Хозяин

— Ну почему ты такой, а? — женщина средних лет замахнулась зажатой в руке ложкой, мужчина за столом в страхе пригнулся. — Когда ты уже с этим разберёшься? — ложка пронеслась мимо и ударилась о край кастрюли так, что горячие брызги разлетелись во все стороны.

Мужчина скривил рот, нахмурил брови и нервно теребил краешек белоснежной рубашки, на которой образовался замысловатый узор из зелёного лука, следов картошки и всего, что было на обед.

— Вов, ну сколько можно уже это терпеть? Посмотри, и это сейчас день! А у нас словно ночь из-за тех деревьев, — женщина кивнула на окно, выругалась вслух и плюхнулась на стул. Тот грустно заскрипел, подражая настроению хозяев дома.

Муж встал со своего места и приобнял жену, шепча ей в ухо знакомые обещания:

— Милая, потерпи, я же говорил, что всё улажу...

— Вот иди и прямо сейчас с ней поговори, — перебила его жена. — Спили наконец этот орешник, весь вид мне портит!

— Успокойся, успокойся, я всё сделаю, не горячись...

— Но ты каждый раз обещаешь и ничего не делаешь, — она опять перебила его, надув губы, и отвернусь к стене.

Владимир снова взглянул в окно. И чем дольше он вглядывался в густую зелёную стену за сетчатым забором, отделяющим его участок от соседнего, тем яснее становились воспоминания из детства. Он уже не обращал внимание на увещевания жены. В конце концов жене это надоело и она ушла по своим делам, оставив непутёвого мужа одного, в раздумьях.

В детстве он не был послушным мальчиком и вместе со своими приятелями любил безобразничать. Соседний участок как раз подходил для мелких пакостей. Хозяева там редко появлялись, можно было делать что хочешь: хоть пустыми бутылками крышу закидай, хоть все цветы вытопчи — никто ничего всё равно тебе не сделает.

Как-то раз друзья захотели вызвать пиковую даму и в округе не нашлось лучшего места, чем старый соседский дом. Обряд нужно было проводить ночью и ребята договорились встретиться заранее, в одиннадцать вечера. Но пока все собрались, на часах уже было полдвенадцатого.

Четверо мальчишек прокрались вдоль забора к известному им входу на чужой участок — дыре размером метр в высоту и примерно столько же в ширину. Просочившись сквозь ничтожное препятствие они уткнулись в новое — извилистые ветви орешника хватали друзей своими неуклюжими руками то за футболку, то за штаны. В темноте почти не видно было куда идёшь, деревья выступали невидимыми стражниками. В воображении тут же представлялись разные страшные картинки, вспоминались страшные истории, которые, конечно же, никогда не станут реальностью. Так чего бояться? И они пошли дальше.

Проще всего в дом можно было попасть через окно, но нужно было выбрать какое. Осмотревшись, нарушители никак не могли придумать как открыть окно. Тогда Вова поднял с земли большой острый камень и прицелился:

— Отойдите! — чуть повысил он голос и тут же вжал голову в плечи — испугался, что его услышат не только друзья.

Посмотрел вправо, влево — тьма съедала всё вокруг. Тишина. Друзья разбежались и спрятались за кустами. Вова замахнулся и кинул булыжник. В этот миг раздался звук разбивающегося стекла.

— Дело сделано, — потирая руки, улыбался он.

Друзья одобрительно похлопали друга по плечу. Кто-то из них очистил проход от битого стекла и они, один за другим, пролезли внутрь. В комнате царила тишина и спокойствие. Темно так, что не видно вытянутой руки.

— Подождите, у меня есть фонарик, — сказал один из друзей и потянулся к карману.

— Ты что, дурак? Нас же заметят! — возразил второй.

— А как ты собирался в такой темноте рисовать лестницу? — продолжал первый.

— Да достань ты уже этот чёртов фонарь, я ничего не вижу! — выкрикнул третий.

В глазах вспыхнул яркий свет, ослепив всех вокруг.

— Ты дурак! — одновременно выкрикнули три друга и зажмурились.

Один из них предложил:

— Давайте найдём зеркало?

— А что, если его здесь нет? — спросил Вова.

— Как это в доме нет зеркала, как такое может быть?

И нарушители разбрелись по комнате. Кажется, им было интересно всё. В миг на пол попадали книги со стеллажа, на одной из них отпечатался грязный след от ботинка. На полу оказались и детские игрушки, и шерстяное одеяло, и подушки. Вова запнулся обо что-то и чуть не упал, но вовремя ухватился за край стола.

— Подсвети мне, — попросил Вова друга, указывая на пол.

— Что это?

— Что-то синее… Кажется… Так… Что там написано?.. — протянул он и нагнулся, разглядывая надпись на банке. — Синька!

— Тьфу! Сколько у них здесь барахла!..

Все начали обходить место аварии.

— Давайте поищем зеркало где-нибудь ещё?

Друзья столпились напротив двери и никто не решался её открыть. Наконец, один из них потянул за металлическую холодную ручку. От соприкосновения с ней рука взломщика вмиг заледенела, сердце забилось как бешеное, мороз пробежался по всему телу колючими мурашками. Дверь приоткрылась на двадцать сантиметров и все взгляды устремились во тьму.

— Там так темно, — тихо прошептал Вова, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.

Друг подсветил путь.

— Там длинный коридор, — Вова снова озвучил увиденное, — и двери, много дверей. Куда пойдём?

Никто так и не решился сделать хоть шаг вперёд. Наконец, один из друзей предложил:

— А давайте здесь всё сделаем. Верх этой двери из стекла. Сойдёт вместо зеркала!

Ребята подняли головы, пригляделись и, точно! Зачем ещё куда-то идти, искать в этом запутанном старом страшном доме? И время поджимает.

— Сколько времени? — спросил Вова.

— Почти двенадцать. Надо спешить.

Друг достал из кармана мамину помаду, остальные вопросительно посмотрели на него.

— И что смотрите? А чем ещё вы собирались рисовать?

Ребята перетащили стол к двери, взобрались на него и художник начал рисовать лестницу. Когда рисунок был закончен пришло время произнести заветные слова. Все хором вполголоса повторили три раза.

— Пиковая дама приди. Пиковая дама приди. Пиковая дама приди.

В ответ тишина. Друзья долго всматривались, но ничего не смогли увидеть и уже начали шутить друг над другом, гадая, кто из них первым предложил эту дурацкую забаву? Они так развеселились, что, кажется, совсем забыли, что вломились в чужое жилище. Пока один из них не сказал:

— Тихо, — наконец, хоть у кого-то проснулось самообладание.

Ребята замолчали и уже начали спускаться, когда Вова напоследок бросил взгляд на лестницу на стекле и спросил:

— А кто стирать будет?

— Да так оставь, — отмахнулись от него друзья.

Вова, улыбаясь во весь рот, снова обернулся и улыбка начала медленно сползать, а затем и вовсе исчезла с его лица, превратившись в жуткую гримасу, совсем такую же как та, что смотрела на него по ту сторону двери, за стеклом.

— А-а-а, — во всё горло закричал Вова и чуть не упал со стола, но друзья успели его поймать.

— Ты что кричишь? Сума сошёл? — прижимая палец к губам, повторяли ему друзья, крутили указательным пальцем у виска.

— Бежим… Бежим отсюда! Быстрее! — запинаясь кричал Вова.

Друзья метнулись к разбитому окну, выпрыгнули и пулей понеслись к дырке в заборе. Теперь этот проход казался не таким уж и большим. Взломщики поцарапали руки и ноги о металлическую сетку. Орешник на пути спасения преграждал путь отстающим. Вова, постоянно оглядываясь, чуть не врезался в ствол дерева, и пролез в дыру последним.

— Фу-у-у… И что такого ты там увидел? — запыхавшись, спрашивали его друзья.

Мальчик не мог вымолвить ни слова. Засмеют же. Но он продолжал всматриваться в темноту, а темнота глядела на него. Нечто тёмное остановилось у забора, смотря на него бездонными чёрными глазами.

— Куда ты смотришь? — поинтересовался друг и тут же махнул на Вову рукой, поняв, что на него всё равно не обращают внимание. — Ладно, по домам пора.

— Вам-то что, а мне ещё жить здесь, — дрожащим голосом прошептал Вова.

Когда Вова вернулся домой, то на кухне встретил отчима.

— Эй, Катя! Опять твой сын где-то шлялся по ночам, — с этими словами он налил прозрачную жидкость в стакан и выпил залпом.

В дверях появилась женщина.

— Вовочка, куда ты ходил? Где ты был? Ты поранился?

— Весь грязный как драный кот. Вот тупица!.. И что из тебя вырастит?

— Тише, младший спит, — успокаивала мужа жена.

Вова, опустив голову, побрёл на второй этаж.

— Сначала руки помой! — крикнула мать напоследок, но сын её не слышал.

Вова делил комнату с младшим сводным братом.

— Чего, опять тебе досталось от папы? — злорадно спросил брат, откинувшись на подушки. — Ты бы хоть хитрее был, как я, например, — он укутался одеялом и повернулся на другой бок. — Свет выключи!

В ту ночь Вова долго не мог уснуть. Несколько раз он босиком прокрадывался к окну и смотрел туда, где видел нечто. Проверял, там ли оно или нет? Может ему это привиделось?

Детские воспоминания Владимира прервал телефонный звонок.

— Алло, — отстранённым голосом ответил он.

— Владимир Евгеньевич?

— Да, слушаю.

— Это Миша.

— Да, Миш, что у тебя?

— Кажется, у меня сегодня сделка сорвалась...

— Как сорвалась? Всё ведь было готово? Как так получилось?

Владимир мгновенно вспылил, выслушивая оправдания подчинённого и дальше слушать уже не хотел. Зачем тратить время на неудачников?

— Ты уволен! — начальник сбросил вызов и швырнул телефон на стол, ругая коллегу самыми противными словами.

Владимир — купи-продай не терпел неудач своих подчинённых и часто опускал их подобным образом, тыкая носом в ошибки, пощады не было никому.

Неожиданно к нему подбежал сын:

— Папа, помоги сделать математику!

— Ты что сам не можешь сделать? Совсем тупой?

Мальчик уткнулся глазами в пол, покраснел, схватился обеими руками за толстый учебник, словно за спасительное бревно в бескрайнем море, и убежал прочь.

Владимир глубоко вздохнул, недовольно помотал головой и, кажется, снова вспомнил что-то из детства. Сейчас он был недоволен собой, а не своим ребёнком. Но ничего поделать с этим не мог. Годами накопленные обиды забили все его истинные чувства. В нём не осталось ни жалости, ни заботы, ни любви… Он всё чаще ощущал себя неудачником, как неоднократно в детстве повторяли ему брат и отчим. Но признаться в этом самому себе казалось ему странным. Да и кто добровольно хочет быть неудачником?

Ещё один звонок:

— Владимир Евгеньевич, председатель товарищества «Орешники-5008»?

— Да, а кто звонит?

— Это Марья Ильинична, с участка 57, что рядом с вашим граничит. Что там с планом моего участка? Вы смс мне прислали. Ничего не пойму.

— Да в суд на вас товарищество подаёт.

— Как в суд? За что? Почему?

— По плану ваш участок должен быть семь соток, а у вас все девять!

— И что теперь делать? — голос старушки дрожал.

— Суд решит. Нужно будет урезать площадь участка, раз излишки образовались или доплатить за лишние сотки.

— А как урезать, кто урезать будет? Такой участок достался мне ещё от моей мамы. Как же так получилось, что он теперь больше оказался?

— Если вы согласны отдать мне часть вашего участка там, где ваш орешник растёт, то, возможно, спор можно будет разрешить. Я хочу забор передвинуть.

— Но этот забор ставил ещё ваш дедушка. Получается, он сам обделил себя землёй?

— Не знаю и даже не хочу знать что было раньше, но сейчас всё в рамках законодательства. Если не согласны, пойдёмте в суд.

Старушка пробурчала что-то невнятное в ответ. Так разговор и закончился. Позже председатель узнал от сына Марьи Ильиничны, что та лежит в больнице. Марья Ильинична, находясь в больнице, много раз пыталась связаться с председателем, но он ей не отвечал и, вообще, заблокировал её номер телефона.

Возможно, Владимир не хотел отвечать соседке, потому что в его памяти всплыл недавний инцидент. Одну дачницу, тоже пожилую женщину, развели мошенники. Женщине срочно потребовались деньги и она решила продать дачу. Председатель, узнав о её беде, тут же поспешил помочь и предложил выкупить участок за бесценок. Дачнице ничего не оставалось как согласиться. Месяц назад старушка умерла.

Он боялся повторения, но не по тому, что сочувствовал людям, а потому что по сути своей был трусом. Хотел делать свои дела по-тихому, никому ничего не объясняя.

Больше никто не интересовался участком 57, чему Владимир был крайне рад. Он с нетерпением ждал, что совсем скоро его план осуществится.

Деньги решают всё! Рабочие быстро приехали в этот осенний пасмурный день. Старый забор снесли, орешник вырубили, превратили его в опилки.

— А это что? — спросил Владимир, небрежно пнув ногой комок из веток.

— Гайно — гнездо белки, — ответил рабочий и глубоко вздохнул. — Эх, жалко белок, такие деревья были… Пожалуй, белки знают гораздо больше о человеке, чем человек о белках.

— Самый умный? Делай своё дело! — осадил его Владимир. — Кто здесь хозяин?

На месте деревьев вырос новый забор из сетки рабица.

Несмотря на хмурое небо, день проходил хорошо. Жена с сыном пошли за грибами. Сынишка давно хотел найти белый гриб. А Владимир решил отметить передел соседнего участка в свою пользу припасённым для подобных торжественных случаев выдержанным коньяком.

Он прошёл в кухню и включил свет. Лампа нервно замигала и погасла. Владимир не понял, что происходит. Нажал один, другой раз на выключатель. В это время тьма медленно наполнила помещение.

— Садись, Вова, — раздался голос из облака тьмы.

Владимир хотел возразить, что, мол, «Какой я тебе Вова? Я Владимир Евгеньевич!», но рот перестал его слушаться, а ноги послушно привели к столу, где он занял своё обычное место и принял привычную позу на стуле.

Тем временем собеседник Владимира продолжил:

— Ну что, освободитель, решил отметить свою победу? Что ж, я солидарен с этим.

В голове у Владимира пронеслось «кто ты?». На что дым, который стал превращаться в фигуру, сидящую за столом, ответил:

— Ты правда хочешь это знать? Или ты уже забыл меня?

В глазах Владимира заблестели слёзы.

— Наверное, в языке людей нет точного названия для нас, хотя я слышал слова, которыми вы описываете многое, включая нас. Я жил здесь тысячелетиями. Точнее, я уже не помню когда я начал жить. Менялись времена, окружение, а я оставался здесь и видел всё. Века проносились рядом со мной. А ты… Ты поверил в меня и я стал более реальным. Для тебя.

Мать женщины, которую ты отправил в больницу, когда-то заточила меня здесь для разных дел — плохих и хороших. Марья Ильинична забыла обо мне, я стал для неё иллюзией, моей силой пользоваться она уже не могла, потому что не верила. Знаешь, диета из полёвок не самая калорийная на свете, — нечто откашлялось. — Печати сдерживали периметр участка и держали меня в темнице. Разрушив холм, на котором рос орешник, ты освободил меня.

Я наблюдал за тобой. Ваша дуалистическая мораль всегда меня смешила. Вы так любите делать добро под видом зла и зло под видом добра. Мы — тени, можешь называть нас так, живём в ином пространстве и времени, чем вы. Мы видим прошлое, настоящее и будущее, как дорогу, поэтому мы отлично понимаем лживость вашей морали. А ты как раз представитель тех, кого мы любим больше всего. Характерный представитель вашей породы, для которой цель всегда оправдывает средства. Ты хочешь спросить что будет дальше? Какой подарок я воздам своему освободителю?

Владимир даже и не думал кивать, он не хотел знать. Ужас охватил его с головы до ног. Он смотрел на тень широко открытыми глазами, по щекам не переставая текли слёзы, оставляя за собой толстые мокрые полоски.

Тень нагнулась к лицу молчаливого собеседника и прошипела:

— Я воздам своему освободителю самый лучший подарок, которого он достоин. А именно — пустоту.

Владимир описался прямо как в детстве и снова почувствовал себя маленьким мальчиком. Весь мокрый от слёз и не только он услышал голос жены:

— Дорогой, мы вернулись!

Тень шепнула ему в ухо:

— Да… Будет славный ужин, хозяин. Ты же любишь, чтобы тебя называли так?

Тьма окутала весь дом и в этой тьме была только пустота и хруст костей.

Через две недели Владимир так и не вышел на связь и друзья вместе с участковым приехали его искать. Когда они зашли в дом, то нашли разбросанные куски одежды и обуви, но ни одной капельки крови! А на меловой доске на кухне была выведена надпись каллиграфическим почерком:

— Спасибо за ужин, хозяин.