Чёрно-белые сны

В этой комнате темно. Опустившаяся на город ночь пробралась в спальню, спрятанную от внешнего мира за плотными занавесками, что колышутся на прохладном ветерке, веющем из открытого окна. Днём они нежно-розового цвета, мягкие, радующие глаз, ночью — почти черные, шершавые на ощупь и мрачные.

В этой комнате всё мертво. Тиканье настенных часов глухим, ритмичным стуком звучит в тишине, отзываясь в голове болевыми импульсами. Воздух неподвижен и чист — время замедляет своё течение, чеканя каждую секунду длиною в вечность, тянувшуюся до невозможности долго.

Изо дня в день ничего не изменилось — с закатом в её мире всё умирает.

Девушка лежит в кровати, натянув одеяло почти по подбородок. Ей хочется верить, что она в безопасности. Неяркий свет из окошка в доме напротив отбрасывает на её лицо рваные полосы света, золотя в лимоном цвете темные, непрерывно дрожащие ресницы. Она хочет успеть заснуть, пока горит этот спасительный огонь, ведь тогда ей не придется убегать от самой себя. Она уснет, а проснется уже свободной.

Но в соседнем окне гаснет свет — последняя надежда умирает. И тогда являются они — призраки, частые гости в её подсознание. Ночь — их время. Теперь они будут ее хозяевами.

Ей почти страшно, почти холодно. Губы дрожат — ей нужно немного сил, прежде чем успокоиться. Руки сминают ткань пододеяльника, пуская в стороны темные тени, залегшие в складках белья, подобно кошмарам, преследующим ее каждую ночь. Девушка открывает потухшие от вечной борьбы глаза, чтобы, как и прошлой ночью, встретить верных спутников, время от времени отравляющих ей мысли едкими улыбками и смачными голосами.

Скрипит дверь — в комнату бесшумно и невесомо входит юноша в темно-бордовом плаще с демоническими символами. В руках он держит манускрипт в трухлявом переплете, который, словно пепел, рассыпается на ходу.

Призрак приближается к девушке и, раскрыв книгу, склоняется к ней. У него голубые глаза, высохшие и полные молчаливого безумия — они точно зеркало её души. Он смотрит равнодушно, а девушка ждет, когда он закричит ей прямо в лицо, сразив её самообладание подобно мечу. Она, желая к нему прикоснуться, не может даже пошевелиться. Провести рукой по выпирающим скулам и ощутить своим телом то, что сама же создала, но не в силах уничтожить.

Призрак записывает в книгу несколько строк — сочиняет продолжение к ее истории, — беззвучно шевеля серыми губами. Девушка представляет, как зашивает ему рот ниткой, прекрасно зная — завтра он явится к ней безымянным. Потому что она его создатель, а он — повелитель её кошмаров.

По другую сторону комнаты мирно спит младший брат, видя счастливые сны. Помнится, она всегда ему говорила не бояться темноты, но сейчас, получается, едва сама справляется с персональными демонами.

Во снах ей тяжело летать. Не оттого это, что крылья её черные? Ангел рвется в небеса и сгорает, обжигаясь о грех, посланный для испытания Богом — сколько раз она горела и камнем падала вниз, где не существует тех, кто мог бы подать руку помощи?

Тени танцуют на стенах, во тьме мелькают белые лица заплутавших душ, и нельзя это остановить. Они извращают ее душу, но она слишком привыкла, чтобы поддаваться

— Вы не одолеете меня, — шепчет им девушку. — Я верю в Бога. Он простит…

Призраки хохочут — они не исчезнут, пока она не претворит их в жизнь. Холодный воздух, наполненный их дыханием, сдавливает легкие, но ей не больно, она уже научилась с этим жить.

— И я не буду сгорать в Аду вместе с вами.

Ей осталось одно — дождаться рассвета, когда небо окрасится кровью ее создателей, и она наконец-таки вновь вздохнет свободно.

Ведь за рассветом приходит новый отсчёт и божий день.

И когда-нибудь вечная борьба прекратится.