Святочницы

— Купишь хлеба — и сразу домой. Чтоб никаких там Васек!

Отчим глянул на Кирюху из-под густых бровей. Взгляд колючий, недружелюбный. После того, как летом парня поймали с самодельным металлоискателем на поле возле городка, где копать было запрещено, разразился скандал. Матвей и прежде был суров с парнем, а теперь стал требовать подробного отчета, где бывает пасынок и с кем. Кирюху тяготило пристальное внимание к его персоне и он на время “залег на дно”, до тех пор, пока интерес к нему не остынет. А потому он упустил возможность наведаться вовремя в графский особняк в центре города, в котором нашли клад — шкатулку с царскими деньгами. Вовка и Славик уверяли, что в особняке ничего нет, пусто после того, как там побывал весь город и камня на камне не оставил. Не оставили камня на камне? Кирюха был уверен, что в особняке все равно можно найти что-то стоящее, просто нужно знать, где искать.

— И тортик купи! — просительно сказала мать. Она виновато улыбалась Кирюхе, словно извинялась за грубость отчима. Он знал, что найдет в кармане куртки конфеты и пряник — мелочи, которыми она отдаривалась, пытаясь смягчить их непростые отношения.

— Понял! — буркнул Кирилл. Он запихнул пакет под хлеб в карман куртки и застегнул карман на молнию, чтобы пакет не выпал. К супермаркету, куда его послали, вело две дороги — одна в обход города и вторая напрямки — через стройку, где и находился тот самый особняк. Стройку обнесли высоким забором, чтобы народ не ходил туда, куда не надо. Дом был предназначен на снос: на его месте собирались построить современное многоэтажное здание офиса. Кирилл давно вынашивал план наведаться в особняк как-нибудь вечерком, прихватив с собой Вовку и Славика, однако боялся отчима. Тот при малейшей оплошности парня принимался орать и грозить пудовым кулаком. Сегодня же подвернулся удобный случай — отчим сам послал за хлебом да и стройка находилась на пути в магазин.

Морозец был знатный — кусал за щеки и нос пробирался под куртку, заставляя Кирюху бежать рысцой. На небе сияло холодное январское солнце, расцветило огоньками выпавший за ночь снег. Он несся на всех парах мимо школы, где мелкие лепили снеговик, ларьков и площади, на которой шло народное гуляние. Празднично, цветасто разодетые люди что-то пели, плясали и перебрасывались снежками. По площади бежали белоснежные рысаки, волоча за собой огромные сани. Святки! — вдруг вспомнил он. Вот почему мать и отчим, которые никогда не отмечали никаких праздников, кроме Нового года и 9 Мая, расщедрились на торт и “полезный” c семечками хлеб и послали его в магазин. Сегодня Святки!

Кирюха свернул в березовую рощу с маленьким прудом и беседкой, в которой летом уединялись влюбленные парочки. Через рощу шла запорошенная снегом дорожка и заканчивалась возле забора, где была стройка. В заборе злоумышленники уже проделали лаз, и Кирюха без труда проник за заграждение.

2-этажный особняк показался ему меньше размером, чем прежде. Он как будто усох в ожидании неминуемой гибели. Во всем облике старого дома, доживавшего последние дни, была такая по-человечески беспросветная тоска, что Кирюха вздрогнул. Ему стало жалко особняк, бывший когда-то обителью красивых, живших радостной, успешной жизнью людей, от которой осталось так мало — дом с колоннами, роща и пруд. До последнего времени здесь тусовалась молодежь, назначались свидания и жарились шашлыки. Кирилл тряхнул головой, прогоняя ненужные воспоминания, и, проваливаясь в глубокий снег, двинулся к дому.

Дверь в особняк оказалась открытой. Изнутри тянуло ветхостью и безысходностью. На полу валялись осколки стекла, камни, доски и куски штукатурки. Сквозь заколоченные окна в дом пробрался солнечный лучик, позолотив мягким светом перегородки, двери и мраморную лестницу на второй этаж. В воздухе стояло, медленно оседая на пол, облако пыли. Где-то наверху, заглушая тихие, почти неслышные, звуки в подвале и стенах, ворковали голуби.

Здесь сохранилась изразцовая печь и большое зеркало, в котором отражалась комната и кусочек коридора. Откуда здесь взялось зеркало? Кирилл знал, что зеркало появилось совсем недавно. Возможно, оно хранилось в подвале, куда боялись заходить из-за гулявших по городу зловещих баек, или на чердаке. Кирюхе почудилось движение в зеркале, он вздрогнул, обернулся — никого. Кирилл был раздосадован: на первом этаже не оказалось ничего, кроме пыли и мусора. Здесь основательно поработали мародеры, разломав стены и пол. Кое-где в полу зияли черные дыры, открывая проход в подвал. Он обошел все комнаты на первом этаже и не нашел ничего, что заслуживало бы внимания.

Однако Кирилл не собирался сдаваться. Недаром отчим называл его “упертым, упрямым ослом”. Он был увлеченным копарем, как называют себя искатели кладов, несмотря на свой юный возраст. Уверенный, что и на втором этаже его ждет все та же пыль и те же руины, Кирилл поднялся сразу на чердак. Cлавик, взрослый человек и опытный копарь, научил его многому в этой новой, но уже ставшей популярной, профессии. Чердак и подвал — самые злачные для копа места. Именно там можно найти больше всего монет, бумажных денег, значков, пуговиц или других ценных мелочей.

Подойдя к двери, Кирюха остановился и прислушался. Он услышал какие-то тихие звуки, шорохи, шепот. Что-то было не так, что-то новое, чего не было прежде, появилось и жило в ветхих стенах и чердаке. Дом умирал и горевал о грядущей смерти вслух. Он медлил, не решаясь войти на чердак. “Беги,” — сказал ему внутренний голос. Однако он упрямо мотнул головой: желание найти что-то, что потом можно было бы продать известному в их городе коллекционеру Мошкину и заработать денег, пересилило.

На чердаке было еще более сумрачно и тоскливо, чем внизу. Кто-то оторвал доски от окон и внутрь заползал синий свет зимних сумерек. Нужно было успеть исследовать чердак, прежде чем наступит полная темнота, чтобы не дай бог не провалиться в ямы в полу на первом этаже. Кирилл пожалел, что не подумал о том, чтобы прихватить с собой фонарик. Нет, лучше спички. Отчим мог заподозрить бы его в краже фонаря. Это означало бы вселенский скандал, упреки Матвея, ссору между ним и матерью.

Кирилл дотошно осматривал места между потолком и печной трубой, балкой и кровлей, на верхнем ряду бревен, углы и щели. Туда могли попасть монеты или какие-нибудь другие ценные предметы. Между досками в полу что-то блеснуло, и Кирилл нагнулся вытащить булавку. Возможно, кто-то видел булавку до него, но посчитал предметом, не достойным внимания. А вдруг булавка ценная? И Кирилл опустил ее в карман куртки.

Он пошел вдоль смежной стены, вглядываясь в щели на полу. Пусто. Видно, мародеры тщательно обследовали чердак несмотря на то, что стены, пол и потолок сохранились в целости и сохранности.

Тихое кошачье ворчание. Скрежет или царапанье, словно кошка точит когти о стену, оставляя глубокие царапины. Кирилл поднял голову и посмотрел в угол, где тени были гуще, чернее. Ему казалось, что он видит упитанное тело огромного кота, прятавшегося возле стены.

— Кис-кис — машинально позвал он. Ответом ему было урчание. Темный силуэт расползался, превращаясь в подобие человеческих фигур. Это были три женщины, медленно выплывавшие из черноты. Волосы женщин развевались под дуновением несуществующего ветерка. Кирилл стоял, не двигаясь. Его напугали не руки, увенчанные длинными когтями, в конце концов, у бомжей, обосновавшихся в особняке, могло и не быть ножниц, а то, что они как бы парили над полом, методично перебирая ногами под серыми бесформенными юбками. Кирилл вздохнул и три головы повернулись в его сторону. Разведя в стороны руки, словно желая прижать его к своей груди, женщины поплыли к нему. Кирилл рванул к дверям. Он задержался возле дверей всего лишь на мгновение, но этого было достаточно. Острые когти прошли сквозь ткань куртки и впились в спину, раздирая плоть. Взвизгнув от боли и ужаса, Кирилл выскочил из чердака и помчался, прыгая через две ступеньки, вниз по лестнице. Добежав до первого этажа, он оглянулся. Это было его ошибкой. Одна из тварей вцепилась ему в волосы и с остервенением дернула. Подлетели две другие. Их темные дыры-глаза мерцали торжеством. Руки тянулись, норовя вцепиться в щеку, в шею, в плоть, столь желанную для жителей Нави, чья жизнь скоротечна и закончится с завершением Святок. Чудом не сломав ногу в завалах камней и досок, не провалившись в подвал, он выбежал из особняка и помчался к городу. Вслед ему несся вой старух — святочниц, разочарованных, что добыча ускользнула у них из рук.

Солнце стояло низко над горизонтом, и на снег легли синие длинные тени. Тени тянули костлявые руки, норовя закогтить, разевали пасти, чтобы впиться зубами в живую трепещущую плоть. Однако власть святочниц заканчивалась за пределами особняка. Они только пугали, не в силах причинить вред.

А Кирилл летел со всех ног домой, уже не мечтая ни о каких кладах, не думая о том, что ему попадет от отчима за разорванную куртку и рану на голове. Его ждал дома грандиозный скандал, но он его не боялся. Он захлебывался радостью, что жив, что все хорошо для него закончилось. что он сможет найти еще сотню, нет, тысячу кладов и у него еще все впереди.

___________________

Святочницы — демонические существа, появляющиеся в Святки в заброшенных строениях