Ненюфар

Ненюфар

Евгения Кислица

Старинная английская легенда гласит: «Того, кто увидит белоснежный цветок Ненюфара и вдохнет его дурманящий аромат, ждет либо безумие, либо смерть».

— Боже Джон! И ты веришь в эти детские сказки?

— Генри твой скептицизм выходит за все рамки. Я долгое время исследовал английский фольклор, и не раз находил подтверждение этой легенде.

— Может, ты еще общался с тем, кто стал жертвой этого растения? Право, Джон, это смешно. Я уверен, что это всего лишь страшилка, не имеющая в своем составе ни одной крупицы правды.

— Ну, дело твое, — ответил Джон, наливая в граненный стакан виски двадцатилетней выдержки. — Лично я не то что верю, а не отрицаю такой возможности.

— И как же этот цветок убивает? — продолжал веселиться Генри.

— Тебе это действительно интересно? Если нет, то я не буду себя утруждать поиском записей по этому поводу.

— Да интересно, — заверил его Генри. — Может, я проникнусь, и вместе с тобой возглавлю клуб любителей сверхъестественного.

Джон покачал головой, но не стал отвечать на подшучивания друга. Он знал, что завтра мнение Генри может кардинально измениться. У него имелся дневник некоего Грегори Дойла, и в нем он описывал свое состояние, после встречи с этим цветком.

— Уже довольно поздно, — заметил Джон, не пора ли нам, мой дорогой друг отправиться спать?

— Как скажешь, — Генри зевнул и потушил сигару.

— Надеюсь, гостевая спальня готова?

— Ты же знаешь, в моем доме всегда тебя ждут. Как я, так и мои слуги.

— Что верно, то верно.

Мужчины разошлись по спальням около двенадцати ночи. Их сон, ничто не тревожило. Генри в эту ночь снились прекрасные девы в восточных нарядах, они манили его в свои объятия, он протягивал руки, но они внезапно исчезали. Поутру он будет еще долго вспоминать их лица.

Пешая прогулка, всегда была полезна для здоровья, а при совмещении с разговором двух старых друзей становилась еще и приятной. Темы были различны, но в основном речь шла о делах. Джон рассказывал о своей фабрике, которая приносила ему основной доход. Ее он получил, как и особняк, в наследство от своего отца. Отец просил Джона продолжить их семейное дело, и не продавать ткацкую фабрику. Воля умершего в полной мере исполнялась вот уже десять лет. Дела шли хорошо. Джон намеревался в ближайшем времени открыть еще одну фабрику, но в соседнем городе.

Что касалось Генри, то он возглавлял почтовые отделения графства, в котором они проживали. Не сказать, что доход был более чем достаточным, но холостяку, коим был Генри, на жизнь хватало. У него имелся небольшой особняк неподалеку. Поэтому, он частенько наведывался к своему другу детства. Время пролетело незаметно. Друзья стали возвращаться назад.

— Да, аппетит я точно нагулял, — Генри вертел в руках лист орешника.

— Не сомневаюсь. Готов съесть целого кабана? — засмеялся Джон.

— Нет, кабана я не осилю, а вот от мяса с овощами не откажусь.

Стол был уже накрыт, когда они вошли в дом. Помимо мяса с овощами, стол изобиловал различными закусками. Спустя пять минут, старания повара были оценены. Закуски съедены и тарелки с мясом опустошены. Почувствовав приятную слабость, мужчины переместились в библиотеку, где за чашкой кофе Джон хотел представить дневник Грегори Дойла. Состояние Генри сейчас как раз к этому располагало. Он был расслаблен, а значит, будет слушать и вникать. Без подшучиваний и своих скептических замечаний. Дневник уже лежал на письменном столе. Джон еще вчера перед отходом ко сну вынул его из ящика. Взяв его в руки, он сел напротив Генри.

— Ты готов слушать?

— Ты про тот дневник?

— Да, именно.

— Ну, хорошо давай. Какое, никакое развлечение.

Джон открыл дневник, и начал читать.

26 мая

Ночь была душной, открыв окно, я стал втягивать в себя живительный воздух. Он был свеж и чист. Луна огромным диском освещала небосвод. Вдали до самого горизонта простиралась долина. Сейчас она была покрыта красными цветами, я не знаю как они называются, но это точно не розы. Их запах был повсюду. Но среди их запаха был еще один. Он отличался большей глубиной. Мне хотелось узнать, что за цветок его испускает. Накинув один лишь только халат поверх пижамы, я спустился и вышел из дома. Минув сад, через заднюю калитку, я стал удаляться по тропинке, ведущей вглубь долины. Меня вел этот аромат, и я был в предвкушении увидеть редкий экземпляр.

И вскоре я его увидел. Это был он. Один на миллион. Он лучился белым светом, и в лунном сиянии казался прозрачным. Я наклонился, чтобы лучше рассмотреть его. Дурманящий аромат пронзил мои легкие, я почувствовал ни с чем не сравнимое тепло. Цветок только начал раскрывать свой бутон. Его лепестки были прекрасны. Я не сдержался и сорвал его. У меня возникло необъяснимое желание быть всегда рядом с такой красотой.

Дома цветок был поставлен в вазу с водой, и она теперь стояла на подоконнике моей спальни.

27 мая

Утром к моему ужасу цветок немного увял. Я очень расстроился. Весь день улаживая дела, думал только о нем и ждал встречи. Внезапно поймал себя на мысли, что как то завишу от этого цветка, но вскоре забыл об этом.

Вечером, первым делом подошел к окну, да, он на месте, но такой же, как и утром, понурый и увядший. «Скорее всего, дня через два придется его выкинуть», — подумал я с сожалением. Поужинав, и поговорив с дочерью о ее предстоящей свадьбе, я отправился отдыхать. Немного почитав книгу, я стал впадать в дрему. Наверное, это был сон. На небе опять взошла полная луна. Ее свет падал на лепестки цветка, и о чудо! Они стали приподниматься. И спустя некоторое время цветок гордо закачался на зеленом стебле. Приглядевшись к нему, я понял, что он изменился. Вместо бутона появилась голова красивой девушки, а из стебля, будто вырезаемое скульптором, стало вырисовываться женское прекрасное тело. Нет, этого не может быть, я сплю! Пока я пытался пробудиться, девушка, словно пушинка, спустилась на пол и стала подниматься до тех пор, пока не достигла роста взрослой женщины. Она приближалась ко мне бесшумно, и плавно. Ее грации позавидовала бы кошка. Миндалевидные глаза ее сверкали как два изумруда. Вскоре ее руки прикоснулись к моему лицу. Я испытывал блаженство, теряя представление о времени. Но к этому блаженству стала примешиваться и боль, я невольно вскрикнул и дернулся в сторону. Но ненадолго. Меня притянуло к этой незнакомке, и она продолжила терзать меня. Я впал в беспамятство и провалился в темноту.

— Джон, — прервал друга Генри, — я надеюсь этот дневник не на сто страниц? Ты же знаешь, я не люблю нудных историй.

— Нет. Дневник сам по себе длинный, не спорю, но что касается цветка, здесь всего несколько глав.

— Отлично, значит, я не успею уснуть. Продолжай, — Генри подмигнул, и чтение возобновилось.

28 мая

Утром я почувствовал себя неважно. Цветок выглядел так, как будто его только что сорвали. И теперь распространял невыносимо сладкий запах, от него у меня кружилась голова. Вспомнив, что было прошлой ночью, я вздрогнул. Неужели все это правда? Или это лишь плод моего воображения?

Самочувствие на протяжении дня было плохим. Все время ломило кости и бросало в жар. Наверное, я просто простудился, когда ходил за этим цветком. А приснится могло все, что угодно.

Дочь, увидев мое состояние, принялась меня лечить. Пришлось остаться дома в этот день. Меня ждала постель и постоянное горячее питье. К вечеру вроде почувствовал себя лучше и даже стал улыбаться. Попросил немного открыть окно. Ребекка чуть не свалила цветок. Поставив его на место, она с удивлением спросила, откуда тот взялся. Я сказал, что сорвал его в долине.

— Ох, папа!!! Стоил ли он того? Но так и быть, я поменяю воду в вазе, — с этими словами она вышла из комнаты.

Вскоре цветок был помещен в свежую воду, и казалось, что ему стало еще лучше. Ребекка просидела рядом с моей кроватью до самой темноты, поцеловав меня, пожелала спокойной ночи и ушла к себе.

Мне не спалось, я искал спасение от бессонницы в книге. Вчера, я только начал читать ее. Она показалась мне достаточно интересной, и я решил, что продолжу чтение. На сорок второй странице меня отвлек тихий мелодичный звук. Я стал прислушиваться. Он исходил от цветка! Да, вот опять он закачался на стебле. Но, я же не сплю! Я очень сильно ущипнул себя за руку. Все осталось прежним. Как завороженный я смотрел на превращение цветка в девушку, но сейчас она уже не была такой эфемерной. Ее тело лишь слегка просвечивало. Движения стали более реалистичными. Она тянула ко мне руки. Ничего не соображая, как будто под гипнозом, я встал и пошел к ней навстречу. Опять дрожь побежала по моему телу. Она заключила меня в объятья и губами прильнула к шее. И вот опять это чувство. Боль и блаженство. Не в силах сопротивляться я просто ждал, когда эта бестия насытится, а она именно это и делала. Я стал понимать, что ей необходима моя жизненная энергия. Она, как вампир, тянула ее из меня. Когда наконец она от меня оторвалась, я был опустошен, или так мне казалось. Я упал на пол, и не в силах ни идти, ни позвать свою дочь на помощь, уснул крепким сном.

29 мая

Очнулся я до того, как Ребекка могла увидеть, в каком я состоянии. Я был очень слаб, ползком смог добраться до кровати и кое-как на нее лечь. Дико хотелось пить. Я не стал звать дочку. Она пришла сама, но не скоро. Очень огорчилась, узнав, что мне стало хуже. По ее словам, я был очень бледен, а пульс еле прощупывался. После того как я напился, дочь принесла горячего куриного бульона, чтобы хоть как-то поддержать мой организм. Я находился в сонном состоянии и долго не мог разговаривать. Ребекка все понимала. Погладив меня по голове, получше укрыла одеялом. Сколько она просидела рядом со мной, я не знаю. Я потерял счет времени, существовала только ночь. И вот опять темно. Цветок, будь он проклят, оживал.

Еще немного и эта тварь обретет плоть. Но я не позволю, нет! Собрав все свои силы, а их катастрофически было мало, я встал. С трудом передвигая ноги, стал подходить к столу, на котором стояло растение. Процесс преобразования только начинался. Терять время было просто губительно для жизни. В каком — то ящике стола, должен быть нож для бумаги. Да, так и есть, он был в третьем ящике. Крепко зажав его в руке, я повернулся к цветку. Голова проникновенно смотрела на меня немигающим взглядом. Я отвел глаза, понимая, что если продолжу зрительный контакт, просто впаду в транс, и она или оно закончит свое дело. А именно вытянет остатки сил и приобретет завершенное тело. Схватив это существо за оформляющуюся шею, я ножом начал перерезать его при этом сильно сжимая, ибо тварь жаждущая моей смерти для продолжения своей, дико извивалась. Спустя минуту все было кончено. Жалкие остатки цветка лежали на полу, и если немного прислушаться, можно было услышать слабый стон умирающей псевдо — женщины. Меня это ничуть не смущало. Странно, но когда стон стих, ко мне стали возвращаться силы. Пропала слабость, ноги крепко стояли на земле, а голова стала ясной как никогда. О ночном происшествии, да и о происходивших со мной событиях в целом, я решил никому не говорить, так, как меня просто сочли бы сумасшедшим, а им я не был. Существует в нашем мире столь необъяснимое, что даже задумываться над этим — уже безумие...

— Ну вот, собственно и все. Дальше, дневник повествует о банальных вещах. Грегори Дойл, скорее всего, выбросил этот цветок и больше никогда не ходил ночью в ту злосчастную долину, — Джон закрыл дневник, и отложил его в сторону.

— В принципе, все так, как я и думал. Старик наверняка, все это выдумал. Тем более, у него был жар. А там и до галлюцинаций недалеко. Джон, ты меня не переубедил!

— Видимо твой скептицизм неискореним, — тяжело вздохнул Джон. Или, ты не поверишь, пока сам не увидишь?

— Возможно, мой друг, загадочно улыбнулся Генри, — как увижу, обязательно тебя об этом оповещу.

С того разговора прошло две недели. Генри за это время ни разу не заявился в гости. На письма отвечал кратко, ссылаясь на свалившиеся проблемы на почте, которые необходимо было срочно решать. Джона устраивал такой ответ. Он лишь попросил своего товарища обязательно приехать к нему сразу же, как все разрешится. Волею судьбы он и сам в скором времени отбыл в другой город. Там наконец-таки открывалась вторая фабрика. Она отнимала много сил, но как говорится, без труда не вытянешь рыбки из пруда, поэтому Джон трудился, не покладая рук. Когда все устаканилось, Джон решил, раз уж Генри сам не идет к нему, то он навестит его. Предупреждать о своем приезде он не стал, хотел сделать старому другу сюрприз. Захватив бутылку старого доброго виски и упаковку кубинских сигар, Джон пешком пошел по улицам Ш… го графства. Погода была замечательная, вокруг было много людей, спешащих по своим делам. Жизнь кипела, и от этого на душе Джона становилось радостно.

Вдалеке показался конек крыши городского особняка Генри. Оставалось идти уже недолго. Через несколько минут Джон подходил к парадному входу. Внезапно дверь дома отворилась, и на пороге появилась девушка неописуемой красоты. Ее длинные светлые волосы опускались ниже спины, глаза напоминали два зеленых изумруда, они лучились холодной чопорной красотой. Точеный профиль лица девушки мог быть удостоен лучших полотен великих художников так же, как и ее фигура. На ней было белое одеяние, ниспадавшее на пол воздушными складками. Легко и непринужденно девушка спустилась по ступеням и скрылась среди прохожих. Неужели у Генри появилась девушка? Ай, да Генри! Черт с усами! Вот какие дела у него, не мог признаться, что бросил уклад холостяка. «Не зря я прихватил виски, — подумал Джон, — будет что отметить». Зайдя в холл, он позвал Генри, но тот не откликнулся — наверное, сидит в своем кабинете. Джон прошел по длинному коридору к дальней двери. За ней была тишина. Повернув ручку, и выставив вперед себя бутылку, Джон вошел в комнату.

Генри сидел в кресле. Его лицо напоминало восковую маску, в глазах навсегда застыл ужас. Он был мертв. Боже правый! Он был мертв! В его руке был зажат белый высохший цветок.

На столе в кожаном переплете лежал раскрытый дневник. Одна единственная запись в нем гласила: Тот, кто вдохнет дурманящий аромат цветка Ненюфара, либо сойдет с ума, либо умрет.....