Елена

В тот вечер я сидел в своем любимом кресле. Мягкое как пушинка, обтянутое красным бархатом, оно невероятно гармонично вписывалось в готический интерьер комнаты. В тот вечер моё естество терзали воспоминания, о потере давних дней, о почти угасшей, как угли в моём камине, любви. Но за прошедшие тринадцать лет со дня трагедии, я научился не то что бы прогонять их, но хотя бы притупить, а лекарством в этом служили хороший виски и книги. Много книг. Когда я наливал в бокал янтарный напиток и садился в это же самое кресло, бросая тень на шёлковый ковёр, я раскрывал очередной Роман и с первых же страниц улетучивался на крыльях фантазии в другой мир. В тот вечер за окнами рвал и метал леденящий ветер, свистевший и наклонявший ветви в моём саду, он блуждал по улицам как призрак.

Меня порядком подхватила в объятия дрёма. Я склонился над пожелтевшими страницами и незаметно провалился в сон. Тьма объяла меня. Так было до тех пор пока в ней, подобно маяку, где то в далеке не загорелся слабый голубоватый свет. Я пошёл на него. Под ногами явственно ощущалась пустота, но я продолжал твёрдо идти по ней, не проваливаясь в бездну как должно было быть. Гругом сплошная темнота. Она казалась на столько густой, что я не удержался, остановился, протянул руку и попытался пощупать её. Ничего. Пальцы скользили друг по друге, я ощущал грубую кожу и ничего больше. Я продолжил движение к неизвестному свечению. По мере приближения голубой огонек увеличивался в размерах и стал ослеплять меня, а пустота стала стягивать мои ноги, изрядно затрудняя передвижение. Я будто провалился в песок. Но вытянув перед собой руки я в плотную подошёл к свету. Как оказалось это был чей то силуэт. Как объяснить это ослепляющее свечение? В моё сознание забилось лишь одно слово.

Ангел.

Я пришёл в себя стоя у распахнутого окна. Ветер теребил мою густую шевелюру, пробирая меня до костей своим дыханием. Я простоял в растерянности, упиравшись в подоконник несколько секунд. Пока не поднял глаза и не обомлел.

— О Боже! Лена? — Лишь и смог выдавить я.

Ты ли это, любимая? Она стояла перед мной, прозрачная и бледная, вытянув ко мне руки. Я не стал оборачиваться, ибо я знал, что стоит мне отвернуться как она тут же исчезнет. Посему я, не отрывая шокированного, преисполненного скорби и любви взгляда, перемахнул окно и зашагал к ней. Дыхание участилось, а сердце заколотилось как одержимое, но я продолжал идти на встречу к ней. И вот мы стояли лицом к лицу. Я — из плоти и крови, она — призрак. Призрак радости и горести, счастья и страдания, любви и горя. По щекам потекли слёзы. Видя это она улыбнулась и на её лице вновь появились ямочки, так горячо мною любимые, те, что я и не мечтал когда то увидеть вновь. Она протянула руку и попыталась их вытереть но она лишь провалилась в моём лице. Я попытался взять её за запястье, но мои пальцы лишь утонули в ней. Тринадцать лет я не видел её. Я не знаю сколько мы с ней ещё так простояли, глядя друг другу в глаза и тщетно пытаясь прикоснутся телами. Но позади неё горизонт медленно стал светлеть. Близился рассвет. Мы держались за руки, не чувствуя прикосновения, а когда первый багровый луч блеснул в небе, она растворилась в воздухе. Я простоял ещё несколько минут вытирая слёзы и забрёл домой.