Брегет Войнича

Вагоны протяжно заскрипели, состав облегченно фыркнул, лязгнул буферами и, набирая ход, потянулся прочь, будто стремясь поскорее убежать от этого неуютного полустанка. На мокром бруске платформы, под злым осенним ветром, остался стоять пожилой мужчина. Опираясь на элегантную, причудливо инкрустированную трость, со смесью любопытства и растерянности он оглядывался по сторонам, словно надеясь увидеть встречающих. Приезжий был налегке, вряд ли можно считать багажом небольшой саквояж в левой его руке, и это, наравне с тростью, привлекало внимание.

За необычным гостем наблюдали две пары глаз. Молоденькая билетёрша Зоя из зарешёченного окошка под облупившейся надписью «Билетные кассы» и, припарковавший свои Жигули так, чтобы видеть перрон и Зоино окошко, Костя. В этом крошечном городке у Кости было только два дела: ждать случайных клиентов своего «такси» и кадрить кокетку Зою, подвозить её домой, надеясь на приглашение зайти «на чай». Сегодня Зоина тетка уехала с ночевкой в райцентр, и по всем гороскопам Косте предстояла чудесная ночь в том старом доме на окраине, к которому он каждый вечер подвозил аппетитную билетёршу.

Старик долго и обстоятельно изучал расписание, висящее на стене вокзала, а потом направился к кассе.

— Здравствуйте, милая барышня, — произнес он с едва уловимым акцентом, — если я правильно понял, единственный поезд, который здесь останавливается по пути в столицу, прибывает в час ночи и стоит две минуты?

Приезжий прислонил трость к стене и достал из жилетного кармана часы. Щёлкнул крышкой. Глаза Зои непроизвольно округлились. Недавно, месяца два назад, кто-то забыл у ее окошка дорогущий журнал. Вот в нем была большая статья с картинками про такие часы. Брегет называются. Их даже президент носит, так прямо и было написано. А эти были из старинных, уникальных. «Раритет», — вспомнила Зоя слово из журнала. Природное женское чутьё оглушительно закричало в Зоиной голове, что блестящие камешки на крышке — не стекляшки, а самые настоящие бриллианты. Старинные часы притягивали взгляд, поражали богатством и изяществом, хотя Зоя заметила на них многочисленные царапины и даже небольшую вмятину на розовом золоте корпуса.

Старик, между тем, что-то подсчитывал в уме. «Мало времени, а ночевать здесь не очень удобно», — вполголоса проговорил он, ни к кому не обращаясь. Девушка вежливо кашлянула.

— Красивые часы, правда? — приезжий улыбнулся левой стороной лица. Правая была неподвижна, наверное, после инсульта. От этого улыбка незнакомца выглядела извиняющейся и даже жалкой. Зоя постаралась как можно добрее улыбнуться в ответ.

— Сашеньке тоже нравились. Это про них он написал, помните:

Покамест в утреннем уборе,

Надев широкий боливар,

Онегин едет на бульвар

И там гуляет на просторе,

Пока недремлющий брегет

Не прозвонит ему обед.

— Какой Сашенька? — Зое тут же сделалось зябко в душной билетной каморке. Ещё психов ей не хватало!

— Сашенька Пушкин. Помню, как он любил их разглядывать в детстве. Кстати, милая, не могли бы вы порекомендовать мне толкового водителя. У меня дело в ваших краях, нужен транспорт.

— Коостя, иди сюда! — обрадованно закричала Зоя. Ей всё больше было не по себе от разговора с ненормальным стариком. — Тут мужчине нужен транспорт. Да бегом ты, тормоз!

«Это же целое состояние. Это другая жизнь. Это свобода», — сколько ни старалась Зоя выбросить из головы проклятые часы, ничего не получалось. Тем более, что дед не спешил спрятать их в карман, а как будто нарочно крутил в руках перед Зоиным носом. Девушка даже успела заметить, что у часов необычный циферблат. Вернее, их было два. Один, нормальный, располагался в нижней части, верхняя же половина часов была занята полукруглой шкалой, ограниченной с двух сторон маленькими, похожими на две искорки камушками. Изумруд и рубин, — решила Зоя. Единственная стрелка указывала на рубин.

«Ну зачем, зачем дорогущий Брегет этому сумасшедшему?! Я бы придумала, как распорядиться такими часиками», — мысли девушки принимали всё более конкретные очертания. «Уехать из этого убогого городка, найти свое счастье. Где оно здесь? Увалень Костя, что ли? Безработный обладатель старой «копейки», доставшейся по наследству от его папаши-алкаша?

Подошедший Костя с удивлением смотрел на изменившееся, ставшее почти незнакомым лицо подруги. Обычно весёлая, не упускающая повода посмеяться, Зоя сейчас напоминала затаившуюся кошку, которая ждет, когда воробей подпрыгнет к ней поближе.

— Так куда ехать, уважаемый? — Костя с некоторым усилием отвел взгляд от Зои и повернулся к потенциальному пассажиру.

— О, сейчас объясню. Видите ли, я историк. Вернее, историк архитектуры. Войнич Михаил Леонардович. Может слышали? Нет? Ну, неважно. В шестидесяти километрах от вашего города, в предгорьях, есть одно сооружение… Я лучше на карте покажу, — гость раскрыл саквояж и достал из него бумажную карту. Проделал это он весьма неловко, поскольку следом за картой из саквояжа прямо на асфальт выпали несколько крупных банковских банкнот. Ахнув, Михаил Леонардович принялся собирать деньги, таксист бросился ему на помощь. В сумке явно угадывались целые пачки банкнот в банковской упаковке, это даже Зоя из своего окошка углядела. Собрав всё и захлопнув саквояж, Войнич развернул перед Костей потертую карту.

— Вот, в этом месте, по моим сведениям, есть мост через реку. Он был сооружён в тринадцатом веке, представляете? Совершенно уникальная технология. Мне необходимо взглянуть на него и сделать несколько замеров. Потом сразу назад, чтобы успеть на поезд. Дело в том, что я никому не сказал, куда еду, и мне надо вернуться, пока меня не хватились. Они там решили, что меня следует опекать. Будто я выжил из ума, — гость замолчал, словно спохватившись, что сказал лишнее. — Так что, Константин, согласны?

— Так это… Далековато. И вообще, дорога там убитая, — Косте сегодня совсем не хотелось уезжать далеко от освободившегося Зоиного дома.

— Котик, — неестественно ласково-зловещим голосом проговорила Зоя, — можно тебя на минутку? Извините, Михаил Леонардович, сейчас я всё улажу.

Она буквально втащила Костю в свою каморку.

— Ты что, совсем дурак?! — тон девушки изменился кардинально, как только они с Костей оказались наедине. — Ты видел его часы? Ты видел, что у него в сумке? Раз в жизни, Костя, не будь тюфяком!

Костя вертел головой и косился на тень приезжего за мутным плексигласом билетного окошка.

— Послушай, — Зоя сбавила тон, заметив его непонимание. — Дед богат, как султан из сказки. Он не в себе, больной на голову. Никто не знает, куда он исчез. Смекаешь? А я, если что, могу подтвердить: никакого старика на вокзале никогда не было, и ты уехал один. Понял теперь?

Костя глядел на подругу во все глаза. Только теперь до него стало доходить, что она задумала.

— Милый. Котик. Сделай это. Сделай ради нас. Такой шанс раз в жизни бывает. Дед и так уже одной ногой в могиле, какая ему разница? Котик, я ждать тебя буду сегодня. Хочешь незабываемую, сказочную ночь? Много-много сказочных ночей? — Зоя прильнула к Косте, обдавая его горячим дыханием, она дрожала, как в лихорадке. — Обещаю...

И не давая времени поплывшему от страсти парню передумать, вытолкала его за дверь.

— Все в порядке, Михаил Леонардович. Езжайте. О цене договоритесь, — девушка улыбнулась безумному старику самой обворожительной из своих улыбок. — Костя, давай. Я тебя жду сегодня, помни.

Константин вёл машину, силясь не показать пассажиру, как трясутся его руки. Впрочем, это можно было бы списать на тряску всей машины. Разбитая просёлочная дорога уводила все дальше от города. Разумеется, Костя знал место, о котором толковал старик. Узкий каменный мост, соединяющий два скалистых берега не очень широкой в этом месте, а потому особенно быстрой и глубокой горной реки. Когда-то в древности по этому мосту проходили караваны, но лет сто назад дорогу с той стороны засыпало обвалом. Теперь мост вёл в тупик, и им никто не пользовался. Как и о всяком подобном месте, о старом мосте ходили мрачные слухи и легенды, только напугать они могли разве что детвору.

Спустя два долгих часа тряски по отвратительной дороге, они, наконец, добрались до своей цели. Небо начинало темнеть, вокруг было безлюдно. Как в начале ужастика, — мелькнуло в голове у Кости. Пассажир его, казалось, не замечал ничего: ни дорожной тряски, ни близких сумерек, дорогой он то и дело взглядывал на свои непонятные часы. Машина притормозила у самого моста.

— Да, это он! — обрадованно воскликнул старик и с неожиданной для его возраста прытью заковылял на мост. Когда Костя его догнал, Михаил Леонардович уже стоял на самой середине и, перегнувшись через низкие перила, вглядывался в тёмный поток, шумящий внизу. Он подобрал валявшуюся под ногами сухую ветку и со смехом разломил ее пополам.

— Сыграем, Константин? Это очень просто: бросаем одновременно с этой стороны, а потом смотрим, чья палка первой выплывет из-под моста. Билли, помню, очень любил эту забаву. Он всё время у меня выигрывал. Весь мир помнит его как Кристофера Робина, но для меня он всегда будет просто Билли. Держите, — старик протянул Косте обломок ветки. — Засекаем время!

С кривой усмешкой чудак достал свои часы и откинул крышку.

— На три-четыре…

«Сейчас, — Костя огляделся. Ни машин вдалеке, ни даже птиц в пустом небе. Резко сделалось жарко, пот щекочущей змейкой пробежал между лопаток. — Сейчас или никогда. Тварь ли я дрожащая или право имею»? — Костя никогда не читал Достоевского, но эту же мысль сформулировал по-своему: «Да пошло оно всё»! Резким движением выхватив из стариковской руки драгоценный хронометр, парень изо всех сил толкнул с моста всё ещё смеющегося деда, и тот с пугающим смехом и исчез за парапетом.

«Он этого и добивался! — чудовищная догадка вспыхнула в голове Кости, — Но какого хе…, — додумать он не успел. Внезапно картина перед его глазами резко перевернулась, словно кто-то переключил смартфон с обычной камеры на режим селфи. Последним, что он увидел, был улетающий ввысь мост и склонившееся над перилами, бледное, как мел, собственное лицо.

Тело старика ушло в воду бесшумно, будто чёрное стремительное полотно ледяной воды расступилось на миг и вновь сомкнулось, навсегда спрятав в себе страшную тайну.

Костя без сил опустился на холодные камни древнего моста. Колени дрожали. В руке зловеще тикали часы, парень автоматически сунул их в нагрудный карман. Энергично растёр лицо руками, пригладил волосы и глубоко вздохнул. Несколько минут сидел, бездумно глядя в одну точку, затем поднялся и спокойной, уверенной походкой направился к вещам старика. Саквояж так и стоял возле парапета, там, где его оставил Михаил Леонардович. Костя не торопясь переложил деньги в карманы куртки. Затем размахнувшись швырнул саквояж в воду. Поднял лежавшую тут же трость, с сожалением покрутил в руках и отправил её следом. Помедлив немного, достал часы. На гладкой блестящей поверхности корпуса не было ни одной царапины. Вмятина тоже исчезла, словно её и не было. Костя удовлетворённо кивнул, откинул усыпанную бриллиантами крышку: в свете взошедшей луны сквозь линзу горного хрусталя было отчетливо видно, что стрелка на верхней шкале указывала на изумруд.

«Однако, надо торопиться», — Костя ещё раз окинул взглядом место преступления и решительно направился к машине. Усевшись за руль, он достал смартфон и, зайдя на сайт РЖД, набрал дату и номер нужного поезда. Перед тем, как ввести свои данные задумался, почесал подбородок, усмехнулся, залез в бардачок и нашёл там паспорт.

«Чекмарёв Константин Васильевич», — прочитал вслух, слегка поморщился, пожал плечами и продолжил оформление билета.

На окраине городка в окне Зоиного домика горел свет. Ждет, конечно. «Незабываемая, сказочная ночь», — Костя остановил «копейку» на пустом в этот час перекрёстке, с минуту смотрел на светящееся в ночи окно девушки.

«Нам пора уходить.

Рассекает стекло

серебристая нить.

Навсегда истекло

наше время давно.

Переменим режим.

Дальше жить суждено

по брегетам чужим»… — с легкой грустью в голосе продекламировал Костя.

— А впрочем, и я не Иосиф Александрович, и ты, Зоя, не Марина Павловна. Ох, и красавица была и умница какая! Не будем поминать Бродского всуе.

Костя завёл машину и решительно повернул в сторону вокзала, по привычке улыбаясь только левой стороной лица.