ДЗНП

Глава двадцать шестая

В тайной комнатке

Как только закончилось совещание, Байда сразу зашел в тайную комнатку. Гуль подскочил со стула.

— Ну, что мой, дорогой друг? Жажду услышать тебя! Всё ли я сделал правильно? Нет ли осечек?

— Вы были великолепны, господин президент. Только мне кажется, что вы поспешили с арестом заговорщиков. Тем более в президентском кабинете.

— Поспешил? Неужели? Мне кажется, чем раньше ядовитой змее отрубишь голову, тем лучше. Чтобы она не успела никого укусить.

— Вы держали все нити заговора в своих руках. Пусть бы заговорщики проявили себя. И тогда их вину не нужно было даже доказывать. А сейчас их могут обвинить только в замысле, но не в осуществлении переворота и захвата власти. А это уже другая статья.

— Да. Ты прав. Жаль, что я заранее с тобой не посоветовался. Сейчас они начнут выкручиваться. Валить друг на друга.

Байда прошелся по комнатке из угла в угол. Заглянул в маленькое окошечко и подмигнул Гулю. Улыбнулся.

— А здорово я придумал с тайной комнатой. Как говорится, одна голова хорошо, даже если это голова президента, а две — всё-таки лучше. Если это такая светлая голова, как у тебя. Ну, что ты скажешь? Ведь у тебя же есть собственное мнение.

— Вполне разумное решение по ВОРу. Вы поступили правильно.

— Да, это же твоя идея. Ты же хотел ее осуществить.

— Я думаю, что вам нужно предложить план реформ, чтобы люди почувствовали, что общество обновляется. Но для реформ нужны люди, грамотные, нацеленные на будущее. Между тем в кабинете министров у вас одни старики. И думают они об одном, чтобы спокойно завершить карьеру, ничем особенно себя не утруждая. Для реформ они не годятся.

— Гуля нет, а такое ощущение, что он остался, — вздохнул премьер-министр. — Я даже чувствую, как витает его дух.

Разговор происходил в его колеснице сразу после совещания у президента. Рядом с ним сидел министр иностранных дел Веточка. Несмотря на фамлию, он был высок и грузен.

— Ха! Значит, ни у меня одного такое ощущение! — воскликнул Веточка. — Но это же возмутительно, коллега, когда военный министр — иноземец. Вы не находите?

— Но сейчас мы избавились от него. Хотя его дух продолжает по-прежнему витать над нами. Он над нами, вокруг нас.

У премьер-министра была емкая фамилия Мешок. Он гордился ею. Он был уверен, что если мешок, то мешок ума. Или по крайней мере денег.

— Кажется, коллега, закончилась наша спокойная жизнь, — сказал Мешок. — Я чувствую, что у президента что-то на уме. Вы обратили внимание, как у него горели глаза? Буквально пылали.

— Горели глаза? Вы так сказали?

— Да! Огонь такой, азарт юношеский. Я у него никогда не видел таких глаз. Как у влюбленного юноши.

Веточка пальцем поковырял в ухе. Он делал так всегда, когда слышал что-то неожиданное. Сейчас как раз был такой момент.

— И что это может значить, по-вашему? Вы же больше всех нас общаетесь с президентом.

— Для нас это может значить тяжелые дни. Что-то наш президент замышляет. Я думаю, это нам не очень понравится. Скорее всего вообще не понравится.

— Может быть, генералы… между нами, конечно…. Ну, в общем, ну, вы понимаете, о чем я?

— А что же тут непонятного. Только вы того, дружок, язычок-то не распускайте. Не надо!

— Я сама осторожность. Будьте спокойны!

— Вот так-то и лучше. Посмотрим, чем дело закончится с генералами. Тогда и будем кумекать дальше. А пока инициативу проявлять не надо. Инициатива, не мною сказано, — наказуемая вещь. Сидим, как мыши под веником.

Оба, как по команде, повернули головы в сторону. По тротуару проходила девушка, ну, в очень короткой юбочки. А любой мужчина, будь он дряхлым стариком, прореагирует на это одинаково. Даже против своей воли.