Дух праздника мудрости

Ночи уже не балуют ни своей мягкостью, ни короткостью, как это бывало еще в конце лета и даже в сентябре, а все больше окрашиваются промозглыми, почти ледяными ветрами и будто осторожной моросью. А еще, долгой теменью — густой, таинственной, немой. Бывает, проснешься в ведьмин час, на улице заунывно воет, стонет, и непроглядная мгла старательно пытается заглянуть и в без того темную комнату, как любопытный прохожий. И все чудится, что кто-то или что-то там, снаружи, есть, бродит вокруг дома, смешавшись с чернотой, а выглянуть в окно — жуть берет. Каких только пугающих суеверий и россказней не ходит про бесовское время и тех, кто смотрит в окно на улицу в эту пору. Так и лежишь в постели, натягивая на себя одеяло, рассматривая странные подвижные тени на стенах и прислушиваясь к беснующимся непогоде и неведомым силам. И это в обычные ночи. Но сейчас, под завершение октября, в самый Самхейн, когда незримая Дверь между мирами уже притворилась, проскальзывают в нее и доброе, и лихое, можно узреть такое, что рассудка лишишься безвозвратно, а то и сам сгинешь. Стоит только взять в руки свечу и начертать защитный символ на окошке, и возможно услышать, как начинает бушевать и злиться то потустороннее, что жаждет, но не должно проникнуть в дом.

Властвует все то же ненастье, вовсю разгулявшись, словно сама природа наказывает никому не покидать своих жилищ: забыть про дорогу куда-то, не оставаться за воротами в важный час. Знающие люди-то не забывают об осторожности и давних предостережениях, а вот молодежь и забывчивых — только так учить. Все дела завершаются, двери и окна запираются поплотнее, и наступает момент раздумий, прощания с прошлым, благодарности и прикосновения к духу особого времени.

Границы Жизни и Смерти стираются, позволяя давно почившим вновь присоединиться к живым. Накроет кто стол, позвав на «немой ужин» умерших, и ждет гостей. Тут уже и скатерка черная, как положено, и столовые приборы для визитеров из иного мира, а угощений — глаза разбегаются: и дичь, и мясо, овощи и фрукты с последнего урожая с наливными яблоками во главе. Зажжет хозяин или хозяйка дома свечи, сам нарядится в рубаху или сорочку, сядет за стол и молчит, а гости-то вон, уже на пороге. Едва ощутимым холодком потянет по полу, пламя на фитильке дрогнет, и на плечо зовущего уже ложится чья-то невидимая рука, а тот только и ощущает присутствие родственника рядом. Главное, не закричать от испуга, коли пригласил усопшего — нечего шуметь. И вроде бояться нечего — свой же все-таки, — а все равно страшно до дрожи.

И горят в ночь Самхейна почти в каждом доме на окошке по красной свече-проводнику, указывающей духам предков дорогу. И лишь в плаче ветра, гоняющем намокшую опавшую листву, словно угадываются голоса почивших — тех, кого помнят, и с ними — кого не знают вовсе. Бродят меж домов позабытые всеми, заглядывают в окна, а людям-то и чудится, будто стонет жалобно кто снаружи. Соберутся тогда ведающие вместе, а кто и в одиночестве, и бредут вдоль дорог, закапывая в холодную землю яблоки для заблудших несчастных душ, показывая им путь, коли некому о них позаботиться больше.

Не забывают и о забавах и гаданиях, особенно незамужние девицы, желающие узнать о самом заветном — скоро ли замужество, и какой попадется будущий супруг. Но и уже влюбленным интересно узнать о грядущей судьбе: бросают по каштану в жаркий костер и завороженно смотрят, что они «скажут». Кто-то же на украшенном дарами природы алтаре неторопливо раскладывает карты, нашептывая известные лишь одному гадающему слова. И карты ему отвечают. Затевают и «яблочные игры»: накидают в бочку с водой спелых красных плодов — попробуй зубами их ухватить!

А фейри-то как любят безобразничать в эту пору! Ничего для них веселее нет, чем прохожего попугать и не по-доброму подшутить над незадачливым человеком, бродящем вне дома по лесам да полям. А кого зачаруют — не вернется из их мира назад в людской. Не даром говорят, что в мистическую ночку можно узреть малый народец среди холмов, подглядеть за ними в местах силы, что открываются людям в завершающую год ночь. И если любопытный захочет поглядеть на фейри, то нет лучше времени, чем это, но стоит ему забыться и не покинуть их обитель до рассвета — пропадет.

И пахнет в мистическую и темную пору в жилищах корицей, ягодными напитками, жаренными орехами, травами и яблочными пирогами. Самое время никуда не спешить, вспомнить и отпустить прошлое и посмотреть вперед.