Последний

Он шёл по улице. Кто? Не суть. Важно то, что он видел на этой улице.

Интересовали его совсем не мерцающие по всем углам вывески, вызывающие в глазах раздражающую рябь. Не фонари, новомодные, светодиодные, разгоняющие холодным бездушным светом темноту (если было, что разгонять — мерцания вывесок и без того хватало с лихвой). И уж тем более не витрины магазинов, товары которых и рекламировать эти самые вывески.

Его интересовали тени. Те, что клубились в глубине кустов. Случайные прохожие не видели в них ничего особенного, наоборот, старались избегать их, скапливаясь у света и шума. Хотя оно, может, и к лучшему…

А он вот видел в тех тенях существ. Тех, которых люди заметить неспособны даже приглядевшись, настолько давно и крепко утратили эти умения. А они — вот, есть. И были с рождения этого мира. И будут. Они — сама собой разумеющаяся составляющая абсолютно любого мира. И остаются в тех местах, в которых обитали всегда, привязываясь к ним. К людям они тоже могут привязываться, порождая мифы и предания. Но сейчас людям они не нужны, забыты, как сон.

На самом деле они не имеют формы, и даже состоят из другого пространства. Тайна их существования не разгадана. Для каждого мира они специфичны, как различны менталитеты людей разных стран. Но их суть одна и та же… Кто они? Не суть. Можно их спросить, только вот они вряд ли скажут…

Недавно, ещё пару лет назад на этом месте был сквер. Старинный, прижившийся… И этим существам он тоже был по душе. Они находились там буквально везде, даже люди чувствовали их как-то и тянулись к этому месту, может, даже не всегда понимая, почему. Существа были добродушны и радовались гостям, даже помогая им иногда. Только тихонько, незаметно, чтобы не выдать себя. В городе существовало некое поверье, что, прогулявшись по этой аллее, можно было исцелиться от болезни. Стопроцентной правды оно, конечно, тоже не несло, но, факт, многим становилось легче здесь. Как физически, так и морально.

А что здесь сейчас?

Они не могут вынести такого. Прячутся по углам, стараясь скрыться, уйти, куда угодно, пусть только подальше от всего, что происходит тут. Могли бы — ушли бы в другой мир, туда, где им будут лучше и их примут. Но без посторонней помощи они это сделать не смогут никогда.

Он брезгливо глянул на витрину. Вычурная, гламурная одежда на пустых, тупых манекенах. И этому люди предпочли парк?! Хотя… Столько людей здесь. Так стремятся туда попасть. Неужели это действительно нужнее им?..

— Осторожно. Хэй! Смотри, куда идёшь!

Он сам не заметил, как впечатался лицом во что-то поролоновое и душное, и оно чуть не сбило его с ног. Это нечто оказалось человеком, просто в гигантском костюме слона.

— Рекламку?

И ему в руки уже впихнули нечто яркое и шуршащее. Он машинально вчитался. «Лучший перекус в кафе Слоник!»

— Тьфу! — в горло ударил гнев, он рассерженно смял лист и отшвырнул его…

— Хэй, ты верблюд — плеваться? Уйди, затор не создавай!

— Какое неуважение! Смотрите, куда мусор кидаете!

Этот голос вывел его из этого оцепенения. Слон уже давно где-то скрылся, а толпа напирала и напирала. Злость не стихла, и надо уйти. Куда угодно, пусть только подальше от них всех!

Он начал, совершенно наплевав на всё, совсем неэстетично расталкивать людей локтями, буквально пробиваясь к выходу. Вслед ему неслись рассерженный крики, но он их не слышал, ощущая себя безмолвным неумолимым тараном, цель которого только одна — пробиться.

Когда толпа наконец схлынула, он не сразу опомнился и смог в это поверить. А когда наконец поверил, поспешно удалился, не глядя под ноги, но тем не менее имея чёткую цель.

Хотелось пройти напролом, через кусты, по заросшими травой старым газонам, и только то, что существа будут недовольны этим, остановило его. Много лет они — его последний оплот, помогающий держаться в разуме и сознании.

Прошли годы с тех пор, как его за многочисленные преступления арестовал союз пространств. И сделал страшное, то, что пугало его больше смерти — запечатал силы и отправил сюда. В эту ссылку. Без шансов возвращения…

Такие перемены помогли понять ему, кем он был, и сейчас он изо всех сил стыдился этого прошлого, спрятав эти воспоминания как за огромным количеством каменных стен. Если бы он не оступился тогда, не сделал тот, решающий шаг, то всё могло бы сложиться совсем иначе. Каким надо было быть идиотом, что бы добровольно прыгнуть в пропасть, из которой нет выхода? Да что уж теперь-то рассуждать… Бесполезно, как ни крути.

Наконец, он пришёл.

Парк ещё не снесли весь, в его глубине осталась последняя улочка. Стеклянные шары фонарей лежали на поставках столбов, как тончайшие мыльные пузыри. Старые скамейки с витыми железными основами…

Он присел на одну из них. Деревянное сиденье чуть пружинило, как и раньше. Словно ничего не изменилось, и тот кошмар, что он видел ранее — просто привиделся. Что-ж, можно иногда позволить себе и забыться…

Лёгким щелчком пальцев он зажёг фонари. Огоньки радостно заплясали в сферах, делая всё вокруг не шибко светлее, зато в разы уютнее. Захотелось зажечь ещё и гирлянды, но…

Он досадливо поморщился и встряхнул рукой. В запечатанном состоянии даже это простое действие требовало большого напряжения, и сейчас не надо. Вот чуть позже, как отдохнёт малость. А ведь когда-то он был одним из сильнейших в нескольких пространствах. И зажечь фонари мог одним намёком мысли, почти не заметив этого.

Первое время это новое состояние было просто невыносимо. Но ко всему привыкаешь…

Тени почуяли знакомого, слетелись, принимая формы причудливых птиц. А одна, самая проворная, превратившись в чёрного лопоухого зверька с янтарными глазами, запрыгнула к нему на колени и ткнулась острой мордочкой в руку. Он почесал зверька за ушком, и тот совсем разлёгся. Остальные расселись по всей скамейке, и начали делиться, что и где увидели за сегодня, телепатически передавая ощущения. Обычный человек уже бы запутался во всей этой мешанине, и он тоже по первости, но уже привык.

Сейчас он всё чаще улавливал в их эмоциях недовольство происходящим. Печаль из-за этого, желание уйти. Слушал, и ничем не мог помочь, и переживал от своего бессилия. Он даже знал, куда можно отправить их, но такие крохи сил слишком малы для создания перехода. Скоро люди выгонят их отовсюду, и им всё сложнее будет найти себе место. И не факт, что найдут…

Даже одного человека ему не перенести. Даже самого маленького предмета. Как там говорилось? «Запрет на перенесение любого живого существа и материального предмета или призрака»…

— Ты — материальный предмет? — бездумно спросил он у зверика. Тот озадаченно посмотрел на него. — Нет, ну бред… Или призрак? — озадаченно смотрели на него теперь уже все. — Что же я, нет, конечно. И на живых вы вроде не похожи. Так? — идея о том, что, раз они не относятся ни к одной из этих категорий, и их можно переместить, посетила его внезапно. Звучит ненадёжно… Но такое проделывали только единицы. Опасность из этого, будучи спрятанного в одном мире, не устроить, существа этого мира не враждебны. Значит, почему бы и не попробовать?

Сколько на это уйдёт сил и как он будет себя чувствовать после этого, он старался даже не думать.

— Вы хотите уйти?

Повисла тяжёлая задумчивость. Бросать свой мир? Как это так?

— Уйти туда, где в вас нуждаются. Где вы необходимы! — он действительно знал эти места — миры, сиротливые, обездоленные, пострадавшие от катастроф. Там нестабильна энергия, и их жители всё время в опасности. Может, даже не знают об этом…

Он транслировал им эти мысли, стараясь вложить в них всю суть, всю правду, которую он подразумевал. И через некоторое время понял — они поверили и приняли.

Он возбуждённо встал со скамейки, выдохнул, постарался вспомнить. И нужный мир сам пришёл ему на ум.

Из перехода веяло болезнью. Мир был нестабилен, плох… Имеет ли он право отправлять их туда?

— Извините… Может, не лучшая была идея…

Но отступать, оказалось, некуда — он ощутил решимость теней, что встали за его спиной. Каждый из них истосковался по делу, по тому, для чего они предназначены.

Остановились они только ненадолго — попрощаться. Посмотреть на их родной мир в последний раз. И на человека. Он всегда закрывал много своих эмоций барьером, боясь привязаться, и они даже не подозревали, что сейчас он сжигает последние свои мосты.

В этом мире они ничем уже не помогут. Здесь уже всё в руках людей…

И они ушли. Ушли через грань. Так быстро, что бы он не понял, как их мучает это расставание.

Человек упал на асфальт, хватая ртом воздух и пытаясь унять головокружение. Он был твёрдо уверен, что всё сделал правильно. Главное — дойти до дома. Правда, сознание оставляло его…

— Эй, там человеку плохо!

— Вызовите скорую, кто-нибудь! Быстрее!

…

А на следующий день убрали эти скамейки и снесли последние фонари.