Штурм

Галера тихо остановилась у базальтового причала, уходящего в темные воды гавани на добрых сотню метров. Черный, едва различимый во тьме ночи трап, также тихо коснулся поверхности тесаного камня. Воины, залатанные в стальные кольчуги, сокрытые толстой древесиной окованных щитов, ощетинившись копьями и мечами, вооружившись булавами и топорами, неслышно спустились на причал. Тишина, многократно усиленная туманом, скрывавшим очертания спящего демонического города, начинавшегося за причалами, была такой полной и всепоглощающей, что, казалось бы, разверзнись здесь преисподняя, в городе ни одно жуткое создание не пробудилось бы от своих богомерзких грез.

Разбившись на три группы, воины, обутые в мягкие тканевые бахилы поверх тяжелых, подкованных сапог, двинулись по пристани. На галере полным ходом заряжались чугунными шарами требушеты и бочками со смолой — баллисты. Лучники привязывали и натягивали тетивы луков и арбалетов. Тяжелые стрелы с дубовыми древками и массивными наконечниками из каленой стали чередовались с легкими березовыми шиловидными стрелами. На трап медленно выехал тяжелый таран. Священник в своей каюте нараспев читал молитвы Богу, прося даровать воинам сил и веры для свершения богоугодных деяний.

Вдруг порыв ветра ворвался в гавань, с воем пролетел между скалами, и разорвал, скрывающий священное воинство, туман. Когда стих вой ветра, гудящего в тысячах трещин в базальте, запала гробовая тишина. Было слышно, как под кольчугами полусотни людей, стоящих на дьявольской пристани бьются маленькие, трепещущие сердца. Причал и люди в красных сюрко и блестящих доспехах стали видны как на ладони. Город, мерцающий во мраке облачной ночи тысячами тысяч зеленых и красных дьявольских огней, вырезался из разгоняемого ветром тумана. Сотни башен, минаретов и башенок возвышаясь над гротескными домами, крепостями и хижинами, часто просто вырубленными в глыбах базальта или даже просто в самих скалах, тянулись все дальше в высь по склону скалы Антурнак, поддерживавшей небосвод в доисторические времена, когда Бог еще не пришел в Эти земли а Иные боги еще танцевали на Земле в лунном сиянии, монолитом стоящей среди Холодного моря. Демоны, пришедшие, словно чума, словно проказа, пожирающая, испепеляющая, изничижающая все на своем пути, пришли сюда после того, как Иные боги ушли в вечные просторы галактик Небытия, а Бог еще не населил людьми эти обетованные земли.

Крепостная стена, выстроенная из глыб базальта, тянулась непреступной грядой вдоль подножья исполинской скалы, огибая залив и упираясь в неприступные скалы базальтовой арки, нависающей над входом в залив и именуемой Альпур, что на невыразимом языке демонов означает «пасть». Шесть ворот накрепко сомкнули свои пасти, отлитые дьявольскими мастерами из ужасного и прочнейшего металла, который добывают лишь в самых запретных и богомерзких уголках ада. Шесть башен над каждыми вратами имели шесть бойниц, перемигивающихся проклятыми огнями, сводящими с ума любого, кто задумывается над их природой.

Долгий ряд пристаней, уходящих далеко в черные, мертвые, неподвижные и безмолвные воды, таящие в своих недрах невыразимый ужас, безмолвно расходился чернотой базальта под разными углами, словно зубы гигантской базальтовой твари. Но люди, несмотря на кошмар и ужас вокруг них, зная свою вероятную участь, понимая безнадежность этой атаки, все так же упорно шли к почти неминуемой гибели, соблюдая строй и безустанно повторяя имя Господне.

Базальтовый причал заканчивался, люди выходили на каменную мостовую дьявольского порта. Такие же черные и безмолвные, как и все, кроме проклятых огней вокруг, стояли вдоль мостовой прибрежные дома, вырубленные и сложенные из того же базальта. Таран выкатился своими обмотанными толстым слоем кож и шерсти колесами на мостовую, также тихо, как и галера, отплывшая от причала, развернулась к городу боком, обнажив всю свою сокрушительную мощь.

Четверо людей, без сюрко, доспехов и оружия, толкали многотонный таран. На их лбах выступил пот, их вены вздулись, зубы скрежетали от натуги, но они не проронили ни звука. Каждый понимал, что он, и только он может и должен сделать это. И они делали то, что должны. Когда пот и боль застилали глаза, когда узлы мышц трещали от натуги, вера поддерживала их, давала им сил сделать то чего не смогли бы другие. Это уже была не вера в Бога, не вера в чудо, не вера в людей, себя, в победу, но просто тупая, нелепая, бессмысленнейшая, но всесильная вера, вселяющая надежду и дарующая силы не потерять хватку, смело дойти до самого Конца.

Ворота приближались. Шесть башен все выразительней всматривались своими тридцати шестью проклятыми глазницами в приближающуюся процессию, но пока что сохраняли абсолютное спокойствие. Люди, в ожидании грядущего хаоса, поднимали щиты выше. Наступало время действовать. Наибольший из трех отрядов, вооруженный преимущественно пиками и арбалетами, заступил на свои места вдоль боков тарана, и все бойцы включая остальные два отряда клиньями выстроившиеся чуть позади с обеих сторон тарана сняли с обуви тканевые бахилы, обнажив нарочито подкованные сталью подошвы сапог. Четыре человека без брони отошли, уступая место основным силам, и взялись за луки, надев на спины колчаны со стрелами, врученные подошедшими воинами. Все перекрестились. С башен их уже явно заметили и только ждали их действий.

Человек, несущий огромный красный флаг на длинной жерди, до этого шедший впереди всех, а теперь идущий за тараном, вдруг воскликнул — "Вперед!!!". Звякнули тетивы. Гулко грохотнули о базальтовую мостовую подкованные подошвы сапог воинов, шагнувших вперед в едином порыве. С места двинулся таран. Из бойниц на шести башнях фейерверком рванули искры, ниспавшие на головы воинов и пропалившие насквозь щиты и плоть. Сапоги ударили еще раз и еще, еще, еще, все быстрее и быстрее, ускоряясь в такт воинам, толкающим огромный таран. Без умолку звенели тетивы посылая стрелы в дьявольские бойницы. Бойцы щитами старались прикрыть не так себя как лучников, удачно пущенные стрелы которых гасили проклятый свет в бойницах. Огненные искры сжигали плоть, прожигали доспехи. Один человек, на кого свалилась огромный сноп искр, забившись в конвульсиях, упал на мостовую. Шаг перешел в бег. Таран летел прямо на огромные монолитные врата, отлитые из адского металла. Со стороны галеры полетели первые ядра и бочки со смолой.

Воины, толкавшие таран подскочили и вскарабкались на само стенобитное орудие, схватив свои пики и арбалеты. Тяжелая стальная голова тарана, летящая на огромной скорости, врезалась в проклятый металл врат и, смяв его, разбросала створки в разные стороны. Воины, сидящие на таране, влетели на нем в город, на ходу разя пиками и арбалетными болтами пытающихся преградить им дорогу демонов. Остальные, отбивая такт своими стальными подошвами, бежали за тараном, рубя топорами и круша булавами остальных адских исчадий. Из домов и минаретов посыпались дротики и стрелы, но они лишь отскакивали от мощных павез и тарчей священных воинов.

Подхватив таран снова, воины потолкали его к вратам цитадели. На этот раз лучники, вскочив на сам таран, осыпали стрелами бойницы цитадели, врата которой поддались так же легко, как и городские. В цитадели их встретило огромное полчище ужасающих демонов, закованных в латы из того же металла, что и врата. Лучники, на ходу спрыгивая на землю, направились в тыл отряда, дабы сдерживать напирающих со стороны города демонов. Бойцы снова выстроились клином, готовясь к атаке толпы демонов.

Солнце, неожиданно быстро вставшее из-за Холодного моря своими лучами, прошедши сквозь зев базальтовой арки Альпур, ударили в спины воинам и пронзили своим золотым сиянием красный флаг знаменосца. Человек с флагом снова кричит — «За благое дело сражаемся братья!» и, кинувшись в атаку впереди всех, начинает петь молитвенный гимн. В такт его шагам, подхватывая песню, за ним бросаются и остальные, выбивая на каждом шагу оружием по обратной стороне щита. Эти удары вместе с едва различимыми словами молитвы с ударным гласным на каждом шаге, слились вместе в единый, оглушающий ритм, от которого содрогался и крошился базальт мостовой, от которого дрожали демоны, и который гулким эхом вторил ударам отчаянно бьющихся, возможно в последний раз, сердец.

И закованные в латы демоны дрогнули. Вид едва ли не безумного воинства, под чудовищный ритм ударов стали о базальт, вид направляемых и хранимых самим Богом священных воителей пришедших вместе с лучами солнца, вызвал в душах демонов неописуемый ужас. Они бросились в рассыпную и скрылись в недрах своей богомерзкой цитадели.

Цитадель была взята, если не считать нескольких сот распуганных демонов, но город еще кишел ими. Весь это штурм был всего лишь бессмысленной попыткой… Чего?! Пятьдесят человек, возможно, достигнут цитадели, захватят ее, но потом? Вера, тупая, слепая вера, довела его, их всех сюда, дала силы, дала надежду, но не дала ответа. Знаменосца обуяло отчаянье. Он сорвал с себя шлем и со слезами на глазах обернулся к солнцу. «Боже, Господи! Неужели? Неужели все это зря?!». Крик застыл на устах, не выходя дальше горла. Вдруг все бойцы расступились и знаменосец увидел еще одну галеру, входящую в гавань, за ней еще одну и еще… Выкрашенные красным, кроваво-красные борта разрезали гладь мертвой воды, наполнявшей воздух запахом своего гниения, белые, белоснежные паруса, сияющие золотом солнечных лучей, надувались порывами свежего ветра, разгонявшего рассветные сумерки и зловонье. Целая армада кроваво красных галер приближалась к скале Антурнак.

Это все было не зря! Они не зря жертвовали собой! Не зря они пошли на это! Если им удалось уничтожить хотя бы мизернейшую часть вселенского зла, то вся их жизнь прошла не зря! «Бойцы! За правое дело сражаемся! Не впускать демонов в цитадель! Подмога идет!»

Писатель бессильно отвалился на спинку кресла. За окном разверзался рассвет. Первые теплые лучи упали на черные, затертые кнопки печатной машинки. На лбу выступил пот, натруженные глаза жгло огнем, в ушах звенело. В голове трепетал один вопрос — есть ли в этом всем смысл, есть ли зачем писать, так себя изводить?.. А ведь не поймут, как пить дать… Хотя не плохое сравнение получилось… Литературой своей захватывать дьявольскую крепость… Писатель размял затекшие после долгого печатанья пальцы и, подумав, дописал еще абзац. Готово, теперь дело за остальными, главное — цитадель удержать.

02.05.2013