Пальчиковая гимнастика

«Тесто мнём, мнём, мнём, пироги печём».

Даниле не понравилась новая воспитательница. Ишь, какая! Отобрала железную дорогу и начала урок пальчиковой гимнастики. Летом! Когда никто к ним не пристает. Логопед в отпуске, кружок рисования не работает. Музыку тоже не проводят. Все отдыхают, а тут… на тебе — трудиться заставляют! Ну, уж нет, он не будет заучивать дурацкие потешки и выполнять дурацкие упражнения. Данила крепко сцепил руки за спиной и прокривлялся целое занятие.

Татьяна Тимофеевна нажаловалась вечером мамке. Конечно же, на его плохое поведение. Хотя в этом ничего нового нет. На него всегда все жаловались, но эта воспиталка сказала обидные слова, что в группе есть один диагноз и имя ему Архаров Даниил. Мамка расстроилась и загрустила. Он пообещал ей больше не кривляться во время уроков. А про себя решил, что повторять потешки все равно не будет.

Но что поделать, если каждый день после завтрака воспитательница усаживала детей за столы, и начиналось мучение. Мучение для него, а для всех остальных это были самые любимые минуты. Пацаны и девчонки с удовольствием скандировали рифмовки и складывали свои еще не окрепшие пальчики в нужные фигуры. Тут хочешь не хочешь, а запомнишь все эти идиотские стишки. Да и пальцы к третьему занятию сами собой начали повиноваться общему настрою группы и выворачиваться в зайчиков, ежиков, ножницы и другую несусветную чушь.

Это случилось на сонном часе. Татьяна Тимофеевна, как обычно, ходила вдоль двухъярусных кроватей с длинной линейкой и выискивала тех, кто ворочался и не мог заснуть. Ему прилетало всегда первому, потому что спать в духоте невыносимо, а не вертеться он не умел. Не дай боже поднять голову от подушки, тут же получишь тумака или линейкой по разным частям тела. Данила заставил себя лежать тихо. Было скучно и душно, и тут в голову влезла злополучная гимнастика. Он изобразил под одеялом зайчика на правой руке и пошевелил его ушками. Какой ужас, он забыл закрыть глаза, а это считалось в высшей степени неправильным и каралось сразу же. Но воспитательница прошла мимо, и кто-то другой огреб линейкой по мягкому месту.

«Вот это да!» — удивился Данила и тут же издал вопль индейца, не забыв про ушки зайчика. Линейка зависла над его головой, но через секунду стукнула по бортику соседней кровати.

Он облегченно выдохнул и проговорил про себя магические слова:

«Зайка маленький сидит и ушами шевелит».

Он повторил победный вопль индейца. Линейка опять зависла над головой, но лишь на секунду, и улетела дальше лупасить старательно зажмурившихся детей. А Татьяна Тимофеевна разразилась длинной тирадой про пакостные поступки. Впрочем, ему лекция не помешала, где-то на середине нравоучений он спокойно заснул сладким сном. Монотонный голос уютно жужжал рядом, но совсем не тревожил детские сны.

Данила проверил воздействие «зайчика» на всех воспитателях и нянечках. Благо, они менялись часто. Как говорила мама, в саду вечная нехватка персонала. Зайчик делал его невидимым и все пакости, за которые раньше он получал «по тяжелой», оставались незамеченными. Наказывали кого-то другого, но не его.

Он испытал заячьи уши на маме, бабушке и двух соседках. Ушки работали без сбоев.

С этого момента Данила залюбил занятия пальчиковой гимнастикой. Она ведь дарила много счастья его неспокойной натуре. Неужели другие еще не поняли, какое это волшебство? Но нет, дети весело скандировали потешки и складывали свои корявые пальчики просто так, ради забавы.

А он… а он начал искать практическое применение пальчиковой гимнастики для облегчения своей трудной мальчишеской жизни.

— Что тебе подарить на Новый Год, сынок?

— Зайца!

— Какого зайца? — удивилась мама.

— Любого, — пожал он плечами.

На утреннике все пацаны поголовно были разодеты в костюмы бэтменов, спайдермэнов и черепашек ниндзя, а он — рослый пятилетка — скакал вокруг елки в комбинезоне зайчика и излучал неимоверную радость.

Пальчиковая гимнастика давала новые ростки.

Для того чтобы привлечь внимание к себе, всего-то и нужно — сложить за спиной руку в уточку и покрякать пальчиками. Теперь детвора слушала не только рассказы этой выскочки Миланы Красавиной про ее поездки на самолетах по экзотичным странам, но и его скупые сообщения про бабушкину дачу. Никаких морских брызг, Диснейлендов и прогулок верхом на слонах. Он вчера был у бабы Маши на даче, дразнил Рекса и топтал грядки. И добавлял гордо, что его за это не ругали. Дети слушали с открытыми ртами, а потом задавали серьезные вопросы. «А Рекс большой?» «А то!» — отвечал он и показывал руками фрагменты из каравая «вот такой вышины, вот такой ширины». «Ух, ты!» — с завистью свистели пацаны, а девчонки умилительно ойкали. Это было круче гаррипоттерской метлы. Ведь она была где-то там, на экране телевизора, а он был здесь, в центре всеобщего внимания. Вот оно, настоящее волшебство!

«Скудные умишки!» — в сердцах кричала воспитательница на детей, недовольная их шалостями. Но своим «скудным умишком» пятилетний Данила понял, что раскрывать тайну пальчиковой гимнастики никому нельзя.

Мамка перестала грустить, забирая его с детского сада. Теперь она улыбалась в ответ на приветливую улыбку Татьяны Тимофеевны.

И Данила полюбил воспитательницу и даже надолго запомнил ее имя.

До пяти лет он был отъявленным пакостником для взрослых и плохим мальчиком для детей, а через год из сада выходил покладистый мальчик для первых и хороший друг для последних. Мамка радовалась. За целый год Татьяна Тимофеевна ни разу не назвала её сына «диагнозом группы».

Это была первая ощутимая победа. И все благодаря простейшим комбинациям из его собственных пальцев!

***

В начальной школе навыки пальчиковой гимнастики тоже пригодились. Но эффект не был так ярко выражен, как в саду. Не нужно было крякать уточкой. А зачем? Рассказами про бабкину дачу никого не удивишь, а сотовые телефоны или ноутбуки у него не водились. Так что привлекать к себе внимание необходимости не возникало. Вернее, он побаивался излишнего внимания. Понимал, что у других первоклассников и ранец покруче, и фломастеры потолще.

Зато зайка служил верно, делая его мелкие пакости незамеченными. А еще спасала черепашка. Если изобразить двумя руками ее панцирь, как-то само собой гармонизировалось пространство вокруг и позволяло избежать драки.

В принципе, для сносного выживания в классе требовались только две комбинации, но пальцы просили упражнений всяких и много. Пришлось практиковаться под партой. Ведь были еще ежики, ножницы и прочая «несусветная чушь».

В шестом классе жизнь усложнилась. Вдруг захотелось внимания девчонок. И он начал искать новые вариации для пальцев, чтобы привлечь девчачьи взгляды. Ни ежики, ни зайчики не подходили. Его прыщавая физиономия и долговязая фигура почему-то не устраивали девчонок и они, поворачиваясь в его сторону, чаще гнусно хихикали, нежели томно улыбались. В любимчиках у всех косичек-хвостиков ходил белобрысый Мишка Рокотов. С этой несправедливостью Данила смириться не мог.

Тогда-то он впервые и набрал в поисковике не очередную виртуальную игрушку, а именно два сокровенных слова «пальчиковая гимнастика». Нет, его не интересовали дурацкие потешки, что сопровождали разные комбинации из пальцев. Ему были нужны мистические сплетения пальцев рук. К концу первой же недели его вынесло на сайты с удивительным словом «мудры».

«Ого! — воскликнул Данила. — Взрослые, оказывается, знают о великом воздействии пальчиковой гимнастики. Только называют это по-своему — йога пальцев». Легкое разочарование, что он не первый узнал о магии, таящейся в пальцах, быстро сменилось интересом и жаждой познания.

В мудрах он нашел и модифицированного зайчика, и черепаху, и другие хорошо усвоенные фигурки еще с детского сада.

«Эх, вы, господа педагоги, учите нас всякой ерунде, а сами, значит, ритуальным языком жестов балуетесь!»

Но на деле оказалось, что мало кто из знакомых взрослых знал об уникальной способности рук вызывать изменения электромагнитного поля вокруг тела. И тем более на глаза ни разу не попался тот, кто реально практиковал йогу пальцев.

Начитавшись полезной информации, он принял ее с благодарностью. Буддизм так буддизм, легко согласился Данила, не утяжеленный любовью к православию. С пяти лет он носил на груди крестик, как и другие дети, но с молитвами почему-то не задружилось.

У него была своя религия — пальчиковая гимнастика, которая к шестому классу выросла из разряда игровой под-партовой безделушки до уровня ритуального действа.

Занимался он усердно. Мистическое сложение пальцев в разнообразные мудры вошло в привычку. Пропал интерес к курению и к другим пацанским посиделкам.

«Толку в этом ноль, а время жалко», — сказал он друзьям и покинул их заветную беседку.

Учить уроки стало веселее, материал, даже самый занудный, воспринимался легко, и память никогда не подводила. В седьмом классе оценки резко взлетели вверх. Он не ставил себе задачу сделаться круглым отличником. К чему такие напряги? Вокруг столько всего удивительного!

Пацанское братство начало его побаиваться. Учинять разборки, двигать предъявы — все это было актуально для любого семиклассника. Но для отрезания всяческих претензий в свою сторону у Данилы имелись «ножницы», которые действовали безупречно, как и верный «зайчик».

Нет, никто не забывал о своих предъявах к нему. Просто не мог произнести нужные слова в нужное время. Даже старшеклассники впадали в ступор в ответственный момент. Вот и побаивались связываться с загадочным пацаном.

Зато девчонки все чаще задерживали взгляд на его руках. Но этого было мало. Хотелось читать в их глазах обожание. И оно появилось. Пусть не сразу.

Сначала он научился «развязывать» собеседнику язык. Несложное сплетение пальцев, вращение фигурой по часовой стрелке и… тот, кто находился рядом, испытывал неясную тягу поделиться с ним своими проблемами, мечтами и другими сокровенными тайнами. Он не знал, что чувствовали доверившиеся ему после окончания «сеанса», они не рассказывали, но желающих попасть под его воздействие находилось все больше и больше. В глазах девчонок зажегся неподдельный интерес к его персоне.

Осталось подрихтовать внешность и полирнуть некоторые жесты. Косая длинная челка, из-под которой выглядывали умные глаза, придала его высокой фигуре романтичность и загадочность, а вечная игра пальцами сделала руки гибкими и красивыми.

К концу девятого класса он не знал отбоя от косичек-хвостиков. Они уже не говорили, что джинсы облепляют его худющие ноги, как скотч. Хотя ноги его не пополнели, а росту даже прибавилось.

Школу в 2007 году заканчивал Данила-везунчик. Эта кликуха его вполне устраивала. Кто сейчас вспомнит долговязого прыщавого шестиклассника, лишенного внимания женского пола? В памяти учителей и однокашников он навсегда останется эффектным везунчиком.

***

Первый сбой пальчиковая гимнастика дала при поступлении в институт. Он не смог набрать баллы для бюджетного обучения. И тут обвинять его в халатном отношении к экзаменам или неправильно сложенных фигурах нельзя. Здесь действовал иной фактор, доселе ему не ведомый. Речь не про подкуп комиссии, блат или родственные связи.

Здесь властвовали не просто деньги, а Большие Деньги, которые в его семье никогда не водились.

С «просто деньгами» он контактировать умел. Первый опыт случился еще в пять лет, когда в его жизнь вошел верный зайчик.

Дети из их группы практически каждый понедельник хвастались, что ходили в выходные с родителями в центр «Золотой ключик». Эта новая развлекаловка для семейного отдыха была отдушиной для всего города. Час пребывания в самом сказочном городке, куда вход взрослым категорически запрещен, стоил ужасно дорого — целых триста рублей за час.

Мамка не могла позволить себе такую роскошь. Она «тянула» его одна на скромную зарплату медсестры районной больницы. Ее заботило, как бы накормить и одеть единственного сыночка, тут уж не до развлечений.

— Мам, ты главное не подходи к сетке, я так пройду, без билета. А ты просто на лавочке посиди, ладно?

Мать вздохнула, вытащила из заначки пятисотку и повела сына в «дорогущее новшество».

Данила пропал в «Пасти Дракона», а молодая женщина сочиняла извинения, которые скажет костюмированному персоналу, когда они выведут сына как безбилетного зайца. Прошел час, за ним второй. Она видела своего Данилку, прыгающего на батуте, потом его голова мелькала на надувных горках, его восторженный визг слышался из комнаты страха. Она осмелела и наблюдала за резвящимися детьми через сетку, как и остальные родители.

Сын вышел уставший и довольный. Мать расщедрилась на фирменное мороженое центра, которое предлагали в красивых беседках, сделанных в виде сказочных пещер.

Раз в месяц они позволяли себе походы в «Золотой ключик». Мать неустанно сочиняла извинения, но они ни разу не понадобились.

Тогда-то она впервые посмотрела на сына другими глазами. Он умеет добиваться своего. Не совсем хорошими способами. Бесовское это. Крестить его, срочно крестить!

Данила не сопротивлялся, и нательный крестик носил исправно. Но помощь от беса — по мамкиным убеждениям — все равно имел.

Да, у него было много удачных контактов с «просто деньгами», а с институтом вышел прокол. Поступить-то он поступил, но мамка была не в состоянии оплатить учебу. Неужели он больше не Данила-везунчик?

Что такое «депрессия» он знал, вернее, знал значение этого слова, но само состояние к нему еще не приходило.

Он вернулся домой из института и обстоятельно перещупал всех зайцев. Коллекция разрослась за двенадцать лет до двухсот экземпляров. Выбрал громадного белого Пушистика, отцовский подарок для него-первоклассника, и сжег его за гаражами. После этого лег на диван и ушел в прострацию на две недели.

Мать охала-ахала, заламывала руки и пила валидол. Сын все видел, все слышал, но абсолютно не реагировал на ее стенания.

Данила наконец-то встал. Лежа на диване, судьбу не выстроишь, пришел он к выводу и решил действовать. Включил старенький компьютер, набрал в поисковике знакомое слово «мудры» и погрузился в изучение материала. Да, он многое упустил в первый раз. Здесь еще есть интересная приблуда как мантры. Вот с ними и начнем разбираться.

Мать появилась в его комнате бесшумно.

— Сынок, я рада, что ты очнулся. Тебе нужно съездить в больницу к папе. Две недели назад его бахнул инсульт. Сейчас, вроде, он нормально себя чувствует…

Данила своим ушам не поверил. У него вселенская беда — он не будет учиться в институте, а мать говорит об отце!

— Мам, этот человек за семнадцать лет сделал мне всего два подарка. Вот эти дрова, — он с остервенением ткнул в ламповый монитор. — И большого неуклюжего зайца. А ведь он в состоянии оплатить хотя бы год учебы. Попроси его! Всего год! Мне больше не надо, дальше я сам…

— А где отцовский Пушистик, Даниил? — она проигнорировала его просьбу, ощупывая лихорадочным взглядом комнату.

Смутные догадки охватили ее, что сын как-то повлиял на болезнь отца, Что-то бесовское есть в нем, есть! Она не раз замечала. И даже ругалась серьезно. Но он всегда искренне не понимал, в чем его обвиняют или делал вид, что не понимает. А сейчас…

А сейчас Данила удивленно смотрел на мать. Раз уж она назвала его именем по паспорту, значит, рассержена основательно. Вид у нее не ахти. Лицо осунулось, глаза впали. Худющая, как скелет.

Она за кого переживала? За него или за этого? Он не стал расспрашивать, просто ответил на вопрос.

— Я его сжег… две недели назад.

Сказал как отрезал и хлопнул входной дверью.

Заветная беседка в школьном дворе пустовала. Видать, не облюбовали ее еще нынешние старшеклассники. Он сидел на исписанной перекладине и думал.

Это его первый бунт против матери. Он не ожидал от себя такой дерзости…

А отец, ну, что отец, он ушел из его жизни. Так бывает. Ненависть давно прошла. Но уважение не появилось. Для его возникновения и почвы-то не было.

Мамин тон, что ему, видите ли, нужно проведать отца, вызвал не просто замешательство, а настоящий бунт.

Ну, ладно, мириться все равно нужно.

Сначала хотелось понять — отцовский инсульт связан с Пушистиком или это простое совпадение? В принципе, можно грохнуть комп и посмотреть, как это отразится на здоровье папика. Но не сейчас. Без компьютера никак нельзя. Пока что эта развалюха работает, хоть и кряхтит старчески и зависает постоянно.

Он купит себе ноутбук. И машину тоже. У него вообще все будет! Пусть не сразу. Больше он не позволит себе просто так рассматривать потолок.

Мать ему ничем не поможет, она и так выдохлась на Выпускной, а к отцу обращаться за деньгами — пустое дело. За все эти годы он матери и рубля не дал. Так, подкидывал продукты раза три в год. Мешок сахара, мешок муки, рожки, рис, тушенка, иногда ящик дешевого печенья. Даром, что ли, имеет оптовую точку на продовольственной базе!

Ни одного киндер сюрприза ни разу не принес. По его мальчишеским меркам сладости воспринимались дороже мешков с продуктами. Он помнит, как в редкие визиты отца ждал от него хоть маленькую конфету. Не дождался.

Так что с отца стрясти копейку невозможно. Хотя… почему бы и не попробовать?

Неужели он, Данила-везунчик, не способен материализовать денежную энергию из конкретного пространства, в данном случае, из своего собственного отца, фамилию которого носит?

Он наступит на горло своей гордости и встретится с… этим человеком.

Данила вернулся домой, помирился с матерью, выслушал ее откровения и клятвенно пообещал навестить папу.

***

Вторую краевую нашел быстро. Остановил частника, развязал ему язык привычным способом, выслушал сочувственно все его излияния и между делом заметил, что портмоне оставил дома.

— Жаль, конечно, но не беда, — махнул рукой горе-водитель. — Спасибо тебе, пацан.

Собственно, другой реакции он и не ожидал.

На проходной оказалось, что в больнице карантин и посещения запрещены. Верный зайчик провел его зеленым коридором до отцовской палаты.

Он забыл про черепашку, гармонизирующую пространство. Забыл про все на свете. Он смотрел на… этого человека, который приходился ему отцом и не знал, что сказать. А тот невнятно забубнил. Вот, мол, как бывает, живешь себе живешь, а тут ни с того ни с сего прилетает такая фиговина и выбивает из колеи.

«Да, — думал Данила. — Речь у него совсем не восстановилась, говорит, как пьяный, еле ворочая языком».

Жалости не было. Вообще эмоций никаких не было.

Он рассматривал отца и старался уловить сходство. Такая же долговязая фигура. Только Данила еще в шестом классе отучил себя сутулиться, а этот весь скрюченный. И за что его мамка до сих пор любит?

Вдруг вспомнилась детская тоска по отцу. Ему было всего четыре, когда «папа-рыцарь» принес долгожданный велосипед, поднял Данилу на руки и сказал: «прости, сынок». Он ничего не понял, но ему жутко не понравилась извиняющаяся улыбка папы. Так рыцари не улыбаются!

Через месяц понял, что папа ушел навсегда. И мир приобрел острые углы, на которые он стал часто натыкаться. Вот такой он, мир взрослых. Жестокий.

Это кажется, что четырехлетний ребенок не чувствует сильных эмоций. Чувствует! Во всяком случае, у Данилы все было серьезно. С уходом папы он перестал быть милым ребенком. Сделался невыносимым, ужасно недружелюбным и драчливым. Таким виделся всем со стороны. А внутри его худющего тельца прижилась тоска. Неуютная, давящая.

Тоска вскоре прошла, на смену ей явилась детская ненависть, но и она быстро исчезла, уступив место тупому безразличию. К пяти годам он четко осознал одну очень важную вещь — зато у него есть мама! Самый главный человек на земле, который его никогда и ни за что не бросит.

— А ты молодец, — вернул его на землю голос отца. — Мать хвасталась, в институт поступил.

— Юристом хотел стать. Поступить-то поступил, но на бюджет не прошел…

И тут только он вспомнил про черепашку. Засуетился, попытался изобразить правильный символ, но пальцы вдруг одеревенели, а потом сами собой расклеились. Со стороны казалось, что он сильно волнуется и не знает, куда спрятать никчемные руки.

Отец молчал, Данила воевал с непослушными руками. Пауза затягивалась, и становилось совсем невыносимо.

— Оплати год обучения, дальше я сам, — выпалил Данила и залился краской.

Отец еще больше ссутулился и промямлил.

— Сейчас кризис в стране. Бизнес не идет. Нечем помочь.

— Ну, да, — заставил себя улыбнуться Данила и, не прощаясь, пошел к лифтам.

Второй прокол он пережил без депрессии. Ни один заяц из коллекции наказан не был. Сам виноват, корил он себя, не подготовился как следует. И если уж совсем честно, то не верил он толком, что можно выцыганить хоть копейку с… этого человека.

Сентябрь прошел в углубленном изучении новых понятий. К мудрам добавились мантры и руны. Теперь каждое утро начиналось с ритуального раздвижения пространства и гармонизации своего ума. "Старший Футарк" был выучен полностью за неделю. Руны манили и завораживали. Эх, жаль, что он не познакомился с ними раньше. Может, и помогли бы с институтом.

С очередной подругой пришлось расстаться. Он так долго и трудно завоевывал неприступную Ксению, но сейчас явно не до любви. Ножницы и черепашка сделали все легко и безболезненно.

Итак, пришло время подумать о работе, причем о хорошо оплачиваемой работе. И плевать, что за окном кризис. Он не виноват, что окончил школу в две тысячи седьмом, а не раньше.

В первую очередь нужен конкретный план, для чего требуются деньги. Над планом он долго не сидел. Всего лишь два пункта вошли в него. Первое — ноутбук. Второе — сумма за первый год обучения. Он обязательно поступит на следующий год. Делов-то!

С устройством помогла подруга матери. У нее племянник свой бизнес имел — риэлторскую контору, специализирующуюся не на продаже квартир, а на их сдаче в наем.

Встреча со Стасиком-директором прошла ровно. Хотя, увидев Данилу, племянник скривился.

— Совсем, нах, зеленый еще. Учить его долго.

— Зато он везунчик, — веско аргументировала мамина подруга, — На юриста поступил в этом году, но не пошел учиться, деньги решил сначала заработать.

— Значит, не такой уж и везунчик, нах, если без денег, — глубокомысленно изрек Стасик, но в штат взял.

Этот протеже подходил под его параметры: агент должен быть обаятельным и коммуникабельным. А опыт нарабатывается, так сказать, в полевых условиях.

Даниил Архаров имел росту аж под сто девяносто. И коренастому Стасику с его «сто шестьдесят один при ровной спине» приходилось смотреть на этого «везунчика» снизу вверх. Ничего, работа сидячая, рассудил директор и принялся за обучение нового кадра.

— Мы работаем в узком сегменте рынка, нах, — Стас за полчаса вдолбил вводную лекцию в голову Везунчика и перешел к практическим занятиям.

Целую неделю Данила наблюдал за работой агентов. Три человека трудились в «узком сегменте», стучали по клавиатуре новехоньких ноутбуков и принимали нескончаемые звонки на сотовые телефоны. И у всех троих были айфоны последней модели.

Именно эти два нюанса послужили основным мотиватором для быстрого и качественного поглощения нужной информации.

— Ты понял, что тут зарплату не выдают, нах? Что накопытел, то — твое. Подписал десять договоров в неделю — получи десять тысяч. Сделал больше, значит, будет больше. Арифметика простая, нах, — повторял Стасик каждое утро.

И вот пришел момент, когда Данила начал самостоятельно принимать звонки и встречаться с клиентами. Его сразу сориентировали на десять договоров. Он их и сделал, только не в неделю, а за день.

Ушлый Стасик был в шоке. Первые его предложения состояли исключительно из неизменной приставки «нах».

Те трое, что раньше никак не реагировали на присутствие Данилы в офисе, теперь посмотрели на него удивленно, с проблеском уважения в изумленных глазах.

В общем, за первую самостоятельную неделю Везунчик наработал на желанный ноутбук, который сразу и купил в день выдачи «накопыченного». Покидать здание не пришлось. Фирма, торгующая оргтехникой, занимала второй этаж комплекса. Делов-то — спуститься на несколько этажей ниже.

В свое время Стас не поскупился на аренду дорогущего офиса. Снимал добротное помещение в крутом многофункциональном комплексе «Пьедестал», что красовался в самом центре города. Здесь было престижно не только работать, но и просто бродить по бутикам и разным магазинам.

Данила стал подумывать о снятии квартиры недалеко от места работы. Не хотелось тратить время на дорогу до дома. Больше часа уходило в одну лишь сторону. Да и матери пора уже жить одной и устраивать личную жизнь. Молодая еще, тридцать семь всего лишь.

А у него на примете есть несколько выгодных вариантов. Даром, что ли, он квартиры в наем сдает! Пора и себе подобрать что-либо подходящее.

Так в его плане «сумма на институт» отодвинулась со второго пункта сразу на четвертый. Третье место заняла сумма поменьше. Приближался день его рождения. Восемнадцать лет — дата, которую нужно отпраздновать достойно. А на это нужны деньги. И немалые. Аппетит-то вырос.

***

Вторая самостоятельная неделя прошла напряженно, можно сказать, нервозно. Он находился под постоянным прицелом любопытных глаз. Изучались исподтишка все его жесты и слова, сказанные клиентам.

Те трое перестали быть безликими, обрели имена и проявили свои характеры. Два молодых парня, лет по двадцать пять: спокойный, щедро улыбающийся Юрик и длинноволосый Влад с грустными глазами, но правильно дозированной улыбкой, а так же эффектная Аллочка с умопомрачительным маникюром и авангардным макияжем. Определять возраст женщин он уже давно отказался. Сложное это дело.

Троица не выказала восторга, когда Данила в понедельник утром гордо поставил на стол новенький ноутбук.

— Не самая крутая модель, но вполне годный для работы аппарат, — изрек деловито Юрик и не забыл широко улыбнуться.

Но когда Данила поставил рядом с ноутбуком фигурку хрустального зайца, все дружно присвистнули.

— А это еще зачем? — нахмурился Влад.

— Понравился просто. Вот и купил. В бутике, на третьем этаже, — сказал Данила и принялся закачивать базу данных и остальную документацию в «годный аппарат».

В тот день он получил первый штраф.

— А почему эти три адреса не забиты в базу? — коренастая фигура Стаса нависла над ним неожиданно. — Для кого-то бережешь, да?

Чуйка у этого Стасика отличная, удивился Данила. Как пронюхал?

Попал сразу на три тысячи. И выгодные варианты ушли к благодарным клиентам. Снятие квартиры отодвинулось на неопределенный срок.

За неделю ушлый Стас умудрился стрясти с него штрафов аж на десятку.

Не нашел пять новых объектов в день — штраф, не проставил на бланке логотип фирмы — штраф.

В общем, система изъятия лишних денег с агентов была разработана шикарно.

Данила приуныл. Но следующую неделю отработал без нареканий. Стахановский темп, естественно, снизился, и все же, сумма, полученная на руки, его определенно впечатляла.

Но вымотался он за эту неделю сильно, именно энергетически. Уставал от прицельных взглядов троицы, уставал от напряженного внимания к Стасу. Его приходилось все время держать под контролем и постоянно гармонизировать. Он часто забывал прятать руки под стол, и лепил свои магические фигуры перед ошарашенными клиентами и коллегами.

Длинноволосого Влада его игра раздражала. Спокойный по натуре Юрик улыбался. А эффектная Аллочка хлопала тяжелыми ресницами и тоже непроизвольно крутила наманикюренными пальцами.

А Стас особо не замечал. В этом ему, конечно же, помогал Данила. Но его сил на всех не хватало. Держать в фокусе внимания еще и этих троих он просто-напросто не мог.

Если раньше Данила не покидал офис в обеденный перерыв, а ел свои нехитрые бутерброды, не отрываясь от компьютера, то теперь вылетал из помещения вместе со всеми. В кафешку с толпой не ходил. Дороговато казалось. Не привык выбрасывать такие деньги на еду. Ему и мамкиной стряпни хватало. Он бесцельно бродил по комплексу.

Приятно было растворяться среди солидных, со вкусом одетых, людей и неспешно разглядывать наикрасивейшие витрины. За месяц коллекция зайцев пополнилась на пять чудных экземпляров. Причем, два зайца со стразами от Сваровски были куплены в присутствии милой особы, что назвалась фамильярно Катькой. Он ее давно приметил около этого бутика. Она, так же как и он, часто глазела на стеклянные фигурки, медленно плывущие в крутящейся витрине. Потом они разговорились. Оказывается, они одногодки, и Катька тоже не поступила в институт, а пошла работать. «Здесь же, на верхних этажах», — сказала она, неопределенно махнув рукой в сторону лестницы. Она, так же как и он, собирает коллекцию, только не зайцев, а лягушек и черепашек. «Ну, по фэн-шую, значит», — добавила многозначительно. И совсем не удивилась про зайцев, а с удовольствием помогала выбирать «мордашку посимпатичнее», «хотя, вон тот, вислоухий, тоже хорош». Он и купил двух, чего мелочиться.

Вот так, нежданно-негаданно, Данила нашел родственную душу. И уже намеренно искал встречи с Катей. Ему очень нравилось, что для общения с ней не требовалась магия пальцев. Ей не нужно было развязывать язык, не нужно было ее охмурять или гармонизировать. Все происходило легко и просто.

Но уже три дня она не попадалась ему на глаза. Надо было поточнее узнать, в какой конторе сидит. В гости бы зашел. А так, он попусту промаялся около крутящейся витрины весь обеденный перерыв и, расстроенный, отправился в офис.

***

До дня рождения оставалось совсем немного. В этом году первое ноября выпадало на четверг. Не особо удачно, если учесть, что они работают официально до восьми, а задерживаются практически всегда чуть ли не до девяти вечера. Вот об этом Данила и решил поговорить со Стасиком в неформальной обстановке.

Пригласил в кафе на чашку капучино и развязал ему язык по всем правилам. Стас внимательно выслушал его жизненную историю, сочувственно покивал, потом сам разоткровенничался. В итоге предложил далеко не ходить, а посидеть сплоченным коллективом на пятнадцатом этаже, в дюже моднячем ресторане «На небесах».

— Конечно, он дорогой, — Стас развел театрально руками. — Зато престижный, нах. И от меня тебе будет королевский подарок — верну все штрафы.

Данилу после этих слов унесло буквально на небеса. Не зря он так над Стасиком трудился последнюю неделю. Как же отлично сработала пальчиковая гимнастика на этот раз!

Директорский голос вернул его с небес.

— Ты не забыл, что завтрашняя суббота твоя, нах?

— Помню-помню. Отдежурю, не переживай.

Даниле было не в тягость работать по субботам. В офисе царила тишина. Не орали голоса коллег в телефоны, перекрикивая друг друга, и не звучала громко музыка, являющаяся главным атрибутом их работы. А клиент все равно шел. И все договора были его. А еще он без суеты делал ритуальную гимнастику и обстоятельно гармонизировал пространство.

Кр-расотень!

Данила трясся в маршрутке до своей окраины в состоянии эйфории. Вообще-то во время дороги он приучил себя бубнить мантры и упражняться с пальцами. Но сегодня хотелось просто глазеть по сторонам и немного подумать о прожитом месяце.

Итак, он нашел работу, причем в месте, о котором даже не мечтал. У него было особое отношение к этому комплексу. Само здание для него почему-то олицетворяло Москву, где он был всего раз. Три года назад вместе с классом парился в душном поезде целый день и всю ночь. А потом голова кружилась не от музеев и выставочных залов, а от высотных зданий. Особенно его завораживали блестящие купола, которыми были украшены некоторые высотки. Их «Пьедестал» смахивал на один столичный небоскреб.

Данила улыбнулся, вспомнив восторженный крик одноклассника Пашки: «Ты глянь, какие у них огромные девятиэтажки!»

Тогда он не мог себе даже представить, что ему удастся постоять под таким куполом. И вот, надо же, это скоро случится. Через пять дней он будет праздновать восемнадцатилетие под золотистым куполом «Пьедестала».

Он так размечтался, что чуть не проехал свою остановку.

Мамка встретила привычным вопросом перед днем рождения.

— Что тебе подарить, сынок? Только не говори, что…

— Ну, конечно же, зайца, — рассмеялся он и обнял мать.

— Это несерьезно, сынок. Я накопила денег на новый телефон.

— Мамуля, ты у меня прелесть. Но с телефоном разберемся позже. Мне нужна дорогая модель. А этот еще звонит и пусть себе дальше звонит.

— Тогда давай купим тебе модные рубашку и джинсы.

— Давай, но в воскресенье, — согласился Данила.

Он прильнул к матери как в детстве, положил голову ей на колени и тихо произнес:

— Какая же ты у меня хорошая. Самая лучшая на свете.

Мать украдкой, как ей казалось, перекрестила сына, взъерошила его длинную челку и выдохнула.

— А ты… самый лучший на свете сын.

Он почувствовал напряжение в ее голосе, но зацикливаться не стал. Решил перевести разговор на бабу Машу, которой не было с ними уже семь лет. Ее сильно не хватало. Вечер воспоминаний длился не долго. Суббота оказалась дежурной и у него и у нее.

***

Работалось, как он и ожидал, легко и без напрягов. В обеденный перерыв Данила поднялся на последний этаж, в ресторан «На небесах». В зале стоял полумрак, но он разглядел у стойки знакомую фигуру.

«Катька!», — обрадовался он и непроизвольно улыбнулся.

— А ты, значит, здесь работаешь?

— Угу. А ты, значит, поесть пришел?

— Нет, заказать столик на следующий четверг. День рождение отмечать.

— Эх, жаль, не моя смена будет. Но заказ принимаю.

— Ничего и не жаль. В такой день тебе работать не надо. Ты приглашена.

Катя скривила потешную мордашку и наигранно потупила глазки.

— Я серьезно, Кать, — он взял ее за руку и привлек к себе.

— Ты чего! Я же при исполнении!

Они синхронно оглянулись. Зал пустовал. Только в углу были заняты два столика солидными дядьками. И те не обращали на них никакого внимания, сосредоточенно жевали и смотрели в окно.

— Не особо-то и обедают у вас, — заметил Данила.

— У нас людно вечерами. А в течение дня потенциальные клиенты по кафешкам бегают.

Он проторчал весь обеденный перерыв у Кати, болтая о всякой ерунде. Договорился с ней о встрече на выходные и убежал в офис.

Наступил день рождения. Данила, весь в обновках от турецкого производителя, сиял как медный грош и смущенно улыбался, принимая поздравления. В обеденный перерыв дружно съели торт, на котором именинник долго и смешно задувал восемнадцать свечей, а после работы сплоченный коллектив плавно перетек на пятнадцатый этаж.

Ресторан «На небесах» поразил своим великолепием. Все подсветки были включены, и панорамная стеклянная крыша купола, переливаясь цветами радуги, дарила ощущение сказки.

Данила обалдел от изысканной сервировки стола. Фарфоровая посуда, хрустальные бокалы, шампанское в зеркальном ведерке со льдом. Чего лукавить, такую кричащую роскошь он видел впервые. И, судя по лицам своих коллег, они тоже не являлись завсегдатаями этого заведения.

Вечер удался на славу. Торжественную часть закруглили быстро, сказав несколько чопорных тостов. Потом все просто отдыхали, расслабляясь в шикарном ресторане.

Данила был счастлив. Во время танца он неожиданно остановился и глянул вверх.

— Давай просто постоим минутку.

— Зачем? — удивилась Катя, но все же замерла на месте.

— Знаешь, у меня с девятого класса этакое смутное желание — постоять под куполом высотки.

— Могу отвести на технический этаж, еще ближе будешь к мечте.

— Ну, вот, убила романтику, — засмеялся Данила и обнял Катю еще сильнее.

В два часа ночи подсветки выключили, и сказка закончилась. Но ощущения счастья длилось до утра. В эту ночь он остался у Кати.

***

Данила ни разу не спускался на цокольный этаж «Пьедестала», где продавалась бытовая габаритная техника. Лично для него она интереса не представляла. А заходить в здание ему удобнее с центрального входа, что находился рядом с автобусной остановкой.

Но сегодня Катя в обеденный перерыв бежала на почту, и он проводил ее до бокового входа. И раз уж оказался на этом этаже, решил прогуляться по секции, где выставлены новые модели телевизоров. О, здесь было на чем остановить взгляд искушенному покупателю!

Долговязую фигуру отца он заметил у гигантской плазменной панели. Рядом с ним чудо техники разглядывали его жена и две дочери.

Молодой консультант бодро и без запинки выдавал технические характеристики «чуда». Данила заслушался. Говорит, как на экзамене. Он бы ему зачет сразу же поставил. Умеет втюхивать товар.

Взгляд Данилы зацепился за ценник. Он чуть не присвистнул. Ого! Но семейство, посовещавшись с минуту, сказало «берем».

Данила незаметно вышел из отдела.

Н-да, «кризис в стране» так одолел бедного папика, что только плазменная панель на полстены могла успокоить его инсультную душонку. Интересно, отец помнил, что у него вчера был день рождения? Мог бы и поздравить. Хотя, нет, не мог.

В офисе он появился весь взъерошенный, с поджатыми губами и, естественно, без улыбки.

— Даниил! — прикрикнул на него Стас. — Работаем!

Осадок в душе от неожиданной встречи вывел из равновесия капитально. Злость, обида и ненависть сплелись в тугой узел и застряли где-то внутри тела. И хочешь об этом забыть, да не можешь. Не выпилишь же из памяти этот эпизод!

Он собрал волю в кулак и заставил себя улыбаться. Как обычно, после обеда, клиентов было полно.

Матери он ничего не скажет, а вот с Катей вечером поделится своей бедой.

После его работы они прогуливались по центральной площади, и Данила откровенно изливал наболевшее на Катину голову.

— Забудь, — легкомысленно кинула Катька, выслушав его историю. — Скажи папику спасибо, что жизнь подарил. А все остальное сам себе купишь.

— Ну, да, — он криво усмехнулся и отстранился от Кати.

Не такой реакции он ожидал от родственной души. Они размеренно кружили вокруг фонтана в молчании, бесцельно теряя драгоценное время. Напряжение нарастало.

— А хочешь, я тебе про своего расскажу, а? — Катя резко развернулась к нему и с вызовом, нарочито громко прокричала. — Он у меня алкоголик! Совсем-совсем! Не бытовой пьянчужка, коих куча в нашем заштатном городке, а полнейший деградант! Мать его выкидывает из дома, не кормит, он в лифтерной отсыпается, а я ему еду таскаю и тряпье его стираю!

Ее истеричная выходка привлекла внимание людей. На них стали оглядываться.

— Успокойся, Кать, — Данила обнял ее за плечи и поцеловал в висок. — Ну, прости, дурак я.

Он проговорил с Катей оставшиеся пятнадцать минут. Ей нужно было возвращаться в ресторан, ведь смена ее заканчивалась в два ночи. И этот час, выкроенный специально для него, ей придется еще отрабатывать. Он так и не понял, прощаясь с ней, злится она на него или уже простила.

Дома не спалось. Мать была на очередном дежурстве в больнице.

Нахватала кучу подработок за последние месяцы. Вообще дома редко бывает. А может, у нее уже личная жизнь складывается, а он еще не в курсе? Ладно, в любом случае, хорошо, что ее нет. Ему в одиночестве легче. Хоть спокойно прокрутит все события дня.

Сначала чертов папик с плазменной панелью, потом недовольный его работой Стасик, и в завершении неудачный разговор с Катей. Сегодняшний день не чета вчерашнему. Почему жизнь такая полосатая?

Кстати, он нашел отличный сайт, где доходчиво объяснялось про отливы и приливы судьбы, и как на это можно влиять. Вот сейчас он и поизучает нужную информацию. Данила огляделся, чертыхнулся. Он забыл ноутбук в офисе! Так сильно торопился к Кате. Пришлось воспользоваться стареньким компьютером, к которому ни разу не подошел за последний месяц.

Но развалюха долго не хотела включаться. С десятой попытки комп утробно заурчал, и монитор наконец-то замигал, подавая надежду. Целых двадцать минут машина старалась, кряхтела и завывала, как неприкаянный ветер. Но вскоре все потухло.

«Ну и черт с тобой!» — в сотый раз за вечер ругнулся Данила, схватил комп и вынес его за гаражи.

Тусклый фонарь был единственным свидетелем экзекуции, которую он устроил отжившему свой век компьютеру. Громкие звуки разбивающегося стекла и трескающегося пластика распугали всех окрестных собак.

Спал он спокойно, никакие кошмары его не тревожили.

***

Следующий день начался правильно. Ритуал был соблюден технично и неспешно. Энергетическое раздвижение пространства, начертание рун на удачу, пальчиковая гимнастика и монотонное повторение мантр по сто восемь раз.

В офисе работа спорилась, пока ближе к полудню не позвонила мать.

— Твой отец умер этой ночью, Даниил, — сухой, безэмоциональный голос не предвещал ничего хорошего.

— И что? — осторожно спросил он.

— Я была за гаражами, — сказала она и надолго замолчала.

— Мам? — Данила вышел в коридор и растворился в толпе.

В трубке сначала раздавались всхлипы и тяжелое многоступенчатое дыхание матери, а потом ее прорвало.

— Ты страшный человек, Даниил! Ты мошенник, вор и убийца!

— Ты эти слова сможешь мне повторить в глаза? — Данилу колотила дрожь.

— Мои глаза больше видеть тебя не хотят…

Ну, хватит! Он отключился, выбросил телефон в урну и машинально побежал к лифтам.

В ресторане «На небесах» царила возбужденная суматоха. Катя с подносом в руках приблизилась к нему на секунду и прошептала скороговоркой.

— У нас сегодня банкет на пятьдесят человек. Некогда мне.

Данила растерялся. Что же делать? В офис в таком состоянии нельзя. Его лихорадит, словно он в горячке. Стас оштрафует за кислую физиономию, вчера предупредил. А Катя занята. Как некстати этот банкет. И тут он увидел узкую приоткрытую дверь. Охранника рядом не было.

Он изобразил зайчика на всякий случай, пошевелил его ушками и нырнул в узкий проем. Точно, здесь лестница, ведущая на технические этажи. А ему сейчас ой как надо под купол!

«Я — вор? — бубнил он про себя, быстро поднимаясь по винтовой лестнице. — Почему? Потому что спер из супермаркета дорогую зубную щетку в пятом классе? Но ты ее никогда бы не купила, мама! А эти щетки, жутко распиаренные по телеку, были у каждого школьника! Да, это сейчас смешно, а тогда… тогда казалось, что без чертовой щетки не будет в жизни счастья.

Мошенник? Потому что увязался с тобой в отпуск? Не захотел оставаться с бабой Машей, вот и прыгнул незамеченным в поезд. Я же не был тебе в тягость на отдыхе. И ты сама говорила, что мечтала показать мне море.

Убийца? А кого я убил? Компьютер, который вышел из строя? Но это моя вещь, и я волен распоряжаться ей, как мне хочется. При чем тут отец?

Не погорячилась ли ты, обвинив меня во всех смертных грехах? Не будешь ли жалеть потом?»

Он перевел дыхание и продолжил внутренний монолог.

«Спасибо тебе, что вырастила меня. Я никогда не голодал, в доме всегда были конфеты и любимое печенье. Я был обут и одет. Пусть не в крутые шмотки, но все необходимое имел. И за это тоже спасибо. Я слышал, как ты жаловалась подругам, что трудно тянуть ипотеку и растущего сына…».

Лестница привела его к арочной двери. Он толкнул ее и очутился на крыше. Холодный ноябрьский ветер резко ударил в лицо. От неожиданности он ртом глотнул колючего воздуха, и тот обжигающим огнем лизнул легкие. Из глаз непроизвольно выкатились слезы. Он проморгался и осторожно осмотрелся. Небо, затянутое облаками, казалось, упало на плечи. Дух распирало от высоты.

Красиво здесь.

— Прощай, дом! — крикнул он небесам, а потом добавил шепотом. — Я к тебе не вернусь, мама.

Данила стоял на покатой крыше ресторана и перебирал свои невеселые думы.

Как же легко и просто было в детском саду. Как сносно и комфортно в школе. А дальше пошла свистопляска. Ну, почему, почему подвела пальчиковая гимнастика? Учился бы сейчас в институте и не знал никаких проблем.

Хм, одернул себя Данила, не бывает в этой жизни «без проблем», даже если учился бы в институте. Не одно, так другое. Безлимитный тариф на везение выторговать у судьбы мало кому удается. Во всяком случае, ему такие «везунчики» не попадались.

Почему-то захотелось подойти ближе к карнизу. Ну, просто посмотреть на фигурки снующих внизу людей и спичечные коробки машин.

«А если споткнешься и камнем полетишь вниз?» — трусливая мысль вылезла некстати и заставила колотиться сердце по-заячьи.

Не споткнусь, сказал он себе, глубоко вдохнул и сделал шаг вперед. Ради любопытства.