Синева

Чечня. День. Пули разъярённых боевиков натыкались на ответный огонь. Злость бандитов дошла до предела. Они никак не могли уничтожить эту маленькую группу, оставленную прикрывать проход русской колонны. Сколько раз казалось: всё! Ненавистная точка, из которой только что хлестал огонь, умолкла! Умолкла навсегда! Её уничтожили! Сколько всего в неё выпущено!!! Но каждый раз, когда, осмелев, духи поднимались в атаку, она косила и косила их снова. Тогда остервеневшие боевики выбрасывали на неё очередной ливень свинца. Но измученный, искалеченный от взрывов дом, в котором находились русские солдаты, снова отвечал огнём и не пропускал их, не пропускал ни на шаг. Вклиниваясь в эфир русских, боевики с надеждой ждали, когда же в нём наступит долгожданная тишина, когда же там, в доме, замолчат. Но после очередного затишья в эфире вновь появлялся ненавистный им голос: «Веду бой! Веду бой!» И бой продолжался.

За окнами разрушенного дома двое русских солдат отражали очередную атаку. Третий, прикрывая одно ухо от шума боя, склонился над рацией:

— «Ладога»! «Ладога»! Я «Пересвет»! Чены опять лезут! Их становится всё больше! Нас осталось трое!

Голос на другом конце сразу отозвался:

— Держитесь, ребята! Держитесь! Колонна не вся ещё прошла! Приказываю прикрывать! Ещё немного! Осталось совсем немного! Приказываю держаться!

В ответ донеслось часто повторяющееся за последние часы тихое:

— Есть держаться!

Солдат занял своё место.

— Серёга, держи! — окликнул его второй. — Это последняя!

Сергей взял гранату и вступил в бой. Его автомат снова садил по духам. Рядом в такт отбивали автоматы Николая и Алексея. Втроём с одного сборного пункта они пошли служить, вместе попали в Чечню, втроём остались в живых в этом доме… пока ещё. Каждый из них думал об этом «пока ещё». Трудно, страшно поверить: как это меня убьют? как это меня не станет? куда я растворюсь? куда исчезну? Глупость какая! Со мной такого не произойдёт! Но видя, как рядом умирают ребята, с которыми ты вчера разговаривал, шутил, которые так же не верили в смерть, начинаешь понимать, что глупостей на войне намного больше, чем ты думал.

Сейчас бой заглушил все мысли о смерти. Он грохотал, ревел… Вдруг неожиданно чены прекратили огонь. Стрельба смолкла. Тишина резала слух. Сергей горячей рукой вытер пот со лба:

— Устали гады!

— Сил набираются, — всматриваясь в выгоревшую от взрывов траву, пошутил Николай.

— Или какую-нибудь подлянку готовят, — недовольно буркнул Алексей.

Он поёжился: одежда из-за пота неприятно прилипала к телу. Ребята настороженно оглядывали позиции. Сергей устало облокотился на исковерканную пулями стену.

— Хоть бы что-нибудь поизощрённее придумали, — удивил он друзей. Потом коротко пояснил:

— Дольше бы думали — дольше бы тишина была. Бабушка моя, как поведёт нас с сестрой в лес, обязательно остановится и будет тишину слушать. А нам, детям, смешно было: как можно слушать саму тишину? Я только здесь научился.

Николай, не отрываясь от прицела автомата, уважительно вставил:

— Бабка твоя Екатерина Тимофеевна — мудрая женщина. Одна вас с сестрой подняла.

— Да, после того, как наших родителей не стало, кроме меня и Алёнки у неё никого нет.

Глаза Сергея продолжали цеплять каждую мелочь на чужой стороне. Друзья следовали его примеру. От этого зависели их жизни и жизни ребят в той колонне. Сергей случайно перевёл взгляд вверх. Взгляд застыл:

— Твою мать! Небо-то какое!

Николай поднял покрасневшие, раздражённые от жары и пыли глаза:

— Вот это синева!!!

Синева ослепляла ярче солнца. Нежнее голубого, чище белого — она завораживала.

— Ух ты, вот это небо! — восхищённо прошептал Алексей. — Эх, нам бы ещё до звёздного неба дожить!

Николай усмехнулся и на секунду повернул к Лёшке обветренное лицо:

— А для этого сейчас на фоне этой синевы не мешало бы парочку вертушек нам в помощь.

— Ага! А ещё бы роту брони подогнали, — продолжил Сергей.

Ребята засмеялись.

— Ну, или хотя бы, чтоб патронов немного подкинули, — добавил он, сменив тон.

Смех прервался. Все притихли.

Сергей решил разрядить обстановку:

— Лёхе хорошо: у него всегда последняя пуля при себе есть.

Хитрость удалась. Довольный Лёшка полез за пазуху и достал пулю на чёрном шнурке.

— Да-а, удружил военврач: пулю из меня вытащил и вручил как сувенир. У Серёги — крест на шее, а я себе из пули амулет сделал. Приеду домой, Димке, брательнику, её подарю. В каждом письме об этом просит.

— Порадуй пацана, будет ему подарок на шестнадцатилетие.

При упоминании о младшем брате на лице Алексея появилась улыбка:

— Совсем большой стал! Матери ни разу не проговорился, что я ранен был.

— Ну-у, похоже нам сюда смена выросла! — быстро отреагировал Николай.

Пронзительный испуганный взгляд Алексея остановил его на полуслове. Николай, сообразив, что сказал, кратко поправился:

— Не дай Бог!

Сергей заметил какое-то движение на чужой стороне и сделал знак товарищам. Ребята насторожились. Нет, показалось. Тишина продолжалась.

Воспользовавшись передышкой, Николай раскурил сигарету и, пригнувшись, быстро передал друзьям. Ребята жадно затянулись. Воспалённые губы ощутили мягкую сигаретную бумагу. Она слегка приглушила постоянное желание пить. Приятный сигаретный дым ненадолго перебил кислый запах пота и вонючей гари. Сделав ещё по затяжке, ребята бережно вернули сигарету. Николай притушил её, оставив на «потом». Последняя сигарета, последний глоток, последние патроны, последние солдаты… Но каждый все равно верил в это «потом». Николай смял пустую пачку и, прицелившись, бросил. Скомканная пачка упала в кучу грязи со свежими окровавленными бинтами. Лёшка поправил броник:

— Духи заснули что ли? Может воевать передумали?

— Ага, щаз-з нам мирный договор принесут подписывать.

Алексей погладил автомат:

— Пусть. Мы по нему своё решение примем. Будет что Димке в письме написать.

Ребята ухмыльнулись. Давая уставшим ногам отдохнуть, Николай поставил ногу в грязном сапоге на пустой ящик из-под боеприпасов:

— Слышь, Серёг, ну чё твоя сеструха пишет? Понравилась ей моя фотка, где я с пулемётом? Будет со мной переписываться?

— Неа, пишет, влюблюсь ещё, а его уведут: красивый больно, — пошутил Сергей, продолжая страховать линию горизонта.

— Про красоту — это верно, — подколол ребят Николай.

— Сплюнь, а то сглазишь! Ты бы ещё Алёнке написал, что Колян у нас умный.

— Ну, насчёт этого я бы писать повременил. Если поставить вопрос: «Умный ли наш Колян?», можно получить два варианта ответа: либо умный, либо…

— … либо очень умный! — успел перебить Николай.

Трое опять засмеялись.

— Ну ничего, вот скоро вернёмся домой, приеду к вам в гости в парадной форме. Куда тогда твоя Алёнка от меня денется? — и « жених» залихватски поправил пыльный ремень. — Любовь — это тебе не тушёнку в солдатском котелке ловить!

— Колян, а ты не рано ли домой собрался? Нам ещё до дембеля пахать и пахать.

Николай оторвался от автомата:

— А что? Вот повыметем эту свору, может, нам всем дембель раньше времени дадут. У меня, между прочим, мать к цыганке ходила узнать, как я тут. Чувствует, наверное, что в письмах вру половину. Так та ей сказала, что я раньше срока домой вернусь. Так что жди сватов!

Разговор прервали выстрелы. Пули отскочили от стены за окном.

— Прости, зятёк, отложим свадьбу.

Ребята ударили из автоматов.

— Урус, сдавайся! — послышалось с той стороны. — Нас больше — мы всё равно победим!

— А вот тебе салют в честь победы! — крикнул Сергей и полосонул очередью в сторону, откуда доносился голос.

На дом в очередной раз повалил шквал огня. Лязг, скрежет, звон металла. Казалось, плотная стена пуль не пропускала воздух. Николай почувствовал солёный вкус во рту.

« Кровь! » — пронеслось в голове.

Он сплюнул и рукой резко мазанул по щеке в месте, где почувствовал боль. Кровь смешалась с грязью.

Сергей бросил быстрый взгляд:

— Ранен?!

Николай отрицательно мотнул головой:

— Зацепило.

Сплюнул ещё раз. Во рту кровь соединилась со скрипящей на зубах пылью. Едкое ощущение кисло-солёного вкуса отвлекало. Николай плотно сжал губы, не давая алой струйке попасть на язык.

— А-а-а! Падлы! — заорал Лёшка, отскочил от окна и привалился к стене.

Он с силой прижал правую ладонь к левой руке. Сквозь пальцы мгновенно просочилась кровь.

— Суки! — Лёшка ошалело смотрел вокруг.

Николай, не выпуская автомат, перекатился к нему по отстрелянным гильзам. Вколол противошоковое и рванул рукав.

— Кость цела?! — крикнул Сергей, отстреливаясь за троих.

Николай опять отрицательно мотнул головой, ремнём перетянул Лёшкину руку:

— Лёх, терпи, скоро помощь! — и откатился назад.

Чены, почувствовав «потерю бойца», усилили огонь. Двоим сдерживать натиск стало тяжело. Боевики продвинулись.

— Чёрт! — закричал Сергей и дал очередью по засохшей лебеде, где залегли приблизившиеся чены. Времени зацепить «лёшкиных гостей» не было. Трое бандитов бежали к боковой стене дома.

— Твою мать! Твою мать! — орал Колян. — Обойдут!!!

Прикрываемые своими, они быстро сокращали расстояние. У одного из них что-то

мелькнуло в руке.

«Все! Граната!» — одновременно ударило по мыслям.

Неожиданно чеченец упал как подкошенный. Лёшка срезал его.

— Лёха! — в голос закричали ребята.

Алексей, обессилев, стоял у своего окна, навалившись всем телом на облупленную раму.

— Справлюсь, — еле слышно прошептал он и одной рукой придавил огнём оставшихся двоих.

Пулям с той и с другой стороны уже не хватало накала, и в ход пошли слова, сливаясь с автоматными очередями.

— Сдавайте оружие! — с бешенством заорал главарь боевиков.

— Приходи и возьми, если сможешь — всё твоё будет! — тут же отбрил Николай.

— У вас скоро патроны кончатся!

— В рукопашную пойдём!

— Мамой клянёшься?!

— Боевым уставом, козёл!

Взрывы сменяли стрельбу. Стрельбу — крики.

— Зря помощи ждёте! Командир и забыл про вас. Пьёт, гуляет. Небось водку любит?

— Ага! Водку любит и частушки с матом! Наш человек!!!

Автоматы стреляли и стреляли. Духи подходили совсем близко, но, натыкаясь на остервеневший огонь, отползали назад.

— Я всё равно вас возьму! — кричал главный. — Клянусь Аллахом, возьму ваш дом!

— Дом?! Не возьмёшь! Моя фамилия Павлов! — смеясь, резанул Сергей.

Разъярённый предводитель закричал:

— К нам скоро ещё настоящие воины подойдут! Воины Аллаха! А вас, желторотые сопляки, мы на куски порежем! Сколько вас осталось? Сколько мы вас сегодня к вашим праотцам отправили?!

— Разуй глаза, урод! Сколько твоих воинов Аллаха перед нашими окнами валяется. Это наши желторотые пацаны их положили!!! — как лавина накатило на врага и сбило спесь.

Стрельба прекратилась. Через несколько минут главарь без шума и ора произнёс:

— Предлагаю вам сдаться! Найдите в доме какую-нибудь белую тряпку, оставшуюся от жильцов, и через пять минут вывесите в окне. Гарантирую жизнь!

Затем, помолчав, добавил:

— Это ваш последний шанс.

Дом затих. Опять тишина. Такая долгожданная и внезапная. Молчало небо. Молчали горы. Не горела земля. Спокойствие окутало всё. Казалось, на этом куске чеченской земли поселились лад и гармония. Если бы не выжидающая, ощетинившаяся против маленького дома стая. За это время дом успел стать личным врагом каждого из них. Каждому хотелось увидеть, как сама падёт эта крепость, которую они не смогли взять в бою. Сейчас они, окрысившись, ждали.

— Время вышло! — прокричал командир.

Наступил накал. Из окна дома медленно стала выдвигаться палка с привязанным к ней на конце куском белой ткани. В тот же миг на дом нахлынуло дикое победное кавказское ликование. Палка не останавливалась и продолжала двигаться из окна выше. За белым лоскутом на палке показался синий, за синим — красный. Боевики недоумённо молчали.

— Белый? Синий? Красный? Белый — синий — красный? Что это значит? Что они хотят этим сказать? — переспрашивал своих абреков командир, сбивая ногами землю.

Его взгляд был уставлен на три ярких цветных пятна. Неожиданная догадка превратила его взгляд в молнию:

— Белый! Синий! Красный! Цвета России!!!

Порыв ветра соединил лоскуты в единое полотно.

— Российский флаг!!! — завопили бандиты.

Разозленные, они бросились вперед. Все опять завыло, застонало. Перед домом выросла стена пыли и огня. Казалось, теперь его ничто не сможет спасти.

— Аллах акба-а-а-р! — громко заревел главарь.

— Христос Воскре-е-е-се! — машинально в ответ что есть силы закричал Сергей и открыл ответный огонь.

— Ура-а-а! — подхватили рядом ребята.

Руки приросли к автомату. Они стреляли и стреляли. Духи опять падали, не добравшись до дома. Вдруг Сергея что-то обожгло рядом с сердцем:

— Достали все-таки гады.

Он резко опрокинулся на стену и стал медленно сползать вниз. В глазах побелело.

— Держитесь, пацаны, скоро помощь …— не договорил он.

В голове наступила долгожданная тишина. Мысли отключились и перенеслись куда — то далеко: к бабушке, к Аленке. Вот бабушка ему маленькому одевает крестик. Он противится:

— Ребята смеяться будут!

— А ты носи, — мягко уговаривает бабушка.

Вот ярко-синие Аленкины глаза. Они все ближе и ближе. Он растворяется в них. И это уже не сестренкины глаза, а синева неба. Когда же они успели слиться? А ведь раньше он никогда не замечал, что ее глаза цвета неба. Потом он уплыл далеко-далеко, а бой оставался все дальше и дальше.

Пришел в себя Сергей не сразу. Боль утихла. Кругом стояла тишина. Он попытался встать: оперся на что-то, подтянулся и сел на выступ. В голове гудело. Вдруг Сергей почувствовал на себе чей-то взгляд и повернул голову. Рядом спокойно сидел человек, закутанный в темный плащ. Сергей не сводя с него глаз руками стал нервно искать автомат. Нащупав, вскинул :

— Руки!!!

Незнакомец не двигался. Сергей нажал на спуск. Автомат молчал. Второй раз. Молчанье. Сергей мельком проверил: магазин не был пуст!

— Ты кто?! — со злостью крикнул он.

— Твой Ангел Хранитель, — спокойно ответил незнакомец.

— Кто??? — с издевкой переспросил Сергей.

— Твой Ангел Хранитель.

Сергей облегченно вздохнул:

— Ну, наконец— то! Прислали подмогу! Патроны привезли? Патроны?! Патроны где?!

— Они тебе не понадобятся, — все так же спокойно проговорил человек.

От досады и удивления Сергей только и смог произнести одно слово:

— Че?!!

Незнакомец молчал. Сергей никак не мог осознать происходящее. Они сидели напротив и смотрели друг другу в глаза. Сергей поймал себя на мысли, что у незнакомца они живые и ясные, в них хотелось смотреть и смотреть.

— Ты кто? — уже спокойно спросил Сергей.

— Твой Ангел Хранитель, — настойчиво, как эхо, повторилось опять. — Думаешь, смог бы выжить без меня сегодня?

Что-то вспомнив, Сергей поднес руку к сердцу, где еще недавно была жгучая, острая боль. Раны не было, о ней напоминала лишь залитая кровью форма. От неожиданности он рванулся в сторону. Незнакомец преградил дорогу. Его плащ распахнулся и старый разрушенный дом осветила ослепительная белизна его одежды. От яркого света Сергей закрыл глаза. Постепенно он начал все осознавать: каким бы невероятным это не казалось, но перед ним стоял его Ангел Хранитель, тот самый, которого всегда в своих молитвах призывала бабушка, крестя внука перед сном. Сергей нервно засмеялся:

— Сейчас бы за встречу! Девятнадцать лет хотел тебя увидеть, — решил подбодрить он себя шуткой.

Ангел оценил ее и улыбнулся. Вдруг Сергей стремительно вскочил, огляделся вокруг и закричал:

— А пацаны?!!! Пацаны где?!!

Ангел молчал, потом кивнул в сторону. Сергей метнулся туда и застыл. Взгляд уперся в одну точку. Перед ним лежали ребята. Убитые. Глаза Николая смотрели в синеву, руки так и не выпустили автомат. Алексей прижимал к себе свой талисман. Он был без рубахи: видимо, в конце было совсем жарко. Сергей рухнул на колени и опять замер. Взгляд остекленел. Он обхватил руками голову и стал бесцельно раскачиваться из стороны в сторону. Казалось, этим он хотел успокоить в себе что-то только что появившееся глубоко внутри, воющее и холодное. Потом остановился, с колен упал ничком на пол, и только тогда из него вырвался то ли хрип, то ли стон. Слез не было. Уже давно.

— Коля-я-я-н! Вот и дембельнулся! Не наврала цыганка: раньше времени домой вернешься! Леха, Леха, не обрадуется теперь Димка твоему подарку! Сколько ж ты еще в себе ему таких подарков — пуль привезешь? Изрешетили всего!

Потом повернулся и спросил:

— Ты видел, как они умирали?

— Нет, когда я спустился, они уже лежали. Ты лежал дальше: они перенесли тебя раненого в безопасное место. Рядом с тобой были ваши последние фляга и граната: они тебе оставили.

Сергей молчал, потом полез в карман Николая и аккуратно достал военный билет. Он не сразу почувствовал, что в руках держит не один, а три билета: прострелянные они сильно слиплись от крови.

— Снайпер! Три билета — одной пулей, — шепнул он себе. — Колян успел собрать все билеты. Значит, его последним?

Ангел кивнул. Сергей поднялся и с билетами пошел к обломку стены, под которым раньше были спрятаны остальные двадцать. Сел, снова начал раскачиваться, потом остановился и надрывным голосом прокричал:

— А где их Ангелы были?!!! Где-е— е?!!

Ангел опустил глаза:

— Они не успели.

— Что?!!

— Я быстро путь к тебе по твоему кресту нашел.

— Значит, я один сподобился такое чудо узреть, — со злостью процедил Сергей.

— К деду твоему тоже Хранитель прилетал.

Сергей резко поднял голову, во взгляде застыл вопрос.

Ангел продолжал:

— В той Великой войне за город на большой реке была битва грозная двести дней двести ночей. Враг человеческий сеял смерть везде. Пылали дома, дрожала земля. Не было ни еды, ни воды. По ночам собаки бросались в воду и плыли на другой берег из этого ада, а люди держались. Сколько времени враг тратил на покорение целых государств — столько времени он тратил здесь, чтобы захватить одну улицу.

Глаза Сергея засверкали:

— Дед мой дрался в Сталинграде. Ты говоришь, будто письма его читаешь. С детства их помню.

Ангел продолжал:

— Двадцать третьего августа был он там в бою страшном. Никто живым не вышел. Вот и прилетел к нему Ангел Хранитель, чтобы вытащить из пекла. А я тебя вытащу. — Ангел протянул Сергею руку. — Нам надо уходить: скоро твои враги опомнятся и опять пойдут вперед.

Эта мысль ударила, как ток. Сергей вскачил и схватил автомат. Усталость сразу прошла. Как он мог забыть главное?! «Колонна! Колонна!» — пульсировало в мозгу. Ангел снова преградил дорогу.

— Наша колонна еще не прошла! Нам приказано держаться…— Сергей запнулся, — … теперь мне приказано.

— Ты один ничего не сможешь сделать!

— Скоро помощь…— тихо возразил Сергей, но опять не успел договорить эту фразу, Ангел перебил его.

— Помощи не будет!

— Да понял я это!!! — закричал солдат.

— Если откажешься сейчас, второй раз я не смогу тебя спасти. Идем!

Ангел протянул руку ближе. Из-за резкого движения его плащ распахнулся сильнее и обнажил висящий на поясе меч.

Сергей, опешив, уставился на него.

— Воюете? — изумленно спросил он.

— Воюем.

— С кем?

— С нечистью.

— За что?

— За Синеву.

— За что???

— Небо очень синее, от этого нечисть лютует. Ну, а…

— … ну, а Синеву надо защищать, — перебил Сергей.

— Истинно.

— Так ты тоже солдат.

Ангел улыбнулся.

— Помню, бабушка давно нам с Аленкой читала про одну такую битву. И что? Все никак не успокоятся? Опять лезут?

— Лезут. Только хитрее стали.

Сергей подзадорил:

— Что же вы их до сих пор не одолели?

Ангел снова улыбнулся в ответ:

— Не все от нас зависит.

— От кого ж еще?!

— От людей.

Сергей опять удивленно поднял глаза, ожидая разъяснения.

— Небесное войско пополнять надо. А рождаются Ангелы лишь от славных людских дел. Тогда на небе зажигается звезда — значит, родился еще один Ангел. Даже, если будет день, она появится.

— Звезда? Днем?

— Ее заметят: она будет светить ярче солнца.

— Красивая сказка.

— Это не сказка.

Сергей засмеялся. Он не хотел обидеть собеседника, но сдержаться не смог.

Разговор прервали крики боевиков.

— Быстрее! Нам пора уходить! Они уже совсем близко!

— Опять ты за свое, — вздохнул Сергей, готовя автомат. — Один я — не один, смогу я что-то сделать — не смогу — болтовня одна. Ты же сам воюешь: должен меня понять.

Потом зло добавил:

— Я еще за пацанов не рассчитался.

— Я понимаю, только…

— … только это твоя работа? Не расстраивайся, что сегодня ее не выполнил. Просто тебе не повезло, что наша колонна еще не прошла, — подмигнул Хранителю Сергей.

— Пойми, это смерть!!!

Сергей посмотрел на Ангела. Ангел хотел сказать еще что-то, но замолчал. Взгляд солдата остановил его. В этом взгляде он увидел все: как парню страшно умирать, как ему хочется жить. Господи, как ему хочется жить! Они стояли рядом и молчали. Молчанье нарушил знакомый голос:

— « Пересвет»! «Пересвет»! Я « Ладога»! Почему не выходите на связь? Почему тишина? Ответь, «Пересвет»! Кто-нибудь! — умоляюще раздалось на том конце провода. — Ребята, держитесь! Наша колонна еще не прошла! Еще немного! Кто — нибудь!!!

— Я сделаю так, что все решат, будто тебя здесь нет, — упрашивающе шепнул Ангел.

Сергей медленно, не отрывая взгляд от Ангела, потянулся к рации. Хранитель насторожился: в нем еще теплилась надежда, что тот одумается.

— Скажи, что ранен, что не можешь двигаться, — упрашивал он.

Сергей поднес микрофон к губам. Ангел замер.

— Веду бой! Веду бой!

Ангел покачал головой, больше он ничего не мог сделать.

— Это для них, — сказал Сергей, набивая магазин последними патронами. — Это для меня, — и поднял гранату. — Пацаны как знали сберегли.

Потом быстро сменил тему:

— Ну, ладно! Передавай там своим, чтоб защищали Синеву как положено, а мы уж здесь постараемся. И еще… просьба у меня к тебе: разыщи среди своих Аленкиного и Димкиного Ангелов, попроси, чтоб приглядывали за ними получше. Ну, как там у вас называется? «Хранили» что ли?

Хранитель серьезно посмотрел на Сергея:

— За сестру твою обещаю. А вот за брата твоего товарища… — Он замолчал и, отвернувшись, продолжил, — … только одному Богу ведомо, «где» и « когда» Димитрию со своим Хранителем придется встретиться. Может, когда у православных Ангелов опять работы прибавится?

Сергей остолбенел:

— Ты что хочешь сказать? Что это война не последняя?! Что рядом с Лешкой и Димка может лечь?!!

Ангел не ответил. Молчанье нарушил очередной ор бандитов.

— Прощай! — Сергей резко повернулся и пошел к окну.

Ангел проводил его взглядом и медленно побрел к выходу.

— Спросить тебя хотел! — неожиданно донеслось ему вслед.

Ангел сразу остановился.

— Ты говорил, что к моему деду двадцать третьего августа в Сталинграде тоже Хранитель прилетал.

— Истинно.

— Но… двадцать третьего августа дед погиб: похоронка пришла и друзья его про тот день писали, где погиб, когда, как хоронили… — потом нерешительно добавил. — Ты ошибся.

— К твоему деду прилетал Хранитель — я не ошибся.

Ангел замолчал и долго пристально смотрел на Сергея. Парень выдержал взгляд. Тогда Ангел уверенно сказал:

— Твой дед тоже отказался!

Повисла тишина. Через некоторое время Сергей жадно глотнул воздух. Придя в себя он рассек тишину правой рукой, сжал пальцы в кулак и с горящими глазами выпалил:

— Есть!!!

Ангел не понял, что означает это слово, но почувствовал, что оно враз испепелило, а потом вытолкнуло из солдатского сердца страх и боль, вогнанные в него войной.

— Значит, и сейчас все правильно! — засмеялся парень.

По крутой дороге от воюющего дома уходил Ангел. Белые одежды опять были спрятаны под плащом. За его спиной девятнадцатилетний парень держал свою последнюю оборону. Ангел постоянно останавливался и прислушивался: он узнавал точный автомат Сергея среди надрывающихся беспорядочных очередей боевиков. Каждый раз, когда в доме наступала тишина, он шептал:

— Ну, давай же! Давай! Не умирай!

Бой возобновлялся. Перестрелка сменяла вопли бандитов, ор сменял остервенелый грохот огня, потом опять наступала тишина. Оказывается, тишина может быть зловещей.

— Что же ты молчишь? Ты же настоящий воин: столько держишься! Еще немного!

Ангел понимал, что просит невозможное. Хотя… невозможное эти мальчики уже сделали. Автомат Сергея снова открыл огонь. Грохот — вой — гром — тишина. Ангел остановился. Что-то щемящее кольнуло его внутри. Безмолвие больше ничего не нарушало. Поняв это, свора головорезов ворвалась в дом:

— А-а-а-а! Еще живой! Еще дышишь!

Разгоряченные, одурманенные победой бандиты, как хищники, слетелись посмотреть на раненого русского. Кровожадные звериные глаза так и не научились оценивать врагов. Но Ангел знал: бой еще не окончен. Вперед выступил главарь:

— Как собака, сдохнешь, медленно и мучительно, — прохрипел он, чеканя каждое слово.

Ангел на расстоянии почувствовал усмешку Сергея. Раздался взрыв. Хранитель склонил голову:

— Теперь бой окончен!

Опять тишина. Чистое небо. Синева раскатилась от края до края. Через десять минут по ней полетел знакомый голос:

— « Пересвет»! « Пересвет»! Я «Ладога»! Только что наша колонна прошла! В колонне ни единой потери! Молодцы, мужики! Приказываю отходить! «Пересвет»! Я «Ладога»! Только что наша колонна прошла! Приказываю отходить!

Голос уносился дальше и дальше. Хранитель поднял голову. На яркой синеве дневного неба загорелась звезда. Он улыбнулся и тихо сказал:

— С Днем рождения, Ангел!