Рецепт чуда

Длинный протяжный гудок — раз. Я просыпаюсь. Звук вырывает меня из сна, напоминая, что сегодня очередной рабочий день. Не совру, сказав, что это моя судьба — работать на благо общества и немного свое благо, создавая чудо.

Второй гудок застает меня у зеркала в прихожей. Спешу выйти из дома и неспешным зашагать вдоль по улице, вниз, к центру. Из соседних подъездов постепенно выходят люди, такие же счастливчики как я. Корпорация «Мабея» — центр этого города, его сердце и жизнь, а ее сотрудники — часть компании и расселены неподалеку от нее. Все делается для нашего удобства и для удобства компании.

Еще непроснувшийся до конца организм сопротивляется моему желанию шагать целеустремленно и быстро. Позволяю себе с удовольствием сладко зевнуть и слегка потянуться на ходу. Встреченный нищий, скорее сумасшедший, ведь с нищетой и голодом уже покончено давно, осыпает меня ругательствами, грозя концом света, но я не замечаю его. Прохожу мимо бормочущего уличного пастыря, который пытается уверить прохожих, что небо давно рухнуло на землю, только мы приучились этого не замечать. Я, смеясь, фыркаю ему в лицо и спокойно вхожу в кольцо блуждающей по улице дымки тумана. В центре города всегда туман, плотный, тяжелый и уютный. Марево мелкими каплями оседает на моей форменной куртке и волосах, спать сразу же перестает хотеться. Легким бегом обхожу мириады разрушенных арок и покосившихся колон. Да, наш город самый лучший на Земле, пусть и слегка странный. Только здесь, в столице корпорации «Мабея», Мабея-сити, обычный город может позволить себе загадочные руины и тянущиеся бесчисленной чередой небоскребы, белесый туман и множественные радуги, проникающие сквозь провода, антенны, вышки.

Третий гудок знаменует мой вход на территорию места работы. Сегодняшнее утро последнее, когда я показываю на входе голубую карточку. Меня приветствуют добродушные сотрудники на проходной. Желают доброго утра с некой толикой грусти и зависти. Я щедро улыбаюсь в ответ, настроение прекрасное как и обычно. Сегодня я иду на повышение, переходя по иерархической лестнице еще на один этаж вверх. Я чувствую чужие взгляды и пристальное внимание со всех сторон. Впрочем, изменения в моей карьере были заслужены, окружающие это понимали, так что особой зависти я не ощущала. За время моего пребывания в дизайнерском отделе удовлетворенность внешним видом продукта у потребителей существенно увеличилась, а сам отдел отлично сдружился.

Кто-то из младших сотрудников украдкой бросил на все еще мой стол рекламный проспект, смысл которого был известен каждому на этой планете.

Корпорация «Мабея» создавала чудо вот уже несколько сотен лет. За скромную цену она давала возможность даже безработным есть то, что они хотят, и столько, сколько они хотят. Из натурального облакообразного сырья мы изготовляем живительный порошок, который упаковывается должным образом и хранит свои свойства продолжительное время. Достаточно потребителю купить разноцветный пакетик, высыпать содержимое на тарелку и загадать нужное блюдо, как оно не замедлит появиться. Стоимость произведенного продукта небывало низкая, поэтому впервые за многие века была решена проблема голода в слабо развитых странах. Люди получили возможность не заботиться о цене продуктов, покупая свободный выбор готового блюда. Впервые у многих появилась возможность ощутить те вкусы и попробовать те продукты, которых в оригинале они бы никогда не попробовали. Стоит только иметь воображение и уверенность в своем желании скушать то или иное блюдо.

С гордостью развернула радужный рекламный проспект, который в течение последних 3 лет я сама и мой отдел совершенствовали без перерыва. Делом пары секунд было отклеить пробный пакетик продукта, надорвать цветную этикетку и привычным движением высыпать легкий порошок в тяжелую чашку. Что может быть лучше горячего ароматного чая в это туманное утро?

— Зеленый с ананасом, — прошептала я и через секунду блаженно принюхалась к напитку. В дверь дробно постучали и, не дождавшись моего разрешения, вошли. Мой отдел, состоящий из двенадцати младших сотрудников, провожал свою начальницу на новый пост хлопушками, шумными выкриками, пожеланиями новых свершений и вкусным огромным тортом. Это кондитерское творение явно было результатом нестандартного по силе воображения, поэтому обладало фантастическим видом и приятным сочетанием сладкого и кислого вкусов. Все, как я люблю. Загадочно подмигиваю подчиненным и жестом волшебника превращаю их еще не ставший чаем в чашках порошок в вино. Немножко можно, тем более это на прощание.

Последний раз внимательно присматриваюсь к сияющим и слегка грустным лицам. В будущем мы могли больше никогда не свидеться как в стенах корпорации, так и на улицах нашего города. Многие специалисты моего ранга часто переезжали, будучи по горло занятыми делами корпорации, с трудом выделяя время для собственных семей, не говоря уже о бывших сослуживцах. Вскоре торт был частично доеден, частично упакован мне на будущее, мои подчиненные разбрелись по своим рабочим местам, а мне оставалось только дождаться человека, заменившего меня, и перенестись на новый уровень.

Длинный протяжный гудок застал меня у пропускного пункта. Люди другой смены торопливо входили на территорию корпорации, когда у меня закончился рабочий день. Фабрика по производству столь важного для человечества продукта не должна прерывать свою работу даже ночью и по праздникам. Ультрамариновая полоса шлагбаума мгновенно освободила мне дорогу, позволив не стоять в очереди. Впрочем, данное происшествие не оставило особого следа в моей памяти. Сегодня вечером мне предстояло решиться на один очень заманчивый, но радикальный шаг. Хотя особого выбора у меня и не было. Мне предложили стать координатором одной из ветвей производства, а именно добычи сырья. Такой пост возносил меня еще выше по карьерной лестнице, чем я ожидала. Однако это означало, что не будет никаких командировок и переездов, мне просто было предложено полное переселение в место координации. Вдаль от родного города, вдаль от главного офиса, в полностью иную незнакомую среду. Теперь долгожданное повышение казалось не таким уж заманчивым, но назад хода не было. Моя лояльность компании оказалась слишком высока, что доказывалось десятилетием отличной работы. Я прекрасно понимала, что поэтому мне и поручили сырьевые поставки. И, несмотря на сомнения, все же с радостью приму эту ответственность на себя.

Квартира, что служила мне верой и правдой, будет передана кому-то другому. Может, той зеленоглазой молодой девочке, что пришла мне на смену, забавно волнующейся и добродушной. Растерянно пытаюсь решить, что паковать в первую очередь. Отбыть к месту назначения я должна уже завтра, мои вещи прибудут чуть позже, нужно было лишь определить, что брать с собой.

— Это как обычная командировка, только надолго, — решительно, будто творю высококалорийный обед из «мабеи», заявляю я окружающим меня стенам и внезапно успокаиваюсь. Какое-то время методично собираю вещи, которые имеют шанс пригодиться в длительном путешествии и могут уместиться в одном немаленьком чемодане.

Утро переезда встретило меня на кухне неспешно поедающей остатки былого величия торта. Нормально заснуть я так и не смогла. Поэтому и коротала время за едой в ожидании своего сопровождающего. Все пространство крошечной прихожей занимали чемодан и две небольшого формата сумки. Я таращилась на них и пыталась решить, не забыла ли чего-то важного в этом доме. Того, что непременно не увидят грузчики и забудут мне привезти. Нетерпеливо встаю со стула и уверенно шагаю в комнату. Там меня и застает звонок в дверь. С трудом протискиваюсь к двери через сумки, открываю ее и в удивлении замираю. Мужчина, попытавшийся шагнуть в прихожую, тоже. Он из-за отсутствия какого-либо пространства, я из-за его внешнего вида. Его лицо закрывает маска со светофильтрами, такие у нас иногда носят в непогоду, сильный ливень или снегопад, покрывая голову тяжелым капюшоном. Капюшон, как часть форменной одежды корпорации, тоже присутствует, ультрамариновая кайма с серебром указывает на принадлежность к управленческим кадрам и сырьевым подразделениям. С сегодняшнего дня мои цвета почти аналогичны. Капюшон вошедшего откинут на плечи, открывая длинные русые волосы, собранные в хвост, но вот маску похоже снимать он и не думал. К моему удивлению маска серая, у нас предпочитают более веселые, что ли, расцветки. Мужчина повернулся, оглядывая сложенные мной в дорогу вещи, и его маска блеснула на свету, напомнив мне переливы серебра.

— Точно! — мое восклицание означало, что я вспомнила то, о чем забыла. И не потрудившись поздороваться с пришедшим, боясь опять все забыть, резво перескочила через чемодан, рывком распахнув дверь одежного шкафа, углубилась в поиски.

Сзади донесся то ли смешок, то ли всхлип, из-за маски было плохо слышно, и скрип ручки чемодана, когда его приподняли. Да, тяжелый, сама знаю.

Еще минута поисков и я достаю скромный сверток, из которого поблескивая выпадают мне на ладонь кольцо и цепочка с кулоном. Разглядываю тусклое, давно не ношенное серебро: кулон в виде вычурного креста с белым прозрачным камнем в центре и кольцо с таким же символом.

— Вы исповедуете религию, госпожа координатор?

Даже не вопрос застает меня врасплох, а голос. Слегка хриплый, но не низкий, приятный для моего слуха шершавый баритон.

— Нет, конечно, — отмахиваюсь. — Это своего рода семейные ценности, передающиеся от поколения к поколению, и оттого ставшие ценностями. Серебро и полудрагоценные камни сами по себе не так уж и дороги, — хмыкнула, упаковывая безделушки во внутренний карман куртки, аккуратно застегнув на нем молнию, чтобы ничего не потерять.

— Я понимаю, — в его голосе мне послышались задумчивость, одобрение и дружелюбие. — Дорог не материал, а память.

— Я — Ирга, — делаю три шага к прихожей и протягиваю ему руку для знакомства.

— Фалет, госпожа координатор, — чрезвычайно вежливый поклон в мою сторону и полное игнорирование руки. — Ваш секретарь.

Далее разговора не последовало, секретарь ухватился за чемодан и молча вытащил его из квартиры. Мне осталось только пожать плечами, быстренько собрать в дорогу остатки тортика, захватить паек из пакетов «мабеи» и, навесив на себя оставшиеся сумки, спуститься по лестнице за звуком постукивающего по ступеням чемодана и скрипящей под тяжестью нагруженного в него пластиковой ручки. Это было совершенно не похоже на то прощание с домом, которое я себе представляла. Звук захлопнувшейся за спиной двери даже не потревожил меня, как не мучило больше ощущение, что мной что-то забыто, и не беспокоила неизвестность.

Прошло уже два дня, как я покинула Мабея-сити. Сначала были полтора суток в автомобиле, который без устали вел Фалет. Он поддался моим уговорам только под конец поездки и согласился отдохнуть пару часов, доверив на краткий срок мне управление. Потом меня ждало купе-люкс в поезде, следующем на восток. За это время мы с моим сопровождающим сказали друг другу в общей сложности не больше дюжины фраз, все они были зубодробительно вычурны и вежливы и касались поездки. Я никогда не обладала даром легко и непринужденно начинать беседу с пустых словосочетаний и завлекать в нее людей и обычно вращалась в кругах людей общительных, можно сказать, напрашивающихся на разговор. К сожалению, Фалет отличался полным отсутствием желания не то, чтоб продолжать общение после моих неуклюжих фраз о погоде и ландшафте за окном, но и вообще вступать в коммуникацию. «Надеюсь, он отлично справляется со своими обязанностями секретаря и моего помощника», — вздохнула я, потому что иной причины терпеть рядом этого молчуна не было. Кстати, без маски я его так и не увидела. Ел он всегда немного, незаметно и быстро, об этом можно было догадаться лишь по небольшому уменьшению количества припасов.

В поезде я осталась одна и даже ощутила облегчение, какое-то время просто блаженно пялилась в потолок и в окно и лежала, вытянув ноги. Купе-люкс представляло собой функционально и современно обставленные две небольшие комнатки: подобие гостиной с диванчиком и столом и спальню с ванной комнатой. И все это — только для одного. Сколько стоит билет этого класса, я никогда не пыталась узнать, однако сейчас, по всей видимости, он соответствовал моему статусу. Впрочем, все оплачивала корпорация, так что мне особо волноваться было не о чем. В голове мелькали картины последних дней, постепенно приходило полное осознание того, как просто я все покинула и уехала. Хотя, что мне еще оставалось делать? Мысли об отъезде тут же сменились мыслями о будущей работе. На свет была извлечена папка с положенной мне документацией, содержащей описание объекта, данные за последние десять лет и приписка, касающаяся моей должностной инструкции. Последняя, по уверениям написавшего приписку, будет мне выдана по вступлению в должность.

«Ресурсный карьер №10 корпорации «Мабея» значилось на титульном листе. Количество рабочих на 18.05.ХХ года — 1860 ед. Количество управляющего персонала — 36 ед. Территория комплекса — ХХХ км2. Норма выработки — ХХ кг/день. И десять страниц чертежей различных машин и зданий комплекса. Бумаги с данными тоже не предоставляли мне никакой внятной информации о том, что же именно представляет собой ресурсный карьер и добыча сырья для «мабеи». Процесс добычи сырья описывался рядом формул и не совсем понятных мне комментариев. И поскольку моя прошлая работа предполагала взаимодействие с процессом производства и усовершенствованием уже готового продукта, но не имела ничего общего с процессом добычи сырья, разобраться в специфических терминах было невозможно без посторонней помощи. Здесь даже мое умение угадывать значение слова и применять его исходя из контекста, окружающего его, не помогло. Зато теперь у меня появился весомый предлог разговорить своего секретаря.

К моему удивлению Фалет не занимал соседнее с моим купе, так же его не оказалось и в моем вагоне. Поэтому повесив на дверь записку «Скоро буду» на случай, если секретарь придет во время моего скитания, я отправилась, пошатываясь из-за движения поезда, на поиски.

Чем дальше я шла, тем менее роскошными становились вагоны и все чаще мелькали двери в купе, говоря о том, что за размеры комнаток становятся меньше. Однако проводники пока видеть не видели никакого мужчины в маске. Следующий вагон встретил меня полками в три ряда, с которых с интересом смотрели десятки глаз.

— Эммм…— даже немного растерялась я, хотя в принципе не так уж и часты ситуации, способные выбить меня из колеи. За десять лет работы в «Мабея» со мной случалось разное. — Очень извиняюсь за вторжение, но я ищу своего спутника.

— Я могу быть вашим спутником? — Немного лысеющий, но все еще качественно стреляющий глазами ловелас похлопал рукой по полке рядом с собой.

— Не совсем, — ласково улыбнулась мужчине, окинув его взглядом. — Видите ли, вы немного в разных весовых категориях.

— Вот как? — ни грамма не расстроился приставучий и, по всей видимости, скучающий мужчина, подмигивая мне то одним, то другим глазом. — Могу я это понимать так, что у меня очень приличные шансы?

— Вы можете понимать, что угодно и как угодно. Но ваше понимание вряд ли что-то значит для госпожи координатора, — внезапно раздался голос с высоты третьей полки.

И я, отнюдь не в одиночестве, уставилась туда. Под потолком сверкнула маска, я разочарованно поморщилась. Какой-то частью своего естества считала, что, отвязавшись от меня, он снимет маску, но, к сожалению, этого не произошло.

— Фалет, покажитесь, пожалуйста. Мало того, что я не вижу вашего лица, так вы еще меня заставляете таращиться вверх, от чего у меня болит шея.

— Прошу прощения, госпожа координатор. Но даже если я спущусь, вы все равно будете вынуждены при разговоре со мной смотреть вверх. Ведь, к моему глубочайшему сожалению, я выше вас на голову…

— Мне долго ждать? — Я не старалась говорить громко, но в вагоне и так царила тишина, которую поддерживали затаившие дыхания в ожидании продолжения беседы невольные слушатели.

Сверху скрипнуло, секретарь серебристой рыбкой элегантно спрыгнул вниз. Причем не рухнул так, что под ним пол затрясся, а аккуратно приземлился, учтя направление движения поезда и небольшое покачивание. Прищурившись, окинула заинтересованным взглядом застывшего передо мной мужчину. Тот сменил уже надоевшую мне форму корпорации на хлопковую мягкую одежду: темно-серые штаны и светлую узкую майку. Повернулась к стареющему ловеласу и поправила свою прошлую реплику:

— Я поспешила с оценкой, вы совсем в разных весовых категориях, уж извините.

Мужчина с досадой махнул рукой, но силы были слишком неравными, это он и сам видел. Но я же не знала, что под бесформенной форменной курткой у моего секретаря очень даже неплохая фигура.

— Фалет, собирайтесь. Я вас приглашаю к себе.

— Прошу меня извинить, госпожа координатор, но что конкретно вы имеете в виду…

Я прикрыла на миг глаза, стараясь удержаться от нецензурной лексики, такого сложного случая у меня давно не было. Ну почему тот, кто обладает столь завораживающим голосом и приятными взгляду внешними данными, должен быть столь раздражающим? Да и с работой разобраться не помешало бы.

— Свои вещи в руки взял и шагом марш за мной!

Пока мой секретарь, недоумевая, собирался, его соседи чуть ли не выли от зависти. Внешность у меня все-таки не страшная, пугаться себя в зеркале мне не приходится, исключение составляют случаи жесткого похмелья, и к тому же еще я теперь «госпожа координатор», которая приглашает на ночь в свою комнату симпатичного мужчину.

Добравшись до своего купе, я устало упала на диван и подтолкнула документы в сторону секретаря. Но когда увидела немые терзания в виде судорожного ерзанья, заикания и не держащихся в руках бумаг, я не поверила своим выводам и решила кое-что проверить:

— Фалет, что-то случилось? — с заботой подсела к нему чуть ближе.

— Н-нет, госпожа координатор, — он невзначай отодвинулся.

— Вас что-то определенно волнует, — продолжаю, участливо положив ему на бедро руку. Под пальцами ощущались напряженные мышцы, будто секретарь был готов сорваться с места и бежать без оглядки из моего купе. Отодвинулась и рассмеялась:

— Фалет, вы действительно думаете, что я наброшусь на вас прямо здесь и буду использовать вас для собственных утех… ммм… всю ночь?

Тот вздрогнул и пробормотал недоумевающее:

— А почему здесь, а не на кровати?

— Исключительно из вредности! На кровати мне и одной спать хорошо, а к сексу я принуждаю своих пассивных партнеров на диване и столе, чтоб некоторым служба медом не казалась…

Рука секретаря многозначительно попробовала на мягкость и годность стол и тот, по всей видимости, не прошел проверки. Я схватилась за голову:

— Что вы как маленький? Вы еще скажите, что соглашаетесь под давлением моего авторитета. На самом деле готовы так делать? Это же всем известно, что если в межличностных отношениях имеется принуждение и давление со стороны одного из партнеров, то подобное повлечет общественное порицание, штраф, беседы с психологом и длительное наблюдение во избежание рецидива. Никто не имеет права принуждать кого-либо к чему-либо. Если речь, конечно, не идет о спасении жизни.

— Прошу простить меня, госпожа секретарь. Я понимаю, просто…

— Мнение толпы оказывает влияние только на слабые и несамостоятельные личности. Почему вы поверили сразу, что я вас приглашаю к себе, чтобы долго и изощренно заниматься физическими упражнениями: дергаться, потеть и издавать звуки? Вообще-то меня интересовало содержание присланных, по всей видимости, прошлым координатором, бумаг. Вот разъясните мне, пожалуйста, что означает допустимая погрешность в данных расчетах…

Не сказать, что от объяснений Фалета сразу стало все ясно, однако, я надеялась, что на месте, в своем новом офисе я найду более понятное пояснение тому, что происходит с «Ресурсным карьером №10». Пока было ясно лишь одно: всех предыдущих координаторов сместили с должности в связи с невыполнением служебных обязанностей. К сожалению, какие именно служебные обязанности и почему их не исполнили, мне никто не уточнил. С этой невеселой мыслью, что я могу и не справиться так же, как и бывшие коллеги, пробормотала Фалету спокойной ночи и захлопнула дверь в спальню перед его носом. Я действительно не имела пристрастия делить с кем-то кровать, уж тем более односпальную.

Секретарь и утро меня поразили. В купе-люкс оказалось на удивление уютно спать, так что и вставать не особо хотелось. Но максимально, прям до оскомины учтивый голос из гостиной заставил меня ползти к ванной и заняться приведением себя в порядок. Вернувшись обратно, обнаружила на прикроватной тумбочке стакан апельсинового сока, круассан и зеленый чай.

— Госпожа координатор, доброго вам утра еще раз. — Фалет предупредил о своем появлении стуком в дверь. — Завтрак будет подан через пятнадцать минут… Должен ли я выбрать его по собственному усмотрению или у вас имеются какие-либо личные предпочтения?

Мне определенно нравился завтрак в постель, подумала я, с удовольствием доедая выпечку полулежа. В рабочие будни я подобное просто не могла себе позволить из-за отсутствия времени, а в выходные из постели я привыкла выбираться к обеду или же к ужину в какое-нибудь из крошечных, но уютных кафе, раскиданных в моем районе. Да и те, кто готов был мне приносить завтраки в постель, не часто мелькали на горизонте. Люди в основном любят сами есть завтраки в постели, а не приносить их кому-то.

— Уважаемый господин секретарь, а по-человечески ты разговаривать способен?

— Пожалуйста, укажите мне на неточности и я сразу же исправлюсь. Но хочу отметить, что просто стараюсь быть вежливым максимально. Предыдущий координатор считал подобную манеру разговора единственно возможной между нами, поскольку моя задача — служить вам, а статус в компании гораздо ниже. И вряд ли меня можно назвать господином, обычно милорд Каер обращался ко мне «Эй, там, ты что заснул?» и «Секретарь, твою мать!»

— Фалет, — я сочувственно хлопнула его по плечу, — ничего страшного, это поправимо. Служить секретарем координатора и прислуживать, будто лакей из периода ранней третьей эпохи, — это две большие разницы. Не мучай ни себя, ни меня. Во-первых, мы с тобой служащие одной корпорации, а значит, делаем одно дело, поэтому обращаться нам следует друг к другу на «ты». Во-вторых, разница в нашем возрасте, судя по твоему голосу и коже, не настолько существенна, чтобы кто-либо из нас уважал старость при обращении. И, в-третьих, я надеюсь на твою поддержку и знания, так что обойдемся без завтрака в постель, завязывания шнурков и содержания в порядке моих комнат. Для последнего есть уборщики, одеваюсь я сама, а к завтраку вполне способна прийти собственным ходом, как бы лень мне не было. Не интересуюсь я столь глубоким погружением в ролевые игры.

— Хорошо,… Ирга, — неуверенно кинул мой секретарь. А я впервые в жизни задумалась о том, что соблазнить можно одним только голосом, особенно, когда этот голос произносит твое имя.

Уже прошло четверть часа, с тех пор как по громкой связи было объявлено о скором прибытии поезда к станции назначения. Нам с Фалетом предстояло выйти раньше. По словам секретаря, добираться так было проще и быстрее. Я понимала его желание как можно скорее умыть руки, доставив мою тушку к месту работы, но на самом деле на ближайший город посмотреть хотелось. Потом съезжу, вздохнула я.

Несмотря на заверения Фалета о том, что нас вряд ли кто будет встречать, я все же задумалась о своем внешнем виде. Хотя в действительности оказалось, что из-за погодных условий, кроме формы корпорации, новой, темно-ультрамариновой, выданной мне всего пару суток назад, черного форменного пальто, модифицированного мной вышивкой на плече, и опять же форменного капюшона, мне и одеть нечего. За ночь поезд забрался далеко на север, моя легкая курточка, отлично помогавшая справиться с туманами Мабея-сити, здесь помочь не могла, как и вся остальная любимая одежда.

— Это просто кошмар, — грустно вздохнула, глядя на разложенные на кровати вещи, которые мне предстояло носить какое-то время, ожидая возможности выехать в город и купить что-то соответствующего погоде, но не форменное.

Из легкой куртки были извлечены мои сомнительные семейные сокровища, но куда их переложить я толком не нашла, не придумав ничего лучше, надела украшения на себя и приступила к облачению в форму корпорации. Не сказать, что я испытываю отвращение к подобного рода одежде, но за первых семь лет моей работы в корпорации, она мне порядком надоела. Не правда, что я из-за этого бросила работу по исследованию влиянию на структуру «мабеи» разных уровней внимания и сосредоточенности в научно-исследовательском отделении, где с формой одежды было строго, несмотря на все стенания и уговоры коллег. Но оказавшись в отделении управления, влившись в команду дизайнеров, вздохнула с облегчением и стала носить все, что мне хотелось.

Оказалось, форма смотрелась на мне не так ужасно, как ожидалось. Может, из-за смены цвета, в лабораториях выдавали жуткие светло-желтые костюмы. Комбинезон-трико из серой ткани, теплые темные брюки, длинная туника ультрамаринового цвета на молнии и с вместительными карманами, далее последовали черные зимние ботинки (на обувь в корпорации я никогда не жаловалась, качественная, всегда по размеру и погоде), а потом длинное, ниже колена пальто тут же застегнутое на все пуговицы и заклепки. В итоге у меня в руках остался теплый капюшон с полосами синей, серебряной и белой окантовки. Его, оказалось, нужно было закрепить на пальто в самом вначале процесса надевания, потому что достать застежки на спине не представлялось возможным.

— Ирга, вы… ты уже собралась? — Фалет осторожно поскребся в дверь и, получив мое разрешение, вошел. Вот так и решилась проблема с капюшоном, даже просить не пришлось, по одному моему растерянному взгляду и головному убору в руках было все ясно.

— Мы уже привыкли, никто капюшон даже не отстегивает, — сказал секретарь, прикрепляя мне головной убор, — На самом деле в самом ресурсном комплексе вовсе не так холодно, но пока спускаешь в долину, дует сильный ветер, что очень неприятно. К тому же к самому комплексу дорога не очень хорошая, несмотря на все ухищрения проектировщиков, сделать въезд в жилой комплекс не удалось, последние пару минут от гаража к входу в жилые помещения приходится преодолевать пешком.

Я слегка улыбнулась. Как же хорошо, когда с тобой общаются нормально. Обстановка вокруг сразу начала располагать к беседам и налаживанию отношений.

Практически возле перрона нас ждала машина с водителем. Спустя несколько минут я уже наблюдала в окнах автомобиля сменяющийся ландшафт. Вокруг дороги раскинулась равнина, поросшая желто-зеленой высокой травой. Когда люди начали использовать «мабею», они перестали нуждаться в большом количестве земли, отданной под аграрную промышленность. Конечно, подобные процессы не могли происходить бескровно, «мабея» долго завоевывала своих поклонников. Люди подсознательно ожидали от нового продукта чего угодно, но не стабильной низкой цены, безопасности для человеческого организма и питательности, а корпорация и вовсе представлялась кровососущим монстром. И даже постепенный переход к новому продукту сопровождался долгими экономическими войнами, падением рынков, диверсиями, военными столкновениями и множеством жертв… Глядя на простирающуюся равнину, траву, слегка прихваченную утренней ледяной росой, возвышающийся где-то на горизонте лес и вдыхая холодный воздух поздней осени, я была рада, что не родилась в то время. Согласно хроникам только спустя тридцать три года было создано подобие мира, который я знаю, и перестал существовать голод. Постепенно люди привыкали не думать ежесекундно о собственном пропитании, о том, где достать деньги на еду, и о качестве еды, о том, что нет воды или возможности приготовить еду. Хотя для того, чтобы сотворить из «мабеи» истинный деликатес стоило серьезно напрячь воображение, к тому же вкус мог быть не совсем идентичным. Если ты никогда не ел, что представляешь, можно промахнуться. Впрочем, что бы ты ни сотворил, оно было съедобно.

Подобные равнины стали появляться постепенно, пахоты становились парками, в морях плодилась рыба, в лесах — звери. Существование «мабеи» не отменило пищевой промышленности, просто позволило людям не насиловать планету, пытаясь добыть еще еды для растущего населения. Я не могла бы утверждать, что люди пятой эпохи значительно отличаются от людей четвертой, но что-то все же изменилось, будь то исчезновение смысла поговорки «сытый голодному не товарищ», создание всемирного объединения стран или же появления корпорации «Мабея» с главным офисом в Мабея-сити, одного из наиболее желаемых работодателей этого мира.

Я даже успела немного задремать, когда на горизонте возник силуэт высокой горной гряды.

— Это Архангельские северные горы, простираются на семьдесят пять километров с северо-запада на юго-восток, ширина с запада на восток — сорок километров. Вершины гор практически все сглажены, на востоке переходят в плато Габриэля, где собственно и происходит добыча сырья, — прокомментировал открывшийся вид Фалет, — В предгорье нас ждет серпантинная дорога наверх, так же есть еще два воздушных пути для спуска грузов. Вверху, слева, по блеску солнечных батарей можно разглядеть жилой комплекс.

Я кивнула, благодаря за справку, и внимательно присмотрелась в указанном секретарем направлении. Там вверху клубился туман, сияло солнце и, может так переломились лучи, сверкали в своей невероятной красоте десятки радуг. Я удивленно моргнула, протерла глаза, и радуги сразу исчезли. Приснилось.

— Несмотря на то, что снег еще не засыпал все окрестности, вокруг нас горы, старайся особо не присматриваться к белым ярким поверхностям, можно заработать временную слепоту, — с заботой обратился ко мне Фалет, я тут же выкинула видение радуг из головы прочь.

Через полчаса захватывающего подъема по серпантину и моих попыток сдержать тошноту машина остановилась. За это время неожиданно пошел снег. Так что свое первое знакомство с новым местом работы я начала в кружащем бесчинстве снежинок, которые лезли в лицо и кололись, и с ощущением, как желудок и его содержимое пытаются выбраться на свежий воздух. Пока водитель быстро доставал мои сумки из багажника, Фалет подхватил частично ослепшую и пошатывающуюся меня под руку и потянул к контрольно-пропускному пункту. Именно свет в окнах этой конторы указывал нам дорогу вперед. Спустя две-три минуты я оказалась в помещении и поняла, что, наконец, добралась до места назначения. Ведь с другой стороны окна пропускного пункта выходили на узкую горную долину, уставленную жилыми зданиями и служебными сооружениями, между которыми сновали фигурки людей.

Первое утро в «Ресурсном районе №10» встретило меня сигналом к новой смене и криками за окном. Будучи офисным работником, я никогда так рано не вставала. Поморщилась (не люблю, когда будят), но все же сползла с огромной кровати, способной вместить четверых. Ах да, наверное, стоит описать предоставленные мне как координатору апартаменты. Во-первых, выше их только горы и от небес меня отделяло гораздо меньше метра, жить мне предстояло на самом верхнем этаже. Одно крыло — рабочая зона, второе — место, где я проведу следующие годы.

Во-вторых, личные покои, как обозвал их Фалет, это гостиная, она же столовая, спальня, ванная комната и гардеробная. Каждая комната раза в три больше чем нужно, в гардеробной можно устраивать показы мод, а в ванну влезть вшестером. В спальне передо мной возникло самое большое окно, которое я когда-либо видела в жилом помещении.

— А ничего так ремонтик, да? — истерически посмеиваясь, провела пальцами по бархатным обоям, даже не пытаясь выяснить, сколько стоит обклеить ими всю гостиную. Потолок украшала вычурная лепнина, в ванне чуть ли не рычали бронзовые львы.

— Сделано в духе третьей эпохи, совершенствовалось каждым из твоих предшественников, — маска Фалета указала вверх, где висела чудовищная люстра. — Настоящий хрусталь, госпожа координатор.

— Ирга…

— Извини, Ирга, — покорно исправился секретарь. — Если хочешь что-то изменить в окружении, я буду рад помочь. Прошлый координатор оставил десяток воистину шикарных планов смены интерьера в этих комнатах. За пару-тройку месяцев мы сможем привести эти покои в полное соответствие с твоими вкусами…

Я мысленно содрогнулась, прикинув, насколько меня может занять подобный ремонт и мужественно отказалась. Слишком энергозатратным мог оказаться этот грандиозный проект.

Рабочая зона также страдала гигантизмом, но объемные шкафы и вычурная тяжелая мебель меня не смущала настолько, как это делали слои пыли на важных, по идее, для работы карьера документах и полный беспорядок в отчетности. Фалет играл в молчанку, но не понять было сложно. В столе бывшего координатора было все от журналов по ландшафтному дизайну до курительной трубки, кисетов с табаком и просроченных лотерейных билетов. И только в самом нижнем, с трудом открывшемся ящике стола, я обнаружила обещанную мне должностную инструкцию и печать координатора «Ресурсного карьера №10», которая должна будет красоваться на всех бумагах, которые я подписываю как начальник добычи.

— Первичная и вторичная документация?

— Она не покидает расчетные отделы уже давно, — Фалет казался растерянным. Впрочем, маска не давала мне это утверждать с большой точностью.

— Отчеты отдела кадров о работниках, поступивших на работу, уволенных, их квалификации, выданных больничных, прогулах и иных нуждающихся в моем рассмотрении вещах?

— А разве нужны такие отчеты?

Теперь растерялась я. Где бы я ни работала в «Мабее», управляющим в дизайнерском отделе или научным сотрудником в научно-исследовательском отделении, такие же или подобные им отчеты были всегда. Мне приходилось отчитывать об экспериментах, о затраченных материалах, писать заявления об отпуске и командировках. Далее моей заботой стало написание характеристик, подпись и утверждение прошений об увольнении и переводе, учет больничных, оформление премиальных и командировочных, планирование рабочих часов, учитывая сдвиги в свободных графиках сотрудников моего отдела. Чем больше ответственности, тем больше тягомотины и бумажной работы, которую нельзя полностью скинуть на единицы, подотчетные мне, иначе я всерьез могу потерять контроль над ситуацией, что разворачивается вокруг. «Похоже прежнее начальство не сильно-то и напрягалось при работе», — сделала я закономерный вывод и вышла из рабочего кабинета по направлению к лифту.

— Ирга? — поспешил за мной секретарь. — Куда ты?

— Как куда? Работа не ждет, мне нужно разобраться в документации как можно скорее. Иначе как управлять? — Я резко остановилась, когда Фалет ухватил меня за полу форменной туники.

— Так ведь рабочий день уже закончился, — поставил меня в известность секретарь.

— Ну и что? Подумаешь, объявим сбор по общей связи…

— Так ведь ты входишь с должность с завтрашнего дня, госпожа секретарь… Важно, чтобы было все законно и правильно.

Эта его реплика, конечно, оправдывала мое бездействие. Действительно, на каком основании я буду ставить с ног на голову весь комплекс, если по документам координатором я стану только завтра? Фалет все не отпускал полу туники и я сдалась, проворчав:

— Чего же ты меня сам госпожой координатором называешь, если рано еще?

— А меня назначили на должность твоего секретаря раньше, чем тебя — на должность координатора, — последовал ответ. — Когда следует подать ужин?

— Через час, я — в ванную, — не оглядываясь на секретаря, вернулась обратно в «личные покои». Столкнувшись повторно с чудовищным дизайном, оценила, что как минимум час из свободного времени у меня уйдет на осмотр достопримечательностей моего нового жилища… но чем занять оставшуюся часть вечера?..

— В буфете слева от тебя найдешь неплохую коллекцию алкогольных напитков, вечер можно занять просмотром фильмов, есть доступ к сети… — непринужденно постарался прийти ко мне на помощь секретарь.

— Ужин через час, Фалет, можешь быть свободен, — перед его носом я захлопнула дверь в свои комнаты, глубоко вздохнула и устремилась вперед осваиваться на новом месте.

— Можно войти, Ирга? — мой секретарь как обычно четко отбил в дверь три стука и ровно через три секунды моего молчания проник в кабинет. В его руке был поднос, где красовались заварной чайничек, чашка и совсем крошечные, но очень полюбившиеся мне конфеты.

Я вздохнула и позволила себе сделать перерыв. Встала, обернулась к окну, всматриваясь в быстро передвигающиеся фигурки работников внизу. Заканчивался обеденный перерыв и люди спешили вниз по склону к входу внутрь самого карьера. На какой-то момент мне померещилось, что несколько определено опаздывавших не просто спешили, а летели, не касаясь ногами дорожки, а за спинами у них проявлялись контуры чего-то белого, похожего на крылья. Это было настолько странно и абсурдно, что я моргнула и прищурилась в попытке разглядеть происходящее четче. Но вдруг все пространство заволокло очередным облаком, которое пронзали четыре полупрозрачные радуги. Секунд десять спустя ветер разогнал белую пелену, но ничего подозрительного внизу уже не происходило.

— Ирга? — Фалет обеспокоено переспросил, глядя, как я вжимаюсь лицом в мембрану окна.

— Ничего, — недовольно пробормотала и повернулась к секретарю. — Что у нас запланировано на вторую половину дня?

На новом рабочем месте я провела уже больше недели, однако по собственным ощущениям чуть ли не месяц. Немало усилий стоило мне наладить документооборот, успешно заброшенный предыдущими координаторами. Хотя до сих пор отчеты, которые пытались мне прислать подведомственные отделы, оставались очень далеки от идеала. И уйма времени была брошена на различные бумажки и приведение в порядок рабочего места… Но если взглянуть в лицо истине, дела не сдвинулись ни на шаг. За все это время, я ни разу толком не была в других частях комплекса, кроме как этажа управления и собственного этажа. Казалось бы, вот она жизнь простого рядового работника, выгляни в окно и любуйся, сколько нужно, но бегающие далеко внизу фигурки были для меня относительно непонятны. Зачем они бегают? Чем они заняты? Из бумаг я могла обнаружить и растрату, и невыходы, и проблемы с дисциплиной. Но мне решительно было необходимо определить причину этих нарушений, а не просто подписать указ о штрафах и санкциях. И как раз этого, спуститься вниз, я не могла сделать.

Каждый день я пыталась потратить свое время так, чтобы завтра выкроить свободные часы для экскурсии по комплексу. И каждый день находились какие-то мелочи, которые требовали моего внимания. Вплоть до вечера, когда заботливый Фалет провожал усталую меня в апартаменты, накрывал на стол, конвоировал к ванной и порой даже услужливо открывал дверь в спальную комнату. Иногда, когда у меня не оставалось сил прогнать следующего за мной по пятам секретаря, тот набирался наглости и укутывал меня одеялом. Хорошо хоть не порывался петь колыбельную… Сказать, что меня это просто бесило, было бы слишком просто.

Однажды я проснулась с точным пониманием, что больше так быть не должно. В это утро я вышла из спальной комнаты во всеоружии, то есть, взяв с собой все, что могло мне пригодиться и что жаль оставлять в случае побега, например, надела семейные «ценности» и самые любимые и удобные ботинки. Поданный секундой раньше моего появления в столовой завтрак укрепил решимость, как и замерший возле стола все в той же маске секретарь.

— Доброе утро, Фалет, — сказала я, подхватила чашку с зеленым чаем и вышла из гостиной, полностью проигнорировав аппетитный завтрак и секретаря. Дверь в мои апартаменты захлопнулась перед носом не успевшего выскочить в коридор Фалета.

— Даже не пытайся, — услышал он мой приглушенный дверью голос. — Ключи у меня с собой. Дверь тебе так просто не выбить. Все средства связи я отключила. С голода ты не умрешь, завтрак можешь съесть как плату за причиненные неудобства, господин секретарь, — не удержалась и съязвила я.

За дверью слышалось настолько недовольное сопение, что на какой-то миг мне стало стыдно за свое поведение. Но этот миг быстро прошел. На всякий случай продела в ручки двери бронзовую статуэтку, доставшуюся мне по наследству от прошлого координатора и до сих пор собиравшую пыль в моем офисе.

На самом деле «Ресурсный район №10» был странным местом и мог в своей странности соревноваться с моим секретарем. Частые туманы меня не удивляли и вдруг появляющиеся радуги в небесах были привычны еще со времен моего проживания в Мабея-сити. Однако если Мабея-сити мне была родным городом, а коллектив тех отделов корпорации, где я работала, понятен, то здесь я постоянно сталкивалась с некой стеной в общении со своими подчиненными, которую могла преодолеть только при помощи секретаря. Это действительно раздражало. Только при наличии Фалета передо мной открывались двери и находились нужные мне люди и бумаги. Куда бы я ни пошла, что бы я ни делала, ни искала, чем бы ни интересовалась, мой неизменный спутник всегда присутствовал при этом. Сегодня все изменилось, я сбежала от своего секретаря. Лифт легко спустил меня вниз к обычным работникам. Моей целью был сам карьер и выработка, а не отделы управления и контроля.

Спустя минут двадцать я, координатор всего, что меня окружало, кралась так тихо, как только могла с целью хищения имущества собственной же организации, а именно обычной рабочей спецодежды, в которой расхаживали все, занятые на добыче сырья. К счастью людей в раздевалке было немного, это позволило мне шмыгнуть в самый дальний угол незамеченной. Шкафы не запирались. Это меня удивило, но с другой стороны, работникам не было нужды сторожить свою рабочую одежду или те вещи, в которых они пришли. Все ценности можно было оставить и дома, до рабочего общежития было 10-15 минут пути медленным шагом. Но вот у меня ценности имелись, поэтому оставив в шкафчике кольцо и цепочку, я тщательно заперла его дверь. К сожалению, взять с собой украшения было невозможно, работники проходили через детектор металлов, потому что сырье негативно реагировало на большую часть металлических сплавов.

Специальный капюшон прикрыл лицо, вот так я незамеченная проскользнула через пропускной пункт. Показывать какие-либо документы и пропуска не было нужды. Район полностью закрыт для непрошеных посетителей, кроме рабочих никто в эти проходы не спускался. Стараясь не слишком выделяться, я осматривалась. После пропускного пункта начиналась система аккуратно оформленных пещер, гладкие стены, неяркое освещение бегущих по потолку светодиодов. Здесь собиратели проводили считанные минуты, выбрав инвентарь — лопатку и емкость под сырье, люди ныряли в густой туман в дальнем конце пещеры, где, по всей видимости, и был выход к сырьевому прииску.

Туман оказался холодным. Я крепче сжала лопатку, зашагала вперед, пока наконец не почувствовала свежий воздух.

Передо мой простиралась равнина. Белели травы, посеребренные инеем, за спиной высились горы, в ушах свистел ветер, но не было ни единого следа тысячи рабочих, которые должны были проходить здесь каждый день и к тому же добывать таинственное сырье для «мабеи». Окрестные виды полностью соответствовали тому, что я видела, когда подъезжала к «Ресурсному району №10», дикая, отданная на растерзание ветрам степь. Настоящая, в чем я убедилась, сорвав обледеневшую травинку и надкусив ее. Во рту осталась ледяная горечь. За моей спиной клубился туман, аналогичный тому, сквозь который я проходила множество раз. Но на этот раз он внушал мне страх. «А вдруг я войду обратно и не попаду к пропускному пункту, — думала я. — Как я могла пройти сюда? Почему кроме меня здесь никого нет?» Постепенно я отступала назад маленькими шагами, затаив надежду, что просто пройду сквозь туман — и все вернется. Так и случилось. Вынырнула обратно к пропускному пункту, чуть не сбив с ног другого рабочего. Тот с легким удивлением окинул меня взглядом, но идти не перестал и в следующий миг пропал в тумане. И я не была уверена, что этот человек сейчас видел перед собой пустынную степь, откуда-то ведь сырье для мабеи поступало…

Так закончилась моя разведывательная операция. Однако освобождать Фалета из заточения пока не хотелось. Поэтому чтобы справится с потрясением и привести мысли в порядок, я медленно двинулась по коридорам к рабочей столовой, откуда доносились заманчивые запахи. Когда вдруг была вынуждена остановиться. Чьи-то пальцы цепко ухватились за рукав рабочей куртки. Я обернулась и удивленно вскрикнула. Фалет подкрался незаметно. Как именно он выбрался из моих апартаментов, я представить не могла.

Под моим красноречивым взглядом Фалет все же отпустил рукав. Вид у него был не самый ухоженный, будто тот действительно вылетел из окна или просочился в вентиляционное отверстие. Волосы в хвосте растрепались и на маску падали пряди, создавая некое подобие длинной челки. Одежда сбилась и почему-то была влажной на вид, но сдаваться господин секретарь не собирался, как и не оставлял порывов удержать меня за рукав. Подобные попытки я пресекла, яростным шепотом проговорив:

— А ты знаешь, что подобное вмешательство в личное пространство да еще и с намерением контролировать передвижение, означает, что ты как честный и порядочный человек, обязан теперь на мне жениться?

Фалет сделал шаг назад, казалось, подобное предположение выбило его из колеи, а потом глубоко вздохнул и, будто собравшись с духом, кивнул мне:

— Хорошо, я сделаю это. Прошу заранее извинить меня за мою бестактность и сложившуюся ситуацию… Когда мы должны будем совершить церемонию? Наверное, необходимо достаточно много организовать и у тебя есть требования…

— Фалет, ты опять за старое? Тебе голова на что дана? — опираюсь руками о стену в попытке прийти в себя. Если у меня и были вопросы, как он выбрался из моих апартаментов, они отошли на второй план. — Только чтобы есть, по всей видимости, и молоть всякую чушь! Это была шутка, объясняю для особо одаренных. Как тебе в твою пустую голову-то пришла подобная идея? У нас сейчас на календаре пятая эпоха год 287-й, а не середина второй эпохи, когда не только касание, а нечаянный взгляд мог стать причиной женитьбы, а 15% ежегодных покойников появлялись в результате выяснения межличностных отношений.

— Да… — из-под маски раздался нервный смешок. — Как-то я действительно совсем все перепутал. Как же это я так…

— Ну, подумай, а я пойду, — ненавязчиво попыталась свернуть в нужный мне коридор, что вел к столовой. Но увы, мой секретарь очень быстро приходил в себя.

— Нет-нет, госпожа координатор, это очень опасно. — Он опять хватает меня за рукав форменной куртки, но в этот раз мой взгляд его не останавливает. — Даже если мне придется на тебе жениться, Ирга, но подвергать тебя опасности и нарушать свою должностную инструкцию я не стану. Вернемся в офис?

Какой именно опасности я могу подвергаться в рабочих туннелях, мне было непонятно. Но через еще две минуты робкого, но непреодолимого оттягивания моего рукава и уверений, что сейчас уж точно настанет время обеда, а в столовой управленческого звена больше места и светлее помещение, я сдалась. Во всем, конечно, виноват его чудный голос, что будил во мне отнюдь не рабочее настроение, а скорее желание повалить секретаря в кровать, закинуть на бедного все конечности и заставить его рассказывать мне сказки тем самым голосом, вызывающим вакуум в моем желудке. В очередной раз пожалела, что лицо Фалет все так же скрывает маской. По его голосу так сложно было что-либо определить.

С момента моей первой вылазки прошло несколько дней затишья. Фалет изменил своим привычкам и теперь не бродил за мной по пятам, а поджидал в самых неожиданных местах. Я копила раздражение, но бездействовала. Мой следующий ход должен был стать последним, иначе грош цена тому координатору, который не может объяснить, что у него происходит в подведомственных отделах. Я была осторожна и учтива, наблюдала за теми людьми, к которым секретарь меня подпускал. Но иногда замечала такие странности, что и объяснения им не было. Порой по ночам туман заполнял всю расщелину и я слышала странное чарующее пение. Засыпая под него, можно было увидеть небывалой красоты сны. Иногда краем глаза я наблюдала невероятные изменения в лицах сотрудников — менялись цвет лица и волос, разрез глаз, однако стоило мне уделить более пристальное внимание, как ничего странного во внешности этих людей я больше не видела. Так прошло еще две недели. Фалет что-то подозревал, однако он здесь был бессилен.

Наконец, этот день настал. Если бы мне кто-то еще пару месяцев назад сказал, что я не просто спланирую, но и осуществлю диверсию против корпорации, я бы дала говорящему по печени, не сожалея нисколько. Но правда оказалась горька. Статус координатора позволял мне появляться везде, в любом закоулочке комплекса, но вот секретарь здорово мешал моим передвижениям. А мои странные видения и то, что я толком не могу попасть туда, где собственно и происходит добыча сырья, за которую я должна отвечать, здорово раздражали. Поэтому план был разработан всего лишь за полчаса, подготовка к нему заняла пару недель, и вот настал тот час «икс».

Подготовка происходила по ночам и в обеденный перерыв, иногда я невзначай заказывала какие-то мелочи, иногда я мельком бывала в лабораториях, где проверяли качество сырья. Туда меня Фалет пускал с удовольствием, даже оставлял одну, поскольку из этого помещения существовал только один выход. Если бы он знал, что я могу сделать с сырьем, вряд ли он был столь беспечен.

Все произошло в обеденный перерыв. Внезапно заклинило системы сортировки сырья, конвейер переполнился порошком, порошок превратился в желе, а тонны желе заполнили весь цех. В тот момент я находилась этажом выше и спокойно мыла руки в туалете. Впрочем, это мне не мешало спустить тонкую струю мабеи через длинную полую трубку вниз и возжелать желе, много сладкого аппетитного желе. А минутой позже сработала сирена бактериальной безопасности, заливая желе, рабочих, бригадиров, моего секретаря, помещение расфасовки и окружающую территорию обильным туманом специальной смеси.

В этот момент меня уже не было в административном здании. Ревела сирена, люди в спешке бежали в разные стороны в попытках остановить расползающееся желе, смесь, звук, отладить систему, а я направлялась целеустремленно в шахту. Сегодня мне казалось, что я преуспею и разгадаю секрет этого места. Иначе меня ожидал суровый выговор и смещение с должности, когда мои художества откроются — тонны испорченного сырья, сорванный график, остановка конвейера на время чистки оборудования. Я влетела через проходные врата, не потрудившись сменить форму. В голове тикали часы, предупреждая о том, что скоро Фалет освободится, заметит мое отсутствие и все мои планы рухнут. Звякнула рамка металлоискателя, я вспомнила о том, что не сняла фамильное серебро, сзади раздался окрик, но мне было все равно. Я бежала как можно быстрее, я верила, что смогу увидеть то, что мне нужно было увидеть. Туман впереди вдруг блеснул радужными переливами, я промчалась сквозь него, выбежала на свежий воздух, спотыкнулась и рухнула в траву.

Первые несколько секунд прошли в панике и дезориентации. Но глаза игриво слепили лучи солнца, а трава подо мной была необычайно мягкой и теплой. Через секунду я вскочила на ноги и замерла в удивлении. Вниз спускалась утоптанная тропа, а там внизу простиралась равнина. Зеленые пушистые деревья, пряный кружащий голову воздух, арки радуг, со звоном сталкивающиеся в небесах, и сотни крылатых людей, медленно прохаживающихся между деревьями. А еще вокруг долины вился туман, клубились облака, доносился звон капель.

Я посмотрела на открывшееся мне, как человек, который может увидеть и не отвернуться. И чем дальше наблюдала за крылатыми фигурами, сгребающими лопатами пухлую облакоподобную массу в мешки, тем больше мне открывалось и больше становилось понятным. Но я все еще не верила, поэтому спускалась вниз, чтобы дотронуться и убедиться. На равнине, усыпанной сырьем для «мабеи», действительно раскинулся сад, полный плодовых деревьев, увешанных фруктами. Стоило мне довериться собственному носу, почуявшему яблочный аромат, как туман отступал и сад появлялся у меня на глазах. Свет струился сквозь кроны цветущих деревьев, от ветра облетали лепестки и листья, которые соприкасаясь с землей, становились очередным пушистым облачком. Воистину чудо. В глубине над садом возвышались руины когда-то величественных зданий, сияющие на солнце. Я завороженная шла сквозь сад, который иногда вдруг исчезал, становясь туманом, таким же, через который я проходила в Мабея-сити, а потом снова появлялся, окруженный облаками на земле. Оглядываясь, я остановилась у большой яблони, такого старого гиганта мне еще не приходилось видеть. Ветвь с красным плодом была так близко, но стоило мне поднести к ней руку, как все заволокло туманом, однако яблоко успело уверенно упасть мне в ладонь. Я не удержалась и откусила: скорее кислое, чем сладкое, совсем как я люблю. Туман не думал отступать, изредка светлело, тогда я видела удивленные лица крылатых людей. Мне стоило бы запаниковать, но яблоко аппетитно и успокаивающе хрустело у меня на зубах, подтверждая, что все происходит наяву. Сияющие радуги вверху подтверждали, что я все так же двигаюсь в сторону величественных руин.

Ближе к возвышающимся строениям туман резко редел, предоставив мне вдоволь налюбоваться тем, что даже в разрушенном состоянии было великолепно. Где-то рядом слышался шум водопада и мелодичная капель. Вдоволь поплутав, наконец, нашла подобие входа в комплекс и была просто очарована. Золотистые фрески и прозрачных цветов витражи, узорные кованые элементы, вокруг все было овеяно необычайной легкостью и свежестью. Зачарованная, я бродила какое-то время, когда меня отвлек посторонний шум. Один из оконных проемов, оставшихся без стекла, у самого купола здания заполнила тень, отсвет лучей скользнул по серебру маски. Я поспешно доела яблоко, сунула огрызок в карман (не бросать же среди такой красоты) и спряталась в одной из галерей. Фалет, а это был он, осторожно лавируя между балок крыльями, спланировал на пол. Скрываясь в тени, я смотрела, как мужчина оглядывается, высматривая что-то, трясет мешающей ему маской, а потом вдруг снимает ее. Ох, как я давно ждала возможности все же увидеть, что за лицо скрывается под этой маской. Подаюсь вперед, опираясь всем весом на хрупкие перила, которые, конечно же, меня не выдерживают и обваливаются вместе с частью галереи. Я даже успела вскрикнуть от неожиданности и, кажется, услышать удивленное «Ирга? Как?!». Потом я летела вниз, а через несколько мгновений меня обхватило поперек талии и дернуло вверх. Внизу продолжали рушиться перекрытия и падать части галереи. По сторонам что-то белело, воздух свистел в ушах, а в груди, к которой меня прижали, билось птицей чужое сердце. Меня ослепили лучи солнца, а под ногами оказался серый камень. Мы стояли на крыше главного здания руин.

Первым делом я уставилась на своего спасителя, но даже не на крылья, а попыталась заглянуть в лицо.

— Не смотри, — кое-как старался прикрыться Фалет, однако маска, похоже, осталась далеко внизу.

— Стой! — решительно скомандовала я и, наконец, удовлетворила свое любопытство. Белая кожа, удивленно выгнутые брови, саркастическая ухмылка, как я ее и представляла, и нечеловеческие глаза. Желтые, яркие, без привычной белизны белка, с вытянутым кошачьим зрачком. Поддавшись импульсу, протягиваю руку и аккуратно провожу кончиками пальцев по подбородку, касаюсь губ, поднимаюсь вверх к переносице и трогаю кромки пушистых ресниц. Фалет морщится, дергает губой, ему щекотно, но так мне становится понятнее, что все вокруг мне не привиделось, что то, что происходит, настоящее. Не отрывая пальцев от его щеки, смотрю на светло-серые крылья, что раскрыты за его спиной. Серебристые перья слегка тревожит ветер, а солнечный свет собирается кольцом нимба у него над головой.

— Ты не человек, — я не спрашиваю, просто озвучиваю очевидное. Но он все же для большей достоверности кивает мне, не сводя глаз с моего лица. Я отворачиваюсь, осматриваюсь вокруг: сады, руины, за ними радужные водопады, изливающиеся с небес, и облака. Мой секретарь замер и не решается прервать наше молчание. А я понимаю, что если мне доведется вернуться в Мабеи-сити, я найду того проповедника, что встречал меня каждое утро своими глупыми, как мне казалось, выкриками, и поговорю с ним.

— Как… — мой голос звучит хрипло, но я продолжаю. — Как давно Небо упало на Землю?

— Давно, — раздается ответ. Я вздрагиваю, хотела бы привыкнуть, но его голос все так же отдается приятной вибрацией в моем теле. Может, он и замечает, что со мной что-то не так, но продолжает как ни в чем не бывало.

— Небо упало на Землю сравнительно давно по человеческим меркам и сравнительно недавно относительно существования ангелов, — его губы изгибаются, я не удерживаюсь от вопроса.

— А ты… сколько тебе лет?

— Я родился уже здесь, на Земле.

— Значит, вы все ангелы?

— Значит, да…

— Хммм…

Надеясь на долгий рассказ, присаживаюсь. Фалет понимает, что так просто не отделается и устраивается рядом.

— Когда Небеса рухнули, многие ангелы погибли, особенно самые могущественные и древние. Иначе и быть не могло, они слишком тесно были связаны с Небесами. Сразу после Падения творилась полная неразбериха. Небеса пытались совместиться с Землей, появилось нагромождение реальностей, туманные переходы в островки Небес, анклавы с остатками былой мощи. Мы стали дышать земным воздухом и ходить по земле, нам потребовалось питаться и спать. Многие не выдерживали этого и постепенно умирали. С другой стороны у нас стали появляться дети. Теперь мы рожаем, так же как и люди, единственное отличие: не в муках и дети появляются гораздо реже, чем у людей. Конечно, такое странное происшествие было замечено людьми. Даже если мы и защищены чудом, пребывая на Земле, оказалось, есть те, кто способен увидеть проходы и попасть через них к нам. Когда-то на заре времен ангелы уже спускались на Землю и оставили своих детей, которых называли потом нефелимами. Появлялись ли подобные дети и позже мне неизвестно, но оказалось, что не так уж и мало тех, кто в какой-то мере имеет близкое сходство с нами.

— И вы решились на диалог… — задумчиво сказала и поежилась, ветер стал чуть холоднее, близился вечер, а с водопадов сюда доносило мелкие капли воды.

— А что оставалось? — Фалет пожал плечами и, как бы между делом, расправил крылья, укрыв нас от ветра. — Нам требовалось жилье, детям уход, мы не знали толком ничего о земной жизни, хотя всю свою жизнь и наблюдали за ней. Все это означало необходимость денег. Просто выйти на свет и протянуть руку, в надежде на помощь, было бы глупо. Благо, все мы понимали, какие волнения может вызвать наше открытое появление на Земле.

— Поэтому вам нужна была сделка.

— Да, мы нашли, чем заинтересовать людей.

— И что это было?

— Это очевидно, — он грустно усмехнулся. — Манна небесная.

— Что? — удивленно переспросила я.

— Манна небесная, — повторил Фалет и достал из кармана знаменитый на весь мир яркий пакет «мабеи», открыл упаковку и высыпал себе на ладонь порошок. — Ты же видела, что собирают здесь ангелы. Остатки последнего чуда, которое нам не дало умереть от голода первые месяцы жизни на Земле, манну небесную. Ее можно есть и в таком виде, так сказать, сырой. Вкус посредственный, зато хорошая калорийность и насыщенность нужными для жизни элементами. Возможность ее изменения была обнаружена позже, когда ангелы попробовали человеческую пищу, а способ обработки манны, с целью создавать еду быстрее и точнее, был придуман уже в лабораториях корпорации «Мабея». Это было своевременно, интенсивность чуда к тому времени стала понижаться. Если вынести отсюда манну без обработки, она через сутки станет несъедобной, а потом и вовсе рассыплется песком.

— Это как-то … печально…

— Наверное, да, — он неопределенно дернул крыльями. — Но я не знаю другой жизни. Вот уже пятьдесят три года я живу так. Нас не очень много, хотя население и прибавляется. Иногда наши влюбляются в людей и уходят, порой навсегда, чаще всего возвращаются, даже с детьми, если такое случается. Мы работаем посменно, потому что никто кроме нас это сделать не может, а это работа, которая дает нам деньги и возможность существовать дальше, не привлекая большого внимания. Многие из нас путешествуют по миру, работают, живут среди людей. Однако чем реже мы обращаемся к чуду, тем меньше вероятность, что оно произойдет. Если я нахожусь больше трех дней за пределами наших земель, то с трудом могу использовать крылья.

— А что будет потом?

— Когда-нибудь мы окончательно станем людьми. Развеется чудо, исчезнут эти сады, что ты видишь, перестанет создаваться из света и аромата манна небесная, осколки Небес просто станут еще одними кусочками Земли. Сад останется просто садом, манну синтезируют талантливые ученые, а мы вольемся в человеческий поток. Просто будут рождаться иногда странные дети то с глазами не такими, то вдруг с крыльями, то обладающие долгой жизнью…

— Да уж… — я устало смотрела на заходящее солнце, где-то совершенно далеко, кажется, не в этой реальности, прозвучал гудок конца смены, который подхватил ветер и донес нам. Внизу между деревьями мелькали крылатые силуэты, если присмотреться не все из них были крылаты, а полететь к выходу решилась и вовсе дюжина.

— Стало не по себе? — истолковал по-своему мою реплику Фалет.

— Не в этом дело, — вздохнула я. — Просто все эти разговоры о манне небесной и «мабее» очень уж улучшают аппетит. — В животе, выгодно подобрав момент, голодно заурчало. Виновато улыбнулась. А секретарь, окончательно выйдя из образа волшебного существа, ржал как обычная лошадь.

Отсмеявшись, он встал и потянулся, крылья выгнулись, сделали парочку взмахов, подняв ветер. Я в предвкушении замерла. Фалет подмигнул и осведомился официальным тоном:

— Госпожа координатор, не будешь ли ты так любезна принять мои услуги по переносу твоего тела к пункту назначения… То есть вон туда! — он указал на далекую полосу тумана, откуда началось мое сегодняшнее приключение.

— Буду, буду, — согласно закивала.

— Тогда заранее прошу прощения, но вынужден взять тебя на руки…

— Еще один такой лингвистический выверт и я сама впрыгну тебе на шею, а для надежности полета обхвачу ногами за талию, — хулигански подмигнула.

— Не худший вариант, — голос Фалета опустился до низкого шепота, что вызвало стаю приятных мурашек, блуждающих по спине. Я все-таки была взята на руки, крылья сзади распахнулись во всю длину, и ангел шагнул вниз с крыши, успев, что-то пробормотать про свою маленькую грузоподъемность.

Однако, несмотря на мои переживания, совсем вниз мы не рухнули, Фалет показал высший класс, успел поймать восходящий поток и, не забывая взмахивать крыльями, устремился в сторону Центра ресурсного карьера. У самой границы тумана мы приземлились и какое-то время стояли в обнимку. У меня подкашивались ноги, которые немножко занемели в полете и замерзли, мой секретарь тяжело дышал, по всей видимости, ангелы действительно пернатые существа, непредназначенные для перевозки грузов. Через какое-то время ноги меня уже держали просто отлично, а дыхание Фалета успокоилось, но мы все стояли и стояли. И стояли бы еще дольше, но вдруг у меня назрел вопрос:

— Фалет, так ангелы судя по книгам кажется или бесполые, или сплошь мужчины… Так откуда дети?

Он аккуратно от меня отстранился, покосился с подозрением.

— А что? — невинно улыбаясь, спросила.

— Да так, ничего, — сконфуженно отвернулся ангел, думая, что мне не видны его покрасневшие уши, но ответил. — Ну, отставим в сторону шовинизм насчет чисто мужского общества. Это было бы глупо. Изначально, нас можно было назвать бесполыми. Так сказать, секса в человеческом понимании на Небесах не происходило, но сама возможность привязаться к другому ангелу была. Говорят, даже целые коммуны образовывались. А от старших я слышал, что были и другие возможности получения удовольствия. Ну, мне, по крайней мере, рассказывали… — румянец перебрался с ушей на щеки. — Оказавшись на Земле мы сформировались по образу и подобию человека.

— То есть, часть из вас стала мальчиками, часть девочками.

— Нет, скорее часть из нас может стать девочками, а может и мальчиками, — он покраснел еще больше. — Пол чаще всего не закреплен, особенно у более ранних поколений, и если очень надо, можно поменять.

— А ты как? — не унималась я.

— Что я как? — совсем растерялся он.

— Ну, ты мальчик или девочка? — брякнула я, глядя в глаза уже совсем пунцового ангела. Хоть и с виду он был мальчиком, но ведь интересно, как оно на самом деле.

— Я — твой секретарь! — спасаясь, буркнул он и быстро-быстро затопал к границе тумана, сквозь которую уже виднелся индиговый шлагбаум из земной обыденной реальности.

— Ну вот, — пробормотала я, догоняя Фалета, — пятьдесят три года, а ведет себя как маленький! Нет, чтоб сразу сказать… А то ведь я сама разберусь.

Кажется, ангел услышал, поэтому припустил к контрольному посту уже со всех ног, на ходу натягивая на глаза капюшон. Крылья растворились туманными клубочками еще раньше.

И если я думала, что каждый день буду бегать на руины и наслаждаться чудом осыпающихся яблонь, то глубоко ошибалась. Уже вторую неделю мне приходилось выползать из кабинета координатора только для еды, сна и короткой прогулки. Разобравшись с кризисом, который я сама же и устроила, я обратилась к более насущным вопросам. Даже вызнав всю подноготную процесса сбора сырья, решения для улучшения состояния Ресурсного Района № 10, чтобы тот работал и справлялся с нормами, которые устанавливает центр, у меня не было. Если же чудо действительно истощается, то никакие мои усилия здесь помочь не могли, и вскоре, не сразу, конечно, а через пару лет, мне придется паковать вещи, освободив должность и не оправдав надежд, на меня возложенных корпорацией. Могли, конечно, помочь исследования, но когда их производить, если рушится все уже сейчас? Да и лаборатории нормальной под рукой не было.

— Ирга? Вызывала? — Фалет, слегка обмахнув меня крыльями, ловко устроился на табурете у моего стола.

— Не могу представить, что делать с выработкой, — тру уставшие глаза. — Если так все будет продолжаться, а чудо не перестанет истощаться по моему желанию, я вылечу отсюда еще раньше прошлых координаторов.

— Чудо не истощается, — теперь, когда он не носил маски, его взгляд сразу дал мне знать, что прячет мой секретарь скелет гигантского размера в шкафу.

— Это еще почему?

— Я попрошу своих работать немного интенсивнее, чем они работают…

— То есть, ты хочешь сказать, что мы не выполняем нормы, потому что сборщики бьют баклуши, вместо работы?

— Но ведь не было какого-то смысла особо напрягаться из-за каких-то там координаторов. Тем более работать сборщиком скучно, — секретарь целенаправленно избегал смотреть мне в глаза.

— А тебе, значит, не скучно было? Ролевые игры не надоедали?

— У меня порой бывают сложности с пониманием людей, поэтому угадывать их желания и играть по новым правилам каждый раз, как появляется новый координатор, было относительно интересно. К тому же со своей стороны, я всегда находился рядом и мог предвидеть, что и как сделает человек, поддерживать его неведение...

— И ваше разгильдяйство!

— Ну, с определенной точки зрения, ты права.

— А я?

— Не хочу, чтобы ты уезжала, — вдруг глядя мне в глаза, заявил Фалет. До сих пор мы никогда не говорили на подобную тему да и вообще не пытались обдумать происходящее между нами. И вдруг…

— Даже так? Хочешь оставить меня при себе, чтоб я здесь мхом покрылась от скуки?

— Мы можем выезжать в соседний город…

— Да, на три дня, — я вздохнула и продолжила разговор. — Я не хочу, чтобы ты потерял крылья, их сложно будет восстановить и они тебе дороги. Но и ты меня пойми, я не хочу уезжать, но и решить провести всю свою жизнь здесь, — указала рукой на виднеющуюся полосу тумана за окном, — я не готова.

— Извини, — он хмурился и тер виски пальцами. Мое настроение тоже было не особо веселым.

За окном клубился туман, расторопно спешила к шлагбауму новая смена сборщиков, интенсивно помахивая крыльями. Вели себя они гораздо более активно, так что слова Фалета касательно нормы выработки действительно могли быть правдой. Повинуясь внезапному озарению, стянула через голову цепь с кулоном, положила на подоконник, рядом легло снятое с пальца кольцо. Повернулась к секретарю, тот растерянно следил за моими действиями, крыльев за спиной у него не было, как вдруг исчезли они со спин работников за окном. Только легкая дымка, витающая в ущелье, стала гуще.

— Я сейчас вернусь, надо кое-что проверить, — остановила секретаря движением руки и быстро выбежала за дверь.

Туман все так же клубился за порогом и чем ближе к входу в долину, тем более густым и насыщенным он становился. А я вспоминала свою неуклюжую попытку повторить путь ушедших вперед работников, а так же то, были ли на мне семейные реликвии или нет. Рядом со мной, окинув удивленным взглядом, прошла девушка, в которой я вряд ли могла признать ангела или отличить ее от обычного человека, несмотря то, что я точно была уверена, что никто кроме ангелов сюда не явится. Через пару шагов мы разминулись, вместо цветущего сада передо мной раскинулась пустая равнина, поросшая желто-зеленой травой. Точно отследить момент, когда я начала носить семейные украшения, я не могла. Но вначале редко одевала и кольцо, и подвеску одновременно. Именно тогда мне мерещились крылья, нимбы, песни в воздухе и странный вид из окна. Ясно осознать, что вокруг меня происходит, мне удалось, лишь надев гарнитур полностью. Без кольца и подвески я, к моему сожалению или удаче, не могла соприкоснуться с чудом.

— Но тогда эти вещи являются чем-то столь же чудесным?.. — Фалет задумчиво уставился в чашку с вином. Бокалов у меня не было, только порошок «мабеи», чайные чашки и желание выпить вина.

Я вернулась в кабинет и кратко изложила Фалету свои подозрения. Сейчас на мне были и кольцо, и подвеска, и глаза ангела виделись такими, какими в действительности были.

— Ты мне рассказывал, что видеть и контактировать вначале катастрофы с вами могли лишь люди, имеющие принадлежность к ангельскому роду. То есть, чтобы дотронуться до чуда, нужно самим быть чудом. Скорее всего позже требования стали менее строгими. Поскольку в главном здании «Мабеи» я и мои сотрудники порой видели странные вещи или слышали обрывки фраз, а над самим городом витают радуги. Я ведь правильно понимаю, здания корпорации всегда находятся рядом с остатками Небес?

Фалет кивнул и насыпал мне в чашку еще порошка, превратив его в вино. Благодарно киваю и пробую:

— Вот чума! Сухое белое у тебя лучше получается, чем у меня. Но не будем об этом. Этот милый гарнитур принадлежит к тем древним временам, когда люди неистово верили и в Небеса, и в бога, и во всеобщее падение в бездну под названием Апокалипсис. На протяжении многих поколений его носили, с ним взывали к чуду, просили о помощи, возлагали надежду, в общем, вкладывали психическую энергию, так сказать. Моя бабушка рассказывала мне сказки о том, что это кольцо спасло ее жениха от смерти, выведя парня из комы. Но я не верила ей, хотя может и зря, — складываю ладони вместе, сосредотачиваясь. — Моя гипотеза такова: концентрация чуда достигла такой плотности, что этот кулон и кольцо имеют одинаковую, а может и превосходящую чудесность, что и дает мне возможность взаимодействовать с вашим миром и с тобой в частности. И может оказаться правдой, — я подошла к Фалету вплотную, — что достаточно близкое твое взаимодействие со мной поможет нам находиться вне пределов нашего рабочего места.

Руки Фалета аккуратно обнимают меня. Он всегда на удивление аккуратен и учтив, внимателен вплоть до моего раздражения. Но это мне в нем тоже нравится.

— А как близко надо находиться для нужного эффекта? — Он крепче прижимает меня к груди.

— Ну… — наслаждаюсь приятным запахом кожи, уткнувшись ангелу в шею. — Так, наверное, подойдет, не стоит рисковать.

Он улыбается и выпускает меня из объятий, как всегда четко определив, когда стоит остановиться, усаживается обратно на табурет. И хотя в чтении мыслей я его пока не уличила, порой мне кажется, что есть что-то, чего я не знаю об ангелах.

— Куда ты хочешь поехать? — спрашивает Фалет.

— Познакомиться с другими ресурсными районами, заглянуть в родной город, посмотреть главное здание корпорации в «ином свете», так сказать, и другие интересные вещи, — сажусь на стол рядом с табуретом.

— И как ты определяешь, интересная вещь или нет?

— Например, твое лицо, спрятанное под маской, мне казалось интересной вещью, — провожу кончиком указательного пальца по щеке секретаря. Фалет вдруг признается:

— Не мог же я упустить тебя. С того момента, как мы с тобой столкнулись в прихожей нос к носу, я старался как мог, подогревая этот твой интерес, — он подмигивает мне и на секунду мягко обхватывает мой палец губами. Я чувствую прикосновение языка на коже и азартно улыбаюсь:

— Не беспокойся, ты его уже подогрел дальше некуда, Фалет, теперь держись!

Чтобы отпраздновать годовщину моего вступления на должность координатора ресурсного района № 10, мы отправились к морю. Недешевое удовольствие, но в честь того, что наш район не только перестал не успевать по срокам, но и перевыполнял теперь регулярно все нормы, корпорация с радостью решила нас поощрить. Наслаждаясь видом зеленоватых волн и золотистого песочка, потягивая через соломинку коктейль, я подумала, что даже не представляю, что все могло сложиться иначе. Скрипнул шезлонг, я чуть повернула голову, не смогла отказать себя в удовольствии понаблюдать краем глаза, как устраивается Фалет. Мои мысли просты до безобразия, потому и легко занимают все мое внимание, самая приличная из них — о том, как ему идут короткие черные шорты, самая серьезная — что темные очки стали прекрасной заменой маске, но вместе с тем абсолютно не мешают целоваться. Правда, занимала меня еще одна дилемма…

Секретарь вдруг поднимает на меня глаза, и мы на долгие секунды встречаемся взглядами.

— У тебя серьезный вид, — отмечает Фалет и продолжает. — Я не редко вижу у тебя это выражение лица — серьезное, оценивающее, будто ты все решила, но поделиться своими мыслями не можешь. Прошел год, как ты координатор, и немногим меньше, как ты узнала мою тайну. Я был глуп и не проявил вовремя заботу. Ирга, я выслушаю все, что тебя беспокоит. Скажи, как ты восприняла это откровение, что Небо упало на Землю и твои подчиненные — ангелы?

— Фалет, ты ошибаешься, — отвожу взгляд. — Конечно, ваша тайна, чудеса и само понимание, что такое «мабея», это очень серьезно. Но я бы солгала, сказав, что я об этом думаю постоянно. Конечно, это странное происшествие, но оно не так много уж и значит для меня. Во-первых, это событие произошло давно. Для моего поколения это своего рода историческая данность, мы родились в период, когда уже существовала «мабея», религии перестали делить человечество и стали историей, руины, туман и другие подобные странности были мне знакомы с детства. Во-вторых, никто из вас так же не знает, что стало причиной падения небес, а многие уже и не помнят, как жить иначе, не на Земле. Мне кажется, ужас и невероятность этой тайны рассеялись со временем. Исследовательский интерес у меня к этой теме есть, вопросов тоже появилось достаточное количество, но на этом все.

— Но, о чем ты тогда так серьезно размышляешь? — На его лице отразилось волнение, радость и недоумение.

— Я не знала, что выгляжу на столько серьезно… Но знаешь, — наклоняюсь к Фалету, отодвигаю скрывающие глаза очки и проникновенно заглядываю ему в глаза, шепча. — Знаешь, мне всерьез кажется, что твой коктейль вкуснее моего! Давай поменяемся, а?

Пока он изумленно таращит на меня желтые глаза, меняю свой полупустой бокал на полный его. В благодарность целую ангела в губы. Он отмирает и немного нервно смеется.

— Я боюсь спросить, что за серьезные мысли бродят в твоей голове в те моменты, когда мы проверяем счета в моем кабинете, я высвобождаю крылья или когда читаю тебе вслух еженедельный отчет…

— Лучше тебе не знать, — хитро улыбаюсь и очень серьезно смотрю, как крошечная капелька пота чертит влажную дорожку от виска секретаря вниз по шее к ключицам. Но разве это зрелище не стоит того, чтобы очень серьезно думать, этично это или нет податься вперед и слизнуть беглянку языком, когда она сможет перебраться через преграду в виде ключицы? Тем более мы на пляже, а не в лаборатории. Не буду же я думать о специальных свойствах материи манны небесной, что дают ей возможность полностью видоизменять свою форму под влиянием психической энергии мыслящего существа и возможности дублирования подобных свойств на иные материи, когда рядом со мной существо, к которому у меня имеются и иные чувства, кроме научного интереса?..