Метод дедукции

«Мало какому даже самому рассудитель-

му человеку не случалось порой со сму-

тным волнением почти уверовать в свер-

хъестественное, столкнувшись с совпаде-

нием настолько поразительным, что ра-

зум отказывается признать его всего

лишь игрой случая...»

/ Эдгар Аллан По «Тайна Мари Роже» /

Всё началось с пустяка. В тот вечер мой друг зашёл, как обычно, ко мне на огонёк. Мы сидели за столом, пили водку и мирно болтали о том, о сём. Всё было хорошо, но мне вдруг показалось, что он чем-то озабочен. Сперва я не придал этому значения и только мимоходом поинтересовался у него, где он пропадал все выходные на прошлой неделе.

Прежде чем ответить, кум болезненно поморщился и едва заметно тряхнул голо-вой, словно хотел отогнать от себя неприятное воспоминание.

— Ездил отдохнуть на пару дней… с приятелем… — выдавил, наконец, он, и на ли-цо его легла тень какого-то отчуждения.

— Куда, можно узнать?

— Под Выборг… на болота…

— И что вы там делали?

— Ничего особенного. Грибы собирали, ягоды тоже…

Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять, что кум говорит неправду. Но зачем и с какой целью? Раньше он никогда ничего от меня не скрывал. Эта странная, нехарактерная для него замкнутость по-настоящему заинтриговала меня.

— Так говоришь, грибы-ягоды собирали? — продолжал я свои расспросы.

— Ну да…

— И больше ничего?

— А что в лесу ещё можно делать?

Кум отвечал крайне неохотно, изо всех разыгрывая из себя простачка. Наивно хлопал ресницами, он глупо юморил, пытаясь перевести разговор в шутку — но меня-то не проведёшь. Я его насквозь видел.

— Слушай, я тебя насквозь вижу!

— М-да?.. — хмыкнул он, слегка смутившись.

— Да! Так что брось юлить и давай выкладывай всё начистоту!

Для пущей строгости я даже сдвинул брови и требовательно постучал указательным пальцем по столу. Поначалу это не подействовало. Развивать тему дальше мой кум явно не хотел. Вместе с тем, было очевидно, что за его отговорками и недомолвками кроется какая-то тайна — но какая?! Разобраться во всём досконально и вытащить эту тайну на свет божий я был просто обязан.

— Ну, съездили… ну, расслабились немного на природе, — мямлил кум, чувствуя себя крайне неуютно под моими пронизывающими взглядами. — Чего там рассказывать… всё, как всегда…

Нет, он ни в какую не хотел быть со мной до конца откровенным и рассчитывал, что я куплюсь на его дешёвую игру. Мне уже не впервой было сталкиваться с таким положением дел, а потому, предвидя его дальнейшие выкрутасы, я решил пустить в ход свой испытанный метод дедукции, с помощью которого разрушал, бывало, куда более тонко организованное враньё. Грош мне цена как психологу и аналитику, подумал я, если не смогу раскрутить и вывести на чистую воду такого законченного простофилю.

За расследование дела я взялся весьма активно.

— Итак, ты говоришь, что ездил на болота под Выборг?

— Ну, сказал же…

— Не нукай, а отвечай коротко и ясно — «да».

— Да.

— Вот так. Уже лучше. Идём дальше. С кем ты ездил? Кто составил тебе компанию?

— Так… Один человек с работы..

— Ты хорошо его знаешь?

— Ну, знаю…

— Я же просил — без «ну». Что это за человек? Как он выглядел? Это простой человек или же в нём было что-то особенное? Подумай хорошенько, не торопись.

Кум на мгновение задумался и вдруг, зябко поведя плечами, произнёс:

— Он был в маске… чёрной.

Вот это выдал! Человек в чёрной маске!!! Пожалуйста, вот вам — улика номер один. Что значит чутьё?! Оно никогда меня не подводило! Я не без труда подавил в себе рвущееся наружу ликование и продолжил допрос с прежним пристрастием служебного долга.

— Итак, если я тебя правильно понял, некто в чёрной маске предложил тебе провести вместе с ним выходные в лесной глуши, а ты не только не насторожился или там удивился, но ещё и охотно дал своё согласие.

— Я не говорил — охотно, — запротестовал кум.

— Не перебивай — это уже не столь важно. Отвечай только на вопросы. Итак, к вечеру вы приехали под Выборг на… Кстати, где вы жили там на болотах в эти дни? Ведь не в самой же трясине.

Кум пробурчал что-то насчёт маленького, охотничьего домика.

— Вот! Ещё лучше! Пустой, заброшенный дом на гиблых выборгских топях. И в эти, прямо скажем, малопривлекательные места ты едешь вместе с Чёрной Маской. Занятное начало! Да, а ты хоть подлинное-то лицо его видел? Он снимал маску когда-нибудь?..

— Конечно, он маску только на работу одевает. Ему так полагается. Он по профессии сварщик.

Здесь уже наступил мой черёд смущаться. Моя чрезмерная активность навела меня на ложный след. Спрашивать друга, а чего же ты, дескать, не сказал мне этого с самого начала, не имело смысла — кум сразу поднял бы на смех мой хвалёный метод дедукции.

Пришлось скрыть смущение под наигранной улыбкой и начинать всё с нуля.

— Хорошо. Допустим, что человек этот сам по себе не вызывал у тебя никаких подозрений. Но всё-таки, чем вы там занимались все выходные?

— Собирали гри…

— Это я уже слышал. Ещё к этому что-нибудь можешь добавить?

Насупившись, кум угрюмо молчал.

— В молчанку играем? Ладно. А хочешь, я тебе расскажу, что у вас произошло?

Кум поднял голову и посмотрел на меня с нескрываемым изумлением.

— Спокойно. Держи себя в руках, дружище, и не дёргайся. Я скажу только то, что было — ничего лишнего, — когда дело касалось моих принципов, я становился резок и неумолим. — Начнём, пожалуй. Итак, вы бродили по лесу, собирая грибы-ягоды. С этим я готов согласиться. Но вот неожиданно вы, а вернее, ты один натыкаешься на… ну, что там в лесу может быть ещё примечательного, кроме грибов?..

Тут я счёл нужным прерваться и, взяв на пару минут тайм-аут, сделал вид, будто весьма заинтересовался бутербродом с ветчиной и сыром, запить который потребовалось изрядным глотком пива «Невское». На самом же деле, утоляя будто бы свой аппетит, я внимательно присматривался к куму в надежде, что он выдаст себя неосторожным жестом, мимикой или случайной фразой и, сам того не желая, укажет мне верный путь.

Кум сидел с безучастным видом и, отвернувшись к окну, машинально катал по столу хлебные шарики. Вот, не глядя, он соединил два из них, затем прилепил к ним третий, потом сверху положил ещё один и ещё… На моих глазах росла миниатюрная пирамидка из хлебных шариков. Что это могло означать? Ведь пирамидка появилась на столе не просто так. Кум явно думал о чём-то, а его руки, движимые отголосками сознания, выполняли работу, приблизительно отражавшую ход его теперешних мыслей. Итак, о чём же нам говорит эта аккуратная пирамидка на столе?

—… И вот в лесу ты наткнулся на какой-то невысокий холм… очень странный, с правильными искусственными откосами, внешне очень отличающийся от других лесных холмов, — проговорил я, не спуская глаз с кума. — Твоя недюжинная наблюдательность подсказала тебе, что этот холм — творение рук человеческих, а стало быть, в его недрах может находиться нечто достойное внимания. Ты внимательно осматриваешь его со всех сторон и в итоге находишь вход, старательно заваленный камнями. Так? Допустим, что так. Ты раскидал эти камни, и перед тобой открылся лаз в… Ну, может, сам, наконец, признаешься? /кум молчал, как партизан на допросе/ Ну, хорошо, перед тобой открылся вход в… м-м… могильный курган. Ты обнаружил там остатки древних захоронений! Но чьи они, спрашивается? Где всё это происходило? Под Выборгом как будто?.. То есть, можно считать — Скандинавия. А кто её раньше населял?.. Ага! Тогда вот что: ты случайно наткнулся на древнюю могилу викингов. Вот! Каково, а?! Поздравляю, дружище. Не всякий грибник может похвастать такой удачей!

Сделанный мной вывод оказался блестящим! На кума он произвёл неизгладимое впечатление. Конечно, мой друг не мог ожидать, что я так быстро возьму след. При упоминании о могиле викингов он откинулся на спинку стула, и лицо его залила смертельная бледность.

Ага! Попался! Я потёр руки, мысленно поздравив себя с первым метким попаданием. Теперь от него надо было переходить к более решительным действиям.

— Итак, ты отважно проникаешь вглубь таинственного кургана, разрываешь захоронения, и твоим глазам предстают истлевшие останки некогда могущественного викинга-богатыря. Его окружают предметы домашней утвари, оружие, драгоценности и ещё всякая всячина, которую в древности полагалось класть в могилы к именитым покойникам… Так, начало, можно сказать, положено, однако, для общей картины всё равно маловато… Что же ты стал делать дальше, неутомимый грибник-ягодник?.. Ты внимательно осматриваешь весь могильный антураж и среди украшений замечаешь… э-э-э… одно маленькое золотое колечко, которое, несмотря на свои скромные разметы, приглянулось тебе намного больше, чем всё остальное. Оно неплохо смотрится, несмотря на свою древность, и блестит, совсем, как новое. Тут к тебе подходит твой приятель, пресловутый человек в чёрной маске, /то есть который уже без маски/. Ты знакомишь его со своим удивительным открытием, делишься соображениями по этому поводу и в заключение показываешь чудесное колечко. Оно тоже западает ему в душу, причём настолько, что он безо всяких на то оснований решает забрать кольцо себе… М-да, тут по идее могло бы иметь место начало опасной ссоры, перешедшей в итоге к кровавой разборке — но нет! Я знаю тебя, ты — человек нежадный и великодушный! Добрые, приятельские отношения для тебя важнее всего. Ты спокойно уступаешь принадлежащую тебе по праву добычу, и твой друг немедленно надевает чудесное кольцо себе на палец!

Здесь кум предпринял слабую попытку защититься. «Да нет… что ты?.. Брось, не было этого» — раздался его слабый, запинающийся голос. Под давлением неумолимых фактов он отбивался уже скорее по инерции, но его робкое бормотание меня мало интересовало. Я хорошо видел его глаза — расширенные и испуганные — и по ним, как по книге, читал всё, что мне было нужно.

— Короче, он взял кольцо себе, — жёстко повторил я, давая тем самым понять, что вся неумелая кумова защита обречена на провал. — после чего вы поспешили покинуть это нехорошее место / всё-таки могильные холмы окружены не самой благоприятной аурой/ и двинулись дальше своим путём. Но вы даже не подозревали, балбесы, что за кольцо попало вам в руки! Это было знаменитое кольцо древнего рода Вольсунгов-Нибелунгов — легендарный Андваранаут! Зачарованный перстень, над которым с незапамятных времён тяготеет страшное проклятье и который приносит горе и несчастье каждому, кто им владеет!..

Тут и я замолчал, поражённый собственным открытием. Почему меня вдруг потянуло на Скандинавские сказания? Дело в том, что в то время кум переживал серьёзное увлечение северной мифологией. Он мог без конца обсуждать малознакомые мне перипетии гемано-скандинавского эпоса и необычайно раздражался, когда я начинал путаться в замысловатых и труднопроизносимых именах богов и героев. Его увлечённость доходила до такой степени, что даже в быту он переходил порой на мудрёную топонимику «Младшей Эдды». Так, свой дом он уже запросто именовал обителью бессмертных асов — Валгаллой /так и говорил мне: «Может, зайдём в мою Валгаллу, пропустим по сто грамм крепкого эля»/; автобаза, на которой он работал, являлась по его мнению настоящим Йотунхеймом — царством вечного холода и тьмы; работники ГИБДД, с которыми ему по догу службы неоднократно приходилось иметь дело, ассоциировались в его сознании с Гримутурсенами — алчными и злобными гигантами. Более того, даже толстый, рыжий хомяк, живший у него дома в просторной пятилитровой банке, звался красиво и величаво — Слейпнир.

—… Но вот, спустя некоторое время, вы оба почувствовали неладное! — продолжал я, внимательно изучая бледное лицо друга, принявшее лёгкий землистый оттенок. — Вокруг вас начала сгущаться недобрая атмосфера, тяжесть которой сделалась почти осязаемой. Вам стало казаться, что кто-то подглядывает за вами, прячась за ветвями деревьев, кто-то идёт по следу, наступая вам на пятки и дыша в затылок. Странные нечеловеческие голоса — что-то сродни завыванию ветра и шороху осенних листьев — то и дело окликают вас по именам и зовут куда-то… Тут уж вам стало не до грибов, друзья мои. Один из вас оказался достаточно сообразительным / я даже готов признать, что это был именно ты/ для того, чтобы понять, что главным источником всех ваших тревог и волнений является само кольцо. Ты тут же без обиняков предлагаешь избавиться от него, и твой товарищ, безоговорочно поверив твоим словам, снимает кольцо с пальца и, не желая более испытывать судьбу, забрасывает его подальше в кусты!.. Так ведь? Ну, скажи, что не так!

Кум зажмурил глаза и отчаянно затряс головой. Судя по тому, как категорически отрицал он мою версию, можно было быть абсолютно уверенным, что я иду по верному следу.

— Вы успокоились, но длилось ваше спокойствие недолго… Ведь вы имели дело не с простым кольцом. И вскоре вам представилась возможность в том убедиться. Вы не прошли и ста метров, как твой приятель с ужасом обнаружил, что кольцо преспокойно красуется на прежнем месте, на его безымянном пальце, словно и не было только что снято и выброшено. Тогда он снова сорвал его и выбросил, и спустя какое-то время оно снова возникло на том же пальце. Он несколько раз повторял эту несложную операцию, и каждый раз она неизменно заканчивалась одним и тем же… Тогда-то вы и поняли, друзья мои, какого дурака сваляли. Только что с того?! Деваться-то вам всё равно некуда. А солнце тем временем начало закатываться за горизонт, в лесу быстро темнело, и в души ваши закрался нешуточный страх. Что касается твоего спутника, то у него на этой почве совсем поехала крыша: ему стали мерещиться вокруг всякие призраки, выходцы с того света и прочая чертовщина. Ты утешал его, как мог, но у тебя самого было очень неспокойно на сердце… В итоге, заночевать вам пришлось прямо в лесу, ибо идти назад уже не было сил, да и к тому же вы успели сбиться с пути, дорогие мои. Недолго думая, вы устроили себе ночлег под развесистым кустом боярышника и, завернувшись в свои брезентовые куртки, крепко уснули… Однако проснувшись рано поутру, ты обнаружил, что лежишь под кустом один. Твой товарищ бесследно исчез!.. Но не переживай за него. С ним как раз ничего страшного не произошло. Просто на этот раз он сам проявил чудеса сообразительности, вовремя поняв, что избавиться от кольца нельзя иначе, как передав его другому человеку. Пока ты спал, Чёрная Маска надел потихоньку Андваранаут на твой палец и скрылся в неизвестном направлении, оставив тебе в качестве компенсации за моральный ущерб свою корзину с грибами. Ах, какая это непростительная низость с его стороны!!.. Какое гнусное коварство!

Я искоса глянул на правую кисть кумовой руки и, отметив у основания среднего пальца небольшую красноватую мозоль, словно натёртую чем-то жёстким, не мог удержаться от того, чтобы не хмыкнуть удовлетворённо.

— Андваранаут сразу дал о себе знать! Он стиснул твой несчастный палец, словно железными клещами, и ты жалобно заскулил, почувствовав себя собакой, посаженной на цепь. Но что делать?! Надо было жить дальше и бороться за своё право на жизнь. Тяжело вздохнув, ты поднялся, подхватил обе корзины и ними продолжил свой путь…

Кум неподвижно сидел на стуле, сосредоточенно изучая пол прямо перед собой. Руки и ноги его при этом совершали едва заметные механические движения. Ребёнок смог бы догадаться, что подследственный, находясь во власти воспоминаний, машинально воспроизводит походку, которой он двигался по заболоченному лесу, неся в руках корзины полные грибов, и кольцо Нибелунгов на пальце впридачу.

— Так, ну, и куда же ты, наконец, пришёл со своим багажом, гонимый страхами и душевным смятением?

Кум посмотрел на меня недоумённым взглядом: он всё ещё продолжал ломать комедию.

— К другому кургану?.. — неуверенно произнёс он.

— Перестань придуриваться. Два могильных кургана для одной истории — это слишком. Нет-нет, тут всё намного сложнее. Ты долго бродил по лесу, и вот тропинка привела тебя к… перед тобой открылась поляна, на которой… нет, не то. Так куда же ты всё-таки пришёл, а?

Кум, не отрываясь, следил за моим неустанным поиском. Он ждал, когда я оступлюсь и забреду в тупик. Но было смешно ожидать от меня ошибки, когда мой друг был у меня, как на ладони. Я читал его, словно вчерашнюю газету. Вот он полез рукой в тарелку с нарезанной копчёной скумбрией, выхватил кусок побольше и, не очищая от костей и кожуры, бросил себе в рот. Пожевал немного и с хрустом проглотил. Та-ак… Эта скумбрия?! Эта рыба… Что она может означать?! Сам того не желая, кум давал мне великолепную подсказку. Рыбаком он никогда не был, следовательно, ему встретилась… ну, конечно!

— Итак, ты вышел на берег Финского залива и увидел невдалеке ветхую рыбацкую хижину!

Поперхнувшись рыбой, кум издал судорожный горловой звук, что могло означать только одно — я попал в самую точку. Не давая ему опомниться, я принялся спешно развивать успех.

— Нетрудно представить себе обстановку, в которой ты очутился. Позади — тёмный лес, впереди — Финский залив. На берегу, возле хижины развешаны сети, на песчаной косе валяются перевёрнутые кверху дном лодки. Однако самого рыбака здесь нет, он на промысле. Кто же тут есть?.. Вот дверь хижины отворяется, и ты видишь на пороге — кого же? — прелестную девушку лет восемнадцати. Это — дочь рыбака. В ожидании отца она хлопочет по хозяйству. В руках у неё кувшин с водой, через плечо переброшено чистое полотенце.

Здесь глаза кума слегка замаслились, что дало мне возможность сделать следующий вывод.

— О, что это была за девушка! Она не ждала гостей, и потому её туалет пребывал в некотором беспорядке. Ворот полотняной рубахи был расстёгнут чуть больше положенного правилами приличия, подол юбки подоткнут намного выше колен. Увидев тебя, она смутилась, но — Бог мой! — как восхитительно было её смущение. Как удивительно шёл ей этот стыдливый румянец, заливший её нежные щёки! А глаза?! Что за глаза?! Синие и необъятные, словно гладь Финского залива, на цветущих берегах которого распустился бутон её юности… В них отразился не столько испуг, сколько интерес к случайному пришельцу, посетившему их скромное жилище. Как неистово заколотилось твоё сердце в тот момент, когда ты заглянул в эти колдовские глаза. О, это была девушка твоей мечты!

— Да, это была девушка моей мечты! — забывшись, в экстазе закричал кум. Трясущимися руками он налил себе рюмку водки и залпом выпил, не закусывая. Мельком глянув на его побагровевшее лицо, я понял, что забрался слишком далеко и поспешил перейти к делу.

— Ты незамедлительно бросаешься к ней и просишь помощи. Главное, что тебе нужно, это — любой ценой выбраться из леса. Взамен ты предлагаешь все имеющиеся в твоём распоряжении грибы вместе с корзинами, а также руку и сердце. Дочь рыбака проникается к тебе искренним участием. Она проводит тебя в дом, сажает за стол, кормит горячей ухой и вяленой рыбой. Ласковым голосом она принимается расспрашивать тебя о твоих похождениях. Похоже, в её груди понемногу зарождается ответное чувство. Ты подробно рассказываешь ей обо всём, что с тобой приключилось, исключая лишь одно — кольцо Нибелунгов. Во избежание ненужных расспросов ты даже прячешь руку с кольцом под стол. Но и без того юная рыбачка глубоко взволнована твоим рассказом. В её лазурных глазах ты читаешь беспокойство за твою судьбу, и это окончательно растапливает твоё сердце. Ты чувствуешь, что безраздельно покорён её красотой и, будучи не в силах удержать себя, заключаешь её в… да… хм…

Здесь я вовремя прикусил язык и немного помолчал, давая куму возможность прийти в себя. Судя по его тяжело вздымавшейся груди и по лихорадочному блеску в глазах, можно было заключить, что подследственный едва не вышел из строя. Я никогда не был сторонником сгущения красок, и в данный момент получил лишнее подтверждение тому, как опасно иной раз чрезмерное красноречие при раскрытии особо запутанных происшествий.

Я попенял себе на эту досадную оплошность и пообещал никогда больше не терять чувства меры.

Кум достал из кармана чистый носовой платок в крупную, красную горошину и отёр им лоб, щёки и шею. Платок сразу стал совершенно мокрым.

— Смотреть мне прямо в глаза и не отворачиваться! — рявкнул я, решив сыграть на факторе внезапности. — Эта чудная девушка, юная наяда, решила тебе помочь. Но как? Сделать это непросто. Лесом не пройти: в этой части он непроходим и к тому же кишит всякой нечистью. По воде тоже не переправиться. Её отец, старый рыбак, ушёл на помысел на единственной, хорошо просмоленной лодке и до сих пор не вернулся. Вчера по радио передавали штормовое предупреждение, и не зря, наверное, недобрые предчувствия целый день терзают её сердце. Скорее всего, разбушевавшаяся стихия поглотила её старого отца. Сказав так, она закрыла лицо рукавом и горько зарыдала. Ты бросаешься её утешать и заключаешь в об… /Эх! Опять меня понесло не туда!/… Не отвлекаться! Глаза! Смотреть мне в глаза!!! Успокоившись и немного подумав, рыбачка сообщает, что выход из положения всё-таки есть. Оказывается, глубоко под землёй существует старинный подземный ход, который ведёт от их хижины прямиком к автостраде Выборг-Петербург. Правда, этим ходом уже лет сто никто не пользовался, но в виде исключения можно всё же рискнуть… С этими словами она откидывает крышку погреба и, взяв в руку факел, отважно спускается куда-то вниз по ступеням. Ты, не раздумывая, устремляешься следом за ней… И вот вы глубоко под землёй. Вас окружают мрак и сырость. Под ногами чавкает вода, сверху тоже что-то беспрестанно капает. Ваши шаги откликаются далеко впереди многократным эхом, которое позволяет составить приблизительное представление о значительной протяжённости тоннеля. Юная прелестница, освещая дорогу пылающим факелом, смело ведёт тебя за собой. Судя по тому, с какой уверенностью она вышагивает по мокрым, поросшим мохом каменным плитам, не поскальзываясь и не спотыкаясь, можно сделать другое предположение, что этот опасный путь, вопреки уверениям, проделан ею не однажды. А из этого уже в свою очередь вытекают очень занимательные, и достаточно неожиданные выводы… Но не о том ты думаешь! Твои мысли заняты совсем другим. Чем именно? Об этом не трудно догадаться, если представить себе, как стройный девичий силуэт вырисовывается в полумраке всего в двух шагах от тебя. Необычность обстановки, окружающей вас, только подогревает твоё возбуждение. Ты задыхаешься, но вовсе не из-за недостатка кислорода. Жар страсти теснит твою грудь, ища немедленного выхода… Так чего же ты медлишь, повелитель женских сердец? Ведь тебе никто не мешает. Кажется, стоит только протянуть руку и… и она растает в твоих жарких объятьях, как Снегурочка. /Стоп! Не отвлекаться, главное — не отвлекаться по мелочам!/ Короче, подземный тоннель приводит вас в огромную, просторную пещеру, похожую на дворцовую залу. В ней почему-то нет ни сталактитовых наростов, ни нагромождений каменных глыб, зато в самом центре её на высоком постаменте из жёлтого мрамора красуется большое чёрное кресло с подлокотниками в виде грифонов. М-да… Странно всё это, очень странно…

Здесь кум подпёр голову обеими руками и тяжело задумался. Глубокие морщины прорезали его широкий, обветренный лоб. По их волнистым изгибам без особого труда можно было догадаться, о чём сейчас думает мой друг. Думает и недоумевает, как это он, прожженный волк и стреляный воробей, мог клюнуть на такую дешёвую приманку. Какая непростительная ошибка! Ну да, конечно, во всём виновата прекрасная рыбачка. Она сказала, что путь ещё далёк, а это кресло выставлено здесь специально для желающих отдохнуть. Довольно примитивное враньё, но тем не менее…

— Но ведь ты ей поверил! Поверил безоговорочно! Да, я понимаю тебя. Ослеплённый красотой прелестной ундины, ты и предположить не мог, что столь очаровательное существо способно на такое низкое коварство! Ничего не подозревая, ты преспокойно усаживаешься в чёрное кресло, рассчитывая насладиться отдыхом, и вот — ты в ловушке! На твоих руках и ногах тут же защёлкиваются стальные обручи, лишая тебя свободы передвижения. Да-да, именно так, ты угодил в хитроумный капкан, выполненный в виде кресла… Правда, по наивности своей ты не сразу сообразил, что всё происходит всерьёз: тебе хочется думать, что это — невинная шутка. К сожалению, это не так. И опять ты, бедняга, становишься жертвою обмана. Я представляю себе, как ты страдал, чистая твоя душа…

Кум молча откинулся на спинку стула, сделавшись лицом жёлтым, как лимон. Заметив это, я поспешил продолжить начатое.

— Но твоя очаровательная спутница, юная рыбачка?! Что стало с твоей Психеей, влюблённый Амур? Куда подевались её красота и грация? Где миловидность, привлекательность, непосредственность и всё такое прочее? Всё исчезло, растаяло, как дым. Перед тобой настоящая гарпия — ночная хищница, вампирша, пожирательница детей. Посмотри, что сделалось с глазами-озёрами. Они горят жёлтым кошачьим огнём. Чувственный алый рот почернел и расплылся в отвратительной улыбке химеры. О, несчастный! Ты пылал страстью к исчадию ада!..

… Загремел опрокинутый стул. Кум исчез. Вскоре я услышал, как в ванной полилась вода, сопровождаемая отчаянным надрывным кашлем. У кума открылась жестокая рвота. Я не стал ему мешать. Пока он откашливался и приводил себя в порядок, я произвёл тщательнейший осмотр верхней одежды кума, висевшей на вешалке в прихожей. Дальнейший ход событий выстраивался более менее ясно, хотя ещё оставались кое-какие неточности. Вот, например, на рукаве его несгораемой куртки отчётливо просматривалось подозрительное пятно, нанесённое чёрной краской. Если хорошенько вглядеться в него и напрячь фантазию, то в пятне без особого труда можно было угадать зловещие очертания козлиной головы. А могло означать толь-ко одно… Но неужели это правда?! Неужели он побывал в гостях у…?

— Ты надеялся скрыть от меня, что угодил в лапы к сатанистам? — спросил я, едва в дверях показался кум, белый и мокрый, как раковина в ванной, над которой он только что склонялся. — Но я всё понял. Эта пещера была их капищем, местом совершения дьявольских мистерий и непристойных оргий. Постамент из жёлтого мрамора, на котором стояло кресло, служил алтарём для кровавых жертвоприношений, а ты — о горе тебе! — тебе была уготована роль жертвы.

Крик кума потряс меня до глубины души. Это был крик несчастной жертвы инквизиции, потерявшей всякую надежду на спасение, но даже на раздуваемых углях костра продолжавшей отрицать свою связь с нечистым.

— Не-е-е-е-е-е-е-е-ет!!!...

Я молча указал ему на перепачканный краской рукав куртки, давая понять, что отпираться бессмысленно. Этим мрачным символом, контуром козлиной головы его пометили, согласно ритуалу, перед тем как принести в жертву.

Тут кум упал на колени и понёс какую-то совершеннейшую чепуху, что будто бы чёрной краской он испачкался в прошлые выходные у себя в гараже, когда обновлял ворота и всё такое прочее. Глядеть на него было смешно и больно. Я поднял друга с пола, заботливо усадил на стул, дал выпить стакан воды. Мне где-то отчасти импонировало его упорство, с которым он пытался отрицать свою причастность к описываемым событиям. Благодаря этому было даже интереснее работать. Я вынул из пепельницы его потухшую сигарету, вложил её себе в рот, наподобие трубки, и, подражая Шерлоку Холмсу, прошёлся по кухне взад-вперёд.

— Переходим к самой драматичной главе нашего повествования. Итак, ты — пленник. Твои руки и ноги намертво прикованы к чёрному креслу. Окаменев от горя и ужаса, ты сидишь на своём жертвеннике и наблюдаешь за тем, как вокруг тебя потихоньку начинает собираться очень странное общество. Из щелей и дыр в стенах незаметно появляются какие-то тёмные, угрюмые личности в длинных балахонах с надвинутыми на глаза капюшонами. В руках у каждого горит чёрная свеча. Это всевозможные колдуны и ведьмы, ворожеи и ведуны, волхвы, чародеи, заклинатели огня, воды и воздуха. Они собрались сюда со всей округи на праздник, посвящённый их покровителю и господину. Они надеются заслужить его расположение, принеся ему в дар такой аппетитный, лакомный кусочек /т.е. тебя/. Ты, естественно, категорически против. Тебя это всё совершенно не устраивает и ты из последних сил /какие ещё остались в твоём распоряжении / пытаешься протестовать против вопиющего беспредела. Но кто тебя будет слушать, жертвенный агнец? Все заняты приготовлениями к предстоящей церемонии, и вопли несчастной жертвы вызывают на злобных рожах лишь кривые усмешки… Но вот началась чёрная месса. Жрецы запевают хвалебные гимны, дружно подхваченные толпой. В курильницах вспыхивает огонь, и вся пещера заполняется чадящим зловонным дымом. В полном оцепенении ты наблюдаешь их ритуальные танцы, бешеные и бесстыдные. Постепенно всё сборище приходит в состояние жуткого экстаза. Мрачное торжество достигает своего апогея. В приближение самого ответственного момента все участники Вакханалии сбрасывают свои одежды и предаются дикому, безудержному разврату… /Стоп! Дальше не стоит!/ Ты зажмуриваешься и отворачиваешься в сторону, чтобы не видеть этой разнузданной оргии. Тебе кажется, что ты попал в сумасшедший дом, но лучше бы ты попал именно туда, чем в этот храм Сатаны… Внезапно, перекрывая истошные вопли собравшихся, раздаются удары подземного колокола. Шум сразу стихает, все присутствующие, как один, падают на колени. Ты видишь, как на стене пещеры появляется огромная, уродливая, козлиная тень. Под дружные завывания сатанинского хора тень разрастается, достигая исполинских размеров, наконец, отделяется от стены и материализуется… Перед тобой одно из самых страшных божеств ада — величественный и ужасный Велиал!!! Это огромный, величиной с буйвола чёрный козёл с длинными спиральными рогами и глазами, горящими как угли. Его зубастые, как у крокодила, челюсти подрагивают в сладостном нетерпении, с жёлтых клыков стекает пена. Чудовище готово броситься на тебя и растерзать в любую минуту…

… Ты понимаешь, что настал твой конец. Чёрный козёл уже обнюхивает тебя широкими, как водосточные трубы, ноздрями, жадно вдыхая нежный аромат живой человечины, но… что это с ним? Его взгляд вдруг падает на маленькое, золотое колечко на твоей руке, и вся лютая кровожадность разом улетучивается… Козёл-людоед неожиданно превращается в кроткую овцу. Дьявольский огонь в глазах потухает, сам он съёживается и мелкими шажками начинает пятиться назад. Что бы это значило? Неужели эта маленькая золотая безделица могла так сильно напугать одного из наиболее могущественных повелителей тьмы?..

Честно говоря, я затрудняюсь объяснить, почему выбрал именно эту версию чудесного избавления кума из плена сатанистов. Но ведь должен же он был как-то спастись, иначе не сидели бы мы сейчас с ним за одним столом и не пили бы водку. Если бы кум сам рассказал о себе всё честно и откровенно, то никаких проблем не возникало бы; но он упрямо продолжал отрицать всё и вся, поэтому мне невольно пришлось методом исключения выбрать вышеупомянутый вариант.

—… Картина в пещере меняется кардинальным образом. Смущение чёрного кумира тотчас передаётся его поклонникам. «Неприкосновенный, неприкосновенный, — зашелестело по рядам, — на нём лежит проклятье Нибелунгов..» Да, похоже, столь велика была магическая сила этого кольца, столь страшно проклятье, над ним тяготевшее, что его побаивались даже эти приверженцы мрака. Но, так или иначе, ты находишься под покровительством Андваранаута, и в данный момент тебе это очень на руку…

… Вновь гремит подземный набат — и всё нечестивое сборище вместе со своим божеством проваливается под землю. Железные оковы на твоих руках и ногах рассыпаются в прах — ты свободен! Тут же одна из стен пещеры с грохотом вдруг обрушивается, и ты выбегаешь на волю, так и не поняв толком, кому обязан своим спасением…

Кум со слезами на глазах кинулся целовать мне руки, но я решительно прервал его излияния.

— Не надо, дружище, моей заслуги в том нет. Не меня надо благодарить. Кольцо Андваранаут — вот что тебя спасло. Но будь начеку и не распускай нюни: оно тебя спасло, оно же и способно погубить. Да, одно препятствие ты преодолел, но тебя уже подстерегают другие, не менее опасные. Послушай лучше, что было дальше…

Итак, не веря своему спасению, ты выбираешься через пролом в стене на природу, на свежий воздух и — о, счастье! — видишь перед собой широкую, омытую осенним дождём дорогу. Это и есть желанная автострада Петербург— Выборг! Правда, что в какой стороне находится, ты определить не можешь — уже порядком стемнело! — но это не проблема. Сейчас ты остановишь первую попавшуюся машину и тебе всё объяснят. Вот, кстати, одна уже показалась невдалеке… Большой, серебристый фургон мчит на огромной скорости как раз тебе навстречу. Фары выхватывают из темноты полосы мокрого шоссе, из-под колёс летят целые фонтаны искрящихся брызг. Дорога в такое время совершенно пуста, и, конечно, в виде исключения можно себе позволить недопустимо быструю езду, но как знать — а вдруг из тёмного, кажущегося совсем необитаемым леса в самый неподходящий момент выскочит на проезжую часть некто, не человек и не животное — выскочит и бросится прямо под колёса?!.. Об этом беспечный водитель не думает. Но именно так и происходит в этот хмурый, полный всяких неприятных сюрпризов вечер. В свете фар на дороге неожиданно возникает одинокая, взъерошенная фигура, которая отчаянно бросается наперерез машине!.. Конечно, ты именно так и поступил. У тебя хватило ума выскочить на дорогу и встать строго по середине, раскинув в стороны свои длинные руки. К чему было так рисковать? Ну, наверное, ты вовремя сообразил, что в таком пустынном месте, в такое позднее время ни один здравомыслящий водитель не остановит машину перед случайным попутчиком. /Ты сам, например, нипочём не остановился бы/. Так что у тебя нет выбора, и ты бросаешься прямо под колёса, пренебрегая опасностью…

Реакция водителя срабатывает молниеносно! Отчаянно скрежещут тормоза, сереб-ристый фургон идёт по мокрому асфальту юзом — да каким юзом! — и, наконец, замирает на месте буквально в полу-метре от тебя. С треском распахивается дверца кабины. На дорогу выскакивает водитель — коренастый паренёк в кожаной куртке и кепке. В руках у него разводной ключ. Он разъярён, словно бык на корриде, и хочет убить тебя на месте, но — о, двойная удача! — это не просто водитель. Ты видишь перед собой своего старого друга и коллегу по работе Володю Михеева. Володя тоже узнаёт тебя, и его рука с разводным ключом, занесённая для смертельного удара, медленно опускается вниз… Воистину это была ночь не только роковых ошибок, но и счастливых совпадений!

Через пару минут ты уже сидишь в тёплой уютной кабине и мирно дремлешь под бархатистый рокот мотора. Сквозь дождливую мглу Володя гонит машину в Выборг. У него в фургоне сто восемьдесят коробок с «ярмарочными» пряниками и ещё двадцать «сувенирных» сверху. Сперва он должен доставить ценный груз в одну из выборгских кондитерских, а потом уже займётся твоими проблемами. Дело — прежде всего! Откуда я узнал про Володю? Ответ прост. В нагрудном кармане твоей куртки я нашёл путевой лист в Выборг, выписанный на Михеева. Это кое-о-чём говорит. /Почему этот лист оказался у тебя, я объясню несколько позже./ А пока Володя гонит машину вперёд с бешеной скоростью. Он опаздывает. Он так спешит, что даже не спрашивает у тебя, что случилось. Тем не менее, твоё кольцо Михеев замечает, и оно настолько очаровывает его, что он просит подарить ему это кольцо на память. Надо сказать, ты без особого сожаления расстаёшься с Анваранаутом, хотя, отдавая его, в глубине души сознаёшь, что поступаешь не совсем порядочно. Володя надевает кольцо себе на палец, и вы едете дальше. Однако твой вздох облегчения преждевременен. Ведь ты передал кольцо человеку, который сидит за рулём, а это значит, что теперь уже никто не может поручиться за безопасность вашего дальнейшего пути…

Как я уже говорил, Володя спешит к месту назначения. Все его сроки давно прошли. Но — странное дело! Никакого Выборга на горизонте не наблюдается. И вообще, места, по которым вы проноситесь, становятся всё более незнакомыми и заброшенными. Сперва исчезает под колёсами асфальт, и вы едете обыкновенной сельской дорогой, изрытой ухабами и ямами, затем она превращается в узкую лесную тропочку, по которой двигаться почти невозможно, но вскоре пропадает и она… Вы одни в глухом лесу. Кругом не видать ни зги — только вековые сосны да ели окружают вас. И больше ничего! Хотя, впрочем, нет… Перед вами неожиданно вырастает невысокий, тёмный холм, сумрачные очертания которого навевают на тебя тихий ужас. Поравнявшись с холмом ваша машина останавливается, увязнув всеми четырьмя колёсами во мху и дальше не идёт — хоть ты тресни! Пока Михеев открывает капот и, проклиная всё на свете, начинает рыться в двигателе, ты вылезаешь из кабины, медленно обходишь холм кругом и ещё раз убеждаешься в том, что это — то место, откуда берут начало все твои злоключения. Это тот самый погребальный курган Вольсунгов-Нибелунгов! Андваранаут привёл вас прямёхонько к месту своего захоронения. И теперь вам, точнее сказать, тебе, опять нужно начинать всё с самого начала!.. Тебя, конечно, интересует, каким образом я догадался, что ты вновь побывал у кургана? Нет ничего проще. На резиновой подошве твоей необъятной обуви я заметил два слоя грязи: один — старый и засохший, комья же другого — свежие, недавно налипшие. Я не проводил сравнительный анализ этих слоёв, но готов поклясться, что результаты его подтвердят правоту моих слов. Химический состав почвы в обоих случаях наверняка окажется одинаков, а временной промежуток между их прилипанием к твоим подошвам будет равен примерно суткам. Всё, как видишь, сходится. Отсюда напрашивается вывод: два вечера подряд ты месил ногами грязь в одном и том же месте. Впрочем, всё это мелочи. А вот то, что происходило тогда у вас с Володей, мелочами назвать никак нельзя.

С превеликим трудом Володя заводит, наконец, свою машину, и вы начинаете понемногу выбираться из леса. Каким-то невероятным образом выруливаете на шоссе и вновь берёте курс на Выборг. Но радость ваша преждевременна. Не проходит и получаса, как история с могильным курганом повторяется заново… Дорога снова уводит вас в лес, возвращая на прежние зловещие места. Следующая ваша попытка оторваться от могилы Нибелунгов вновь кончается крахом: проделав большой и трудный путь, вы снова оказываетесь там же. Володя как будто начинает о чём-то догадываться. Такого с ним раньше никогда не было, а ведь он возит пряники уже не первый год. Михеев недовольно ворчит, не скрывая своего раздражения, и с по-дозрением косится на тебя и на кольцо, которое ты ему отдал.

Чтобы снять с себя хоть часть вины, ты сам вызываешься вести машину и смело садишься за руль. Ведь на тебе-то кольца сейчас нет, а, значит, есть надежда, что ты не собьёшься с пути. Воля твоя непреклонна, рука тверда. Ты заводишь двигатель, решительно даёшь задний ход, но тут у вас кончается бензин… Да-а, ребята, похоже, влипли вы капитально!..

Здесь я на минуту прервался и внимательно посмотрел на кума, ища подтверждения своим словам. Кум сидел передо мной прямой, высокий, неподвижный и страшный и сжигал меня взором василиска. Я понял, что если не выведу их с Михеевым из леса тотчас же, то мне придётся плохо. Но как это сделать? Разве это зависело от меня?!..

— Конечно-конечно, как я сразу не догадался?! Володя говорит, что у него припасена тридцатилитровая фляга с горючим. Она находится где-то там в фургоне, среди пряников. Сказав об этом, Михеев поспешно бежит открывать ворота фургона, чтобы достать флягу. Ай-яй-яй!.. Какой неосмотрительный шаг с его стороны, а тем более с твоей. Уж ты-то должен был предвидеть эту ситуацию. Впрочем, какие-то подозрения проносятся в твоей голове, но… слишком поздно. Позади уже слышится крик о помощи! Это кричит Володя. Он попал в беду! С ним случилось нечто непредвиденное. Когда ворота фургона были открыты, штабеля пряничных коробок сдвинулись вдруг с места, словно их подтолкнула чья-то невидимая рука, и, обрушившись вниз, погребли под собой Володю, как горный обвал…

Бедный Володя! Его даже не видно. За машиной высится огромная груда коробок, из-под которой торчит лишь чёрная кепка и рука с золотым кольцом на пальце. Это всё, что осталось от твоего друга Михеева. /В глазах кума отразилось такое неописуемое отчаяние, что я сразу поспешил выправить ситуацию/. Но что это? Кажется, под коробками слышатся чьи-то слабые стоны. Конечно же, это стонет Володя. Правда, он сильно помят и оглушён, но зато жив, слава богу.

Ты переносишь его в кабину, потом забрасываешь обратно в фургон коробки с пряниками и, заправившись, выезжаешь из леса на этот раз окончательно. Андваранаут почему-то больше не препятствовал вашему продвижению. Может, он решил, что хватит с вас и того, что случилось с Володей. Тем не менее, чтобы не подвергать друга большим опасностям, ты без лишних слов забираешь у него подаренное кольцо. Михеев даже не спрашивает, зачем ты это сделал. То ли он всё понял, то ли ему уже всё равно. Он лежит рядом и громко стонет: ему очень плохо.

………………………………………………………………………

Но вот, наконец, и долгожданный Выборг!

Словно сторожевой великан вырастает на потемневшем горизонте Башня старовыборгского замка.

Не снижая скорости, ты проносишься, словно комета, по пустынным улицам, игнорируя сигналы светофора и вообще все дорожные знаки. По пути ты забрасываешь стонущего Володю в травм-пункт и, наконец, лихо тормозишь на площади Ленина у дверей хорошо знакомой тебе «кондитерской».

На шум выбегает заведующая. На ней нет лица: очки сбились на сторону, халат накинут кое-как. Она ждала этого груза весь день и весь вечер и в итоге просидела тут до глубокой ночи. Она чертовски устала, ей хочется домой, но звонили из Питера и просили дождаться машину во что бы то ни стало. Не обращая внимания на то, что за рулём вместо Михеева сидишь ты, она набрасывается на тебя с бранью. Ты смиренно просишь у неё прощения и во избежание дальнейших словопрений даришь ей кольцо. Конфликт вроде бы погашен. Потом ты уходишь в кабинет заведующей и в ожидании, пока грузчики разгрузят машину, усаживаешься там на мягкую кушетку и пьёшь чай с вишнёвым вареньем.

/У тебя между передними зубами застряла вишнёвая косточка/.

При этом ты испытываешь тройное облегчение: во-первых, оттого, что пьёшь чай в нормальной обстановке, во-вторых, ты доставил груз по назначению, и в-третьих, избавился, наконец, от проклятого кольца. Эта заведующая — злая и сварливая женщина, и тебе её ничуточки не жалко. Ты спокоен и умиротворён, как человек, сбросивший со своих плеч тяжкую, непосильную ношу. Но Андваранаут не дремлет! Чудовищная пружина, запущенная тобой на болотах, продолжает неумолимо раскручиваться, увлекая за собой всё новые жертвы.

Внезапно распахивается дверь кабинета, и заведующая появляется на пороге с таким перекошенным лицом, что ты от испуга роняешь розетку с вареньем прямо себе на колени. /На твоих брюках я вижу большое липкое пятно./ Она так возбуждена, что почти не в силах что-либо объяснить.

«Коробки!.. Коробки с пряниками!.. — кричит она. — Ярмарочные и Сувенирные! Что с ними стало?!..»

«А что такое?»

«В коробках, похоже, не пряники…»

«А что же там?»

А там творится что-то неладное. Из каждой коробки, изо всех щелей обильно сочится кровь! Кровью уже измазан весь фургон изнутри. Кровь проступает сквозь гофру и капает за землю… Пряники не могут так капать! А воздух?! Там же не-возможно дышать. От коробок разит непереносимым зловонием гниющей плоти!

«Что ты привёз нам?!»

Ты молча допиваешь остатки чая, машинально стряхиваешь чайный пакетик в мусорную корзину, а твоё чуткое ухо уже ловит в отдалении хлопотливый шум, издаваемый приближающимся движением многочисленных крыльев. Это всё окрестное вороньё, соблазнённое оригинальным запахом, слетелось клевать загадочный груз. Так охотно вороны слетаются только на мертвечину…

Новый удар судьбы заставляет тебя срочно искать какое-то решение, которое моментально созревает в твоей голове. Бежать! Сломя голову и неизвестно куда! Бежать и только бежать!.. /Решение, конечно, нельзя назвать оригинальным, но оно характеризует тебя как человека феноменальной выносливости/.

Не откладывая дела в долгий ящик, ты вылезаешь через окно на улицу, помогаешь спуститься вслед за тобой заведующей и, взявшись за руки, вы бежите прочь из города навстречу неизвестности…

Земля горит у вас под ногами, ветер закручивает вокруг настоящие смерчи из песка и сухих листьев! Заведующая с непривычки быстро выбилась из сил, но ты не даёшь ей отдохнуть, а тянешь, едва ли не волоком за собой…

Ваш марш бросок тяжёл и полон драматизма! Но, наивные люди, куда вы бежите? Ведь вы не одни, с вами Андваранаут — организатор и вдохновитель всех ваших несчастий, ваш злой гений! А это значит, что ваши шансы на благополучный исход дела по-прежнему равны нулю. Однако вы продолжаете на что-то надеяться и даже подбадриваете друг друга короткими, отрывистыми фразами.

………………………………………………………………………

Гром и молния!!!...

Это не пустое восклицание, заметь! Это — смена декораций к финальному акту. Да-да, когда ты со своей подругой пересекал открытое поле, над вашими головами разразилась такая гроза, что можно было подумать, будто наступил конец света! Настоящий Ниагарский водопад обрушился на вас сверху. Молния вмиг искромсала всё небо вдоль и поперёк, не оставив там и кусочка целой материи. Гром загремел так, будто артиллерийские подразделения всего мира затеяли перестрелку вокруг Выборга. Ослеплённые, оглушённые, побитые дождём и градом — где укрыться вам, несчастным, от гнева разбушевавшихся стихий?!.. Единственно подходящим местом на этой голой равнине кажется большой, развесистый дуб, встретившийся вам на пути. Напрягая последние силы, чуть ли не на четвереньках ползёте вы к нему. Под его густой кроной можно, конечно, укрыться от дождя, но этим решена только половина проблемы. Вам же обоим очень холодно! Вы промокли до нитки, а тут, на открытом пространстве бушует ураганный ветер, пробирающий до костей. У тебя зуб на зуб не попадает — вот до чего тебе холодно! Как тут быть?..

Чтобы хоть как-то согреться, заведующая с ловкостью обезьяны взбирается вверх по стволу и прячется в большом, глубоком дупле. Там, конечно, намного теплее. Она зовёт и тебя погреться вместе с ней, но ты отвечаешь вежливым отказом. Возраст не тот /я имею в виду заведующую/… Между тем буря свирепеет, и яр-кость сверкающих молний превосходит порой яркость солнечных лучей. Ты сидишь под дубом в позе упавшего жёлудя и трясёшься от холода и страха. Примерно то же самое проделывает и заведующая, сидя в своём укрытии. Ей тоже страшно. Но у неё есть Андваранаут на пальце, а у тебя его нет, и в этом между вами принципиальное различие!..

………………………………………………………………………………….

Что творится кругом! Какое светопредставление разыгралось в небесах над вашими грешными головами! Неужели всё это напрасно, вхолостую?!.. Неужели могущественный Андваранаут не сможет притянуть к себе хотя бы одну из молний?.. Ну, конечно, сможет! К тому же высокий дуб в открытом поле — такая отличная мишень сама по себе!.. И вот, сидя под дубом, /кстати, у тебя в кармане я нашёл несколько желудей/, ты из интереса заключаешь сам с собой дерзкое пари: попадёт молния в дерево или не попадёт?.. Ты опять хочешь проверить возможности Андваранаута, тебе не терпится ещё раз испытать его страшную силу………………

Ну, что ж?! Поздравляю! Ты выиграл это пари!!..

Ба-бах! — оглушительно раскалывается небо как раз над вами, и одна из разящих стрел Юпитера попадает прямиком в дерево, которое тотчас вспыхивает ярким пламенем, словно всё было облито керосином…

Волна нестерпимого жара отбрасывает тебя назад. Ты с размаху падаешь на землю и откатываешься в сторону, обдирая грудь и лицо о каменистую почву. Но в целом ты пострадал незначительно — руки-ноги у тебя на месте, голова тоже. Ты ещё можешь спастись! Беги — у тебя есть такая возможность! Однако что-то удерживает тебя возле небесного пожарища… Там наверху, в глубине пылающей кроны слышатся отчаянные вопли. Это вместе с деревом горит заведующая кондитерской!

Не раздумывая /вернее, почти не раздумывая/, ты бросаешься в самое пекло, взбираешься по горящему стволу наверх, выдёргиваешь из дупла несчастную женщину и на руках выносишь её из огня…

Она ревёт, заглушая раскаты грома, и дымится, как обугленная головешка. У тебя нет сил тушить её тлеющий халат /кстати сказать, твои руки до сих пор не отмыты от сажи/, ибо ты сам немало пострадал от огня. Ты доносишь её до ближайшего водоёма и, пока она моется и приводит себя в порядок, незаметно скрываешься в лесу, сняв предварительно у неё с пальца проклятое кольцо.

Да, всё же нельзя не признать, что и твоему сердцу не чужды иной раз благородные порывы!..

Я положил сигарету в пепельницу и снова прошёлся по кухне, не подражая на этот раз Шерлоку Холмсу,

— Ну, вот на этом, мне кажется, твои похождения в основном и закончились. Как видишь, тебе ничего не удалось скрыть от меня. Историю твоей «грибной» поездки на болота и всего того, что за этим последовало, я прочёл по приметам, оставленным на твоей одежде, на обуви, по богатому содержимому твоих карманов, по выражению твоих глаз, а также мимике, которой ты невольно сопровождал моё расследование, оберегая меня от неверных шагов. Теперь ты видишь, как всё оказывается на удивление просто. Самая, казалось бы, незначительная деталь, сущая мелочь может прибавить к рассказу целую главу — надо только суметь вовремя подметить её и правильно истолковать. Впрочем, я несколько поспешил с заключением. Главное ведь ещё не сказано. Итак, Андваранаут… Старинное, овеянное мрачной славой кольцо, принёсшее некогда гибель славному роду Нибелунгов-Вольсунгов — знаменитой королевской династии древней Скандинавии. Погребённое некогда в пучине северных морей и спустя столетия найденное, с тем чтобы вновь принести неисчислимые беды и несчастья его обладателю, и опять погребённое, на этот раз в недрах земли, и извлечённое оттуда уже твоими загребущими руками, которые вечно лезут туда, куда не следует… Где же оно, в конце концов нашло своё пристанище на этот раз? Куда ты девал Андваранаут? Кому его подбросил в итоге?..

Ответ на этот, казалось бы, непростой вопрос, найти легче, чем на все предыдущие. У твоих ног на полу я нашёл клочок бумаги, выпавший, очевидно, из твоего кармана. Это входной билет в Петропавловскую крепость. Не будем мудрствовать лукаво. Вывод напрашивается вот какой. Проблуждав остаток ночи по лесу, ты под утро выбрался на трассу, где остановил автобус, вёзший группы выборгских школьников на экскурсию в Петербург. Трудно сказать, какими соображениями руководствовались школьные экскурсоводы, но они почему-то согласились подбросить тебя до города, не испугавшись твоего потрёпанного и обгоревшего вида…

И вот, первая точка вашего прибытия в Петербург — Петропавловская крепость!

Не определившись со своими дальнейшими действиями, ты смешиваешься с толпой школьников и, находясь в их окружении, словно Гулливер среди лилипутов, совершаешь запланированный обход по достопримечательностям крепости-музея. Но местные красоты, разумеется, тебя совсем не привлекают. Ты только делаешь вид, будто тебе интересна речь гида. На самом же деле, пока другие с восхищением разглядывают позолоченного ангела на шпиле Петропавловского собора, любуются барочным барельефом Петровских ворот или же воздают должное величественным надгробиям Великокняжеской Усыпальницы, ты украдкой оглядываешься по сторонам и твоя мысль лихорадочно работает только в одном направлении: кому бы сбагрить кольцо? Кому?!.. Где найти подходящую кандидатуру? Ни в чём не повинных школьников тебе, конечно, жалко, их учительницу — тем более: она молода и очень хороша собой /кстати, на оборотной стороне билета записан номер её телефона/. Но ведь и своими приключениями ты сыт по горло. Как же быть? Куда девать это проклятущее кольцо?..

И вот ваша группа останавливается перед памятником Петру Первому работы Михаила Шемякина, точнее будет сказать, перед тем, что называется памятником Петру Первому…

На высоком готическом троне восседает невообразимое, коричневое существо, своим сложением очень напоминающее гигантского сверчка или какое-нибудь другое мутирующее насекомое из фантастических романов Ричарда Мэтсона. Жуткое сходство усиливает непропорционально маленькая, булавочная головка и сплюснутое, как блин, лицо, на котором отчётливо выделяются два волдыреобразно выпученных глаза. Эти рачьи глаза-волдыри тупо и бессмысленно таращатся на каждого, кто оказывается на внутреннем дворе крепости, и где бы после того не находился посетитель, какие бы павильоны он не посещал, на какой бы бастион не взбирался — в затылок ему постоянно будет упираться застывший взгляд бронзового монстра.

Самая извращённая человеческая фантазия, самое низменное воображение не могли бы создать более унизительной и постыдной формы для воплощения образа первого российского императора!

Пока экскурсовод что-то рассказывает о глубоком замысле великого скульптора, ты не отрываясь, смотришь на пальцы бронзового чучела, лежащие на подлокотниках трона. Какие они неестественно длинные, по-паучьи оттопыренные. Они так изгибаются, что на них очень хочется надеть что-нибудь… Например, кольцо…

Закончить мне не удалось. С кумом вдруг случилась ужасная истерика. Он упал лицом в тарелку и разразился такими рыданиями, словно ему зачитали смертный приговор. Он колотил кулаками по столу и ими же нещадно бил себя в грудь, словно пытаясь что-то доказать. Судя по всему, его мучили страшные угрызения совести.

Я не пытался утешать своего друга. Сказать по правде, мне было немного жаль кума, но приближался мой звёздный час, и мои мысли были заняты тем, как бы использовать его с наибольшей для себя выгодой.

Когда куму вернулся дар речи, первые слова, вырвавшиеся из его груди, были: «Не было этого! Не было! Не было! НЕ БЫЛО!!!»… Это повторялось несчётное количество раз, потом рыдания вновь подступили к нему, и он умолк, захлебнувшись слезами…

Я внимательно оглядел его, затем вымыл под краном руки и тщательно вытер их махровым полотенцем. Потом налил себе рюмку водки и выпил по-походному, не закусывая. Настала пора раскрывать карты.

— А может, так оно и есть, — медленно произнёс я, наблюдая за поведением кума и пытаясь угадать, как он воспримет моё новое откровение. — Может, всего этого и в самом деле не было. Да так ли уж это и важно: было или не было. Главное ведь то, что мне удалось мастерски воссоздать последовательность событий, которые если и не были, то вполне могли иметь место в действительности. Это ли не есть полная победа разума над всеми условностями нашего несовершенного бытия?!

Здесь я сделал долгую, многозначительную паузу, ожидая, что кум непременно утихнет, прислушается и, заинтересовавшись, начнёт меня обо всём расспрашивать. Но он почему-то продолжал содрогаться в рыданиях.

— Метод дедукции! Вот это сила! Вот это вещь! — продолжал разглагольствовать я, несколько обескураженный его поведением. — Что скажешь на это?! Такого и у Шерлока Холмса, наверное, не было!.. Конечно, всё это можно назвать пустяками, но вот смотри ж ты, все аргументы, на которых было построено моё расследование, и которыми я цепко держал твоё внимание, оказались столь убедительны и неопровержимы, что заставили тебя поверить в то, чего на самом деле не было. Получается, что я заставил тебя обмануться в самом себе!.. А ведь если хорошенько подумать, то все эти детали-мелочи в отдельности сами по себе ничего не значат. Несколько желудей в кармане, вишнёвая косточка в зубах, комья грязи на ботинках да пятно чёрной краски на рукаве — какая всё это чепуха! Покаюсь заодно, что билет в Петропавловку вообще не твой — я сам его тебе подбросил. Но зато теперь ты видишь, как объединённые и склеенные цементирующей силой логики, эти ничтожные, казалось бы, кирпичики выросли в неприступную, монолитную стену, об которую ты, дружище, здорово расшиб себе лоб!

Я замолчал и победно откинулся на спинку стула, наслаждаясь своим триумфом. Но кум явно не желал признавать во мне победителя. Он продолжал рыдать, уткнувшись носом в тарелку, и ни на что другое не обращал внимания. Время от времени он поднимал ко мне своё перепачканное майонезом лицо с распухшими от слёз глазами и кричал «Не было этого!», сопровождая этот возглас бешеными уда-рами кулака по столу.

С моим другом происходило нечто странное. Мои объяснения почему-то на него не действовали. Он не желал смеяться над остроумным розыгрышем, а напротив, расстраивался всё больше и больше.

Я зачерпнул из пакета пригоршню сухого корма, отсыпал в банку вечно голод-ному Слейпниру; несколько зёрен, не сознавая того, машинально положил себе в рот. Постепенно во мне начинало закипать нешуточное раздражение.

— Перестань реветь! — воскликнул, наконец, я, раздосадованный этим непонятным нытьём. — Возьми себя в руки, чёрт возьми! Конечно, этого ничего не было, да и быть не могло. Я-то что говорю?! Ещё раз повторяю: ты попал под влияние выдуманных фактов, которым я, умело манипулируя, придал вид достоверности. Вот и всё. Понятно? Шутка всё это — простая шутка! Мягкий, ненавязчивый юмор, ха-ха…

Мой окрик также не подействовал. Кум был безутешен. Его рыдания стали нагонять на меня беспросветную тоску. НЕ зная, что ещё можно предпринять в данной ситуации, я включил телевизор и уселся его смотреть, демонстративно повернувшись к куму спиной. Там как раз передавали «Открытую студию» с Никой Стрижак. Я собирался переключить канал в поисках чего-нибудь более развлекательного, но не сделал этого, наверное, потому, что речь зашла об аварийном состоянии многих памятников в нашем городе. /Следует заметить, что эта проблема крайне волнует меня самого./ На экране какой-то убелённый сединами старичок-искусствовед сетовал на крайне низкий уровень охраны памятников, имеющих большую историческую и художественную ценность. Обличая полное попустительство муниципальных властей, он призывал сознательных граждан принимать посильное участие в защите памятников от грабителей и хулиганов. «… Растущая дороговизна и необычайная лёгкость купли-продажи цветных металлов влечёт за собой новую волну преступлений, — говорил он, слегка заикаясь от волнения, — и эти преступления раз от разу становятся всё более дерзкими и циничными… /тут я невольно насторожился и стал слушать с удвоенным вниманием/… Вот вам показательный пример. На днях в Петропавловской крепости группой хулиганствующих вандалов прямо на месте своего воздвижения был расплавлен бронзовый памятник Петру Первому работы Михаила Шемякина. Служители музея, придя поутру на работу, обнаружили только лужу застывшей бронзы, залившей постамент — и больше ничего! /При этих словах мои конечности разом онемели, потеряв всякую чувствительность; старичок, между тем, продолжал/… Вот до чего мы докатились при столь наплевательском отношении властей к историческим ценностям. Памятники уже не крадут, не отпиливают от них потихоньку по кусочку, а целиком расплавляют тут же на месте. Конечно, если судить объективно, то в данном случае, это — небольшая потеря для города. Большинство петербуржцев, мне думается, даже поблагодарили бы неизвестных литейщиков за совершённую акцию. Но — закон есть закон. Dura lex sed lex! И потому виновные должны понести заслуженное наказание!..» «Ай-яй-яй, — сочувственно поддакнула неотразимая телеведущая, — неужели преступников до сих пор не задержали?! Но всё-таки, как же им удалось осуществить на столь заметном месте плавку такого крупного объекта? Ведь не притащили же они для этих целей с собой доменную печь?..» «Непостижимо! Совершенно необъяснимый, какой-то аномальный вандализм! — разахался седой профессор. — Зачем так? Каким образом? И что самое характерное — никаких следов! За исключением разве что… маленького золотого колечка, обнаруженного случайно в центре застывшей бронзовой лужи. Правда, извлечь его пока не удалось, но, по крайней мере, есть надежда, что именно оно поможет нам выйти на преступников.» «Ну, что же, — бодро подвела итоги Ника Стрижак, завершая программу, как всегда, на оптимистической ноте, — надежда умирает последней. Будем надеяться, что виновные будут пойманы и наказаны по всей строгости закона, а скульптор Михаил Шемякин, конечно же, отольёт в дар городу какой-нибудь другой шедевр взамен утраченного.»

На этом «Открытая Студия» закончилась. После началась какая-то развлекательная программа, потом показали художественный фильм про тяжёлую борьбу с мафией в западных странах, потом были «новости». В конце концов программа передач закончилась, и на экране загорелась таблица настройки…

Незаметно стемнело, но никто из нас не сделал попытки включить в комнате свет. Я продолжал сидеть на стуле, словно приклеенный, будучи не в силах пошевелить ни рукой ни ногой; кум тоже угрюмо молчал, уткнувшись носом в опустевшую тарелку.

Только маленький Слейпнир неутомимо ворочался в своей банке и, догрызая остатки сухого корма, осуждающе косил в нашу сторону крохотными, блестящими глазками…………………………………………………………..