Книга из тибетского монастыря

Вячеслав Матосов

КНИГА ИЗ ТИБЕТСКОГО МОНАСТЫРЯ

В "Ветхом Завете" Библии написано, что фараон в Древнем Египте

исстреблял еврейский народ, бывший у него в рабстве.

Мать будущего руководителя евреев Моисея спасла его, положив

в просмоленную корзинку и опустив в реку Нил.

Но в двадцатом веке журналист из России Николай Нотович

в буддийском монастыре нашёл книгу "Тибетское евангелие",

написанное в начале первого века. Оно было написано раньше ,

чем было написано Евангелие христианской Библии.

В "Тибетском евангелие" было написано о том, что Иисус Христос

был в Индии, что Моисей был сыном фараона и что фараон приказал

Моисею увести евреев из Египта.

1

— Аааа, ч-чёрт, — только это и успел громко крикнуть Николай Нотович, скатываясь с седла на камни и очутившись внизу. Только после этого он ощутил нестерпимую боль и увидел, что правая нога была сломана. Это было результатом только что свершившегося падения с оступившейся лошади. И тут же лишился сознания.

— Не вставайте, месье, мы поможем вам, — услышал он шёпот от склонившегося слуги-переводчика француза Арни, испуганно вытаращившего глаза, когда Николай пришёл в себя. Это крепкое выражение было первой фразой, сказанной Николаем по русски за всё время этого путешествия.

Тут же рядом в растерянности стоял местный проводник-"кули", представитель этой народности здесь, в Непале. Николай и Арни так его и звали — Кули.

Вспомнив старый способ, Николай сломал маленькую ветку от рядом стоящего дерева и зжал её зубами, чтобы хоть как-нибудь вытерпеть боль.

— Там, в сумке за седлом должна быть верёвка. Наломайте длинные ветки и скрепите их у меня на ноге верёвкой, чтобы нога не сгибалась, — приказал он.

Оба тут же бросились выполнять его приказ. Руки их тряслись от усердия, но в конце концов эта работа была сделана. Пыхтя и подталкивая друг друга, они с трудом взвалили Николая на седло. Вот так, сидя сами на лошадях и поддерживая его с боков, они и подъехали к воротам буддийского монастыря в Химисе на Тибете.

Огромная толпа монахов во главе с настоятелем-ламой встретила их.

Треща молитвенными колёсами, они перенесли Николая в самую лучшую комнату монастыря и положили на постель, покрытую разноцветными циновками. Это была комната для гостей c циновками на полу. Рядом с постелью было установлено такое же молитвенное колесо на маленьком деревянном столике, на крышке которого была вырезана сцена какой-то битвы. Колесо представляло из себя вращающееся устройство с прикреплёнными на нём дощечками с написанными молитвами.

Слуга Арни и Кули, отвязав ветки от ноги и стараясь не причинять боль, с трудом сняли с него пыльные и грязные чёрный сюртук и брюки, а затем сам настоятель монастыря напоил Николая настоем лечебных трав, пробормотав при этом какие-то мантры — молитвы. К вечеру боль почти утихла и он стал размышлять о своём положении.

Да, конечно, он вначале был напуган этим случаем. Это ставило под угрозу выполнение им задания Главного Штаба государства Российского: разведке степени господства англичан в Индии и Непале, хотя официально он путешествовал как корреспондент журнала "Новое время " в Петербурге.

На следующий день он проснулся со светлым чувством ожидания исполнения какой-то мечты. Правда, это ожидание не покидало его в течении всего путешествия, но сейчас оно проявилось полнее. И тут же решил сделать перевязку и лучшую фиксацию сломанной ноги.

В тот момент в комнату вошёл настоятель и предложил выпить лечебный травяной настой. Позвав слугу-переводчика Арни из соседней комнаты, Николай через него поблагодарил настоятеля за лечение и попросил принести всё необходимое для перевязки раны и фиксации.

В комнату с шумом ввалились два монаха-буддиста и принесли несколько дощечек, выструганных веток и выстиранных длинных тряпок вместо бинтов. Пришёл и сам настоятель, положил на рану целебную мазь, пробормотав заклинание-мантру. После этого сам Николай закончил перевязку.

Оставшись один и отдохнув немного, Николай заглянул в походное зеркало и увидел там покрытую серой пылью густую лопатообразную бороду с растрёпанными усами, густые брови, серые глаза.

Надо бы сменить мой сюртук и одеться как они, подумал он, но тут снова вошёл настоятель-лама и принёс две переплетённые книги. Это был перевод с языка "пали" на тибетский язык. Николай позвал переводчика и они втроём стали переводить с тибетского на французский. Затем они уже обошлись без настоятеля.

Это была та книга, о которой Николай впервые услышал в селении Мульбек. У него даже побежали мурашки по телу от восторга от такого открытия! Это было то самое "Тибетское Евангелие"! Эти книги были похожи на Старый и Новый Заветы, но с большими изменениями.

Арни ушёл, а Нотович достал свой "корне вояж"— записную книжку и начал записывать запомнившийся перевод. Остатки боли улетучились мгновенно. Время летело быстро.

Николай пододвинул к себе молитвенное колесо и слегка толкнул его. Оно ритмично зашуршало, отсчитывая время в обратном направлении. Он читал перевод:

"У этого фараона было два сына, младшего из них звали Мосса". Вот так и заснул, уткнувшись щекой в циновку, с записной книжкой в руке.

2

В 1350 году до нашей эры в Египте в городе Фивы младший сын Мосса шёл по аллее ко дворцу его отца, — фараона Рамзеса Второго. Одет он в белую тунику с головным убором фараонов, только без украшений из золота.

Зачем же меня вызвал отец, думал он, отвечая на приветствия воинов стражи. Он до сих пор не мог прийти в себя от известия об убийстве еврейских младенцев по приказу фараона. И не один раз просил отца облегчить жизнь еврейского народа. Но тот не обращал внимания на эти просьбы.

Мосса знал, что отец не любит общения сына с этими людьми. Фараон всегда ставил в пример Моссе старшего сына.

Но душа Моссы интуитивно не принимала насилия над этим народом.

Но вот стража расступилась, Мосса вошёл во дворец и услышал властный голос:

— Мы позвали тебя с тем, чтобы объявить тебе приказ отправиться в далёкое путешествие.

Последствия бед, посланных на голову египтян, огромные. Мы поверили тебе, когда ты рассказал об их причинах. Этот еврейский народ неоднократно сопротивлялся нашей власти и был неоднократно наказан нами. Мы хотим избежать новых бед. Поэтому мы приказываем тебе вывести евреев из Египта. А затем мы решим и твою судьбу.

Моссу не привлекало богатое одеяние фараона-отца и он недолго стоял в раздумьи. Он думал о том, что потеряет все полномочия во дворце, будет отчуждён от всей страны, поведёт людей в пустыню долгим путём и будет основателем нового поселения где-то там. А что же будет ждать его по возвращении? Только наказание.

Как же надоел этот дворец с постоянной борьбой царедворцев за власть, которую он наблюдал. Тут часто звучали приказы о наказаниях и убийствах евреев. Ему было понятно, что сплетни и доносы на него сделали своё дело, — отец решил избавиться от него.

Стиснув зубы, чтобы не высказать всё, что накипело у него внутри, Мосса оглянулся вокруг. Он искал сочувственных взглядов, но не нашёл их. Страх перед фараоном крепко сковал умы этих окружавших людей.

И, круто повернувшись, отправился в комнату во дворце, где жила его мать. Эта комната охранялась от посторонних взглядов одним солдатом.

Комната его матери не была убрана с такой же роскошью, как и остальные. Пол был застелен циновкой из речного тростника и лежало несколько подушек и стоял низкий столик и деревянный ящик. Он не часто бывал здесь. Но услышав его шаги, она часто встречала его у порога. Она была одета в обычную одежду придворных женщин без золотых украшений.

На этот раз она сразу почувствовала, что что-то важное случилось в жизни сына. С необыкновенной нежностью обняла его, ожидая сообщения.

— Я, мама, должен уйти из Египта с еврейским народом по приказу фараона, — начал он заранее приготовленную фразу и остановился.

И тут же заметил, что лицо матери приобрело новое выражение, похожее на радость.

Действительно, в ней боролись два чувства: одно — горе от того, что она не увидит больше сына. А другое — то, что он уходит из Египта с евреями.

Она не могла насмотреться на него, запоминая черты дорогого лица и слушая рассказ, как он обучался еврейской истории у старейшины израилитян Аарона.

— Я не знаю, увидимся ли мы снова. Ты должен узнать то, о чём фараон запретил мне рассказывать тебе. Но сейчас не пришло время для такого рассказа, — ты не готов. Подожди, я дам тебе что-то, — сказала она.

Затем повернулась, подошла к ящику с письменными принадлежностями, достала оттуда высушенный лист папируса, палочку для письма — "стило", пузырёк с "чернилами" и коробочку с песком. Положив лист на столик и присев на циновку, быстро написала что-то на том листе. Затем посыпала песком, высушила на солнце перед окном, свернула лист в трубочку, завязала нитью, положила в кожаный мешочек и отдала Моссе.

— Обещай мне, что ты прочитаешь этот свиток, когда научишься читать и писать на языке израилитян— арамейском.

Он тут же пообещал ей это и со слезами на глазах посмотрел на неё.

— Иди, иди уже, — закрыв лицо руками прошептала она.

Отняв руки от лица, по которому текли слёзы, она подошла поближе, взяла его за плечи, повернула к себе спиной и почти вытолкнула из комнаты.

На этом и закончился тот первый сон Николая.

3

Вечерняя заря уже пряталась за горизонт, когда Николай вышел на нижнюю палубу парусного корабля.

Он отплыл из Петербурга в 1916 году, чтобы отдохнуть в Швеции. Для этого он обманул бдительность следившего за ним тайного советника Мельникова. Переоделся, покинул квартиру чёрным ходом, тихо поднялся на чердак, вышел на крышу. Затем перепрыгнул на крышу близко стоящего рядом дома, который был ниже на этаж, и вышел из подъезда другого дома. Теперь на Николае был длинный дорожный плащ и чёрная шляпа.

Он вспоминал о некоторых деталях путешествия в Непал, которые ранее казались ему неважными.

И о том, как тогда добирался из Индии в Париж, где он хотел напечатать книгу на французском языке о своём путешествии.

Но по приезду в Париж на улице неожиданно какой-то незнакомый военный подошёл и вручил ему письмо. В письме лежало приглашение на гербовой бумаге от кардинала Н. посетить государство Ватикан. Это было очень странно. Но такому высокопоставленному лицу нельзя было отказать и пришлось срочно выезжать в Италию.

Да, тот приём ему навсегда запомнился.

Одевшись по последней парижской моде, он подошёл к одним из ворот государства Ватикан в Риме.

Двое стражей-гвардейцев в ярких средневековых костюмах торжественно открыли перед ним створки ворот после того, как он предъявил им свои документы. Когда он прошёл дальше, двое других гвардейцев открыли высокую дверь приёмной залы.

Навстречу ему из-за большого стола, украшенного позолотой, поднялся кардинал Н… Богато расшитая одежда не так поразила Николая, как его книга, лежащая на углу стола.

Как опытный разведчик Николай успел заметить в улыбке кардинала тщательно скрываемое недовольство.

Николай поклонился и услышал чуть хриплый голос, говорящий на французском языке:

— Я приветствую вас, синьёр Нотович, в нашем государстве Ватикан. Вы уже успели нашуметь своей книгой в наших кругах за столь короткое время. Вы, наверное, потерпели большие убытки в связи с изданием этой книги.

Я хочу возместить их вам. Я покупаю рукопись вашей книги вместе с правом никогда и нигде не публиковать ваших произведений, подобных этой книге. Полагаю, что вам будет приятно получить сумму, значительно превышающую ту, которую вы сможете выручить за продажу всех напечатанных экземпляров.

И кардинал жестом подозвал казначея, который стоял поодаль с сундучком из красного дерева в руке.

— Ну, что вы, Ваше Преосвященство. Вам не стоит затрудняться и тратить понапрасну свою казну. Я — журналист, а не негоциант, торгующий рукописями. Такое открытие является делом моей чести и частью моей карьеры журналиста. Я не могу себе позволить совершить такую сделку, — ответил Николай с поклоном, стараясь повторить манеру общения с ним кардинала.

— Тогда я очень сожалею. И хочу предупредить вас, что вы сечас совершаете большую ошибку, о последствиях которой вы даже и не подозреваете. Вы приобретёте толпу врагов, — предупредительно и строго ответил кардинал, позволяя себе чуть-чуть эмоционально приоткрыться.

— Я так не думаю. Всё в руках Божьих. Разрешите откланяться, если у вас ко мне нет больше вопросов, — поклонившись, сдержанно произнёс Николай.

После того, как повернулся и направился к двери, Николай увидел в зеркале на стене, как кардинал отдал какой-то приказ капитану гвардейской стражи. Тогда Николаю показалось, что тот приказ относился непосредственно к нему.

В своём спокойствии море как будто отдыхало после вчерашней бури и Николай отправился в свою каюту. Не дожидаясь темноты, он лёг в постель и увидел второй сон из глубины веков.

4

Во дворце Мосса занимал несколько комнат и, проходя через них, быстро собирал самое необходимое для путешествия в пустыне в дорожные мешки. Наступил вечер, когда он услышал шорох и обернулся. В дверях он увидел курчавого худого юношу в длинной полосатой рубахе и в головном уборе-"куфие". Это был свёрнутый клетчатый платок, который был повязан перевитым толстым голубым жгутом на голове. Юноша обратился к нему с мольбой:

— Позволь, о, принц мой, уйти с тобою вместе. Меня зовут Али, я нахожусь в услужении у фараона. Но последнее время чем-то я ему не понравился. Как только он видит меня, то приказывает слугам избивать. Вот, посмотри, что на моей спине.

Юноша поднял рубаху и показал спину. Его спина была исполосована кровавыми рубцами.

Мосса вспомнил, что часто видел этого юношу во дворце рядом с собой, но рубцы говорили о ненависти фараона.

— Хорошо, я возьму тебя с собой. Иди на кухню. Все слуги мои разбежались и там можешь поесть. Затем, иди в конюшню, накорми лошадей и подготовь всё к переходу по пустыне. Соедини всех лошадей в цепочку верёвками. Лошади понадобятся для перевозки детей, больных и старых израилитян, — ответил после некоторого раздумья Мосса.

Подошедших оставшихся слуг и стражу Мосса отпустил. Выйдя к конюшне, он убедился, что Али исполнил приказ. Приказав ждать на караванной дороге, Мосса направился к дому Аарона.

Внезапно Мосса увидел на дороге странно движущуюся чёрную змею. Что— то необъяснимое притягивало его к той змее. Преодолевая отвращение, Мосса сошёл с лошади, подбежал сзади и схватил змею за хвост. И она превратилась в длинный посох с причудливыми сучками. Рука Моссы без страха крепко сжимала этот посох.

Наступила ночь. Подойдя к дому, Мосса услышал голос Аарона:

— Входи, принц Мосса! Я жду тебя.

После того, как Мосса вошёл внутрь, Аарон продолжил:

— Этот посох— знак того, что ты выведешь еврейский народ из Египта по знаку Всевышнего, а не по приказу фараона. С ним ты пойдёшь впереди нас всех. Сейчас все евреи ждут знака Всевышнего.

Удивлённый тем, что Аарон знает о посохе, Мосса начал рассказывать о приказе фараона и затем спросил:

— Может быть, я пойду собирать израилитян?

— Нет, мы должны ждать знака Всевышнего и я объявил это всем, — сурово произнёс Аарон.

Гробовая тишина спустилась на Египет. Как будто природа застыла в ожидании важного события.

И вот ровно в полночь раздался удар грома, хотя ничего не предвещало о дожде. Прямо над домом Аарона стояло огромное грозовое облако, внутри которого сверкали молнии. Оно загадочно светилось, выделяясь на фоне ночного неба. Но ни одной капли дождя не упало вниз.

После этого знака потянулись по улице в поселении Раамсес толпы израилитян. Каждый нёс самое необходимые вещи, воду в бурдюках и лепёшки— опресноки-"мацу", испечённые из неуспевшего забродить теста. Им очень трудно было расстаться с обычными вещами точно также, как и с рабством в той стране, где правил фараон. Но будущее не пугало их.

При выходе из поселения на дороге их встретил громким голосом Мосса:

— Израилитяне! Мне фараон приказал вывести всех вас из Египта. Но мы вышли по знаку Всевышнего.

Я предлагаю вам в начале двигаться вдоль Средиземного моря по этой дороге, а затем— на юг, на Эйтам. Там мы сделаем первую остановку. Дальше — на Пихахирот у Красного моря.

Он подошёл к Аарону:

— Ты меня научил многому и я теперь хочу научиться вашему арамейскому языку.

— Да, чтобы вести нас, ты должен знать арамейский язык. В дороге я буду учить тебя. Сними свою одежду принца, она тебе не нужна теперь в походе по пустыне. Я дам тебе нашу одежду.

Три миллиона евреев поднялись по знаку Всевышнего и пошли за Моссой. Их охранял Всевышний!

Проснувшись, Николай оделся и вышел на палубу. На горизонте появилась угрожающая синяя туча. Ветер свистел в снастях и капитан приказал всем пассажирам спуститься в каюты. В каюте Николай углубился снова в воспоминания о Париже.

5

Вернувшись снова в Париж, Николай вышел из здания вокзала в прекрасном настроении, но тут же вспомнил фразу кардинала "Вы приобретёте много врагов". И подошёл к маленькому магазину с выставленными на полках снаружи газетами и журналами. Хозяину этого магазина он отдал по договору почти все экземпляры своей книги "La Vie inconnu Jesus-Christ", напечатанной в этом 1894 году.

И здесь он увидел заголовки газет. Газеты кричали: "Подделки и обман Нотовича из России", "Буддийский монастырь в Химисе не существует", "Журналист Нотович не существует"!

О, мон дье!(Боже мой) — воскликнул он, а про себя подумал, что-то начал борьбу против него.

Следя за его взглядом, хозяин магазина Жак произнёс:

— Это всё— жёлтая пресса, не обращайте внимания, месье Николя. А я хочу вам сообщить приятную новость.

Вчера к моему магазину подъехали на экипаже два господина, назвались членами какого-то литературного клуба и скупили все экземпляры вашей книги. Упаковав в ящики, они погрузили всё это в экипаж и тут же уехали. Получите свои проценты от выручки.

Эта новость и полученная сумма нисколько не обрадовали Николая. Тогда он впервые ощутил неясную тревогу и ощущение преследования.

Неужели такое открытие не достигнет многих парижан, подумал он. Так, может быть, мои книги разойдутся в России. И отправился в отель"Сесиль", чтобы собраться в дорогу.

В море началась сильная качка, корабль бросало то вниз то вверх и Николай в каюте безуспешно пытался заснуть. И только к вечеру море утихло и Николай увидел третий сон.

6

Много уже дней и ночей шли израилитяне по пустыне. Мосса вёл на поводу свою лошадь, на которой сидел больной мальчик. Приходилось часто поить мальчика водой.

На коротких остановках Мосса под руководством Аарона изучал арамейский язык. К этому времени уже научился читать.

Как то раз ночью Мосса долго не мог уснуть и вышел из палатки. Пустыня дышала холодом и, казалось, таила там вдалеке что-то опасное.

Вдруг он услышал какой-то скрежет, пошёл в том направлении и увидел, что кто-то склонился над камнем.

Мосса тихо подошёл ближе. Тот человек обернулся и… им оказался Али. Али точил длинный нож.

— Зачем ты делаешь это ночью и откуда у тебя это оружие? — спросил Масса.

— Я хочу охотиться на диких зверей, а это я украл во дворце у охранника, — был ответ.

— Ты мешаешь спать другим, люди устали, иди спать, — сказал Мосса, а сам задумался над таким странным ответом.

Он знал, что не так-то просто украсть оружие у охраны во дворце, да и зверей по дороге попадалось им мало.

Но потом он забыл этот случай.

Наконец, вечером израилитяне подошли к селению Эйтам. Все с нетерпением дожидались продолжительной стоянки и быстро расположились здесь. Кто-то с бурдюками побежал к колодцу заготовить воду для приготовления пищи и для дороги, кто-то собирал сухие стебли и ветки для костра.

Но никто не думал, что их ждёт впереди и сколько времени они будут вот так идти по пустыне. Все радовались неожиданной свободе.

— Здесь мы не будем останавливаться надолго. Я думаю, что фараон послал за нами погоню, — объявил Мосса.

Аарон ответил ему:

— Мы продолжим путь к морю. Может быть, ты останешься с нами? Подумай.

— Я уже думал об этом. Ты знаешь, какая у меня была жизнь во дворце? Отец не любил меня из-за дружбы с вами. За каждым моим шагом постоянно следили слуги. Ты обучал меня еврейской истории и это не прошло даром.

Я обучался у жрецов Египта и знаю магические тайны египетских мистерий. Я могу помочь вам в пустыне в трудную минуту. Ты научил меня читать и… Я вспомнил! — вдруг закричал Моссе.

Он побежал к своей лошади и вытащил из дорожного мешка тот свиток, который дала ему мать. Дрожащими от радости руками он открыл кожаный мешочек, сорвал шнурок со свитка и начал с волнением читать.

Затем озо рта его вырвался радостный крик:

— Аарон! Я иду с вами!

Аарон подошёл к Моссе и стал читать свиток. В том свитке было написано, что мать Моссе-еврейка, и это означало, что Мосса тоже еврей, а не египтянин.

— Да, вот теперь ты должен идти с нами до конца. Иди отдыхать .

После того, как Мосса ушёл, Аарон вызвал к себе юношу Иисуса Навина и сказал :

— Я с радостью сообщаю, что Мосса— еврей, как написала его мать. По воле Всевышнего он поведёт наш народ и дальше. Поэтому теперь его надо охранять. Как ты знаешь вместе с нами ушли несколько египтян и люди из других племён, бывших в рабстве у фараона. Нельзя сказать, что они составляют единое целое с нашим народом. Мы не знаем, какие у них цели в будущем. Подбери себе надёжных друзей с оружием, вы будете охранять нас во время этого долгого перехода от врагов. Иди спать в палатку, где спит Мосса, и пока храни в тайне моё задание.

Мосса лёг в своей палатке, быстро заснул, но вдруг проснулся и увидел склонившего над ним Али с занесённым ножом. Мосса успел быстро перевернуться и встать на ноги. В тот же момент Али упал на то место, где лежал Мосса, и остался неподвижим. Над ним стоял Иисус Навин с окровавленным мечом.

Навин быстро наклонился над Али и закричал:

— Говори, кто тебя подослал убить Моссу!

Еле слышно Али прошептал:

— Это фараон. Прости меня, Мосса.

И затих навсегда.

Все, кто спал в этой палатке мгновенно проснулись. Навин приказал двум верным воинам вынести труп и глубоко закопать в песок.

— Теперь надо быть всем настороже. Может быть, ещё кто-то попытается помешать нам начать новую жизнь, — проговорил вошедший Аарон.

После этой стоянки они направились к морю. Впереди их ожидал долгий путь. Путь, в котором сменилось целое поколение израилитян. Так сделал Всевышний для того, чтобы в их памяти не остались следы фараонова рабства.

7

На следующее утро Николай вышел на палубу в хорошем настроении. К нему подошли два "собрата по перу"— итальянские журналисты Симон и Джузеппе. С ними коротко он познакомился ещё вчера, а сегодня они наперебой болтали о погоде, о политике на французском, переходя иногда на итальянский.

Николай вдруг почувствовал какую-то неестественность в их поведении. К тому же его внимание было привлечено большим портфелем в руке Джузеппе, тяжесть которого ощущалась на лице этого "собрата".

На палубе в то время не было никого. Их троих не видел даже рулевой на мостике за штурвалом. В какой-то момент оба закрылись руками от ветра, чтобы раскурить сигары. Николай повернулся к ним спиной, стараясь сосредоточиться на своих мыслях.

В следующий момент Николай был оглушён по голове чем-то тяжёлым. И с тем портфелем, который быстро привязал к его шее Джузеппе, он был выброшен за борт.

В воде он очнулся, но было поздно. Последним его видением в мутной воде были уходящие вверх пузырьки воздуха из его лёгких и подплывающая к глазам рыба, единственная из тех, кто провожал в последний путь.

Вячеслав Матосов.Торонто. 2012.