Что-то подороже тоски

Наладит неба сизый — небосвод

Мою любовь под жадностью — идей,

Я слышала, что можно — жить при ней

И долго обходить умом — слепца,

Так долго, что из тучи — по ковру

Мне личностью прилюдно — в тишину

Ты снова заведёшь — свой разговор

О том, что было прошлым — не похоже,

Но таяло над смертью — о тоску,

Над множеством особенностей — лет,

Где я ищу таинственный — портрет

В душе своей индийской — за парчу.

Я много лет летала в Штаты — за

Своей особой миссией — не стать

Сегодня одинокой леди — в нить

Инстинкта самоличности — вздремнуть,

Когда под телек странно мне — кругом

И только люди в лицах — об иное

Строптиво повторяют — за окном,

Что мало внутрь им тела — для тепла.

Мой друг, с которым жили — там одни

Сегодня обручился с новой — дамой

И мне пересылает сон — из грёз,

Как очень любит форму — для души,

Когда он может думать — потому,

Смывая краску с лиц — ещё знакомой,

Доселе милой женщины — пока

Он сердцем повторяет мне — «привет».

Но в Штатах не нашла я — дурака,

Чтоб тоньше быть по юмору — учтивой

И странной мерой возле — умирать

Подолгу под кричащее — «прощай»

На знойном сериале — тонких черт,

Когда твой друг безумием — играет,

И словно мышцей думает — понять

Твой день ещё не созданных — надежд.

Но эта масса чрева — мне не шла,

Не в выемке дождя над сонной — мухой

Я томно по заливу — там прошла

И вынула свой свёрток — из души,

Чтоб день в Ченнае — проходил укромно,

Как неба благородство, будто скромно

Там я могу кричать и — отпустить

Сто тысяч лье под сумерки — Богов.

Во мне скопилось много — благородства,

А дама дней нетрезвых — там прошла

И миром приобщила — свой маяк

По древней ноше сумерек — занять

За этим идиомой — тот напор

И свод внутри приемлемый, где тоже

Я в маске от сообщества — кричу,

Чтоб образом увиливать — под смех.

Так нынче стала формулой — любви

Мне та тоска из мира — первозданно,

Что мельче глаз глотают — эту пыль

Под сторону от бывшего — ума

И только в Штатах думают — прожить

Сто тысяч лье под сумерки — умея

Заправить тонны смеха — поутру

Сквозь телек — по придаточной игре.

В свои я игры помню — не мычала,

Но жутко в этом тужилась — пройти

За смехом первозданной — темноты

Мне ночь внутри индийского — окна,

Оно мне может боязливо — смяло

Тот род покойной фобии — понять,

Как смелости харизма — даст любви

Свой очерк поведения — на памяти.

Мне было двадцать, может и один,

Но в сорок дней не телу — очевидно,

Как к новой жизни посмотрев — вину

Я знала мой никчёмный — приговор

И вечно говорила, как позор

Мне должен обменять — судом едино

Ту пошлость — за последнее зерно

В моей любви к тоскливости — ума.

На Джее — были шляпа и пальто

Внутри своей осенней — перспективы,

Что томной нитью права — видит он,

Как моден в современности — плюща,

Как холод будит сумерки — ища

Там родственное право — нерадиво

И тонет между призраком — в нутро,

Такое же индийское, что смерть.

Она мне нынче приоткрыла — явь

И в новой форме личности — родясь

Я видела всю жизнь — моей тоски

И сон любви по сумеркам — единым,

Когда и Джей бы умер, но зато

Его в глазах любовницы — кричали

Мне новый сердца ветер, что ещё

Прошла бы телом в вечности — тоска.

Но Джей — пока лишь жив и говорит,

Как любит он придумывать — пари,

Как носит шляпу в сумерках — в руке,

А после входит в дом — ещё ко мне

И там он починает — весь предел

Моей любви к сатире, что умел

Он лично охмурить меня — едва

Ко мне закралась точности — игра

И движет этим утро — потому,

Как сердце превалирует — ему

В глазах от этой складки — по душе

Ещё сегодня обуздать и — призму.

В ней только формы логики — больны,

Что мы не можем предпринять — итог

И просто разойтись — сегодня для

Искусства этой бренности — Земли,

Но думаем, как плохо — от любви

Сегодня думать в честности — своей

И тоном саркастичным — прирастить

К ней долгий шум катарсиса — о нежность.

На нашем этаже — был баянист,

Он очень мудро подвывал — на сон

И таял под луной, когда бы — сам

Искал себе причастие — умерить

Восход индийский — прямо на руке,

Чтоб музыку свою — на языке

Восполнить этим утром — приподняв

Ей форму здравой лирики — о чувство.

Но видел Джей, что также — не одна

Я ночью современности — ползу

По тонкой грани, словно — на грозу

И там ей подчиняю — смелый век,

Где мы могли бы жить — ещё порой

И в точный мир — укладывать кровать

Под нашей волей — может непростой,

Но очень убедительной — опять,

Что холод ей осенний — не сумел

Приладить точно к телеку — края

И там подать пародию — на стол,

Чтоб можно было — внутреннее я

Излить под толщей формул — на тоске

И вычленить по фатуму — вокруг,

Когда б лежал твой день — и открывал

Нам лености истерику — за суть.

Там долго мы молчали, что прошли

За сонной аллегорией — в веках

И только дух терзал — на облаках

Свою в душе умеренную — арфу,

Что снова подаёт умом — на стол

И меркнет сердцем — каждая слеза,

А мы вдвоём не пробуем — понять

Свой частный смех — по утреннему солнцу.

Оно сегодня обжигает — вверх

И тянет к преисподней — по углу,

Когда в душе баян и — потому

Оценкой меньше кванта — не пойму,

Как жить отсюда боль — соединив

За толщей самозванной — красоты,

Но белый смерти облик — будто ты

Смотреть по отражению — на бездне.

Он снова мне прокрался — наяву

И мельче шумной празднику — беды,

Что всё тоскую — прямо у воды,

Когда терзает душу — мне обратно

Тот вереск слова — в личности маня

За этой обольстительной — игрой

Мой маленький угодник — молодой

И хочет угадать — сегодня плату,

Что сам он выставляет — от людей,

Где ночью близ любовниц — не крутой,

А после обольститель — молодой,

Как ревности отживший — проводник

И смертник в поле нрава — от беды

За этим словом трудной — пелены,

Что радует мне форму — за поклон

И смотрит телек в юморе, как он

Сегодня в душу входит — к облакам

И смертью прикрывает — рай тупой

Быть может долгий обликом — покоя,

Но смелостью упитанный — под вой

Нещадной дрожи в области — пупка

За этим сердцем слаженной — беды,

Где множим мы характер — у воды

И движем мир вначале — неживой.

Сегодня стало скучно там — и мне,

А Джей опять напился — при луне

И та ему всё прочила — за фатум

Скабрёзный день властителей — иуд,

А после попросила, словно плут,

Что мы должны устать — по перерыву

Той похоти и будто — обронить

Заглавный трепет — маленькой любви,

Когда из под полы — не видит путь,

А только удивляется — погнуть

Свой редкий минерал — судьбе на стол

Под ветреной приметой — для души.

И я ему несу за этот — день

Расплату в форме робости — пока

Нам пляшут одиночеством — бока

И мы внутри проспим — на эхолотах

Всю прозу об устройстве — бытия,

Всё творчество за мыслью — не своё,

А только ножны в сумерках — рядим

По форме от страдания — за ним.

Мы тоже спать хотели — по душе,

Нам в вечности индийской — красоты

И верить, что обратные — черты

Мы там растить не будем — по годам,

А мило приукрасим — для того,

Чтоб смерть не разделила — этот рок,

В котором счастьем сумерки — ещё

Глядим — опережая дух нетленный.

На Джее было синее — пари

И очень не любил он — до двери

Меня в итоге провожать — для снов

И там внутри отругивать — потом.

Заметно стало холодно и — мы

Отправились опять до дома, чтоб

Искать по воле сумерек — мосты

И хныкать под отчётливые — ветры,

Мне формой предложила — погадать

Сегодня возле дома — лишь одна

Старуха — под предания, что сны

Ей также говорили — до весны

И белым оправданием — вели

Занятный форме мира — небосклон,

Что чище он реальности — под сон

Страдать — над этой выемкой снобизма,

А после отгадать — ещё тиски,

Где нормой субъективности — могли

Мои глаза опробовать — мораль

За ношей, словно путь — от эгоизма.

Я сразу поздоровалась — и там

Упала в сон идейный — по тому

Канату — возле мудрости всему

Несчётной роли спеси — для любви

И в этой смертной рамке — не веду

Сегодня поздний юмора — глоток,

А просто на глазах у Джея — вру

И мысленно отталкиваю — правду.

Она спросила — как меня зовут,

Я отвечала Майя — и под хруст

Своей тоски — не верила, что сон

Сойдёт со смертных глаз — ещё один.

Он пробовал поэтому — блистать,

Он выдал поимённый — разговор,

А после я не помню — лишь мечты

Мне смутно превращались — на черте

В раздробленное зарево — чудес,

Где жилы снов цыганских — обожгли

Мой древний род и больше — не пришли

Мне в этом говорить — одну надежду,

Что после самоличной — красоты

Я думала там вынуть — эту боль

И страх превозмогая — выдать путь

Себе из этой пропасти — на жизни.

Цыганка всё вертелась — лишь в окне

Моей приметы думать — в глубине

И шорохом приданого — манить

За ловкий эпатаж — ещё иметь

Ей сотен рупий — может для любви,

А может вновь историей — вести

Свой сумрачный рассказ, чтоб обернуть

Всё этой голой личностью — на мне

И после показать, чтоб обратил

Там взгляд ехидный — только на один

Глоток свободы может — потому

Ей взгляд химеры в честности — на льду.

Я выждала минуту и — пока

Она мне говорила, что строка

В моей несчастной жизни — не больна,

Но случаем манеры — обольстила

Мой денежный поток — наедине,

Что я ей выше чести — и одна

Стою на том окне природы — зла,

Где будут горевать — немного вместе

Все страхи самоличной — красоты,

Все древности по вверенной — письму

Одной любви проблеме, где несу

Я шарм тоски и думаю — об этом,

Как кажется мне ночью, что одна

Я в этой обстановке — всё больна

И мне не нужен качеством — внутри

Любовник расточительства — и стен.

Он бледный господин — на этом дне

И манит формой мужества — искать

Мне дом чудес на виде — по заливу,

Где топчется тот сумрак — на коне,

Не виден он, но глазом — приоткрыл

Мне будущее в тождестве — клочков

Бумаги — этой вечности скачков,

Когда прибуду в должные — края

И стану вынимать обломки — фраз

На этот обольстительный — приём

Искать сегодня формулу — приказа.

В душе моей похолодело — сном

И я моргнула в личности — пока

Она мне колдовала — из прилива

Задетой, спелой дурости — в бока,

Где счастью нет осмысленной — тоски,

А только форма ведьмы — по нутру

Тебе отыщет здравые — в виски

Картины самомнений — потонуть

Над древней, обольщённой — синевой,

Где больше меры здания — мне в стать,

И меньше самовластию — пути

Я буду в этом обществе — читать.

Так смелостью узнала я, что крут

Мой дар чудес и этим — не больна

Я также стала в ветхости — умом,

Что снова коронована — огнём

За древней формой лирики — своей,

Работая в душе сегодня — к миру,

Где мой порок под честью — не прошёл,

Но ждёт для испытания — души.

Я снова обратилась к Джею — там,

Но он подрастворился — в небесах

И словно отошёл судьбе — ища

Там новой формы доброго — хлыща

И смотрит вправо — только от тоски

Иль думает, как меньше — на годах

Нам нужно прикасаться — по бокам

От добрых ведьм и маленьких — волков

К культуре этой личности — за свод,

За целью эфемерной — красоты,

Что мы ведём под ночью — эхолот

Иль сам он нас ведёт — наедине,

Чтоб чёрной волей спрашивать — урон

Над сердцем поколения — за мир,

За здравый тон иллюзий — прирастить

Ещё свободный казус — на поклон.

Мне стало страшно, где стояла — я

И возле дома в милой — тишине

Там стало страшно и деревьям — лишь

Над городом отпрял — ещё за тишью

Мой слепок вековой причины — жить

И выть от той проблемы, что рука

Не дрогнет символичностью — других

Людей внутри искусственно — таких.

Где я стояла — стало вдруг светло

И небо озарилось в смелой — мгле,

Как только у цыганки — на лице

Поплыли все укоры — между черт

И вот она мне чудится, как чёрт,

Как строгий господин — на бытие

Из бледной афоризмы, где у рта

Ей туго притворились — мы одни

И знать хотим, когда умом больны,

Когда мы обнищаем — будто призрак,

А скол любви всё мозг — потеребя

Нам верно сообщит, что было зря

Всё нами в этом веке — не осознано,

Но выпито под гладью — этих лет

И что-то в том пахучее — под днём

Сегодня будит бездорожью — свет,

А после мы стоим — над этой тьмой

И вновь она рисует телом — маски,

Что Джей сегодня бодрый, как и плут,

Что хнычет формой — маленьких причуд

И верно не даёт убить — мечтой

Мне пользу от гадания — насчёт

Одной примером тайны — и покоя

Над будущим — в заветной темноте,

Где будем мы искать — сегодня двое

Молитвы прошлых форм — наедине,

А после там уляжемся — в кровать

И смятый воздух — точно оберег

Мне будет постоянно — унывать,

Что сердцем не оставил — эту память,

Что сделал только худшее — за сон

И тянет символическую — смерть

На том огне из счастья — предсказать

Внутри молитву в пропасти — отнять

Ей долгий разговор — для нас одних,

Где мы лежим под робкое — «прощай»,

А после по любовникам — молчим

И новый век всё утверждаем — мчась

За бездной обстоятельства — простой,

Где дух цыганский — может не такой,

Но входит в форму здравой — тишины

И ищет свет от призрака — войны.

Я стала этой тенью, где больна

И вечный квант иллюзий — мне проплыл,

Чтоб милым тоном — горько умолять

Закрыть окно иллюзий — снова им

И внутрь тянуть избавленный — конец,

Что страхом приобнимет — на коне

Мне точный неба фартук — о рояль,

Где будем, словно музыкой — пенять

На дух соседа — может потому,

Что верности баян — струится в путь

И чёрной маской стал теперь — руке

Сегодня душу в праве — изливать,

А я стою и думаю, что мне

Не гоже в укоризнах — быть одной

И более не гордой — под водой

Искусства самоличного — опять.

Цыганка отпустила руку — мне

И точной формой взвизгнула — её

Роднящей плоти сущность — на огне,

Где вторит современности — досада

И дождь прольёт на мании — пустой,

Что город одиночества — простой,

Когда стою на этой тишине — я

Индийской формой мумии — задев

Сторонний пафос чёрствого — ума

И сходный дар иллюзий — в глубине,

Коль скоро историчностью — вести

Смогу повторный юмора — пролог,

А может одинок сегодня — путь

В лице безглавой тонкости — пера

И чёрной, очертившей небо — круг

Иллюзии быть дурой — до утра

И там тащить свои мечты — во сне,

Где ходим историчностью — во вне

И складываем тонкий ход — часов,

Чтоб там отнять иллюзии — в засов

Примерной счёту разницы — в тоске,

За что нам больше счастья — выбирать

Сегодня сможем в личности — иной

И может фатум в небе — неземной

Над сном индийским тягость — проведёт

И холодом прокрутит — этот лёд,

Когда мы снова встретимся — пока

Над сердцем образуем — облака.

Они ведут мой шанс — найти любовь

И снова предложить судьбе — игру,

Как тонкий лист искусства — на виду

Своей картины в чувствах — поединка.

Я сжала руку в медленном — огне,

Из глаз цыганки, словно над бедой

Мне искры проскочили в смерть — одну

И та мне прорицала, где-то в путь,

Что снова не имею дар — в душе,

А только жизнь сливаю — под ковёр

Моей души несчастной — точно вор

Ещё к себе лишённый — потому

Из счастья притворяться — для игры,

Из мудрости искать — потом укор

И медный таз прикладывать — на грот

По кровной мести думать — за углом,

Когда враги преследуют — нас там,

Когда мы меньше пули — под искру

Несчастной воли думать и — гадать,

Как жизни провести — одну судьбу

И жить ей просто в мире — для того,

Чтоб холодом откуда-то — ушла

Та смерть пути в обломках — привыкая

За здешней остановленной — в часах

Молитвой возле прошлого — летая

Нам в числах символизма — будто страх

Опять отполз к немилому — лицу

И всё не тонет в праве — там искать

Мой мир из смертной боли — по глазам,

Но видеть пустоту превратных — бед

За этим долгим берегом — тонуть

В глазах цыганских — повторяя ад

На прошлом эталоне к миру — зла

Над слабостью в практичной — тишине,

Где были в обольстительных — руках

Мы признаны искусством — на войне.

Вдруг смерть вошла мне в чувство — по нутру

И я в сердцах догадкой — не нашла

Ей выхода под страстью, что умру,

А Джей в душе там не узнает, что

Я меньше стала оборотня — слов

И что-то не могу прикинуть — ад

Под свой любви подземный — разговор

Над этой притчей, где томит — позор

Мою интеллигентность — для людей,

Коль я люблю искать себе — друзей

И правду — возле каждого ключа,

Который мне откроет — не молча

Тот призрак самомнения — за вой

И будет выше юмора — парить

Над этой современностью — простой

И выше чуда — что-то говорить.

На Джее стало смертью, как огонь

Под маской истощения — лицо

И он исчез за прошлым — в пустоте,

В которой были грёзы — словно те

Укоры зримой чаши — мне пройти

И всё поговорить сегодня — или

Пустой любовью возродить — мечту,

Что видом канарейка — на счету

Под мелкой эвтаназией — в любви

И стройной гладью сумерек — пока

Ты ножны вынимаешь — за разгон

И гладишь современностью — бока.

Так я стояла может — час один,

А может больше в юморе — своём,

Но меньше мне хотелось — умирать

Под страшной ворожеей — этим днём

И только приготовилась — принять

Я смерть свою в душе — ещё молясь,

Так Джей одной рукой — её копну

Схватил и от руки — направил в страсть

Ещё любви земной — как по огню

Она от сердца моего — отстала

И жар вернулся в линию — мою

Любви обычной, словно восстаю

Я мелкой формой страха — на людей,

А Джей — не будь он намертво такой

Бы сам её избил и был — бы прав,

Но руку отпустил — на том украв

Ей смертный вид и общество — в глазах,

Когда она крадёт тот смерти — дар

И душу поглощает — приоткрыв

За точностью фигуры — над пожаром

Для смелой воли призрака — пока

Мы шли до дома в позе — за судьбой

И мельком обнимали — облака

Для ветра вдаль — проношенной рукой.

Там вышли в чрево сумерек — за сном

И дар гипноза отпустил — мой мир,

А тысячи мгновений, будто шарм

Пронзили колкой формой — этот вид.

Он был земной и в сумерках — блистал

За ночью современности — глухой,

Как степь внутри пожара — разгонял

Мой ветер совершенства — там простой,

А я несчастной жаждой — обожгла

Мой дух вселенский в праве — потому,

Что выше современности — нашла я

Тот древний шарм и кучу слов — к уму.

Мне Джей помог избавиться — тогда

От зла коварной формы — из тоски,

Пока он поднимал — на рукавах

Цыганки мерзкий пафос — из руин

И этим жаром чувства — он боец

Моей любви Вселенной — по годам,

Где душит правом личности — мудрец

Скульптуру формы — словно не отдам

Моё внутри реальности — за сон,

В котором точно оборотень — жду

Я смертный дар искусства — повторять

Мой дух небес и в счастье — понимать

За этой волей призрака, что я

Сегодня в Джее усмотрела — вдаль

Мой нежный вереск — мудрости ещё

И дух смотрящий противо — устать

Мне долго в том томиться — на пути,

В котором мельче страха — приобнять

Я там могу им волю — на губах

И слёзах символичности — на память.

Как долго мы блуждали — в этом сне

По редкому заливу — только снов,

Когда несчастье думает — пропасть

И ветер будоражит — семь оков

Из гневных роли призраков — души,

Что форма откровений — не спешить,

А волей обращать пути — назад,

Как вечности пороки — нам не взять

За маской дураков — на эту память,

Что стала бы ничейностью — в тоске

И больше хлебной крошки — за огонь

Скупой любви доверчивости — ждать

Ещё сомнений фатум — по глазам,

Где ты стоишь в индийской — красоте

И жёлтым светом будоражишь — память

Над совестью искусства, как во сне.

А после мы идём опять — ко мне

И ночью вторим будущему — вспять,

Как божьи мотыльки уносят — кровь

По дурости проклятий — открывать

Свой свет земной и этим — не понять,

Что долгой субъективностью — больны

В тоске по чувству совести — окна,

В котором жизни пробуем — отдать

Свой разум обольщения — ко сну

Над мёртвой формой разницы, где ты,

Как страстной жизни — большая кровать

Объёмной ложей манишь — приоткрыть

Свой дух внутри единый — по лицу

Для личности удобной — говорить,

Где я не буду выжимкой — ко сну,

А страстной леди в белом — претворять

Свой рай земного образа — под сны

И смерти расстояния — в том им

Искать природы образы — в тоске

За древней ношей чувства — на огне.

Им тонко мы предались — по нутру

Сегодня жаркой близости — опять,

А после по холодной форме — из

Окна той роли древности — каприз

Сыграл мне дух приметы — по руке

И чёрным светом мудрости — упал

Под лунный символизм — напротив скал,

Где опытом мы стали — как внутри

Отторженные линии — по страсти,

Нам мельче власти может — принести

То общество, откуда бы — грести

Мы стали форму личности — однажды.

Ей цели снова расставляем — в жизнь,

А Штаты мы оставили — за той

Кометой — возле давности простой

И точно обернулись — по портрету

Иметь сегодня мужество — вдвоём

И личности медаль — по сну рукой

Снимать, как будто дружеский — покой

Ведёт нам близость — будущего сердца.