В зеркале. Часть 2

В зеркале. Часть 2

2 часть

В квартире Глафиры Степановны она оказалась к вечеру. Андрей еще не вернулся с работы, и она решила приготовить ужин. Когда котлеты пожарились, ей снова захотелось попробовать странную заварку, чтобы убедиться, что никакой неуместной храбрости и галлюцинаций она не вызывает. Девушка осторожно сняла крышку с фарфорового чайника и сделала глоток темной жидкости. На вкус обыкновенная крепкая заварка. Тина улыбнулась, вернула крышку на место и отправилась в комнату.

Здесь все осталось по-прежнему. Она слегка навела порядок и подошла к зеркалу.

— Ну что? — спросила она вслух. — Никаких движений и пугалок на сегодня? Я убедилась, что мне все привиделось, а вы, мои отражения, ведете себя так, как и должны вести себя любые зеркальные копии.

После этих слов что-то немного изменилось. Сначала она не поняла, а потом заметила еле уловимое движение в отраженной глубине комнаты. Тина обернулась, но ничего подозрительного не обнаружила. Тогда она снова вгляделась в зеркало и вдруг… увидела Андрея! Он стоял возле стола и совсем не замечал Тину! Его руки что-то искали по карманам, взгляд рассеянно блуждал.

— Андрей, — позвала его Тина, но он ее не услышал. Она опять обернулась и убедилась, что в комнате пусто. Паника не успела охватить ее, стало любопытно: что же такое Андрей ищет и не может найти? А он, наконец, вытащил мобильный телефон и быстро нажал вызов. Ждал недолго, и Тина услышала его приглушенный голос:

— Лапочка, я на работе. Не надо часто сюда звонить. Да, я люблю тебя, котенок. И скучаю. Я сам тебе позвоню. Пока, Танечка.

Нет, Тина все еще не испугалась, ее поразил тон, каким говорил Андрей! Так он разговаривал с ней в начале их знакомства, но котенком никогда не называл! Танечка?! Что-то в его взгляде и торопливых движениях тоже показалось ей неестественным! Словно он опасался, что его разговор кто-то подслушает. Андрей несколько раз оглянулся, посмотрел сквозь Тину и… растаял в воздухе. Тина стояла пораженная и никак не могла придти в себя от увиденного. Андрей ей изменяет? И зеркало это показывает?!

Неожиданно раздался тихий смех, и левое отражение Тины повело плечами:

— Как тебе такая правда?

Центральная Тина криво усмехнулась:

— Обычная история — муж неверен жене. Миллион раз такое видела.

Правое отражение не заставило себя ждать:

— Не злобствуйте, у девочки горе. Смотрите, какой ужас в глазах. Она даже нас так не боялась!

— А я вас и сейчас не боюсь, — разозлилась Тина. — Почему я увидела Андрея? Он же на работе.

— Он и на работе, — успокоила центральная. — Ты видела его фантом в пространстве зеркального отражения, но точный во времени. Ты до сих пор думаешь, что тебе все видится? Глупая, несчастная…

Тина отскочила от зеркала и едва удержалась, чтобы не бросить в него чем-нибудь тяжелым. Страха по-прежнему не было, ее охватили гнев и обида.

— Не смейте меня жалеть! Неправда, неправда! Вы и ваше зеркало лжете! Андрей меня любит и не может мне изменить.

В ответ ей прозвучал смех всех трех Тин и приглушенное шипение:

— Не может, не может. Наивная девочка, глупая, как и все, кто верит мужчинам. Совсем забыла, кто ты.

— А кто я? — сорвалось у нее с языка.

— Ты? — центральная легко прошла сквозь границу зеркала и приблизилась. Вдруг ее голос стал нежным. — Ты та, которая может стать Тайной. Засветится стеклянный шар, и тебе откроются законы природы.

— Все сокровенное станет твоим знанием, — появилась из зеркала правая.

— И скоро ты наследуешь власть. Если примешь нас, — левая тоже оказалась рядом.

— Прими нас, — повторили они хором и принялись медленно кружиться вокруг изумленной Тины, — прими нас, прими нас, прими нас… мы будем в тебе, мы поможем тебе.

Плавные движения и вкрадчивые голоса притягивали. Кольцо сужалось, а они кружились все быстрее и быстрее. Мелькающие лица, бледные губы, тихий шепот. Руки, но не с красными, а отчего-то с темно-бордовыми ноктями завораживали и манили. Сквозь шепот «прими нас» стали проступать незнакомые слова на непонятном языке. Три пары красивых, слегка зеленоватых рук плыли в воздухе, реальность теряла свои очертания, знакомый мир растворялся. Еще немного и она позволила бы потусторонним девам приблизиться вплотную и войти в себя, но… неожиданно, откуда-то из глубины сознания услышала встревоженный Катин голос:

— Бойся их. Откажись. Иначе погубишь себя, меня и невинных.

И тогда она закричала:

— Нет!

Увидев, что отражения отшатнулись, девушка вырвалась из круга и бросилась к входной двери. Оказавшись возле стола, мельком увидела, что на том месте, где стоял Андрей, на столе лежит его зажигалка. Не задумываясь, она схватила ее, бросила в сумочку и выбежала прочь из квартиры.

* * *

На улице теплый ветер раскачивал зеленые кроны берез. Все казалось таким обычным, просто не верилось, что рядом происходят загадочные и необъяснимые вещи.

«Необъяснимые? Но какое-то объяснение должно найтись! — решила Тина и открыла сумочку».

Где-то здесь лежит клочок бумажки с телефоном Глафиры. Все, хватит! Достаточно неверных фантомов и танцев зеленоватых дев. За два дня и две ночи случилось много такого, от чего можно тронуться рассудком. Ага, вот и номер телефона.

Она достала мобильный и набрала нужные цифры. После разговора им с мужем придется съехать с квартиры? Ну и пусть! Еще пару ночей в комнате с зеркалом, и Тине прямая дорога в сумасшедший дом.

— Алло? — спросил незнакомый старушечий голос.

— Здравствуйте. Будьте добры Глафиру Степановну, — вежливо попросила Тина.

— Так, это… нету ее. Ушла она. Что ж передать Глафире Степановне?

А что можно передать?

— Скажите, что ее жильцы тоже уходят. То есть съезжают. Кому я могу отдать ключи?

Короткая пауза, затем тот же дребезжащий голос:

— Ты Климентина? И твой муж Андрей? Записывай адрес.

— Я запомню, — заверила Тина.

Старуха назвала метро и улицу на другом конце Москвы. Далековато, но чем быстрее отдать ключи, тем быстрее закончится вся эта история.

— Я сейчас подъеду.

Странным показалось напутствие:

— Поторопись! — но Тина о нем не задумалась, поторопиться было и в ее интересах.

На месте она оказалась через час с четвертью. Дверь ей открыла худенькая старуха в черной одежде. Мгновение она внимательно смотрела Тине в глаза, затем рукой пригласила пройти в квартиру и быстро закрыла дверь на несколько замков. Вопрос, зачем так осторожно закрываться, если нужно всего лишь отдать ключи, так и остался невысказанным, потому что старуха сама заговорила, да так быстро, словно боялась куда-то опоздать:

— Климентина, ты уже догадалась? Я сестра Глафиры. Младшая я. Слушай меня, девонька. Глафира ушла по делам, у тебя с полчаса рассказать мне, что случилось. Не тяни время и не жмись, знаю я, что не все ладно. Может, смогу помочь. Давай же!

Да с какой стати сестра Глафиры Степановны должна ей в чем-то помогать?

— Ведьма она, — махнула рукой старуха. — Давай, давай, рассказывай. Что непонятно — растолкую, что смогу — исправлю. Всю-то она мне жизнь испортила, так хоть на старости лет перестану ее бояться!

Очень все это было странно, но незнакомая сестра Глафиры Степановны по непонятной причине вызывала симпатию. Ведь если одна сестра ведьма, то и другая, должна быть, тоже. Но интуиция просто кричала: доверься, торопись, рассказывай!

— Ну-у, — нерешительно протянула Тина. — Зеркало.

Старуха кивнула:

— Кого видала?

— Себя. Трех себя. И я там двигалась, говорила. И из зеркала выходила, в комнату.

— Не себя ты видела, — отрезала старуха. — Это сущности демонические тебя обольщали. Глафира с ними знается. Что они обещали?

— Не знаю, — совсем растерялась Тина. — Какие-то сокровенные знания.

Старуха трижды обернулась вокруг себя и прошептала непонятные слова. Затем снова обратилась к девушке:

— Обычная песня, девонька. Вот, я сейчас от них защиту поставила. Больше не побеспокоят, не бойся. Теперь в зеркале останутся, выйти не смогут.

— У них еще имена странные, — вспомнила Тина. — Одна Дамгальнуна, остальных не помню. Кто это был, бабушка?

Старуха еще что-то прошептала, поплевала в разные стороны и вдруг, достала из ящика стола какую-то вещь, поднесла к ней зажженную спичку, предмет вспыхнул, она бросила его на железный поднос и отошла в сторону. Сквозь пламя проступили очертания розовой пластмассовой расчески.

«Да это же моя расческа, — изумилась Тина. — Я думала, что потеряла ее!»

— Какая разница, какие имена у демонов? — сказала старуха. — Ты, девонька, не сомневайся, и они, и их имена настоящие. Главное, запомни — они обманщики. Что еще случилось-то?

Тина смотрела на плавящуюся расческу, вдыхала едкий запах и думала, стоит ли говорить об измене мужа? А старуха распахнула окно и снова окинула Тину проницательным взглядом.

— В зеркале, как в телевизоре, мой муж объяснялся в любви другой женщине, — выдохнула Тина. — Но это ведь неправда, да?

— Ах, Глафира! — старуха даже руками всплеснула. — Опять за старое! Ты, девонька, взрослая, должна была бы знать: ведьме муж не нужен. Глафира бы тебя от него в скором времени избавила.

Дым щипал глаза, Тина слегка пошатнулась:

— Бабушка, а почему здесь моя расческа? И как бы избавила?!

— Времени у нас с тобой мало. Расческу я у Глафиры выкрала, в ней твои волосы. Долго рассказывать, зачем ей волосы, но ничего для тебя хорошего. Стала бы ты ей послушна, как я когда-то.

А уж как бы избавила, так она мастерица на такие штуки. Поссорила бы она вас, вот что, — сказала старуха и добавила. — А не удалось бы поссорить, тогда хуже. Тогда не жилец твой муж на этом свете, вот как.

У Тины даже мурашки по спине побежали. Ну, уж нет, ни за что! Старуха же тем временем взяла оплавленную расческу и завернула ее в кусок холстины. Затем побрызгала на нее водой из скляночки и спрятала в складки своей юбки.

— Бабушка, а как расческа попала к вашей сестре? И что мне за сон про мою сестру приснился?

Ответа она ждала долгих десять секунд. Старуха сделала еще несколько странных движений руками, и только потом повернулась к Тине:

— Расческа-то? Да ты сама ей и отдала. Ночью из постели выскользнула и ей вручила. Для Глафиры этакое пара пустяков. Сон рассказывай! — последние слова прозвучали, как приказ. Но возмущаться было некогда, и Тина торопливо пересказала свой странный сон про водяную Катю. Старуха выслушала, качая головой.

— Эт твой Хранитель заботится, — пробормотала она, глядя куда-то в сторону. — А мой от меня давно отвернулся.

— Почему, бабушка? — спросила Тина, не совсем понимая, о чем та говорит.

Как ни странно, старуха молчала, словно застыла. На ее морщинистом лице отобразилась скорбь, в тусклых глазах заблестели слезы. Смахнув их худой рукой, она заговорила. И говорила быстро, Тина едва успевала разобрать слова:

— Было нас в деревне две Глаши — красавицы. И никто не мог сказать, которая из нас лицом пригожее. Парни сватались, да батюшка у нас строгий был, ни за кого своих дочек не отдавал. А тут помер батюшка, а матушки с нами уж год, как не стало, и остались мы, сиротки, две Глаши, да братец наш, Петр… ох, и любила я его! Чистый ангел мой Петенька, кудряшки золотые, глазки голубенькие!

Глафира тогда силу набирала и меня своей воле подчиняла. Не спрашивай, не знаю, кто ей силу темную передал, да только стала она меня в свои колдовские дела посвящать да рассказывать, как та сила действует. И вот однажды говорит мне:

— Петя скоро заболеет, надо нам его вылечить. Пойдем по росе траву целебную собирать.

Я испугалась — жуть как! Мы перед рассветом встали и пошли с ней в поле. Теперь-то я знаю, какие травы и корни собирала моя сестрица, а тогда мне невдомек было. Глаше пятнадцать уже, а мне тринадцать, я девчонка совсем. Чего там сватались, я дитя дитем. И сколь ж я себя раз потом кляла!

Петенька наш и, правда, заболел к вечеру. Лежит, жаром пышет, стонет, маленький. Глафира и говорит:

— Дай-ка ему отвару травяного, потом корову подои. Молоко ему сейчас надо.

Я и отвара дала и корову подоила, а когда в избу вернулась, вижу — Петенька мой мертвый лежит, белый, как снег, а Глаша у него из запястья кровь пьет. И как сверкнула на меня глазами, я так крынку и выронила. Стою, пошевелиться не могу. Смотрю, как по лицу ее Петечкина кровь течет, весь подбородок измазала. А она как расхохочется:

— Что встала, тетеха? Не пропадать же крови невинной! Петька умер уже, а мне сила нужна. И тебе нужна. Хочешь? — и ручку его окровавленную протягивает.

Смотрю: у меня по полу молоко растекается, затем снова на Глафиру посмотрела и чувств лишилась. Страшнее в своей жизни я ничего не видела!

Старуха помолчала и с трудом продолжила:

— Вот с тех пор и ношу я траур по Петеньке. Больше ничего для него сделать не могу.

Если бы Глафира тебе силу передала, то и ты бы младшую свою тоже себе подчинила. И душу бы ее загубила.

Тине сделалось страшно. И стало еще страшнее, когда она вспомнила про Олежку.

— Бабушка, у нас с Катериной тоже есть младший братик. Я что, и его бы погубила?

Ответом ей был слабый кивок головы:

— Родная да невинная кровь лучшее подспорье для любой ведьмы. Ты думаешь, с чего Глафира такую силу набрала? Петечкина кровушка ее такой сделала.

Тина забыла про время. Чувствуя холод внутри, она представляла, в какое чудовище могла бы превратиться и содрогалась от ужаса. Олежек, такой славный и любимый, мог бы стать жертвой ее болезненного желания превратиться в сильную ведьму.

А бабушка покачала головой, вздохнула и продолжила:

— Всю-то жизнь мне Глафира испортила. Зря деревенские шутили: две Глаши — нету краше. Не к добру нам эта красота обернулась. Глафира в скорости уехала в Москву, там себе любовничка нашла, большого начальника. Он ей квартиру справил и помер, бедолага. А Глафира меня к себе забрала, мне бы отказаться, но воля уже не моя. Что она скажет, то я и делала. Боялась я ее — жуть как!

Тина внимательно слушала, а в голове крутились слова: «Две Глаши — нету краше». Странная мысль не давала покоя. Две? Почему две? Но додумать она не успела.

— Ну, все, девонька, — прервала ее рассуждения старуха. — Уходить тебе надо. Пора, Глафира вот-вот вернется.

И стала подталкивать гостью к выходу.

— Бабушка! — торопясь, спросила Тина. — А как же Вы объясните Глафире Степановне исчезновение расчески?

Старушка посмотрела в сторону и усмехнулась:

— Не твоя забота. Я тоже кой-что умею, да и жить в страхе надоело. Ты вот что, девонька, позвони мне, у меня свой телефон имеется. Я уже пятьдесят пять лет москвичка, от телефонов не шарахаюсь. Давай, вбивай номер.

Тина не успела удивиться, достала свой мобильник и ввела продиктованные цифры.

— Я не хочу возвращаться в ту квартиру! Сегодня же уговорю мужа уехать.

Старушка внимательно посмотрела на девушку:

— Не торопись. Глафира осерчает, что ты поперек ее воли пошла и может в догон проклятие послать. Я тебе помогу, только слушай меня.

— Как Вас зовут, бабушка? — спросила она, уже предчувствуя ответ.

— Будет у тебя еще много непонятного, но ничего не бойся. Перво-наперво: занавесь зеркало. Дальше скажу, что делать. Звони. Аглая Степановна я.

И старуха захлопнула дверь за потрясенной Тиной. Хотя та и догадывалась, какое имя услышит, но все равно вздрогнула. Аглая! Дедушка Сережа, не бывает таких совпадений!

Тина быстро сбежала по лестнице, выскочила на улицу и со всех ног бросилась к остановке. Потом опомнилась, вдруг встретит сейчас хозяйку квартиры, возле дороги подняла руку и нетерпеливо помахала пальцами. Остановилась машина, Тина быстро забралась в нее и продиктовала адрес. Всю дорогу она мысленно твердила:

«Две Глаши — нету краше. Две Глаши — нету краше».

Почему младшая сестра решила помочь ей? Надоело бояться? Что-то здесь не так. Может, снова обман? Но зеркало она занавесит. Страшно будет — как при покойнике, но злые сущности в нем еще страшнее!

Дома, выхватив из шкафа белую простынь, Тина набросила ее на зеркало и только тогда перевела дух. Она старалась не смотреть на свои отражения, но все же заметила, каким недобрым светом вспыхнули глаза центральной. Ох, а еще ведь осталась заварка! Вылить ее? Девушка задумчиво уставилась на телефон. Позвонить бы сейчас Аглае Степановне, но сначала надо кое-что узнать у дедушки. Только за окном уже темнеет, поздно. И вдруг Тина опомнилась: Андрея все еще нет дома! Половина десятого, а он на работе! Не может быть, Андрей должен был вернуться три часа назад, что случилось? Девушка отругала себя, как со всем этим колдовством она могла забыть о любимом муже?

Андрей, Андрюшенька! Дрожащими руками, в нарастающей панике, она схватила телефон и нажала вызов. Гудки… гудки без ответа. В эту минуту ей действительно стало страшно. А если с ним что-то случилось? Ведь предупредила Аглая — ведьме муж не нужен. Глафира тебя от него в скором времени избавит.

Тина поняла, что такого не переживет!

«Все, что угодно, Господи, только не это! — взмолилась она. — Пожалуйста, пусть с Андреем все будет хорошо!»

И сразу, словно ее услышали, в замке повернулся ключ. Тина бросилась в прихожую и буквально налетела на мужа.

— Где ты был?

— Где ты была? — одновременно спросили они.

— Твой телефон не отвечал!

— Твой тоже!

Оба перевели дыхание.

— Так, Тин, — уже спокойнее сказал Андрей. — Пойдем на кухню, я из ночного магазина, купил продукты. Пришел, а тебя нет. Ждал, курил, пошел в магазин. Где ты была?

Она облегченно вздохнула:

— Главное, с тобой все в порядке. Я ездила к Глафире. Разговаривала с ее сестрой. Сейчас все тебе расскажу.

Пока они вынимали продукты, Тина стала рассказывать. День оказался длинным, и рассказ долгим. Андрей умел слушать, но неожиданно она остановилась на разговоре с Катей и обняла мужа. Впереди целая ночь, а в эту минуту не оказалось ничего важнее поцелуя. И не было ничего важнее любви!

Время зазвенело волшебством. Сколько же в них было нежности, не напиться и не выпить до дна! И все слова стали лишними, все, кроме их имен.

Она очнулась только когда посмотрела на часы:

— Андрей! Уже ночь! А мы не ужинали, и тебе завтра на работу!

— Мелочь, Тиночка, — прошептал он ей на ушко. — Я не голодный, я уже спать хочу. А ты поешь без меня, ладно?

— Не голодный? — удивилась она. — Да ты весь день ничего не ел!

— Я поел на работе, — пробормотал Андрей, отворачиваясь к стене.

Ну вот! А она так и не успела рассказать ему о встрече с Аглаей Степановной. И вообще, почти ничего ему не рассказала!

— Завтра, Тинка. Не обижайся, солнышко, — сказал он и добавил, зевая. — Да, а зачем на зеркале простынь?

— Я же тебе говорила о трех Тинах, которые совсем не Тины. Ты даже не представляешь, что я о них узнала! Андрей!

Но он уже спал, улыбаясь во сне. Ну что ж, ничего не поделаешь, утро вечера мудренее. Завтра она обязательно все ему расскажет, и они вместе придумают, что делать дальше. Скорее всего, покинут эту страшную квартиру. Или нет? Что там Аглая говорила про проклятие, посылаемое в догон? Вот несчастье! Ладно, все решится завтра. Тина почувствовала сильную усталость и уснула.

* * *

Видимо, переживания так ее измучили, что спала она без сновидений и проснулась в половине восьмого. Андрей уже ушел. За окном накрапывал мелкий дождик. Стекло покрылось тонкими царапинами воды, и в комнате воцарился спокойный полумрак. Тина быстро привела себя в порядок и позавтракала. Вчерашние события показались ей абсолютно нереальными. За окном обычно испортилась капризная погода, телевизор показывает обычный слезливый сериал, и только простынь на зеркале напоминает о невозможном вчерашнем дне.

Но что же теперь делать? Конечно, надо позвонить домой и осторожно расспросить дедушку о второй сестре. Ох, не случайно именно его внучка оказалась втянута в эту историю. Тина пока не знала, почему Глафира нашла их с Андреем, но была уверена, что это не совпадение. Она вспомнила, как встретила милую старушку в ближайшем от дома магазине, как та пожаловалась ей, что продукты снова подорожали, а пенсия совсем маленькая. Как Тина кивала, соглашаясь, и как, незнакомая старушка вдруг призналась, что единственным доходом бедной пенсионерки может стать квартира, которую она в состоянии сдавать. Но вот беда, трудно найти подходящих жильцов! То скандалисты попадаются, то алкоголики. Вот если бы найти хорошую семейную пару, аккуратных и тихих молодых людей, без детей и без животных! Но где ж их найдешь?

И Тина сразу сообщила, что они с мужем, как раз и есть такая подходящая пара, к тому же, они уже давно думают о том, чтобы снять квартиру и жить отдельно. Старушка обрадовалась и представилась Глафирой Степановной. Затем написала на пробитом чеке свой телефон. Потом она долго расхваливала свою квартиру, и наконец, они договорились, что в ближайшее время Тина с мужем приедут посмотреть на новое жилье.

Ну не странно ли, что Глафира потом отказалась от денег, на нехватку которых жаловалась при первой встрече? А главное — как старушка оказалась в магазине на другом конце города? Случайно приехала? Пенсионерке больше нечего было делать? Почему Тина раньше об этом не подумала? И почему Глафира сразу подошла прямо к Тине, бормоча о несусветных ценах и ожидая сочувствия?

Тина посочувствовала и, вот теперь, попала в ловушку. Ни сбежать, ни остаться!

Девушка выключила телевизор и позвонила домой.

— Алло? — услышала она голос Олежки.

— Братик! — Тина обрадовалась. — А я уже соскучилась! Как ты, как мама, как дедушка Сережа и Катерина?

— Все о, кей, — деловито сообщил Олег. — Мама о тебе не говорит, кажется, она на тебя обиделась. Помирись с ней.

— Ох, какой ты умный! Конечно, я хочу помириться, вот приеду, когда она будет дома.

— Катька спит, дедушка у себя, — перебил Олежка. — А я вчера майского жука поймал! Май уже кончился, а жук прилетел! Приезжай, я тебе его покажу. Сашка мне за него наклейки на плеер предлагает, но я не соглашаюсь. Жук живой, в коробке скребется.

Тина улыбнулась:

— Раз живой, его надо отпустить. Плохо ему в коробке, Олежка. Для него это как тюрьма, а что он такого натворил? Разве тебе его не жалко?

Олег засопел в трубку, признавая правоту сестры и жалея жука. Но отпустить свою большую и красивую находку он еще не был готов.

— Я до обеда поиграю с ним и отпущу, ладно? Тин, когда ты вернешься?

Она вздохнула:

— Надеюсь, скоро.

— Насовсем?

— Да, Олежка. Я постараюсь. А сейчас дай трубочку деду Сереже.

— Хорошо, — сказал брат и тихо добавил. — Возвращайся, Тин.

От его тихой просьбы у нее потеплело на душе. Олежка ее не осуждал, не упрекал, братишка просто скучал по ней! Какой же он замечательный!

— Слушаю, — раздался в трубке голос дедушки.

— Дедуль, здравствуй! — Тина приготовила свой вопрос, но сразу не задала. — Как ты себя чувствуешь?

— Здравствуй, внученька. У меня все хорошо, не волнуйся.

— Дедуль, ты только не удивляйся. Ты помнишь, как звали сестру твоей бывшей соседки Аглаи? Ну, той, о которой ты мне рассказывал?

Дедушка замолчал, и Тине пришлось повторить вопрос:

— Дедуль, это очень важно! Я потом тебе все объясню. Ты помнишь ее имя?

— Да, — наконец сказал он. — Но лучше бы не помнил! Какая-то она… черная.

— Что значит черная? — не поняла Тина.

— Мы редко встречались, но когда сталкивались, мне казалось, что она одними глазами надо мной смеется, и смех у нее недобрый. Я старался с ней не встречаться.

Странно, одевалась соседка ярко, в черном как раз ее сестра ходила, но когда я ее видел, то так и думал: «черная». Глафирой ее звали.

Тина перевела дыхание. Догадка подтвердилась!

— Дедуль, а почему старшая сестра тебя невзлюбила? Ты чем-нибудь ее обидел?

— Нет, Тиночка, я вообще с ней ни разу в жизни не разговаривал. Может, она обо мне и Аглае догадывалась, я не знаю. Ну, да дело прошлое… А что ты мне расскажешь?

— Потом, дедуль. Спасибо. Ты тоже не волнуйся, у меня все хорошо. И у Андрея. Передавай всем привет, я скоро приеду.

Повесив трубку, Тина пошла на кухню. Вот он, заварочный чайник. Любопытно, конечно, из него снова выпить и почувствовать смелость, но сначала надо спросить Аглаю Степановну, что это за зелье? Хорошо еще, что Андрей не пьет чай, предпочитает кофе или, в крайнем случае, сок. Неизвестно, как бы на него подействовала колдовская заварка.

Тина понюхала темную жидкость и отодвинула чайник на край стола. Вдруг ей послышался странный шум из комнаты. Как будто там возились крупные кошки. Девушка вбежала в комнату и увидела дикую картину: простынь на зеркале шевелилась, словно изнутри кто-то пытался ее скинуть. Мельком она увидела, как на поверхности простыни проступили очертания, напоминающие руку.

— Ага! — громко сказала Тина. — Дамгальнуна и другие, не помню ваших имен, не можете выбраться?

Под простынею зашипели, белая преграда заколыхалась.

— Впусти нас, — услышала она сквозь шипение.

— Ну, уж нет, не дождетесь! — ответила Тина. — Отправляйтесь к своей хозяйке и пугайте ее!

— У нас нет хозяйки, — шипение усилилось. — Ни один смертный нам не хозяин.

— Тогда убирайтесь к вашему хозяину, я догадываюсь, кто он. Назвать его имя?

Шипение перешло в завывание, Тине даже показалось, что кто-то лязгнул зубами.

— Убирайтесь в ад, злые демоны! — крикнула Тина. — Там ваше место!

Вой заставлял холодеть от ужаса, и девушка схватила телефон.

— Аглая Степановна! Они рвутся в комнату! Слышите?

В трубке раздался кашель, затем Аглая ответила:

— Не бойся, девонька. Выйти они не смогут, стекло их держит, я на них наложила заклятие. Простынь же для того, чтобы ты не пугалась, они в злобе сейчас любые образы покажут, тебе смотреть не надобно.

Тина перевела дух. Значит, опасности нет. Но может…

— Может, мне взять и разбить зеркало? — спросила она вслух.

— И даже не думай! — заволновалась Аглая. — Ты же его на тысячу осколков расколешь, и в каждом демоническая сущность! Как тогда от них избавляться?

— Но, а как это сделать? — растерялась девушка. — Они же не успокаиваются.

— Правильно, — согласилась старуха. — Разбить надо, но предметом.

— Каким?

— Не знаю я, девонька. Должен быть предмет, от которого они уйдут и не вернутся. В их содействии вся сила Глафирина заключается. Они уйдут, и вся сила ее уйдет. Вот только какой это предмет, пока не знаю… для этого мне надо понять, почему Глафира именно тебя в свои наследницы выбрала. Ох, не просто так ты ей попалась, не просто так.

Слова Аглаи Степановны перекликались с собственными мыслями Тины. Не бывает таких совпадений!

— Аглая Степановна, я, кажется, знаю. Не все, конечно, но Вам, я думаю, будет интересно.

— Тогда так, — решила старуха. — Глафира сейчас проснется, поговорить не сможем. Ты подъезжай-ка через два часа к моей станции метро, я тебя найду. Стой у входа, на улице.

И не прощаясь, она отключила связь. Тина посмотрела на простынь. Та немного шевелилась, и сквозь тихое шипение прорывались слова:

— Нинмах… Нинхурсаг… Дамгальнуна… позови нас…

— Не дождетесь! — повторила девушка.

«Кстати, — подумала она. — Раз они назвались, посмотрю я в Интернете, что означают эти имена?»

Тина включила Интернет и ввела странные имена. И сразу прочитала:

«Шумерская мифология. Один из наиболее типичных образов богини-матери, которая почиталась под разными именами: Дамгальнуна, Нинхурсаг, Нинмах (Мах), Нинту. На его основе позднее возник культ многочисленных женских божеств».

Ну что ж, имена настоящие, как и говорила Аглая. Тина задумалась. «Это твой Хранитель о тебе заботится». Какая же Тина глупая, Аглая Степановна говорила об ее Ангеле-Хранителе, а она не поняла!

Неужели все это, правда существует — ангелы, демоны, ведьмы, колдовство? Голова кругом! Впрочем, в последнее время Тина уже мало чему удивлялась. Необъяснимое вошло в ее жизнь без спроса и приходилось с этим считаться.

Дождь за окном продолжался, девушка надела туфли на высоких каблуках, хотела взять зонтик, но вспомнила, что оставила его дома. Ладно, надо торопиться, разговор предстоит серьезный. Может быть, сегодня она узнает, как выпутаться из неприятной истории? И сделать это надо так, чтобы никто не пострадал. Она уже подошла к двери, но ее задержал телефонный звонок.

— Здравствуйте, Тина. Меня зовут Тимур. Я друг вашей сестры Кати.

Почему это друг Кати звонит ей? И откуда у него ее телефон?

— Не удивляйтесь, Ваш телефон я подглядел в Катином мобильнике. Мне очень нужно встретиться с Вами. У меня к Вам важный разговор. Пожалуйста, согласитесь на встречу.

Не смотря на приятный голос и вежливость собеседника, Тина возмутилась:

— Вы Катин парень? Вот и встречайтесь с моей сестрой! А я замужем, и встречаться с друзьями сестры не намерена! Так что извините.

— Подождите, Тина! — заторопился Тимур. — Разговор пойдет именно о Вашей сестре. Это очень для нее важно! Существует проблема, о которой я не могу поговорить с Катей. Только Вы можете нам помочь.

Тина немного растерялась. У Катьки проблемы? И связаны они с ее новым другом? Похоже, Катин сон сбывается. Но как же быть? Парень просит помощи, надо выяснить, в чем дело.

— Хорошо, Тимур. Сейчас я убегаю, вернусь, скорее всего, часов в двенадцать. Позвоните, и мы договоримся о встрече, только…

— Что? — спросил он, почувствовав в ее голосе колебание.

— Только эта встреча не должна оказаться свиданием. Просто деловой разговор.

— Крайне важный разговор, — заверил ее собеседник. — Не волнуйтесь. Спасибо. Я перезвоню.

Девушка нажала «отбой» и вздохнула. Что за проблемы у Катьки? Но рассуждать некогда, Тина схватила сумочку и выбежала за дверь.

До остановки она добежала, слегка промокнув, но в автобусе высохла. На метро добралась быстро и еще около четверти часа стояла под навесом, ожидая Аглаю Степановну.

Старушка в черном и под черным зонтиком появилась из-за угла, подошла к девушке и кивнула:

— Молодец, не опаздываешь, — затем отряхнула и сложила зонтик, поправила черную повязку на седых волосах и продолжила. — Рассказывай, девонька, что знаешь.

Тина засомневалась: рассказывать на улице, где вокруг люди, как-то неудобно.

— Аглая Степановна, давайте зайдем в кафе и там спокойно поговорим.

Но старушка упрямо мотнула головой:

— Некогда нам по заведениям рассиживаться! Говори здесь, никто на нас внимания не обращает. Вон, торопятся все, мелкого дождичка испугались. Эх, городские вы все, нежные.

Тина огляделась и убедилась, что Аглая Степановна права. Люди пробегали мимо, даже не удостаивая их взглядом. Она набралась смелости и сказала:

— Аглая Степановна, я внучка Сергея Дмитриевича, вашего бывшего соседа. Он рассказал мне, как когда-то чуть не бросил свою беременную жену и не уехал с Вами. Так же рассказал, что на него был сделан приворот, и я боюсь, что этот приворот Ваших рук дело. Аглая Степановна, может, Вы и любили моего дедушку, но разлучать его с женой не имели никакого права! Извините, но я не нахожу Вам оправдания!

Старушка подалась назад, и вдруг закрыла лицо морщинистой рукой:

— Сереженька… не может быть, — она опустила руку и внимательно посмотрела Тине в глаза. — Так ты его внучка. Не осуждай меня, Климентина. Я твоего дедушку любила тайно, он об этом не должен был узнать. Я же понимала — женат он, и жена у него на сносях. Но сердцу не прикажешь, промучилась я и проплакала не одну ночку. И приворот я не делала, грех это, я же Сережу всю свою жизнь любила, поэтому и замуж не вышла.

— Но как же так? — растерялась Тина. — А иголки в косяке над дверью, а то, как дедушка чуть к Вам не прибежал, да моя бабушка вовремя вернулась и спасла его? Как же не было приворота, когда она иголки из косяка над дверью вытащила, огнем опалила, в землю закопала, и дедушка мой только тогда в себя пришел? А как он мучился, Вы бы знали!

Старуха еще дальше отшатнулась и забормотала. Тина с трудом разбирала быстрые слова:

— Ах, Глафира подлая! Ведь намекала мне, что поможет, что побежит за мной мой Сереженька на край света! Но я не соглашалась на ее помощь, насмотрелась уже, как она людей своей воле подчиняла и какими это для них несчастьями оборачивалось! Нет, Климентина, не давала я своего согласия! Я любила Сережу и желала ему добра. А когда твой дедушка вместе с женой уехал, даже успокоилась. Значит, Глафира сама приворот сделала, хотела мне свою силу показать. Да как же Сережа ее чар избежал? Вынуть иголки, опалить их огнем и закопать недостаточно. Здесь что-то другое нужно, сильнее Глафириных наговоров.

Девушка пожала плечами:

— Они с бабушкой обвенчались, когда уехали. Это же сильнее слов?

— Да… но чтобы под венец добровольно пойти, надо полностью снять приворот. Как он это сделал? — глаза у Аглаи Степановны сощурились, и Тине показалось, что она что-то про себя говорит. Потом ее рука сжала ручку зонтика, и Аглая Степановна сказала:

— Как твоя бабушка спасла его, когда вернулась?

— Я уже объяснила: на иголки указала, — ответила Тина.

— На иголки, понятно. Но кто-то ее научил, как приворот снять. Потом кто-то, кто сильнее Глафиры, помог ей. Знаешь, кто?

Тина развела руками:

— Не знаю. Вроде, люди из бабушкиного села ей что-то рассказали.

Аглая Степановна вздохнула и спросила:

— Как Сережа сейчас живет, все ли хорошо у них с твоей бабушкой?

У Тины даже дыхание перехватило. Ведь Аглая ничего не знает!

— Бабушка два года назад умерла, а после ее похорон у дедушки Сережи ноги отнялись. Как ее в землю закопали, так он больше с постели и не встал.

Тина заметила ужас в глазах у старушки:

— Как бабушки не стало, говоришь? Так это она его берегла, а ушла, и догнало Сереженьку Глафирино проклятие! Глафира — змея подколодная, послала проклятие вдогон, когда поняла, что сосед из под ее воли выскользнул! Как же она не любит проигрывать! Ну, ничего! — При этих словах глаза Аглаи Степановны вспыхнули. — Жалела я тебя, Глафирушка, больше не пожалею. Верну тебе проклятие, которое ты моему единственному послала!

— Но дедушка старенький, может это не проклятие вовсе, а болезнь, по старости, — неуверенно произнесла Тина. — Он очень любил бабушку, врачи говорят, ноги отнялись из-за шока.

— Много понимают твои врачи! — перебила ее старуха. — Мне ли не знать, как моя сестра расправлялась с непослушными? Ладно, не твоя забота, как я это сделаю. Теперь я понимаю, почему Глафира за тебя взялась, малой ей месть показалась, решила внучку человека, оказавшего ей сопротивление, в ведьму превратить!

Ты лучше о предмете подумай. Должен от тебя поблизости быть предмет, которым можно разбить зеркало. И ищи то, к чему прикасалась твоя бабушка. Возможно, что не просто прикасалась, а владела этим. Запомни — вещь должна быть в пределах твоей досягаемости. И еще, не новая она, старинная штучка должна найтись. Сделанная еще до того, как сестра моя силу набрала.

— Да что же это?! — воскликнула Тина. — Где мне искать?

— Не знаю, — спокойно ответила Аглая Степановна. — А ты в церковь сходи, Бога попроси, Он поможет. Я-то сама с детства в церкви не была, нельзя мне. А ты можешь.

— Почему нельзя? — Тине стало тревожно.

— Долго рассказывать, — сухо ответила старуха. — Ну, а ты иди, проси. Он всех слышит, всем помогает.

— И Вас услышит, бабушка, — робко сказала Тина.

— Поздно, — ответила Аглая, и не прощаясь, повернулась и пошла прочь.

* * *

Долго еще стояла Тина одна, обдумывая слова Аглаи. Пальцы теребили ремешок на сумочке, взгляд рассеянно блуждал по сторонам. Потом она словно очнулась, помотала головой, отгоняя лишние мысли, и зашла в метро.

На предпоследней от дома станции заиграла мелодия вызова.

— Тина, это Тимур. Сейчас без пятнадцати час, мы можем встретиться?

Надо же, какой настойчивый у Катерины парень!

— Да, — сказала Тина. — Я готова. Где?

Лаконичные ответы означали, что в эту минуту все мысли девушки были заняты поиском таинственного предмета.

— Скажи, где тебе удобнее, и я подъеду.

Она даже не заметила, как он перешел на «ты». Девушка подумала пару мгновений и решила:

— Через десять минут я выйду из метро «Выхино». Как далеко ты находишься?

— М-м-м… вообще-то недалеко. Я на машине. Через десять минут буду возле станции. Как тебя найти?

Она еще немного подумала и сказала:

— Я буду на остановке двести девятого автобуса. Там у него конечная. Я в желтом коротком платье, у меня длинные темные волосы, в руках…

— Я узнаю тебя! — уверенно сказал молодой человек.

— Фиолетовая сумка, — закончила Тина, осознав, что нисколько не удивлена заявлением Тимура. Узнает? Ну и великолепно! Скорее бы выяснить, какие проблемы у Кати. Она часто вредничала с мальчиками, любила слегка с ними поиграть и даже помучить, но с такой проблемой взрослый молодой человек навряд ли бы обратился к ее сестре. Наверное, случилось что-то куда более серьезное.

Тина вышла из метро, перешла дорогу и села на остановке. Дождь уже кончился, сквозь разорванные тучи пробивалось солнышко. Тина положила ногу на ногу и сцепила на колене пальцы с длинными ноктями. Она склонила голову на бок и задумалась. Что за предмет имела в виду Аглая, где его искать, и главное, с чего начинать поиск?

— Тина?

Перед ней стоял высокий и довольно привлекательный молодой человек с ключами на ладони.

— Тимур?

— Я был уверен, что увижу самую красивую москвичку и не ошибся!

Тина нахмурилась. Такое вступление не предвещало серьезного разговора. А ей совершенно не интересно выслушивать комплименты от парня своей сестры! Она встала и сердито посмотрела ему в глаза. И вдруг… что-то в этих глазах показалось ей неуловимо знакомым! Она отогнала от себя нелепую мысль и пожала плечами:

— Перейдем к делу, Тимур? Что за проблемы у Катерины и почему о них нельзя поговорить с ней? Зачем нужна я?

Он легко перебросил ключи с руки на руку и улыбнулся:

— К светской беседе, Вы, мадам, не расположены? Хорошо. К делу. С Катей я не могу поговорить потому, что она в меня влюбилась.

Какой самоуверенный молодой человек! Наверное, он еще плохо знает ее сестру.

— А ты уверен, что все не наоборот? Ты ведь видел Катю, если уж говорить о самой красивой москвичке, то значит, говорить о ней. Согласен?

Тимур неожиданно рассмеялся:

— Ты просто прелесть, Тина! И сестра твоя супер девочка, что очень меня радует. Поверь, я не виноват, что Катя с первой встречи увлеклась мной, но ответить ей тем же я не могу.

— Она слишком маленькая для тебя? — спросила Тина. — Зачем тогда ты с ней встречался?

Он перестал улыбаться и тихо сказал:

— Мне нужно было встретиться с одной из вас. Вернее, с обеими. Катя не вылезает из «Контакта», с ней оказалось проще. А тебя в сети не найдешь, вот я и выбрал Катю. Откуда же мне было знать, что она сразу влюбится?

Так. Этот тип начинал ее раздражать. Тина закусила губу, а потом быстро спросила:

— Охотник, ничего попроще не нашел? Не велика победа — вскружить голову девчонке! А ты знаешь, что ей еще нет шестнадцати?

Тимур махнул рукой, отгоняя Тинины слова:

— Ты не поняла. Катя — моя сестра. И ты тоже. Садись в машину, там поговорим.

Тина замерла и захлопала ресницами. Ей бы не пришло в голову — сесть в машину к малознакомому человеку, но неожиданно она поняла, что увидела в глазах Тимура. И не только в глазах! Он же похож на ее отца! Отца, о котором она уже шесть лет старалась не думать. И все же выбросить из головы все воспоминания о нем не получалось. Тина помнила, как после рождения Олежки отец собрал вещи и ушел из дома. Перед этим была ссора с мамой, эту ссору Тина помнила смутно. Мама с отцом кричали, выясняли отношения, а Тина с Катей закрылись в комнате и ждали чего-то страшного.

Страшной оказалась тишина, после того, как за отцом захлопнулась дверь. Тина хорошо помнила, как вдруг захныкал Олежка, и к ним в комнату вошла мама с заплаканными глазами.

— Все, девочки, — сказала она. — Больше у вас нет отца.

Катька разревелась следом, а Тина никак не могла понять: как это нет, если он жив и просто куда-то вышел? Тогда она не могла поверить, что он ушел навсегда. И даже не зашел проститься с дочками!

А когда, спустя время, она узнала, что у отца есть другая семья, то решила вычеркнуть его из своей жизни. Но как же это оказалось трудно! Ей было больно, и Катьке, и маме, неужели он не понимал, сколько горя причинил близким людям? Кажется — нет, и она медленно заставляла себя забыть его лицо, его голос, его смех.

Дедушка с бабушкой жили тогда отдельно, и только после смерти бабушки они забрали дедушку к себе. Тина ездила к ним в гости, искала в дедушке то, что потеряла в отце, но тупая боль занозой застряла в сердце подростка, и иногда Тина тихо плакала, не в силах смириться с уходом родного человека. Прошло время и, повзрослев, она заставила себя не скучать по тому, кто их бросил, раз и навсегда запретила себе даже думать о чужом человеке.