Очереди в зале ожидания

— Ты куда с таким баулом прёшь! Сдай на утилизацию свой скарб! — меня грубо пнул бугай внушительного роста.

Я огляделся. Потом изучил тщательно себя. В моих руках не было даже портмоне, не то что сумки. «Ненормальный, что ли?» — подумалось мне.

— Это ты ненормальный! Посмотри, какой багаж за тобой тащится! Сдай в утиль, говорю, свои воспоминания! — бугай смилостивился, учуяв мою растерянность, и ткнул рукой в направлении «туда». — Вишь, окошко «Утилизация»? Тебе сперва туды. А потом уж будешь толкаться на посадку.

Мне ничего не оставалось, как пристроиться в конец длинной очереди на утиль.

Такой поток граждан в одну линию я помню лишь при социализме за докторской колбасой. Ну, еще в аэропорту Бангкока видел бесконечный людской муравейник, тянущийся к паспортному контролю. В обоих случаях толпа прекрасно понимала, для чего томится в очереди. А я ничего не понимал.

Надо узнать, где справочная. Может, нет надобности простаивать именно к этому окну, может, мне к другому. Я решил спросить.

— Эй, новенький! Не лезь вперед! Ты здесь не один!

«Я, наверное, умер», — мелькнула в голове свежая мысль.

— Ой, удивил! И поэтому по блату пролезть хочешь? Тока в порядке очереди! — злющая тетка бдила за каждым, кто норовил проскользнуть к окошку, минуя толпу. Ей помогал тощенький очкарик с жиденькой бородкой. Он лихо отталкивал костлявым плечом тех, кто желал «тока спросить».

С такими экземплярами лучше не связываться, заклюют.

Я втиснулся обратно и стал терпеливо ждать. И не мог определить, сколько минут нахожусь в очереди. Поймал ощущение, что здесь нет времени. Во всяком случае, часы на глаза не попадались. И чувства усталости тоже не было. Почему же в памяти чётко зафиксировано, что в очереди находиться плохо?

Люди стояли плотной стеной и практически не разговаривали друг с другом. От скуки я стал озираться по сторонам.

Огромное помещение без потолка, будто оно упиралось прямо в небо, имело размеры добротного футбольного поля. В глаза бросалась стерильная чистота, несмотря на бесчисленное множество народа. И не видно было обслуживающего персонала.

Мне захотелось узнать, а кто, собственно, руководит этой богадельней? Но вопрос задать не успел. Толпа вдруг резко оживилась. Все как по команде повернули головы к главному входу.

Горстка людей в белых одеждах неспешно проплыла через весь зал и подошла сразу к воротам с вывеской «Отправление». Смиренность на их лицах подкупала натуральностью. Они действительно выглядели спокойными и величественными, будто и не были никогда подвержены вульгарным эмоциям.

Очередь возмущенно загудела.

— Гляди-ка, избранные!

— Идут как вип-персоны. Ишь какие!

— Так они при жизни готовились к переезду, чего вы хотите!

— А нам вот никто не давал рекомендации, как подготовиться.

Людской поток бурлил и негодовал. Вот, мол, опять несправедливость. Кто-то всю жизнь толкался локтями, старался урвать хоть какие-нибудь крошки от общего пирога, а кто-то умиротворенно наблюдал за чужой суетой и нехотя пожевывал свой солидный кусок.

— Нет, чтобы в общую очередь!

— Их с нами так же невозможно смешать, как масло с водой.

Я слушал с открытым ртом. Даже хотел поучаствовать в обсуждении этих персон. Но из интересной темы меня выбил голос.

— Покажите свой талон на индексацию эмоций, — благожелательно настроенный дедок мило улыбнулся через окно.

Я молчал как рыба, не понимая, что он требует. Моя нервозность проявилась в виде подёргивания левым глазом. Эту дурацкую привычку я заимел еще в школе, стоя у доски, и, видать, с ней закончу свой путь.

— Ну что же вы? Не прошли индексацию?

— Я… я просто не знал. И справочной нигде не видно. Бюрократия сплошная!

— А-а, тогда вам во-о-он к тому окошку сначала, — он еще раз мило улыбнулся. — И не сердитесь, здесь те же законы, что и на земле. Слыхали, небось, поговорку: что вверху, то и внизу.

Черт ногу сломит в этом хаосе ожидания, ругнулся я про себя и направился в другой конец зала.

Тут царил покой. Общее освещение было выключено, лишь тусклый свет пробивался через закрытые окошки. Пахло почему-то формалином, но меня это не смутило.

Тишина так обрадовала, что я, как ребенок, громко озвучил свои мысли.

— Вот удача-то! Хоть здесь без толкучки обойдется!

Полумрак расслаблял, не хотелось суетиться, но в голове свербела мысль «надо справки собирать, а то не уеду».

Я стукнул несмело по матовому стеклу с надписью «Вновь прибывшие». Оттуда послышались шорохи, и вскоре окно открылось.

— Вашей фамилии в списках нет. Ждите.

Как же так?

— Унылых Бог не любит, — кто-то ласково погладил меня по плечу. — Давай погадаю, милок, напоследок. Хочешь, талонов наворожу?

Вот те на! Передо мной стояла цыганка и вертела в руках вожделенные справки. Я засмотрелся на игру пальцев. Удивительно, она тасовала бумажки так ловко, будто новую колоду карт. Потом внимательно вперилась в меня и резко изменилась в лице.

— Ты чего здесь делаешь, милок? Тебе зачем заранее очередь занимать? Тут на вырост ничего не дают.

— Простите, не понимаю…

— Иди, греши! Твое время еще тикает, — сказала она зло и растворилась в толпе.

А я стоял посередине зала в замешательстве. Талона на индексацию нет, бланка на утилизацию тоже. А еще в очереди говорили про необходимость получения коэффициента полезности деяний. Мне так и не удалось узнать, где его выдают.

Какой же я неудачник! Хоть бы одну справку получить через любое окошко.

Толпа обтекала меня со всех сторон. В руках каждого бегущего шуршала куча бумажек, а у меня даже паспорта не имелось в наличии. Хотя его так ни разу и не спросили.

Как я оказался среди людей, которые точно знают, что им делать и куда идти? Нет ни одного растерянного лица. Все собраны и толкаются именно у нужного окна, а потом бегут в нужную сторону. А как они поняли, что делать и в какой последовательности? Я чувствовал себя не на том балу.

Меня здесь не должно быть!

Эта мысль разрасталась и уже выпячивалась неприлично из моей головы.

Кто-то хихикал, глядючи на меня, кто-то крутил пальцем у виска. И все бежали дальше по своим неотложным делам. Зал ожидания гудел, словно улей. Но все делалось слаженно, точно каждый был в курсе правильного алгоритма беготни.

А я всё стоял, потерянный, посередине зала. И в какой-то момент мне почудилась дивная мелодия. Голоса людей сплетались с музыкой потрясающе ритмично. Это выглядело как хор, в котором я оказался фальшивой нотой.

Было жутко обидно, что я не могу вписаться в общую гармонию.

Мысленный крик «Помогите!» вырвался сам собой.

— Обратитесь в бюро недоделанных дел. Там помогут, — кинула тётка-активистка с очереди на утиль.

Я округлил глаза и недоумённо пожал плечами.

— Это в секции номер «три», — услышал брошенные на ходу слова.

Поплёлся туда. Отстоял внушительную очередь.

— Ваше «дело» еще не поступало. Ждите!

«Я, наверное, не умер, а сошел с ума» — пришла новая мысль.

— О, так это другой разговор! Вам в секцию номер «шесть». На этаж ниже спуститесь. Там находится отдел «Потери фрагментов памяти». Быстренько восстановите их, а потом уж поднимайтесь к нам и утилизируйте.

«Нонсенс какой-то», — прозвучало в моей голове. Но больше никто на мои мысли не отозвался. Хотя я уже привык, что не обязательно проговаривать вслух то, что думаешь. Тебе и так ответят, подскажут, направят. А тут тишина.

Я запутался. И вдруг стало себя жалко до слёз. Что же мне делать?

— Быть может, вам еще рано в этот зал ожидания? Идите за информацией к лифту, — посоветовал молодой человек с талоном в руках и искренне рассмеялся.

Неужели моя растерянность выглядит смешно?

Сияющую кабину увидел сразу. Очереди не было. Я осторожно вошел и не успел нажать на кнопку, как лифт начал стремительно падать.

Разобьюсь. С такой головокружительной скоростью точно разобьюсь.

Уши заложило, грудную клетку сдавило тяжеленной глыбой, а сердце запуталось в клапанах и качнуло всю кровь прямо в голову. Страх подкатил к горлу, я закричал и…проснулся. За окном светало.

Я без паники прокручивал увиденное, ни одна деталь из сна не потерялась. Отчетливо запомнились мысли в момент падения, когда растворилась кабина лифта, и остался только трос.

Ах, да, это же канат воспоминаний. И я лечу вниз, цепляясь за незначительные эпизоды жизни, нелепые, бестолковые, давно позабытые. Ну, конечно, их надо в утиль, и список лучше всего составить сразу, как приземлюсь.

С абсолютно ясной головой я сидел на кровати и думал, как это на самом деле важно написать перечень недоделанных дел и ненужных поступков.

Я дружил с этой мыслью целый час, а потом эмоции начали подтаивать. И уже не актуальным казалось составлять какие-то списки. Это ж надо постоянно жить в режиме перемотки, с глазами, вывернутыми в прошлое.

Мир разбросал вокруг столько всего удивительного, что не успеваешь ко всему прикоснуться хотя бы взглядом, а тут нужно тратить свое «сегодня», чтобы вычеркнуть из памяти то, что накосячил «вчера».

А вот не буду я этим заморачиваться!

На моем внутреннем экране вновь проплыли избранные в белых одеждах. Но ни злости, ни зависти к ним не возникло. Ну, шли они на посадку по зеленому коридору, и что с того? Заслужили, видать.

Подумаешь, я при жизни-то не пользовался ни разу классом «люкс», значит, и там выдюжу «эконом» вариант. Буду, как все, томиться в очереди и собирать справки. Надо так надо. Чего заранее беспокоиться!

А пока будем считать этот абсурдный сон всего лишь… абсурдным сном. Хотя в этом абсурде я углядел зерно, не лишенное здравого смысла: абсолютно все пройдут по залу ожидания.

Кто-то красиво, кто-то суетно. Собственно, кто как жил. Всякого я там повидал. И нервозность, и брюзжание, и злость, и даже веселье. Только страх мне не встретился.

Получается, что в жизни он есть, а в зале ожидания — нет. Это здорово обнадеживает.

Я выпил кофе и бодро шагнул в рабочее утро.