ДЗНП

Глава двадцать девятая

Байда в панике

Для Байды это был удар. Он почувствовал, как трон под ним закачался, заскрипел, накренился то в одну сторону, то в другую, угрожая вот-вот развалиться. И он лежит рядом в пыли, униженный и оскорбленный, которого только ленивый не пинает. Это было ужасно.

Он бросился к Гулю. Гуль выслышал его взволнованный сбивчивый рассказ и, к его удивлению, остался совершенно спокойным. Бвйдв даже подумал, что он, может быть, не понял, что произошло… Сидит тут один в заперти.

— Ты меня не понял? — удивился Байда. — Это крах! Это катастрофа! Мне конец! Они выроют этот труп и убедятся, что это не ты, а убийца Крюк. И всё! И конец мне! Ты представляешь, что будет? Они победили! Черт бы их побрал! Как я мог это допустить? Но почему так всё?

— Представляю, господин президент. Это нетрудно представить.

— Но почему ты улыбаешься? Ты что рад такому повороту?

— У меня есть план, господин президент. Знаете, это даже хорошо, что всё так повернулось. И мы постараемся извлечь максимум выгоды из этой ситуации. Сделаем ее выгодной для себя. Обернем ее против наших врагов.

Полквоник Шнырь выглядел растерянно. Выглядел он каким-то увядшим.

— Как вы узнали в казненном уголовника Крюка? — спросил председатель. — Вы с ним были знакомы? Где вы познакомились?

— Ваша честь! Это было три года назад. Наш стукач… извините, осведомитель… сообщил, что Крюк бухает… извините, употребляет алкогольные напитка… у своей марухи… извините, сожительницы. Мы не могли упусить такого момента. Я был на дежурстве и отправился с группой на задержание. В группе было двенадцать человек. Героизма и не потребовалось. Вся гоп-компания… извините, воровская шайка… была в ж… извините… сильно пьяной. Даже лыка не вязала. Когда мы ворвались, они понять сразу не могли, что происходит. За пять минут мы их всех повязали. Сам Крюк был до пояса раздетый. В комнате было очень жарко. Да еще и алкоголь добавил градус телам. Все такие красные и потные. Тогда я и разглядел наколки Кюка. Такое не забудешь. Настоящая картинная галерея. Ни кусочка нет чистой кожи. Весь синий. Я всякое видел. А такого еще не доводилось. Если бы он был без головы, я бы узнал его по наколкам. Вот как все было, ваша честь. Я приказал закопать его и никому не говорить. Что они исполнили.

— Ваша честь! Позвольте мне снова сделать заявление. Это очень важно.

Конечно, это был генерал Ворон. Но кто бы ему сейчас посмел отказать? Председатель только обреченно кивнул головой. Ворон поднялся. Медленно покрутил головой из стороны в сторону, как бы разминая шею. В зале перестали перешептываться. Наступила тишина.

— Я благодарен вам, ваша честь! Группу генералов и меня в том числе обвиняют в попытке государственного пеереворота с целью незаконного захвата власти. Не буду останавливаться на обвинениях и показаниях свидетелей. Это отдельная тема. И я уверен, что уважаемый суд отделит семена от плевел, то есть установит, где истина, а где ложь. Я веврю в правосудие.

Глаза генералов блестели. Сейчас Ворон всем покажет!

— В свете открывшихся новых обстоятельств, я требую провести новое расследование. Я требую, чтобы суд возбудил дело о подмене казненного и выяснил, кто это сделал. Этот факт доказывает нашу невиновность. Никакого заговора, господа, не существовало. Всё это дело сфабриковано от начала до конца. Оно шито белыми нитками. Как мог на эшафоте вместо госудрственного преступника Гуля оказаться уголовник? Только очень-очень могущественная сила могла это сделать. Кому это было нужно? Я думаю, что ответ напрашиваеся сам собой. У нас правовое государство, и закон главенствует над всеми. Все мы равны перед законом. Выгодно это только одному человеку. Президенту Байде. Гуль якобы казнен. Законность соблюдена. Президент даже не воспользовался своим правом помилования. Гуль где-то рядом с президентом и продолжает руководить всеми этими пагубными реформами, против которых были настроены уважемые всеми генералы. У меня всё, ваша честь. Благодарю вас!

Ворон, держа спину прямой, опустился на лавку и даже не удостоил взгляда своих подельников.

Охранники смотрели на него с восхищением. Если бы им дали команду, они бы с радостью выпустили из клетки Ворона и его вынесли бы из суда на руках под ликующие вопли толпы. Генерал Ворон явно становвился народным кумиром, героем.

Поднялся председатель. Откашлялся.

— Господа! Мы должны сделать перерыв в связи с новыми обстоятельствами, которые открылись на процессе. Мы должны их расследовать.

Он поискал глазами молоток. Что же он так далеко его отодвинул от себя? Непорядок! Пододвинул молоток к себе.

— Перерыва не надо! Это ни к чему!

Все, как по команде, повернулись в сторону дверей. Кто это такой смелый,

что перечит суду? Байда! Он улыбался, как будто ничего не произошло. Не торопясь, он шел по проходу. Изредка помахивал ручкой то одному, то другому. Председатель привстал со своего стула. За ним поднялись другие судьи.

В клетке все уставились на Ворона. Тот пожал плечами: мол, откуда мне знать. Посмотрим, что будет дальше.

— Позвольте мне сделать заявление, ваша честь?

Байда уже стоял за кафедрой. Улыбка не сходила с его лица. И никто не мог понять, чему он улыбается. В его-то положении.

— Конечно, господин президент. Прошу!