Когда особой чести нет следа

За шиворот — словацкой белой тьмы,

За опыт многомерной — тишины

Я жду твой синий обруч — из огня

За целым светом — в будущее я,

Где самый старый общества — слуга

Там стану собирать свой час — и след,

А форма от особой чести — в прах

Мне будет сложным поводом — ума.

Так нежила я общества — глоток,

А после без следа исчезла — вспять,

Что солнце благородства, где далось

Мне свежим цветом — в том лишь, посмеясь

За женским одеялом — странных бед

И выжимки — под алой простынёй,

Где нет любви и топчется — как слон

Тот старый пепел юности — сказать,

Что бледной явью прошлого — не ты,

Не кто-то может высмеять — итог,

А просто положить — в душе пройдя

Свой знания потомок, как бы в срок.

Для чести я росла — внутри обид,

Жила на полной улице — из грёз,

Что между центром мира — не овит

Мой славный ужас собранного — в том,

Он просто расстаётся мне — в глазах

И что-то шепчет в нежности — обид,

Где звать должны искусство и — тогда

Я странной формой буду — в этот вид

Смотреть — откуда спали мне года

И ров язвил обломочный — там стыд

Свой роли неживой потомок — для

Субъекта странной белизны — гранита,

Когда тот входит в душу и — поёт,

Что серым цветом будущего — я

Там будет мне привито — над нутром

Искомое — под прахом слов и сном

Я стану под частицей — не для слёз,

Что сами вслед потерянные — в ряд

Отнимут этот подвенечный — взгляд

И мне сегодня в нужном — будут вить

Обломочный исходник — за восторг,

Где я живу в Жилине — под углом

Несчастья слов, чтоб думать, словно я

Согрела в пищу общество — потом.

Работая под смертью — из под ран,

Вытаскивая смелостью свой — плут

Я так хочу искусственно — уснуть,

Чтоб больше бед не видеть — под окном

И нет мне меньше чести, что больны

За завтрашней иллюзией — под стыд

Те тени зла в фривольности — тупой,

Когда ты ищешь — посторонний вид

Над юношей в искусстве — дорогим

И там ему не лечишь формой — стиль,

А только приоткрыв — один сюжет

Он сразу в том сбывается — под крик.

В тот год жила я прямо — от души,

Кутила в цвете общества — за сном,

А мне там вновь подарки — отнесли бы

Те смелые за сердцем, чтоб потом

Меня захомутать — и между лет

Отнять один потомственный — ответ,

Как серым склоном личности — пробит

Тот формы иллюзорный день — и вид.

За шиворот всей этой — белизне

Я стала в мере сладостью — богата

На чувства от души, в которых стыд

Мне был к глазам — ничейной простотой,

А после между миром — не остыл бы

И вровень современности — постиг

Один к любви случайности — вокзал,

Где буду я блуждать — за этим миром.

Я видела лишь мельком — те глаза

И сразу мне понравился — их вид,

Что жаждой центра ловкого — пути

Сегодняшний оценщик, где побит

Мой нрав в душе червлёного — туза

И этики, где буду я — бороться

С несчастной формой глупости — одна,

Что целым состоянием — видна

Мне смерть сегодня в области — души.

На улице мы шли, как в той — тиши

И серым тленом опахало — в дар

Украсило свой возраст, чтобы жить

И этим первозданно — ворошить

Искупленное мужество — для черт,

Когда влюблённый может — превозмочь

Свои в душе страдания, чтоб смочь

Отнять к лицу невнятный — им мотив.

Для этой встречи в догме — создала

Я маленький мирок — из целых звёзд,

Чтоб там одним подземным — солгала

Я образом за смелостью — из гроз,

Что выше нет мне в страсти — по любви

Играть — под толщей сводов потому,

Что знак в душе влюблённости — несу

И видом отворяю в этот — смысл.

Потом мы были вместе в подлый — раз

И целый день всё провели — от грёз,

А после для подземной воли — сам

Там Оливер признался, что продал

Всю сложность идеалов — от себя

В рабочий цвет инертности — за грот,

В котором хочет думать, что живёт

И грезит за искусством — потому,

Как тень в глазах кидает — глубину

И дух в пути словацкого — меча

Мне меньше преимущества — молча,

Что создан в этом обществе — за стих.

Я думала, что может — не сойду

С ума от скуки в сумраке — ночном,

А после слов отказа там — пойму я,

Что жизни страсть не легче — потерять

Мне в этом безразличии, где память

Страдает в сто миров — и потому

Я в чёрный свет опять — себе иду

И думаю о сумрачном — предтечи.

За мной скопилась маска — от души

И молча мне коварностью — глядя

Всё стала в сон на гибель — приходить,

А после в нужном пафосе — водить

Меня — за нос моей потери лет,

Где нет мне больше ужаса — прожить

Одной в душе могилой, чтоб понять,

Как нужен человек мне — и опять

Он странно улыбнулся, чтоб ожить

И после в тёмной комнате — прельща

Забрался в призрак общества — углом,

Где нет его поныне — в этом вспять.

А я недолго думая — спросила

Свою судьбу, что будет мне — рука

В одной душе сомнением — посильна,

Так близко идиомой и — больна,

Что нет любви в искусстве и — увы

Там прячет смерти оборотень — вид,

А взгляд внутри томлением — гласит,

Что я ему не очень то — нужна,

Сама в себе, чтоб время — потерять

И малый стыд по нраву — потому,

Где там внутри живу и отомщу

По глупости искусства — за двоих.

На следующее утро в том — на мир

Я смело посмотрела, чтоб ожить,

А Оливер в душе раскрылся — в миг,

Как наглый утопический — мотив,

Что болью глушит каторгу — задев

Мой робкий свет иллюзий — от обид

И спать мне не даёт — поняв в мечту,

Что я потом за смертью — не найду

Той формы субъективности, а даль

Мне может быть направлена — вокруг

Спирали слов — о множитель и в такт,

Где сон мужской я вижу — наяву.

Потом узнала в обликах — души,

Что стану в этом матерью — и стиль

Мой будет непременно — обольщён,

Как стол внутри стервятников — умам

За этой снедью большего — изгоя,

Где слову не хочу терять — года,

А просто потому ищу — за воем

Знакомый час по удали — со льда

И падаю под численный — манер,

Что сзади не могу к себе — пройти

И вынуть этим чёрные — осколки

Моей не растопившейся — любви.

Когда они лежали вровень — черт,

Когда внушали миром — свой наказ,

А душу мне в словацкой тем — весне

Не знали, чтобы слушать — на приказе,

Где я глушу молчанием — печаль

И нет итогов в будущем — прожить

Искусственное чрево в большей — тьме,

Чем риском самомнения — любить

Теперь и чадо в будущем — за сном,

А может в преисподней честью — им

Создать ещё итоги — быть больной

И смелостью природы — одинокой.

В той форме слов войны — одна упав

Мне встретилась спонтанности — слеза

За роскошью искусства — обуздав

Мой терпкий формы оборотень — в миг,

А я ей сразу в честности — в ответ,

Что жить хочу прямолинейно — в такт

Любви огромной в куче — облаков,

Что небо посылает в мир — обнять

Мне новый тон от свежести — в руке

И также больший ужас — понимать,

Что буду я искать мужчину — в тлен

Своей безукоризненности — сердца.

Где завтра может телом — сотворю

Я много больший самости — наряд,

А после в ряд вопросов — передам

Я свежий ветер близкого — подряд,

Наученного смыслом — там вести

Умения мне быть — одной из звёзд,

Что светят в небе будущего — тьмы

И страхом не умеют в солнце — глаз

Открыть в себе способность — узнавать

Обычный миф о сумраке — за ним,

Где жив в душе достаток и — храним

В той цельной форме будущего — грёз.

Родился годом позже мне — Адам

И ночью в мёртвой пустоши — моей

Я снова стала думать, что отдам

Ему — неразлучённый ветер ран

Для славной эпопеи видеть — мир

И там его нести судьбе — под нос,

Что горю не помочь — в моей любви,

А только лунный ходит — по огню,

Давно забытый призрак — умирать

И страхом непонятности — вести

Мой зрелый разговор — судьбе потом

И мерить слову общества — свой визг.

Тем время проходило мне — пока

На небе в этих тучах — облака

Сгибали тайный смысл судьбе — грозя

И ночью слов чернели — по тропе,

А я ложилась спать в глаза — Адама

И нежный шёпот роскоши — по мне

Искал внутри подземной — глубины,

Где я могу в искусстве — отвести

Свой прежний пережиток — от души,

И думая постичь — ему свой вес,

Чтоб ночью мне не видеть, где упал

Там тайный рок от юности — затем.

В ту ночь явился призрак и — глазам

Я вновь поверить не могла — в тоске,

Что это был лишь Оливер — для ран,

Когда его уж нет на свете — дам,

А сам убит он в прошлом — на войне

И тычет современностью — в душе

Мне эта встреча юности — сказать,

Как сын мой будет видеть — этот свет

Внутри — от одиночества в глазах

И тонкой смерти будущего — вскользь,

Что сам он приобнимет — этот страх,

Где я лежу и в шиворот — насквозь

Глотаю формы мудрости — в тоске,

Что верный шарм таблеток — поутру,

Когда им нет на счастье — дурака,

Но пала в смерти — новая строка

И хочет стражей жизни — показать,

А может гиблой формы — оберег,

Что мы — всего лишь люди, отойдя

От злой души в соперничестве — для

Своей любви итоговой — к тому,

Что смерть разъединит и — может тьму

Сумеет сделать в большем — дураком,

Чем смелой формы витязя — по нраву.

Пошла я ночью к гробу — посмотреть,

Что Оливер томит душой — за день

И спать мне не даёт — пока один

И тот же сон от власти — настаёт,

Считавший слёзы мудрости — в залог

Искусственной проблеме, будто смог

Он счастье покорить своё — тогда,

Как честности могила — не больна,

А просто лжёт от ветряной — души

И скопленной фантазии — ожить

За целой неприметностью — времён,

Где чувством вида в новое — влюблён

Ты старой сказкой мужества, задев

Один и тот же юмор — не для всех

И тычет белый аист в дар — судьбе

За ношей от искусства — только снег.

Пришла и вижу в пустоте — души,

Что знак могильный покосился — в явь

И стало мёртвым поле — от души,

Когда припала на могиле — к страху

И мерно в рассуждениях — гнала

За сердцем болью — видимый рассвет,

Как будто смертным больше — не нова

Та пасмурная пустошь — обогреть

Мой дивный миг словацкого — угла

И тёмный свет от надобности — к горю,

Что я больна любовью — ото сна

Над временем отторженного — кроя.

В тот миг по надмогильному — кресту

Прошёл нелепый странствия — родник

И мой поныне умерший — возник

Мне перед взглядом ровно — для того,

Чтоб время упокоить — в жизни грёз

И меньше мельтешить — одной рукой,

Чтоб звёзд по миру не хватать — украв

Свой дикий, первозданный неба — страх.

Я только обняла его, как сон

Меня испепелил и стало — в миг

Светлее в форме мужества — борьбой

Сомнений думать в призраке — любви,

Что жить теперь одна я — не могу,

Но таю от разлуки — по душе,

Чтоб можно было вынести — от глаз

Судьбы ещё в искусстве — первый раз.

Но в этой чести не хотела — спать

Я мёртвой тишиной — напротив льда,

А просто предложила там — тогда

Вернуться к миру общества — родясь

В душе вампиром мысли — по лицу,

В глазах судьбы искусства — отпустив

Свой строгий шанс манеры — выбирать

Мне ложный вид отпущенного — вниз,

Где мог б в могильный свет — ресниц

Сегодня отпустить там берег — злой

И снова в мир реальный — превозмочь

Таинственное слово, чтоб рукой

Мне жизни обереги в дар — собрать,

Начать внутри изжитой формы — ран

По чести думать образом — души,

Но в верности искусства — по глазам.

А Оливер сказал мне там: «Мари!

Я буду в этой ноше впредь — всегда

И только между схожестью — добра

Мы будем видеть образы — искусства.

Там снова в цвете выделять — людей,

Но думать злое в чувствах — потому,

Что умерли мы там в одной — судьбе

И вот теперь вампиры — для людей.

Мы смехом зла мерцаем — на душе,

Мы думаем, что можно жить — уже

Над пропастью излюбленных — преград,

Где только видит — обоюдный ад

Мой верхний чресл довод, что один

Я стал внутри — немеркнущим ключом

Сегодня выгибать — тот разум днём

И думать между притчей, что погиб

За славный эгоизм — внутри от грёз,

За то, что может внутренне — не стал

Тебе приятным в этот дикий — образ

И ветхий склеп чудесного — со скал,

Когда слетают мумии — под стыд

И мельче воска в призраке — опять

Ты можешь полюбить — за цент обид,

Чтоб в цели после общества — отнять

Свой рай души подземной — потому,

К отлучнику страдания — за нимб

В итоге целой мудрости — пустой,

Когда и чёрный ворон — непростой

Тебе маячит к пропасти — обиды».

Мне в этот миг так близко — по душе

Прошлась к лицу иллюзия, что я

Вновь к счастью постарела и — поник

Мой трезвый жил рассудок — человек.

Он был тогда бы жив — ещё уму

И странствовал он лично — в тишине,

Коль я не отошла от той — могилы

И в трезвости искусства — обо мне

Не знал бы тихий общества — просвет,

Не верил в повседневности — пустой,

Как я хочу прожить — ещё года,

Гордясь за сына в мудрости — простой.

Но Оливер глазами в дар — повёл,

Качнул своей таинственной — главой

И что-то обсуждая в ветер — грёз

Мне рану слов на шее — вбил в испуг,

Как странно потекла по ней — слеза

И там я в выше подлости — под мир

Потухла в зрелой пошлости — отнять

Им воздух самозначной — тишины,

Где я душе — не прародитель зла,

Не общества маньяк — себе под нос,

А просто мать искусства — на глазах

За целым светом оборотней — грёз.

Мне было страшно, что когда-нибудь

За жизнью эталоны — в злой цемент

Спросить в итогах службы — подзовут,

Чтоб счастье зреть от судеб — на двоих,

Меня и судей в призраке — за гнёт,

Где он скользнул по мании — за знак

И тёмный холод пронизал — мой дух

За жизнью обращённой — как и слух

В могилу сладкой боли — между ран

Спросить ещё искусство, где должны

Мы стать внутри программой — отпустив

Ей собранное общество — души,

А где в пустой корабль — наедине

Там тают в сердце простотой — горя

Одни в глазах скабрёзности — замять

Мой внутренний источник, как и страх,

Что целым светом буду — обонять

Я жёлчь в тоске строения — под вид,

А после, покорившись — слову брать

Мой век земной — под толщиной гранита,

А склад в тоске приданого — за мной,

Что чудо европейской, старой — лжи

Крадёт за ним искусство — отложить

Заветный остров пустоши — по виду.

Где меньше лет я пробую — обнять

К лицу судьбы — искусственное я

И в гроб потомкам — форму передать,

Чтоб счастье исцелить — себе опять,

Чтоб стало мне светлее — миром тьмы

Всё видеть мерный воздух — от души,

Им тело больше мучить — и пока

Застынув в чести облака — устать

Сегодня быть — несчастной по глазам,

Рискованной — под пищу для людей,

Но думать, что иллюзию — продам

Я в мужестве затисканных — ролей.

Им мельче шага я опять — нашла

И звук точнее в проруби — за стыд,

Что став теперь вампиром — от души

Я буду жить, как призрак — для двоих

И мне не станут люди — укорять

Мой мир могильной пропасти — за тем

Искусством современности — сказать,

Что я больна могильной формой — лени.

Ей нет теперь особенности — лгать,

А образ мой струится — по Богам

Извечной холки ужаса, где вид

Я также сном напомню — всем врагам,

Что мне хотели странствие — за тьмой

Продолжить в час немеркнущего — я,

Где телом символизма — я прошла

И стала даром чувства — обаять

Надземный склад таинственной — тиши

И медный зов над пропастью — от льда,

Чтоб холод современности — простить,

В котором буду говорить — любя

Свой дух вампирский в прозе — для любви,

А Адам в вечной схожести — томим

Мне будет в обольстительной — душе,

Когда свою коварность — сохранит

Мой чуткий возглас трудности — ключа,

Где смерти нет на это — отвечать,

А только пробный шар — судьбе за час

Итоги сохраняет в смертном — чреве.

И мы парим всей областью — души,

Заняв там чести сумрак, где поёт

Мой прежний обелиск — плохой души,

Что там жива я в пошлости — угрозы,

А старый город будет — не у дел

Искать окаменевший стяг — руин,

Когда внутри от призрака — стоим

Мы там семьёй из лучшего — ответа,

Из страха приобнимем — соль Земли,

Где будем современностью — больны,

Но так нестрашно в образе — другом,

Как призрачный союз историй — в том,

Где нет мне поселений — в тяжесть лет,

Где дух обид подрастворил — года,

Чтоб думать в этой чести — от обид

И спрашивать мне образ — навсегда,

Что я хочу от смерти — получить

Иль выиграть в этом опыте — плохом,

Где нет мне больше счастья — претворить

Ту странную манеру — в шаг за сном

И лучше спать, давая в целость зла

Не больше смертной глины — от обид,

Где будет не моей — тоски весна,

Где будут странной обществу — граниты

Там падать — через ужасы за всех,

Кто жил однажды в центре — от обид,

А кто заметным парусом — прибит

К другой тоске искусства — выбирать

Свой чахлый ужас солнца — по нутру,

Где меньше смерти думать — мне уже,

Ведь в чести слов вампирской — собирать

Смогу я тело в призраке — за тьму

И этим вылеплять одной — судьбой

Картину историчности — в глазах,

Где только мёртвый видит — потому

Свой косвенный мотив — в одних руках.

Им блещет между костной — мостовой,

Им слову тяжелее в страх — огня

Сегодня сможет выбрать — и меня

За обществом обиды — роковой.

Но час настал и в смерти — не тая

Лежу теперь и маюсь в цвете — грёз

На том же в мире кладбище — пройдя

Свой солнца поворот — судьбе насквозь,

А следующим стал мой сын — в любви,

В ещё заметной пропасти — от скал,

Что воду грёз пролили — позади,

Где сам заметный воле — пьедестал

Заставил снять единственный — маяк

И шепчет формой судорожно — так,

Что холит час себе — одним ища

За смертью этой странной — лишь меня.

Он будто бы суровой снедью — слов

Был там пробит иллюзией — миров

И спал, как дикий оползень — хранив

Заветный шанс убожества — за мной,

Что я его дотронусь — не спеша

И только властью подлинной — душа

Мне станет эклектичной, где мотив

Не лучший друг вампира — сохранив

Заранее — под рдеющим судьбу

Сегодня утомительным, как крик

Дождём внутри способности — пройти

Со слов любви — обратно затворив

Подземный склад обильной — простоты,

Что чертит формой здравый — разговор

И мне под впалый ужас — не даёт

Испить тот власти цензор, как позор.

Я всё его ищу и в этом — сняв

Заветной формы ужас — вижу блик

Окутанной могилы, где пролит

Мой лунный светоч мужества — один.

За влагой вдоль по космосу — пути,

За обществом стремления — найти

Мне равный блеск сознания, где ряд

Ещё в душе поговорит — опять,

Что стал к сердцам не мужеством — уже,

А только целой силой — претворять

Химеры сна — в довольстве обойти

Мне смерть в душе покорности — ума.

Он также для скульптуры — не ушёл,

А ночь приметна в странствии — огня

За этим миром в пропасти — обид,

Что мучают так близко — и меня.