Изменения.

Я изменился, я чувствую это.

Рыжий подросток, босиком бегающий под палящим солнцем с воздушным змеем, остался в прошлом. Так же остался дед с его хрипловатым голосом и шероховатыми ладонями, которого я просто не могу представить без удочки и самокрутки. В прошлом утренние рыбалки, походы за черникой и игры в «войнушку» с деревенскими пацанами. Запах хвои, паутина, липнущая к лицу, узкие лесные тропки, которые мы считали секретными. Светлый и родной лес, где мы играли, собирали грибы, ставили силки. Жизнь без обязательств и неразрешимых проблем.

В той жизни я был беспечен. Играл с друзьями, строил шалаши, делал безделушки из рыбных косточек, шишек и прочей лесной утвари. Одна из таких безделушек, что то вроде ладанки, до сих пор при мне. Конечно, в моем украшении нет ладана, там перемолотая рыбья кость и листочек клевера. В детстве я верил, что этот талисман приносит удачу в рыбалке.

Сколько лет прошло с тех пор? Отслужил, отучился, сделал быструю карьеру. За эти годы дорогие рестораны, новая квартира, роскошная машина и новая семья убили во мне того подростка.

И я был рад этому. Ничего не давалось легко. Только трудом и упорством я достиг всего и мог заслуженно гордиться этим. Нужно было просто принять эти изменения, но я не мог. Чего-то не хватало. Что-то тянуло меня назад.

Во сне я часто гуляю по знакомым с детства тропинкам, прохожу мимо нашего шалаша — базы, иду к пруду, где часами просиживал с удочкой. В моих снах всегда светло, но почему я просыпаюсь с криками? Почему моё лицо искажает маска ужаса?

Первое время я грешил на усталость, переутомление на работе, даже брал отпуск и с семьей летал в Черногорию, но все напрасно. Кошмары терзали меня ночами и лишали бодрости днем. Пришлось обращаться к врачам.

Невролог и психолог, кого еще могли мне порекомендовать? Оба утверждали, что я полностью здоров, рекомендовали здоровый отдых и снотворное. Полгода я бегал, как проклятый, по утрам и вечерам, глотал таблетки перед сном и жрал одни овощи и фрукты. Ничего не помогло.

Остался последний выход, давно следовало это сделать. Я хочу измениться, хочу оставить прошлое там, где ему и место, двигаться вперёд, а для этого нужно обернуться назад в последний раз.

Жена с детьми отправилась на море, а я, пообещав присоединиться к ним позже, собрал походный рюкзак и поехал на малую родину. Чем ближе к цели, тем меньше попутчиков у меня было.

Уезжая из столицы, я буквально протискивался на вокзале, усердно работая локтями. После пересадки на областной станции были песни под гитару с четырьмя попутчиками. К сельскому центру я трясся вместе с двумя пенсионерами, возвращающимися из гостей от внуков. К родной деревне я шел пешком один.

Местные провожали меня недоверчивыми и даже подозрительными взглядами. Расспросы об общественном транспорте и попутках ничего не дали. Да, деревня была, но кто там живет, и живет ли вообще, неизвестно. Мне показалось, что угости я местных бутылочкой другой, то мне бы рассказали больше. Очень уж выразительные глаза были у тех, к кому я обращался. Но к алкоголю я отношусь негативно и времени терять тоже не хотел. Главное я уяснил — никто не меня не подбросит. Даже за деньги.

Странное это место — деревня. Вроде и гостеприимные люди, но все же никогда не забывают, что ты чужак. И тебе забыть не дадут. Взгляды украдкой, шепот за спиной…или мне показалось?

Все-таки пробежки сыграли свою роль, несмотря на рюкзак, чехол с удочкой и походную лопатку, я шагал быстрым пружинистым шагом.

Солнце клонилось к закату, когда я начал узнавать местность. Поворот реки, бескрайнее поле, крутой холм и наконец…

Все изменилось.

Я замер, не в силах пошевелиться. Оставалось спуститься с холма и выйти на лесную дорогу, а там и деревня, но я стоял и просто не мог заставить себя сделать следующий шаг.

То, что я видел сильно, отличалось от светлого образа из моих воспоминаний. Уродливая стена темного леса ощетинилась сухими ветками. Казалось, деревья скрутила нестерпимой болью неведомая сила, а после заставила замереть, что бы запечатлеть их агонию. Не было ласкового шелеста листвы, был пронзительный скрип, сравнимый со скрежетом.

Неужели это то самое место? Я постарался успокоиться. Нужно принять и понять это. Я годами идеализировал свою родину, создавал образ, цеплялся за него, а теперь он разлетелся вдребезги. И мне казалось, что осколки ранят меня изнутри. Это место причиняло мне чуть ли не физическую боль.

Но я бы не добился ничего в своей жизни, если бы легко отступал. Слабость можно только победить, а значит нужно сделать шаг, потом еще и еще. Пройти через лес, найти пруд, дойти до деревни и неважно, если она давно покинута. Я должен её увидеть.

Дорога превратилась в едва заметную тропку, поросшую чахлой травой. Пахло сыростью и гнилью. Наверное, это место и вправду давило на меня, потому что я не слышал даже пения птиц и, характерного для любого леса, стука дятла.

Идти было неприятно, даже страшно, но признавать свою слабость не хотелось. Оставалось только собрать волю в кулак, внимательно смотреть под ноги и шагать.

Ужасающий треск заставил волосы на голове зашевелиться, я бешено за озирался. Темное, похожее на скелет, дерево надломилось и рухнуло позади. Вакханалия треска и скрежета наполнила воздух, заложила уши, проникла в душу. Уже наступила тишина, а я все стоял прислушиваясь.

Тихо. Неподалеку хрустнула ветка. Не скрипнула, сгибаемая ветром, а именно хрустнула. Не знаю, чего я испугался, но взяв в руки лопатку, как оружие, осторожно двинулся на звук. Для грибника не сезон, ягод тоже нет. Охотник? Кто-то из местных?

Впереди затрещало, я на верном пути. Стараясь двигаться бесшумно, я шел на звук. Шли минуты, но тишину больше ничего не нарушало. Пришло раскаянье в собственной глупости. Стоило ли себя так накручивать? Как ребенок…

Я застыл перед свежими следами на земле. Похожие на человеческие, только больше, они были сильно вдавлены в почву. Только похожие на человеческие…

Сердце бешено колотилось. Медведь, это медведь. Я пытался убедить себя изо всех сил, хотя знал, что никаких медведей тут быть не могло.

Следы шли в сторону, им сопутствовали обломанные ветки. Несколько десятков метров я проследовал по следу, что бы обнаружить, что он обрывается. Неизвестный гигант словно испарился на этом месте. Невольно, я поднял голову к верху. Серое, почти грязное, небо. Из за веток, казалось, что смотрю на него из клетки.

Стоило мне возобновить свой путь, как снова раздался треск. На этот раз там, откуда я только что пришел. Снова нелепая погоня по лесу крадучись на полусогнутых. И снова безрезультатно. Мне показалось, что далеко в стороне между деревьями я смог уловить движение, но это, скорее всего, был обман зрения.

Я потерял много времени, стоило поспешить и продолжить путь. Часто озираясь, я вернулся на тропу. Проклятый треск раздавался то с одной стороны, то с другой. Он преследовал меня.

— Кто здесь!? — не выдержал я. Давно следовало это сделать.

Ответом была тишина. Я постоял немного, крикнул еще раз, но снова в пустую.

Стоило мне пройти еще пару метров, как позади хрустнула ветка. Мне стало страшно. Только сейчас, в одиночестве, в лесу я понял насколько слаб и беспомощен. Страх, злость на себя из за собственной слабости — невероятный коктейль из чувств и эмоций.

— Кто здесь!? — раздался крик. Я не понял с какой стороны, но и не это было важно. Это был мой крик, мой голос, мои интонации. У меня задрожали колени. Лучше бы на меня напал медведь, тогда бы я видел угрозу, мог её оценить.

— Кто здесь!? — крик повторился, и я не выдержал.

Тяжело ступая, я бежал по лесу. Такой удобный и современный рюкзак сейчас казался неподъемным грузом, свинцовым горбом. Легкие нещадно горели, дыхания не хватало. Я мог бежать, но понимал, что стоит остановить и все. Я просто задохнусь.

Плечо обожгла острая боль, я врезался в сучковатую ель. Меня развернуло и швырнуло на землю. Я хрипел, пытаясь отдышаться, одновременно вслушиваясь в тишину. Чехол с удочкой пропал, когда он отцепился, я не знал и знать не хотел. Дыхание еще не выровнялось, а где то рядом знакомо хрустнула ветка. Хрустнула так, будто на неё не наступили, а сломали специально. Демонстративно.

— Тварь, выходи!!! — мой голос сорвался на визг.

Никто не вышел, не хрустнула ветка. Пришлось подниматься и идти дальше. Я не представлял где я, все изменилось. Мрачный и зловещий лес стал самым настоящим лабиринтом.

Когда казалось, что я заблудился бесповоротно, впереди показалось озеро. Когда то оно было чуть ли не местной достопримечательностью. Огромный лесной водоем, не испорченный дачниками. Чистая вода, специально запущенная рыба, ухоженный берег. Но всего этого не стало.

Передо мной было огромное зеленое болото, покрытое ряской, опавшей листвой и ветками. Оно воняло сыростью и тухлятиной.

Я осторожно, чтобы не соскользнуть в омут, подошёл к самой воде. Снял рюкзак и попытался лопаткой разогнать тину и прочий мусор. Удивительно, но мне удалось очистить небольшой участок, словно прорубь.

Воткнул лопату в землю, так глубоко, как это вообще было возможно, и, держась за неё, попытался зачерпнуть свободной рукой немного воды. Хотелось умыться, но от мутной жидкости так несло тухлятиной…

В моем маленьком прорубе, что то блеснуло, я не успел рассмотреть. Пришлось наколотиться ближе, но теперь мешала тина. Я попытался разогнать её рукой, что рассмотреть, что там поблескивает и увидел. Готов поклясться из пруда на меня смотрели глаза, именно они блестели под водой.

Вскрикнув, я резко отдернул руку, но не успел. Водная гладь покрылась склизкой зеленой тиной, а на моем запястье сомкнулось что то холодное. Я изо всех сил пытался вырваться, ноги скользили по берегу, от страха перехватило дыхание, но этот же страх придал сил. Я вырвал лопату из земли и воткнул её в воду рядом со своей рукой. Лезвие попало во что то твердое! Хватка ослабла, и я отпрянул прочь от берега. Хватит. С меня хватит. Нужно просто бежать, возвращаться, немедленно покинуть это место. Сейчас я испытывал тот самый страх, что заставлял меня просыпаться ночами. Только это был не сон, это явь.

Запястье онемело от боли, кто бы или что бы ни схватило меня, оно обладало нечеловеческой силой. Я не мог трезво мыслить, ноги несли меня в неизвестном направление. Неважно куда, главное подальше.

Впереди раздался хруст. Я еще не до конца осознал это, но уже рванул в сторону. Снова бешеный бег, падения, снова бег. Весь в грязи, я метался по лесу, как обезумевший. Неизвестная тварь хрустела то с одной стороны, то с другой, мне оставалось только убегать. Все чаще казалось, что самым краем глаза я вижу массивную темную фигуру меж деревьев.

Невероятно толстые и длинные руки, огромная голова.… Стоило мне повернуться в ту сторону, как оно исчезало. Монстр или плод моего скованного ужасом сознания?

Когда я рухнул без сил, то чуть было не разрыдался от бессилия. Мой рюкзак лежал неподалеку, там, где я его и оставил. Словно зверя, меня загнали туда, куда было нужно.

Я все еще не выпустил из рук лопатку, пальцы уже побелели, но я просто не мог их разжать. Сейчас, эта полезная для туриста вещь, была моим единственным оружием. Той соломинкой, которая дарила надежду и не давала сдаться. В конце концов, я служил, я умею драться, могу за себя постоять.

Жаль не ходил в церковь, не знаю молитв. Сейчас они были бы кстати.

Отдышавшись, я снова попытался найти путь назад. Из леса необходимо выбраться, скоро ночь. Я не был уверен, что переживу её.

На этот раз я шел медленно, как только услышал хруст замер, взяв лопатку в обе руки. Ничего не произошло. Тогда я снова пошел вперед. В следующее мгновение моя нога зацепилась за что-то, и я рухнул на землю. Нельзя разлеживаться! Быстро вскочил и осмотрелся. За что я зацепился, было не ясно, препятствий поблизости не было.

Дальше двигался еще осторожнее, глядя под ноги, но стоило отвести взгляд, как нога снова зацепилась. На этот раз я боковым зрением заметил тонкую, черную детскую руку, высунувшуюся прямо из земли. Из груди вырвался сдавленный всхлип, это было слишком. Меня затрясло.

Словно почувствовав мою слабость невидимые руки стали хватать меня за одежду и волосы. Я видел их краем глаза, но стоило повернуться, и они исчезали и отпускали меня. В панике я начал размахивать лопаткой, бить на отмах, бить туда, куда не смотрю.

То ли скрип, то ли стон прокатился по лесу. Хватка ослабла, я снова мог бежать. Но куда? Несколько минут непрерывного бега и я снова около озера. Меня не отпускали, со мной играли, надомной издевались.

Что делать, если мир сошел с ума? Сойти с ума вместе с ним.

Я бросился к своему рюкзаку и распотрошил его. Достал сменную одежду для рыбалки, расстелил на земле. Кажется, я улыбался, когда резал руки лопатой и поливал кровью одежду. Последний штрих, кинул поверх прядь волос. Для верности снял с шеи свой детский талисман и тоже оставил.

— Я остаюсь, — тихо зашептал. — Я ни куда не уйду.

Сложил рукава на груди, положил лопатку и бросился прочь. Наверное, я спятил.

Я был уже довольно далеко, когда за спиной раздался хруст. На этот раз он был на много тише и дальше, там, где я оставил свою окровавленную одежду. Стремительно темнело, еще немного и шансов выбраться у меня не будет. Без источника света, ночью по лесу не побегаешь.

Тропинка бросилась под ноги внезапно, сперва, я даже проскочил мимо, но быстро вернулся. Получается! Бежать стало намного легче.

Где то далеко позади, раздался чудовищный треск. Не знаю, что там произошло, но я был уверен, что мой обман раскрыт и теперь меня снова преследуют. Страх дал сил, ватные ноги стали двигаться чуть быстрее.

Ветки хлестали по лиц так яростно, что казалось, они делают это осознанно. Под носом потеплело, на губах появился солоноватый привкус — кровь.

Совсем рядом хрустнула ветка, так близко, что обернись я, то оказался бы лицом к лицу с тварью. Но я не обернулся, а рванул вперед из последних сил. В тот момент, когда спину обожгло болью, я выскочил из леса. Почти выскочил.

Я чествовал, как огромные руки схватили меня за ногу и тащат назад. Оставалось совсем чуть — чуть, последние метры и стена леса позади. Цепляясь пальцами за землю, я пытался ползти, свободной ногой отбиваясь от преследователя. Я не оборачивался, но чувствовал, что удары находят цель.

Когда казалось, что все кончено хватка ослабла. Я не сразу это заметил, а просто полз вперед стиснув зумы и цепляясь за землю. Когда обернулся, лес был уже позади. Нога окровавлена, словно дикий зверь ударил когтистой лапой. Спина горела огнем, я провел по ней рукой. Тоже в крови.

Не знаю, сколько я пролежал, не думаю, что долго. Встал и, прихрамывая, побрел прочь, не представляя как объяснять, что со мной произошло. Я не очень-то боялся, что мне не поверят, сейчас уютная палата в дурдоме, казалась мне очень милым и безопасным местом.

К деревне я подошел уже ночью, шатаясь от усталости и кровопотери. Подошел и замер, как вкопанный.

Пустынные улицы, заросшие бурьяном, гнилые дома с черными провалами окон, запах сырости и гниения. Мне стало дурно, словно холодная рука сжала сердце.

Деревня изменилась.