Май

Май, и мне восемь лет. Я в китайском платье:
розы на белой манишке, воланы, бант.
Праздник, гуляем. Хочется мне танцевать, но
с мамой нельзя. В белой рубашке брат
важен. На лавке возле куста сирени
крепкий старик-ветеран с гармошкой в руках;
празднично и светло “Катюша“ реет
знаменем алым над головой старика.
“Можно станцую для дедушки, можно, мама?
Дедушка будет рад — смотри, он один...“
Песня взлетает, ей целого неба мало.
Мама сегодня добра. Говорит: “Иди“.
Красный подол взметается. Песня вьётся.
Люди смеются, подходят, смотрят, в ладоши бьют.
Сверху смеётся мне майское чистое солнце.
Я не знаю кого, но точно люблю.

Май, мне двенадцать лет. Водолазка, джинсы.
Розовым пышет пушистый сиреневый куст.
Ветер пьянит. Мне хочется покружиться;
брата и мамы нет, и я кружусь.
“Вот молодец,“ раздаётся, и я конфужусь.
Вышел с гармошкой “на лавку“ старик в орденах.
Он улыбается разом и майскому небу, и лужам
и достаёт карамельку давнишнюю: “На“.
Я, отказаться не смея, беру конфету.
Дед, сразу видно, сегодня горд собой.
“Скоро у школьников будут каникулы — лето.
Здорово, правда?.. Знаешь “Катюшу“? Пой“.
Дед растянул меха, полилась “Катюша“;
с виду — старик как старик, а вот — виртуоз.
Я запеваю. Люди встают послушать.
Я, не зная по ком, не сдержала слёз.

Май, мне шестнадцать лет. Я в джинсовой куртке.
Руки в карманах, и шаг от кроссовок прыгуч.
Щурюсь на солнце радостно и близоруко;
небо как будто в жизни не знало туч.
Возле куста сирени, на лавке, в обнимку с гармошкой
еле сидит старик. Мне кажется — пьян.
Остановившись рядом, делаю па понарошку:
праздник, танцуем-поём, дорогой ветеран!
Дед поднимает взгляд, и я вижу: худо.
Сердце, инсульт или голод? Рванув рюкзак,
быстро водой — платок, по лицу. Вздыхает трудно,
терпит покорно, вяло прикрыв глаза.
“Женщина, скорую!“ — в спину идущей мимо.
“Дедушка, где болит? Хочешь есть, попить?“
Женщина жмёт на кнопочки торопливо.
Не отвечает дед, но дышит, хоть и хрипит.
Через пятнадцать минут садится в карету;
быстро. Везёт старику. Праздник, никак.
Я тороплюсь домой. Скоро правда лето —
сессия. Дома уже забываю про старика.

Мне двадцать лет, и май. Я опять в джинсовке.
Я здесь проездом, точнее, пробегом. День
выдался ясный. Пружинят слегка кроссовки.
Праздник, но мне надо сделать много дел.
Ярко цветёт сирень, и воздух сладок.
Шумно играет в салочки детвора.
Вся скособочилась — как постарела — лавка.
Деда не видно. Ушёл к своим, на парад.