"И свет во тьме светится, и тьма его не объят!"

— То есть вы, дитя сумасшествия, утверждаете, что видите сквозь время и чувствуете какие-то вибрации этого мира? А не от Сатаны ли они?

Глаза, наблюдающие вечность, смотрели сквозь камень этой крепости… Куда-то вдаль. Пахло палёной шерстью и жареным человеческим мясом. Остывали клещи и клеймо. Они оказались бесполезными.

Инквизитор бормотал себе что-то несуразное под нос, обхватив безразмерными рукавами капюшон, от одного вида которого приходили в ужас и падали на колени толпы.

— Какой Ленин, какой Путин? Вы бредите! Облейте его ушатом холодной воды.

От воды шёл пар. И запах золы и костра, запах дыма и чада заставил всех в этой комнате обмереть и переглянуться.

— Вы чуете аромат Вечности, святой отец?

— Что? Что вы сейчас произнесли?

— Она ведь вас ждёт… Поболтать по душам. Перед камином. А-ха-ха-ха!

Казалось, этот человек говорит голосом каких-то демонов. Но этого не могло быть. Палачи жгли ещё и не таких колдунов. Чертовщины не видел ещё никто. Этот просто сумасшедший. Сумасшедший не чувствующий боли.

— В начале бе Слово и Слово бе у Бога и Бог бе Слово. Сей бе искони у Бога. Вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть.

— Святой Отец, ты зря тратишь время! Через год они забудут про Бога и пойдут за евреем. Говорю тебе, Иуда восстанет из праха и поведёт войска тьмы, овладевшие душами людей, к власти над Миром, погрязнувшим в лжи и обмане. И станут гореть твои церкви! И лично!!! Лично ты станешь целовать подошву человеку в коже! И кресты твои станут ломать и рушить! И пентограмму они воздвигнут на знамёна свои. Пропитав флаг свой кровью. Кровью тех, кто верил тебе и был избран на царствование небесами твоими.

— Им заклинаю вас, духи нечистые, безстыдные, Богом, Егоже ради трепещет вся тварь, посылащим молнию, одевающим небо облаки, уготовляющим земли дождь, прозябающим траву скотом и злак на службу человеком, дати пищу им во благо время; давшу Ти им, соберут; отверзшу Ти руку, всяческая исполнятся благости. Тако силою сиею повелеваю вам, духовом нечистым и тем, иже повинуются вам — выйти из человека сего, и не являтися, но удалитися; и не глаголите: мы человеком изгоняемся, духи скверныя и нечистыя.

— И страну эту назовут сатанинским прозвищем! И восстанет дьявол из низов! И братья твои станут гнить в застенках. И новые Каины поднимут нож над братьями своими! Ты глупец, неведающий правды!

Я чую запах из Европы! Оттуда пахнет бумагой. Оттуда пахнет предательством. Оттуда веет смертью. Короли умрут от башмака крестьянина. Растоптанный молотом чёрный колос избранных Богом прорастёт из наковальни обезглавленного орла. И мусульманский серп встанет над звёздным небом!

Топор рубил пальцы безумца. Кровь била ручьём, капало с фартуков. Палачи были в ужасе. Инквизитор бледнел. Библия тряслась в руках. И казалось, что стены казимата ходят вместе с ними.

— К вам слово, иже изгонит вас в огнь вечный, уготованный вам, духам нечистым. Сего ради не противтеся дуси нечистыя, но помяните суд, уготованный вам, и подчинитеся божественному словеси, дабы и в сем не имети вам оправдания, глаголющим: мы не слышали имени Твоего нарицаемаго и удалилися, владыко.

Заклинаю вас, духи нечистые Iсусом Христом, Спасителем всех, Сыном Божиим Единородным и Ангелом великаго совета, от отеческаго лона происшедшим преже всех век, Имже все сотворено, видимое же и невидимое, в последния дни пришедшим к нам от девственной утробы и исцелившим всяку болезнь и всяку немощь, сокрушившим вас и погрузившим в море.

— И евреи растопчут веру немецкого католика, поправ безбожием своим стремление людей к правде и истине. Железной нитью укутают стены крепостей ещё до Великой Смерти миллионов. И тысячи умрут за грузина. И звезда Израиля напоится кровью. Отдав жертву своим народом на месть слуг твоего же Бога после сторицой.

— Заткните этому сумасшедшему пасть! Он не излечим, тащи его к бревну. Да простит Господь наш убийство во имя блага и веры!

— А как же дальше, святой Отец? Писано было ложью по белому: «Изгоняемыя же Им и низвергаемыя в пропасть, вы исповедаете Его, глаголя: о, что нам и Тебе, Сыне Бога живаго? Пришел еси преже времени мучити нас.»

А дальше, святой Отец, царство сие всё равно рухнет. И рассыпется на ненавидящих народ наш кочевников. А православные братья наши станут презирать правнуков наших сильнее, чем я вашу породу. И виною тому станет человек с рыбьими глазами. Выросший на дыхание разрушенной страны. Страны непохожей на СЕГОДНЯ. ЦАРСТВА, обречённого на переворот и плаху.

И будет...

Палач выдёргивал топор из дерева, повидавшего не одну тысячу сумасшедших голов. Слуги выливали вёдра на скользкий багровый пол. Человеку с книгой, помеченной крестом, было плохо.

Он вышел на улицу, опираясь на помощников. Подле входа в церковь лежал окровавленный орёл.

Ноги подкашивались, сознание терялось, в ушах стоял какой-то гул и сатанинский хохот. Звёзды падали на землю. На знамёна и лбы людей.

«И свет во тьме светится, и тьма его не объят!»