А на заливе было ли темно?

Давно ушедший воздух — позабавил

Мне честь и этим прозу — потому,

Что ждал я слов любимой и — добавил

Себе сегодня сеньориту — ту,

Что вдаль уносит долгое — молчание,

А внутренне по брови — проведёт

Свой воздух мексиканский, как звучание

Под ровной, складной прозы — и пород.

На этой мысли я усы — расправил

И чёрной плетью внутренне — огня

Я думал, что живу теперь — без правил

И мельче вод мне жизни — до тебя

Лишь влага сухопутная — на крыльях

И сношенное поле — медных звёзд,

Что я провёл по ужасам — отныне

И сам я трогал путь — серьёзных гроз.

Они мне попадались — понарошку

От мысленной невзгоды — неземной,

Они страдали, думая, что множить

Я час хочу сегодня — для былой,

Моей любви в заливе — Мексиканском

И точечной фортуне, где была

Она в сердцах — лишь правом потому,

Что я усами двигаю — по дню

Своей любви в истории — на память.

Мне был Табаско — миленькой порой,

А сон в Идальго объявлял, что рано

Мне там жениться в мудрости — немой

И сложность на лице — изображать,

Что чёрный ус мне гладит — на поток

Всю нежить от свирепого — исхода,

Где я забыл бы думая — пропасть,

Но встретить путь Елены — по губам.

Она сквозила пройденной — главой,

Что мне несла сюрпризы — понарошку,

Она — белее кучки слов с звездой

На пару символических — осколков,

Что держатся мне ныне — без идей

И тонко ходят в мнительной — расправе,

Что сам могу я стать — себе под тон

Серьёзным джентльменом — на потом.

Отправился я в Веракрус и — жарко

Сегодня мне блистать — одной судьбой,

Что цели там немеют — словно пяткой

Ты целишься в свой разум — неземной

И им по-мексикански — претворяешь

Единожды — тот фатум от людей,

Что знать должны историю — о важном,

Каком-то счёте идеалов — дней.

Всё ближе говорю ей, что прощаю

Сегодня мёртвый разум — на двоих,

А ввысь она глазами — запрещает

Унынию пройти, как мимо — стиля

Ещё в нутро обыденности — манит

Сегодня долгий цвет и — приговор,

Но обществом о том — почти не ранит

По потуге искусства, словно — слон

Мне мельче дурака — заняв приметы

И выше стойкой милости — пропасть

Над сном ещё в пародии — заметном,

Где дышит чувством — маленький аврал.

Он сам сегодня будоражит — честью

Мой сердцем опрокинутый — оскал

Дорожной скуки — в теле для двоих,

Что едем мы на бал — минутой выше,

А честностью не зреем, где идём

И словом анекдоты всё — кидаем

О жизни, чтобы стало нам — потом

Ещё и веселее справить — бал.

Но вот сказала там Елена — сразу,

Как жажда внутрь свободы — и игры

Ей терпкий свет в итоге — провела,

Но сухо потеряла подле — рай.

Она в душе расплакалась — пройдя

По заводи — внутри залива в чудо,

Она была там мельче, чем моря,

Когда в судьбе испробует — один

Испить свой фатум горя — говоря,

Что телом в утопичности — портрета

Я воин — краше собственной любви

И зрелый в позе страсти — по губам.

Сегодня предложил ей — быть моей

И сразу на глазах — зажили слёзы,

А тело в юной роскоши — миров

Там гложило свободу — между сном

И терпкий фарс мне подыграл — немного,

Что я один оставил — в безмятежность

Ещё сегодня внутренне — дорогу,

Чтоб страхом по обычаю — пройти

По этому заливу в нежной — маске,

По тонкой льдине в будущем — немея,

Как принц своей особенной — окраски

И дерзкий клич по форме — на любви.

Я думал, что сыграю — джентльмена

И фарс ещё в пародии — приличной,

А сам попался и тину — на пороге

Той страсти между старой — мостовой.

Пройдя себе на ужасах — по склону,

Где берег переходит в сумму — мира

И там в воде обычностью — не тонет

Я смыслом посмотрел — наедине,

Как плавают от заводи — те мысли

И там ещё один рыбак — по виду

Мне волю показал, откуда рыбу

Он верил, что поймает — не один.

Я вновь к нему глазами — устремился,

Я в точной маске будущего — влился

В причину необъявленной — тревоги

И между сказкой в личности — души

Я стал, как мексиканец — у приказа

Той вольностью ещё — в глазах обычной

И мнением по нравам, где отказы

Я в свой ответ сегодня — не приму.

Рыбак мне так представился — угрюмо,

Что сам он выше смелости — у рыбы,

Что хочет там поймать — себе на ужин

И тонко метит в пропасти — людей,

Что вывел он теорию — на притче,

Где сам сложил искусственно — обличье

Бывать на тех местах и верить — слову,

Что рыбы подают ему — сигнал

Из недр земли и формы — объективной,

Что почерка за страхом — на морали,

А после сам он выше — этой стали

У звонкой формы удочки — под свет,

Где улицы в обычной — перспективе

Подсветят слову будущего — кванта

И там улов он выдержит, как чудо

Для спеси в неминуемой — игре.

Он сам сказал, что верит — на итоге,

Где движет он словами — форму мысли,

А рыбы отвечают ей, как Боги

На дней своей излюбленной — причины

Быть верностью в покорной — тишине

И мельком поднимать — ещё причалы,

Где страхом может сам — не отмечал он

Способность думать в призраке — умом,

А только поднимать на свет — причину

И удочку в покорности — излишков,

Что точит властью будущее — слишком

К любви внутри измеренной — под страх.

Вот я теперь увидел — и картину,

Как Майк мне показал — на перепутье

Своей рыбалки в будущем — на прутьях

В ещё ему изнеженной — трясине,

Но вдруг он провалился — между тенью

И в мраке, словно участи — движением

Он воду сам смахнул, как унижением

Внутри своей способности — грести

По власти предрассудков — на плохое,

По дерзости искусства, где изгоям

Там мельче водной каторги — в причале

И больше рыбы в том — не отвечали

Ни словом на глазах у рта — обычно,

Что видел я внутри красивой — рыбы,

Что помнил над привычкой — обещать

В тот день мне не рыбачить, но ужать

Свой вид тоски — по рыбному молчанию

И полю субъективной — красоты,

Где ты Елена — пробуешь встречать

Свой вид упругой формулы — и тени.

Мы мило там беседовали — вместе,

А мрак в глазах сгущался — непрестанно

И вот одна надежда вышла — рядом,

Как призрак в субъективной — красоте

По тине из немеркнущего — ада,

Когда восходит там — мелея в жизни

Утопленник — на крыльях от расплаты

За судьбы неумелого — в цене.

На том заливе было ли — темно

Иль воды поднимались сами — лично

По дну тоски, чтоб думать — за двоих

И плыть в глазах страдания — людей,

Когда выходят трупы — на обычные

Ещё тебе предания — быть кровной

Судьбой — на перепутье оправдания

И скромной ролью фатума — от грёз.

Я не был слаб и сразу — показалось,

Что мёртв мой друг, а тина разбежалась

По сну его одежды — между прутьев

Какой-то формы гибельного — дня,

Когда он сам не умер, а предался

Той страсти в субъективности — от чуда

И вышел на поверхности — искусства,

Как раб — внутри готовой маски лет.

Он только посмотрел мне — на плечо

Как сразу я почувствовал, что мило

Он тянет руки ада — к голове

И страхом отшатнулся я — к земле,

Но прыгнул на меня он — так беззвучно,

Как прыгают летучие там — мыши

На голову из чувства — безразличия

Внутри ещё не спёкшихся — людей,

Когда они ночами смотрят — мило

На берег вдоль прохожего — заката

И смелостью своей не знают — тихо,

Как мышки в той оскомине — летят

И просят стать обрывками — искусства,

Где между зёрен подлинности — крылья,

Что форма слов досады, точно устно

Ты выключил им свет — судьбе под нос.

А после там мертвец — прикинул сразу,

Что он внутри меня — уже на крыльях

Стал мёртвой формой — от души в награду

Ещё к себе — строителем за правду

Искать судьбы кровавое — господство

И мелом мне чертить — прямое тело,

Как будет он искать — судьбе на сходство

Ту маску символизма — по краям

И медлить от обычного — испуга,

Что я ему не сам ступил — на друга

Сегодня приоткрыть — немилый пафос

И чёрный юмор в прихвостне — ролей,

А только складкой выжимая — разум

Он руки потянул ко мне — и сразу

Я вытер пот со лба, чтоб обезуметь

От роли в той безбашенной — игре.

Итог моей борьбы был так — прекрасен,

Что мы страдали до потери — пульса

На сердце от болотного — укуса

И вровень сняли прозорливый — день

На этом чреве милой — пустоты лишь,

Как поздно спохватился — я на цели

И стал внутри вампиром, как хотели

Те сущности в заливе — той весны.

Но мне Елена показала — к церкви,

Чтоб я сходил под образом — порока

И смыслом подобрел — ещё немного,

Пока моя болезнь — не отошла.

Я так и не сумел пройти — коварство,

А друг мой из залива, точно чванство

Исчез в пучине мёртвой — темноты

И там я вывел для себя — черты

Внутри интеллигента — между роком

И странной верой в подлинность — искусства,

Что сам хочу избавить — я от срока

Свой мир неидеальных глаз — мечты,

Чтоб видеть чудо собственной — болезни

И в том по-мексикански — понимать ей,

Как я доволен в живости — искусства

Добыть ещё фатальный свет — уму.

Я словом преподнёс своей — Елене

Пуд сердца моего — на той же тени

И внутренней проблеме — одиноко,

Что страхом не могу понять — порока,

Но крови я напиться всё — желаю

И мёртвый сон мне думает — убого,

Как я томлю свой пафос — и страдаю

От редкости болезни, где дорога

Мне стала символической — прививкой

От чувства завтра в будущем — искать

Мой стержень самомнения — быть ролью

Свободы в том — интеллигента в яд

И грезить, пусть, особенной — приметой,

Где я хочу сказать своей — Елене,

Как должен я внутри один — остаться,

Чтоб жизни посвятить — ещё секрет.

В глазах Елены показались — слёзы

И вот она решила мне — отдаться,

Чтоб вновь меня спасти на этом — деле

И вылепить мне душу — в новый рай,

Но я ещё был молод и — сознался,

Что жить хочу я с ней, откуда крылья

Мне снова в позе страсти — на виду

Покажут тени смерти — по глазам

И весь я изойду на теле — в красках,

Чтоб жить в тоске по милости — природы

И снова восставать на этом — модой

Внутри ещё особенного — дня.

Елена стала мне роднее — слова

И выше счастья — в будущем на мысли,

Когда вошла в мой мир вампирской — воли

И в каждой боли — собственной слезы

Она клялась мне думать — идентично,

Что розовый закат — на этом теле

И тени по заливу, где не лично

Мы в обществе страдали — на воде,

Что света клетка — от потёмков рая

И поздней формы области — привычки,

Когда летает в том — одна кривая

Сегодня форма мудрости — взрастить

Там возраста обыденные — тени,

Что мне не могут подпадать — за мысли,

А просто тянут в символах — упрятать

Свой смертный рай и думать — о таких

Моментах боли, чтобы жить — на чувстве

И полной грудью удивляться — жизни,

Что чёрный свет прелюдии — на лицах,

Когда они выходят там — присниться

И я им верной памятью — вонзаю

Свой нож манеры пошлости — от раны,

Где кровью я всю душу — обнимаю

И тонкий слой потерянного — рая,

Ещё не обернувшись в склепе — лично,

Уже не показавшись — целой маской,

Где слов Елена видит — лишь обычный

Испуг в груди фатальности — понять,

Как мы живём столетие — за маской,

А после ждём ещё — природной пыли,

Чтоб там сглотнуть песок — откуда сказкой

Мы стонем в этой пропасти — залива,

Там путь ведём не обернувшись — резво,

А трогая свой пафос — на морали,

Что жизнью в том уму — не опоздали,

Но стали верить в прошлое — за гранью

Ответов — этой мудрости за тенью

И недр земли из вод — пучины моря,

Где сам я стал заливом — беспробудным

И топкой формой зрения — в глазах,

Как будто рыба в пошлости — безумия

И крови — между собственной обидой,

Где маска мне не сброшена — в угодьях,

А тонет между сердцем — понимая

Свой рок — от идеальности причины,

Свой пафос — на готической монете

И в этом иллюзорном формой — свете

Я встал бы миром к важности — сейчас,

Чтоб дух Елене подарить — за позу

От мёртвой формы мира — на предании,

От слов летучей мыши — на дознании,

Когда она приносит много — чувства

И тает в расстояниях — привычек,

Как образ ночи в странствиях — и роли

Побыть наедине в культуре — мира

И в странной воли призрака — взамен

Мы руки там пожмём — ещё и в поле

Мы станем целой пищей — идеалов,

Когда напьёмся крови — от привычки

И выше слов там выберем — маяк

Внутри своей понурой — перспективы,

Что жить должны мы в образах — вампиров.

А светом сохранять — природы маску,

Что резче фраз для собранной — зари

И воздухом пропахла — вся одежда,

Что водный путь нам думает — по смерти,

Как мы одни романтики — по мыслям

Храним свой мыс приветливой — души.

А после погружаемся — в пучину

И там одни мы в обществе — уютно

На рыбьей форме чести — и желаний

Опять плывём на дно — пути эпох,

Всё смело представляя — в каждом теле,

Как будем мы искать сегодня — чувства

На свете от земли — того искусства,

Что готика приводит нам — под счёт

И славой чудо заполняет — к склону

Моей могучей личности — на тени,

Как сам усы я расправляю — мудро

И тычу внутрь природной — темноты,

Что я мужчина в зрелой — окантовке

И памяти прожитой — возле склепа

На дне моральной точности — пародии

Жить томно в мексиканской — простоте

И верить, что когда-нибудь — сольются

Ко мне сегодня берега — от страсти

И мы с Еленой в участи — искусства

Своей ли жизнью насладимся — в ней

Иль в страхах, словно бдительном исходе

Забудем свой вампирской тени — ужас

И ляжем в гроб на милость — отдохнуть,

Чтоб встретить рай над опытом — дождя.