Стадии смерти

— Да, мозг после смерти живет не меньше семи минут, столько сохраняется его электрическая активность — Говорил Артем разливая коньяк по-рюмкам — И знаешь, это самые адские семь минут, которые нас ждут. Конечно, за исключение тех, кому в башку прилетит пуля или снаряд. Этим считай повезло.

— Давай накатим, — перебил я, — Отличный коньяк Тёмыч!

Теплый, сентябрьский вечер 2021 года, мы сидели у Артема на кухне, в его квартире в Новокосино. Опрокинули рюмки, закусывая божественный напиток дольками нарезанного лимона. Чувствуя горячую волну по телу, я начал выдвигать продуманные возражения.

— Тём, тут я с тобой не согласен. Ты же конечно знаешь про знаменитый опыт Лавуазье, когда ему отрубили голову на гильотине. А он потом моргал глазами. Всего пятнадцать секунд моргал. Потом отключился. Мозг без кислорода больше не вытягивает. Откуда ты берешь эти семь минут мозговой активности?

— Внутреннее сознание! — Артем многозначительно поднял палец вверх, — Да, человек вроде бы теряет сознание, но мозг жив. В Америке, умирающим делали энцефалограмму и примерно через 20 секунд после остановки сердца, электрическая активность мозга поднималась до запредельных уровней. Гигантские всплески гамма-волн. Это означает, что сознание работает и зрительная кора функционирует. А покойник, в данный момент, переживает, испытывает что-то невероятное! Хотя по-факту он уже труп. И самое неприятное, он прекрасно осознает, что уже умер. Энцефалограмма врать не может. Он все понимает.

Я не сдавался: — Xм, Тёмыч ты конечно врач, мертвяков лучше меня понимаешь. Но можно, я как программист гипотезу выкачу? Все эти волны, в умирающем мозге, вызваны банальной гипоксией. Мозг задыхается и начинает посылать панические сигналы, по всем нервным стволам. Срочно дайте мне кислорода! Я задыхаюсь! Помогите! Ау легкие! Срочно дышать! Но тело уже мертво и не реагирует. Это последняя истерика и предсмертный крик, отсюда и зашкал на энцефалограмме.

Артем чиркнул зажигалкой, закурил: — Да это конечно верно. Но электрическая активность показывает, что мозг в этот момент работает невероятно интенсивно. И эта активность может продолжаться 5-7 минут. А в некоторых случаях даже дольше. Получается, сознание работает, мозг еще живой. Человек же все прекрасно осознает и возможно даже слышит. Но при этом, он заперт внутри умершего тела. Вся его последняя жизнь заперта внутри черепной коробки. Без связи с внешним миром…

Мы немного помолчали. Волны табачного дыма поднимались к потолку, неприятно щекоча горло.

— Ну вероятно, усопший смотрит предсмертные мультики. Летит к свету или встречается с ангелами. Или с чертями — усмехнулся я.

— Жень, все эти сказки про тоннель к свету, чушь собачья. Последствия легкой гипоксии о которой ты говорил. Нейроны даже гибнуть еще не начали. Смерть — процесс не мгновенный. Настоящий ад еще впереди…

— О чем ты? — я взял бутылку и стал разливать новую порцию алкоголя.

Артем потянулся и смачно зевнул: — Ты действительно хочешь знать? Эта инфа не очень. Не позитивная. Мягко говоря. Смерть жестока, по-настоящему жестока...

— Тёмыч, мне правда интересно. Давай разверни тему, как ты умеешь. Но сначала накатим!

Мы опрокинули в рот стопки. Новая волна тепла идет по телу. Артем откинулся на стул и затянул сигарету.

— Ну что ж. Начнем с дисторсии. Знаешь что это?

— Понятия не имею, — честно сказал я.

— Дисторсия это искаженное восприятие времени. Например, во сне тебе кажется, что прошла неделя. А на самом деле ты спал всего полчаса. Дисторсия времени может быть и от приема некоторых наркотиков. И есть мнение, что время для умирающего практически замирает. В эти последние минуты, ему кажется что проходят часы или даже дни.

— То есть, он заперт в своей черепушке? — с недоверием спросил я.

— Да, покойный еще жив, все осознает и заперт внутри своего мозга. Время для него растягивается очень сильно. Смотрел фильм “Лестница Иакова”? Если нет, то посмотри. Многое прояснит. Ho это еще не самое страшное. Настоящая жесть, начинается с момента начала гибели нейронов в мозге.

— В смысле?

— Есть теория, что в момент апоптоза нейронов, ионные насосы в мозговых клетках начинают работать неправильно. Это провоцирует выброс большого количество внутриклеточного кальция. Что приводит к чувству жара, а потом и ощущению горения. Буквально каждая клетка мозга будет пылать. Возникнет чувство, что тебя заживо жгут на костре. Прямо как Жанну Д`арк. Это такой персональный Ад. И не получится потерять сознание и отключится. Потому как ты его уже потерял, и очнулся уже внутри своего умирающего мозга.

— Поджарка из мозгов? — пробую хохмить.

— Нет, скорее геенна огненная. Христиане не врали. И при этом, время для тебя остановилось, от эффекта дисторсии. Ты еще обладаешь внутренним сознанием, но уже ничего не можешь сделать. И горишь, и даже закричать от боли не можешь. В этот момент, ты уже официально умер. Тебя везут на каталке в морг или на разборку в трансплантологию. И всем плевать, что под твоей черепушкой пока еще теплится человеческое “я”. Ты ведь уже труп.

Мне стало неуютно от рассказа Артема: — Вот же хрень какая. Тёмыч откуда это известно? С того света еще никто не вернулся. Труп же не может ожить и рассказать о таком.

— А не нужно рассказывать. По энцефалограмме, по запредельным амплитудам электрических импульсов понятно, через какие жуткие страдания проходит сознание. Чтобы в итоге, наконец растворится в небытии. Сейчас еще и томографию стали подключать, наблюдают за процессом умирания мозга. И утешительных новостей нет.

— От твоих историй мороз по коже. И как этого избежать? — мрачно спросил я, — Чтобы был рай, блаженство и гурии с большими сиськами. Не охота мне гореть, да еще так долго!

— А никак этого не избежишь Жень. Это естественный процесс умирания. С мучениями приходим в этот мир, с мучениями и уйдем…

Артем смотрел в окно, на теплую, осеннюю Москву. Я снова налил нам полные рюмки.

— Блин Тём, ты ведь это придумал? Скажи честно, ты же мужик умный и любишь пугать. Вообще, я думаю — чушь все это. Никто с того света еще не вернулся и не рассказал как умирал.

Мы подняли рюмки, выпили. Артем крякнув от удовольствия и добавил:

— Скоро можно будет поговорить, с недавно умершими. Про Нейролинк слышал? Его Илон Маск разрабатывает. Это специальный чип, который вживляется в мозг и становится интерфейсом. Через который можно передавать мысли в компьютер и обратно. Практически цифровая телепатия.

— Это вроде голоса в голове? Мысленно произносишь фразу и она попадает в комп?

— Ага, примерно так, — подтвердил Артем, — технология новая, но быстро развивается. Если подключить интерфейс Нейролинка к слуховым центрам мозга, то можно передавать голос и музыку прямо в мозг, минуя уши. Глухие от рождения — смогут слышать. Удивительная технология!

— И в будущем, можно будет сопровождать умирающего практически на всех стадиях смерти. Утешать например или молитвы ему читать, а некоторым может и музыка веселая зайдет. Короче говоря, будет прямой канал с мозгом, возможно, покойник даже успеет рассказать, что он чувствует и переживает. Этакое посмертное интервью.

— Ну не знаю Тем, ради такого себе чип в мозг вживлять? Думаю не стоит оно того. Вот лучше расскажи, что будет на последней стадии? Перед самым небытием.

— Не знаю, никто не знает Жень. Но мы ведь узнаем, в любом случае. Вечно никто не живет...

Мы сидели еще долго. Говорили о биохакинге, политике, девушках, эмиграции. К ночи я засобирался домой. Попрощавшись, и изрядно “под мухой” ушел к метро.

Потом был отъезд за границу. Новые впечатления и другая жизнь. Я кидал Тёмычу несколько фоток европейских красот. А в Новый год позвонил и поздравил. Он отмечал в компании, на заднем фоне были слышны веселые женские крики и взрывы пиротехники. Начинался новый 2022 год. С новым счастьем!

Заграничная жизнь закрутила меня. Я забыл о друге почти на год. Не писал и не звонил. В ноябре, ругая себя все таки позвонил Артему. Телефон оказался выключен. Я писал ему в мессенджеры, но ответа не получил. Сообщения остались не прочитаны. К счастью, был контакт его подруги Иры. Смог дозвонится через Ватсап. И весело спросил, куда это запропастился наш Тёмыч. Номера что ли сменил? Ирина долго молчала в трубку и наконец тихо ответила:

— Артем погиб на войне. Пытался вытащить ребят, но не смог. Мы похоронили его еще летом.

Я встал потрясенный услышанным: — В смысле погиб? Как? Где? Как он туда попал? Ему же почти сороковник…

Потом был тяжелый, длинный разговор. Я что-то спрашивал, Ирина плакала. Положив наконец трубку, я долго сидел уставившись в стену. Странное чувство, словно часть меня исчезла, растворилась. Ощущение пустоты. Не будет больше у нас посиделок в Новокосино, за бутылкой крепкого. Не будет наших заумных бесед.

Одевшись, побрел в алкомаркет. Взял литр Абсолюта. Дома сидел за компом, пил. Вспоминал прошлое. Набирал этот текст. Тёмыч был единственный, настоящий друг. Другого уже будет. В 40 новых друзей уже не заводят.

Не знаю, где его душа сейчас, под какими звездами он бродит. Но через свой персональный ад он прошел. А мне — еще предстоит.

Посвящается моему другу Артёму Твердохлебову.

Нидерланды. Ноябрь 2022 г.