Магия ритма

В один из счастливых дней моего небогатого на события послевоенного отрочества старший брат взял меня с собой на пляж в Бузовны. Он работал в мастерской по ремонту восточных музыкальных инструментов и был знаком почти со всей бакинской братией музыкантов-народников. Из них и состояла немногочисленная компания, ожидавшая нас на Сабунчинском вокзале.

Последним к нам присоединился близкий приятель брата — нагарист Рудик. Вообще-то он направлялся на репетицию, но по дороге передумал и предпочел удрать с друзьями на море. В руках у него красовалась богато инкрустированная нагара, которую он всю дорогу бережно поддерживал.

На пригородном поезде мы добрались до места назначения, где провели целый день, плавая, загорая и уничтожая прихваченную с собой нехитрую снедь. Уже поздним вечером, дико устав, наша группа побрела на станцию и села в идущую на Баку электричку. Утомление после активно проведенного дня, мерное покачивание и духота в вагоне быстро погрузили всю компанию в тяжелый сон. Только Рудик почти беззвучно поколачивал по нагаре пальцами в такт перестуку колес, постепенно уходя в медитативное состояние. Через какое-то время, полностью растворившись в мире звуков и забыв о дремлющих товарищах, он вошел в раж и стал вполне ощутимо колотить по инструменту. Проснувшиеся собратья по цеху сначала недовольно морщились, но скоро и их захватила магия выдаваемого виртуозом ритмического рисунка. Один из друзей, уловив пульсацию, завел песню, остальные поддержали, акцентируя сильные доли щелчками пальцев и ударами обсыпанных песком ступней в сандалиях по жестяному полу.

На шум стали подтягиваться зрители из других вагонов. Кто-то присоединялся к поющим, другие молча наблюдали. Но с импровизированного концерта никто не уходил. Так проехали пару остановок.

Где-то на середине пути в электричку вошла шумная группа мужчин. Судя по обрывкам долетевших до нас фраз, они возвращались с какого-то мероприятия. Через пару минут после отправления из соседнего вагона в диссонанс нашей мелодии грянула громкая музыка, исполняемая на народных инструментах.

— Это что э такое! — прервав игру, нахмурился Рудик, — Богдан, иди посмотри, да, кто там нам кайф ломает.

Брат вышел в соседний вагон. Вернувшись, сообщил:

— Компания музыкантов, едут со свадьбы. С ними нагарист.

— Слышу, — ответил Рудик, — сейчас я им такую свадьбу устрою, мало не покажется.

И вдохновенно вдарил россыпью по гулкой нагаре так, что всех стоящих рядом отбросило ударной волной. Музыка из соседнего вагона сдулась на несколько децибел, а после и вовсе стихла. Зато в дверях вагона появился усатый мужчина с нагарой в руках. Следом за ним шел старенький тарист. Завершал дипломатическую миссию здоровенный кларнетист.

— Что э было, я не понял? — пытаясь перекрыть выдаваемую Рудиком дробь, обиженно спросил чужой нагарист нашего, — мы там yalli играем, счет на 4, а ты mahni на шестерку бьешь.

Рудик прервал игру, и взглянул на процессию.

— А мы тут что делаем, не играем, что ли? Это вы нас перебили на самом кайфовом моменте!

Ответ пришельцам явно не понравился. Кларнетист, грозно нахмурившись, подался в направлении нашей компании, но был остановлен таристом.

— Падажди, Ариф, попробуем без шухера разобраться, — сказал он авторитетно, — этот вагон ваш, что ли? Идите в следующий, да, и мы вас не будем слышать, и вы нас.

— Сами идите в другой вагон, — зло ответил Рудик, отбросив в сторону руку брата, попытавшегося успокаивающе похлопать его по плечу, — а мне вот здесь хорошо, и сел я в поезд раньше вас.

— Зато нас трое, а ты один! — подвел математическое обоснование Ариф.

— Да я один всех вас сделаю! — высокомерно заявил Рудик.

— Ах, так? Ну, теперь держись!

— Да, так! Смотри, сам не обделайся!

В ответ разгневанный Ариф выдул из кларнета во всю мощь своих легких несколько грозных нот. Нагарист и тарист подхватили мелодию, выжимая звуки из инструментов в полную силу. У присутствующих в вагоне заложило уши.

Ломая метрический рисунок исполняемой трио мелодии, вступил в борьбу отчаянно колошматящий по нагаре Рудик. Со вздувшимися венами на руках и собранным в морщины лбом, он бил изо всех сил, перемещая акценты в синкопу, чтоб максимально «перекричать» и сбить с такта соперников.

Воцарившаяся какофония не разогнала напряженно следивших за противоборствующими сторонами зрителей. Они все ближе обступали конфликтующих и завороженно переводили глаза с одной группы на другую. Темп и децибелы неуклонно нарастали. Публика уже не успевала следить за руками Рудика, мелькавшими, как в 25 кадре. Выдаваемые им филигранные оглушительные дроби в конце концов сбили с ритма начавших потихоньку выдыхаться противников. Народ затаил дыхание…

Чувствуя завоеванное преимущество, Рудик, зажмурившись и улыбнувшись, нанес по нагаре серию бешеных финальных ударов.

Но, будто ощущая агрессию и злость музыканта, проверенный на множестве концертных площадок заслуженный инструмент в самый ответственный момент подвел его. Под ладонью лопнула мембрана из овечьей кожи и рука провалилась в деревянный корпус. Рудик несколько секунд оторопело смотрел на образовавшуюся дыру. Когда он поднял глаза, в них читались недоумение и страдание, как будто повреждение, нанесенное верному другу, причинило острую физическую боль ему самому. Прервав игру, три его недавних соперника молча наблюдали за происходящим. Потом переглянулись и ушли в свой вагон. Несколько минут прошли в полном безмолвии.

Зрители, пряча взгляды, расходились по своим местам.

На следующей остановке к нам вернулся старенький тарист.

— Пойдем, балам, — обратился он к почти рыдающему Рудику, — у нашего Микаела есть с собой еще одна нагара. Он везет ее для своего родственника. Пойдем, поиграем вместе.

Мы смотрели в спины выходящим в тамбур нагаристу и таристу.

Через несколько минут из соседнего вагона донеслась заводная мелодия, исполняемая на кларнете и таре в сопровождении двух ударников. Мы поднялись с мест и, как зачарованные, пошли на звук.

Когда вокально-инструментальный коллектив сыгрался так, что мог бы выступать без репетиций, за окном появились огни Баку. Поздний летний вечер, принесший новую крепкую дружбу, уходил в глубокую звездную ночь.

....................................................................................

Записано со слов самого лучшего папы на свете.