Никому не позволю свести меня с ума

Как же бесила меня эта дрянь, из года в год! Сижу тут, уже не знаю сколько, наблюдаю весь этот чудовищный психодел и медленно-медленно схожу с ума. Побыстрей бы уже. Не люблю выделяться из толпы. Здесь, в этом измерении, мире, изнанке жизни (да в любом случае это дрянь!) все психи! Гуляя по желтым, красным, зеленым, неестественно ярким улицам, я наблюдаю за этими фриками. Кто во что горазд! Иные рвут кишки животным, другие ходят в чудовищно-страшных костюмах, а третьи вообще не люди – так, слизь, имеющая антропоморфные очертания.

Уже четыре дня не выходил из дома – оно мне надо? Сижу в своем уютном доме – единственном светлом месте здесь! Вот только заняться нечем. Книг тут не читают, музыку не слушают (за музыку здесь считают крики и визг), а по телевизору показывают ТАКОЕ! С ума сойдешь, в прямом смысле этого слова. Обычно я играю в карты сам с собой, которые почему-то оказались в моем доме. Сегодня мне надоело. Рискнул посмотреть ящик.

Показывают помехи (все телевизионные передачи сопровождаются помехами здесь). Потом очень яркое изображение человека, которые держит в руке шар, издавая ритмичные звуки. Крыша едет. Начинаю злиться. Беру в руки какое-то оружие, каким-то образом, оказавшееся на моем столе.

-ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ УЖЕ! — крикнул я и швырнул кинжал в телевизор.

Выбегаю на улицу, даже не надев куртку, вообще ни о чем не думаю. Бегу, бегу, бегу. Чувствую, что сознание теряется. Останавливаюсь и ору, чтобы доказать всему миру – Я СУЩЕСТВУЮ! НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЮ СВЕСТИ МЕНЯ С УМА!

-ЗАБЕРИТЕ МЕНЯ КТО-НИБУДЬ ОТСЮДА! – обращаюсь я к пустой ярко-красной улице.

Внезапно меня за руку кто-то дергает. Я прихожу в себя и вижу перед собой очень маленькую девушку – метров сто тридцать максимум. У неё очень большие глаза с невероятно длинными ресницами, красивые тонкие губы и бритая голова. Одета она, как и большинство жителей этого места – очень странно. Меховой жилет прикрывает голую грудь, а юбка, кажется, длиннее, чем сама модница. Она берет меня за руку и щелкает пальцами прямо перед моим носом. Я замечаю, что кончики пальцев у неё ярко-синие. Она улыбается и приветливо говорит:

— Забираю.

У неё очень тонкий приятный голос. Она стремительно уходит, всё еще держа меня за руку. Я и понять ничего не успел – а мы уже зашли в метро. Пришлось спускаться по отвратительному эскалатору, залитому кроваво-красным цветом. Казалось, ему нет конца, он, кажется, был аж до центра земли! Конечно, это преувеличение, но спускались мы довольно долго – полчаса или даже больше. Незнакомка не проронила ни слова за все это время. Я тоже.

Наконец, мы спустились, но перед нами были не вагоны метро, а ночная приятная улица. Я даже не удивился – ну, чего только не бывает здесь. Мы подошли к её дому. Почему-то я сразу понял, что это именно её дом, только её. Я посмотрел на окна. Там был космос.

Мы зашли внутрь, в комнату, залитую нежно-розовым цветом. В комнате было много мебели — два стола, телевизор, холодильник, три стула, диван и шкаф со всякой бесполезной всячиной. Я обернулся к одной из стен и обнаружил там целую дюжину маленьких телевизоров, которые показывали очень яркую картинку без помех. Телевизор на обеденном столе показывал какую-то черно-белую передачу с ужасными помехами. У диктора был противный гнусавый голос. Я сел на диван и незнакомка спросила:

— Есть хочешь?

Я кивнул, хотя, кажется, не слишком хотел есть. Хозяйка что-то достала из холодильника, повозилась над посудиной, стоявшей на кухонном столе, поставила её мне на стол обеденный, и любезно сказала:

— Приятного аппетита!

Я тут же, внезапно для себя, проникся к этой низенькой дамочке ужасающим отвращением – мне было противно осознавать, что я дышу с ней одним и тем же воздухом.

Передо мной была тарелка. В тарелке было молоко, а вместо хлопьев — кнопки.

— Это мне есть?! — возмущенно спросил я.

— Что плохого? Здесь все это едят — невозмутимо отозвалась хозяйка.

Я посмотрел на неё. Лицо её не проявляло никаких эмоций. Она отвернулась и молниеносным движением кинжала разрезала iPod.

— Ты чокнулась что ли?! — спросил я.

— А что, эта штука кому-то была нужна? — невинно осведомилась она.

Неужели, она умственно отсталая? Ну, точно! Кнопки вместо хлопьев, разрезание гаджета, легкость движений…. Приметы сумасшедших, которые населяют это славное местечко. Я встал, чтобы уйти, но тут же внезапно сел обратно.

— Сиди уже. И слушай, — её голос был каким-то другим. Он завораживал, но в то же время пугал, — Как ты относишься к своей жизни? Не отвечай. И так понятно, что отвратительно. А как ты относишься к своей жизни здесь? Нет, я не правильно говорю. Здесь всё, что угодно, но не жизнь. Ты умер и попал сюда. А теперь тебе нужно переродиться. Место настолько отвратительное, знаешь почему? А потому, что ты так относился к своей удивительной жизни. И теперь, изволь, расплачивайся! Жизнь не любит, когда к ней относятся как к тяготе. Ты ведь всегда мечтал о чудесах? И так относился к Жизни! А ведь она так любит дарить тайны и загадки, это невероятно как любит!

Я растерянно глядел на неё. Все, что говорила эта лилипутка, было правдой. Я чуть не расплакался от собственной беспомощности. И что же, мне теперь целую вечность платить за свою глупую оплошность? Неожиданно, девушка ласково и сочувственно улыбнулась и сказала:

— Да не расстраивайся. Ты упертый. Никому не позволишь свести тебя с ума. У тебя есть ещё шанс, но он последний. Не трать его попросту, лучше делай, как я скажу.

Она умолкла, взяла с полочки блеск для губ, неторопливо накрасила им веки, глядя в карманное зеркальце, и продолжила:

— Слушай внимательно. Выйди на улицу с этой штукой, — она указала рукой на длинную белую свечу, — зажги её, и капай воск на снег, а потом возьми холодную штуку и остуди свою голову, бедный.

Я ничего не понимал. Почему это я бедный? Что вообще за бред она несет? Уж не розыгрыш ли это? Где скрытая камера? Но я молча взял свечу и вышел из дома. Передо мной была не ночная улица, а настоящая снежная пустыня. Я не чувствовал ни холода, ни страха, ни собственного идиотизма. Вообще ничего. Просто сделал, как сказала хозяйка дома, обладательница самых длинных ресниц в этом мире.

По моим мокрым от снега щекам текли теплые, соленые слезы. Хорошо, что этого никто не видит. Я услышал звук моря. «Откуда здесь море?» — равнодушно подумал я. Обернувшись, я понял, что уже давно стою на побережье и смотрю на целую дюжину дельфинов, радостно выпрыгивающих из воды. Никому не позволю свести меня с ума. Никому, кроме этих дельфинов, конечно.