Счастливого Рождества, дорогая!

— Шевцова!

Юлия вздрогнула и выдернула наушник, чуть не залив клавиатуру крепким, горячим кофе. Самое то для суматошного дня начальницы отдела, но ничего полезного для служебного ноутбука.

— Шевцова, ну сколько можно тебя звать?!

— Андрей Владимирович, принесли новые накладные, я забиваю данные.

— Это не шутки, Шевцова! Тебя генерал требует.

Андрей Владимирович под сочувственным взглядом секретарши Валечки подхватил Юлю под руку и буквально поволок к начальству. Начальство обитало в зале, расположенном посередине их самого верхнего этажа.

Кабинет был звукоизолирован, но несколько раз дверь приоткрывалась, и оттуда раздавался высокий, словно ввинчивающийся в голову голос начальства. Он резал уши, а издевательские нотки совершенно отбивали всякое желание его слушать. Еще и поэтому Юля сегодня воспользовалась наушниками.

Стены матового стекла… Юля была уверена, что генеральный директор следит за всеми постоянно. Однажды она сглупила, решив побрызгать свои потертые замшевые полусапожки краской. В туалете. Не прошло и получаса, как ее вызвал Андрей Владимирович и сказал, что они не так много платят уборщицам, чтобы те оттирали с дорогостоящего кафеля черную краску для обуви. Что говорило о том, что их начальник — псих, помешанный на охране и чистоте. И что все коридоры верхнего этажа, принадлежащего их фирме, точно просматриваются. Хорошо, если не туалетные кабинки!

Леонида Александровича — генерального директора — все за глаза называли просто «генерал». Но не Юля. Она вообще старалась держаться от него подальше.

Юля собралась с духом и открыла стеклянную дверь.

Помещение было большим. Очень большим. Юлю оно всегда подавляло даже без Леонида Александровича. Стеклянная крыша пирамидой тянулась ввысь, света хватало для громадного фикуса, стоящего в углу и сердито топорщившего мелкие темно-зеленые листочки.

Генеральный стоял спиной к вошедшим и что-то очень тихо и очень язвительно договаривал в трубку.

— …и тебе того же. Счастливого Рождества, дорогая!

Таким количеством яда можно отравить не одного Санта-Клауса, подумала Юля, и тут ее не сильно вежливо подтолкнули в спину.

— Леонид Александрович, я привел ее, — напомнил о себе зам.

Генеральный крутанулся на каблуках и уставился на Юлию так, что она чуть было не попятилась. Волосы у начальства были черные и встрепанные, черты лица — неприятные и резкие, брови — широкие, глаза — желтые. Да-да, странного лимонного тона. Медовые, закатывала глаза Валечка. Но Юле они казалось просто желтыми. Отвратительно желтыми. Совиными, например. Хорошо, что за пределами офиса их всегда прятали черные очки.

Однако! Так ее генеральный еще не разглядывал!

Может, дресс-код она соблюдала не слишком строго, но на ней была юбка, а не брюки, и блузка, пусть серая, зато из настоящего шелка, а что волосы закручены таким образом, что цвет почти не заметен, потому что ей эдак удобнее.

Мужского интереса Юля вовсе не вызывала, но тут происходило явно какое-то подозрительное оценивание. Что-то вроде подойдет — не подойдет? Для чего, узнавать особо не хотелось.

Да и вообще! Под конец года она вымоталась настолько, что еле держалась на ногах. Новый год прошел как в бреду. Осталось только подобрать хвосты, и можно отдыхать хотя бы в Рождество. Если, конечно, она сегодня все закончит. Завтра уже суббота!

— Как вы знаете, политика нашей компании… — в голосе Леонида Александровича, кроме злости, звучало и что-то еще. Словно досада или недовольство.

Юлия прислушалась к интонациям и пропустила главное.

— Вы поняли? Эй, — генеральный пощелкал пальцами. — Слышите меня? Вас премируют двухдневным визитом в Логус.

— А деньгами можно? — вырвалось у Юлии, мгновенно прикинувшей, сколько стоит это великолепие. Точно, не меньше ее зарплаты.

— Посмотрите на нее, она еще условия ставит! — не сдержался зам. — Все включено, номер-люкс, а она еще и брыкается! Да Валечка бы от счастья плясала!

— Может, ей и отдадите? — обреченно спросила Юлия. Ну не любила она все эти развлечения! Но даже она слышала про Логус. Громадный отель-СПА, выросший за городом около года назад и отхапавший себе огромный кусок елового леса, гремел во всех новостях и служил местом отдыха для элиты. — Или отмените?

— Оплачено два дня. Отменить невозможно. А поскольку кое-кто не может, — с нажимом произнес генеральный, глядя на зама, — то поедет она, — и ткнул пальцем в Юлю.

— И когда мне там надо оказаться?

Леонид Александрович бросил взгляд на часы.

— Два часа тому назад! Не знаю, почему Андрей Владимирович до сих пор вас не предупредил.

— Прямо сейчас? Как?!

— Ножками.

— Я не могу! — заупрямилась Юлия. — Мне надо закончить работу.

— И сколько же вам нужно времени, Юлия Валерьевна? — вновь оценивающе посверлил желтыми глазюками генеральный.

— Минимум час, а потом все отправить по почте.

— Вот и чудесно! — улыбнулся иронично, но как-то невесело. — С ноутбуком вы, как и я, все равно не расстаетесь. Туда ехать только часа полтора. А у меня в машине есть вай фай и пара флешек с неограниченным интернетом.

— Это значит, что вы меня отвезете? — оторопела Юлия.

— Браво! Поразительно точные выводы! — артистически похлопал в ладоши начальник и поклонился. — Я начинаю думать, что вы все же соответствуете своей должности.

Юля поперхнулась, и желание отказаться наотрез пропало. А, была не была! Когда она еще отдохнет?

— А можно домой заехать? У меня даже купальника нет.

— Купите, — отрезал Леонид Александрович. — К тому же, это не по пути.

Ну конечно, то, что ее съёмная берлога в другой части города, он знает наверняка.

— Андрюха, — обратился генеральный к заму. — Заблокируй карточку Аниты. А вы собирайтесь, Юлия Валерьевна. Не заставляйте ждать своего э… директора.

***

— Надеюсь, тебя не уволили? — мимоходом спросила Валя.

— В Логус отправили, — торопливо одевалась Юлия. Завернула шарф, застегнула молнию на куртке, поправила тугой пучок волос.

— В Логус! — закатила глаза секретарша. — Вот же повезло! С моими лоботрясами туда точно не выбраться.

— Я предлагала отдать тебе, — честно сказала Юля.

— Да ты что! — замахала руками Валечка. — Езжай, пока дают. У меня муж, дети, родня понаехала, какое там…

— Там вроде бы бассейн есть, хоть поплаваю. И в сауне погреюсь… — растерянно сложила ноутбук Юля. — Генерал сказал, все включено.

— Да ты что! Это значит, визит в салон красоты, массаж, криокапсула, ужин на крыше. Только не пугайся! — обратила внимание Валя на вытянувшееся лицо Юли. — Чтобы развлекалась на полную катушку! Глядишь, — подмигнула густо накрашенным глазом, — подыщешь себе кого.

— Такое ощущение, что тебе плохо, когда кому-то хорошо, — с досадой произнесла Юля. — Хватит с меня уже «серьезных отношений»! А несерьезные — не по мне.

— Я тебе счастья желаю, — надулась Валечка. — Сколько раз ты меня выручала? Считай, что это мое рождественское желание! Ой, а как доберешься? — спохватилась она.

— Меня генеральный отвезет. Уж не знаю, с чего такая честь, — пожала плечами Юля.

— Так это потому что… — догадливо начала Валечка.

— Это кто тут языками чешет, а? — оборвал ее подошедший зам и обратился к Юле. — Готова? Бегом. Главный ждать не будет.

И Юля спустилась вниз чуть ли не бегом.

Снег за окном валил все сильнее, в машине слегка покачивало и чертовски приятно пахло. На заднем сиденье можно было лежать, а уж работать — легко и спокойно.

— Вы словно в космос собирались, — проворчал Леонид Александрович, но Юля пропустила подколку мимо ушей.

Справилась она даже быстрее, чем думала. Поставила скан подписи и печати и отправила документы.

— Все готово? — раздраженно спросил генеральный. — Кстати, почему вы сами этим занимаетесь?

— Чем, накладными? Так Света ушла в декрет, а Марина отпросилась.

— И вы ее взяли и отпустили?

— Рождество, знаете ли, принято отмечать с семьей. Если вам известно это слово, — Юля оборвала себя. С чего это она так резка с начальством? К тому же «знаете ли», это любимое слово генерального. Не хватало еще за ним повторять! Договорила уже спокойнее: — Она уехала к родным. Кстати, а если бы у меня были планы на вечер?

— Поменяли бы, — спокойно произнес генеральный, и Юлия вскипела.

Еще бы эта Анита от него не ушла! Деспот желтоглазый!

— А если бы…

— Ни кошки, ни собаки у вас нет. Родители и младший брат, которым вы регулярно посылаете деньги, живут в области, — меланхолично произнес Леонид Александрович, и Юля прикусила язык.

— Вы про всех все знаете?

— Не совсем, — устало вздохнул генеральный. Поправил зеркало, явно рассматривая сидящую сзади Юлю. — Возьмите воду.

— Что?

— Вы сглотнули, потерли висок. Устали и, похоже, хотите пить.

Он подал бутылку. Юля посмотрела на нее с опаской, не ожидая подобной заботы. Не брать?

Но отказаться будет невежливо. Юля протянула руку — и их пальцы соприкоснулись.

Снег закружил совершенно невозможной метелью…

Юлю однажды ударило током в метро. Неожиданно и страшно. Ощущение было, что кто-то невидимый со всего маху дал палкой по голове. Сказали, низкая проводимость, надо держаться подальше от всех приборов.

Теперь произошло нечто похожее. Юля отдернулась, и тут машина остановилась. Еще более плавно, чем ехала.

— Мы остановимся ненадолго. Можете размяться, — прозвучал резкий высокий голос.

Юлия вышла, потянулась, огляделась кругом. Ели. Огромные, упирающиеся в небо, одетые в иней. И темное небо, с которого спускались белые снежинки. Красота и тишь, словно в старой сказке.

— Ю-ли-я… — хрипло произнес мужчина, неожиданно оказавшись рядом.

— Что? — хотела было спросить Юлия, но тут мужские губы прижались к ее губам. Это было неожиданно и слишком приятно, чтобы сопротивляться. Леонид Александрович целовал так, словно имел на это право. Словно они давно жили вместе и много знали друг о друге. Например, какие жесткие волосы на мужском затылке и как любит Юля вот такие глубокие поцелуи: до потери дыхания, до звезд в глазах. И в этом черно-белом снежном мире, казалось, все так, как должно быть…

***

— Чт-т-то это сейчас было? — прошептала Юля, рассматривая мужской затылок и все еще держа бутылку с водой. Минеральной, французской и очень дорогой. Которую она даже не выпила!

— Что? — невозмутимо ответил мужчина. — Мы все еще в дороге.

Они и не останавливались!

Юлия хлебнула минералки, поперхнулась и закрыла колпачок. Колени дрожали, пальцы покалывало, горло пересохло. Вот это дотронулась до директора. Ничего себе! Он умеет вызывать оргазм одним прикосновением, или это у нее слишком давно никого не было? Да и с Сергеем ничего похожего. Что это за фантазии на ровном месте?

Юля уставилась на дорогу. Брысь-брысь-брысь, дурные мысли и эротические видения! Никаких интрижек на работе! Тем более с тем, кто потом этаким издевательским голосом скажет: «Счастливого Рождества, дорогая!» Что на самом деле означает: «Гори ты в аду!»

Огни трассы бежали все быстрее, становясь похожими на две елочные гирлянды, извивавшиеся вдоль дороги.

Юля достала телефон, ответила на смс-ку мамы, пообещав хорошо отдохнуть, стерла вопрос от Сергея, не желает ли она вернуться.

Леонид Александрович несколько раз коротко и сердито ответил, а потом решительно выключил телефон.

Машина остановилась. Юля подняла голову — прямо перед ней горел ярко-голубой кристалл отеля.

— Приехали, — вырвалось у нее.

— Вы поразительно догадливы. Просто Капитан Очевидность! Приехали! Просыпайтесь. Выносить вас на руках не буду.

Генеральный распахнул дверь и протянул руку.

— Нет! — взвизгнула Юлия и смутилась.

Истеричка, ну точно истеричка! А ведь всегда считала себя спокойной и рассудительной особой. Мужчина опустил руку, но произнес без особого удивления:

— Сама так сама.

Она вылезла, гордо задрав нос, и вытянула за собой ноутбук тоже сама.

Хватит уже этих ударов и этих видений. Холодный душ, а лучше — ванная. Ледяная. Тут как раз есть незамерзающее озеро. А раз вода не твердая, значит, в ней можно купаться.

— А как же… — растерянно начала Юля, сообразив, что ничего не спросила ни об отдыхе, ни о номере.

— Вам все-таки интересно! Назовете нашу фирму, больше ничего не нужно. Разве квитанцию для бухгалтерии, — буркнул генеральный. Залез обратно в машину, захлопнул дверь, развернулся — и скрылся за углом.

Уф, ну и слава Богу! За два дня она придет в себя — и все уйдет в прошлое.

Юлия огляделась. Вокруг отеля замерли в неподвижности громадные ели, укутанные снегом. Одна елка, пониже, росшая во дворе, приветливо мигала разноцветными огнями.

От длинного бассейна, расположенного слева от здания, шел пар, споря со снежинками и неизменно их побеждая. Еще дальше — чернела вода в озере, не замерзающем даже в лютые морозы.

Юля поймала ртом пару острых, холодных крупинок — и двинулась на рецепшн по выметенной дорожке из желтой брусчатки. Итак, вперед, навстречу развлечениям!

И хватит дурных мыслей о генеральном.

Свету вот так, наверное, и стукнуло. А теперь сидит в декрете, а замечательный Леонид Александрович, дважды победитель, чтоб ему икалось, выписывает ей премию и помогает деньгами. А Светочка в ответ на «Кто же папа?» скромно и многозначительно опускает глаза.

Так что, подбери слюни, Шевцова, и дуй в отель. Наслаждайся отдыхом. Когда еще будет? А был и вовсе три года назад. Потом Сергей говорил, что надо экономить, а потом… все пошло прахом.

Улыбчивая девушка выдала карту номера, протараторила про СПА на такой скорости, что у Юли голова пошла кругом. Она только понадеялась, что это не мигрень от снега. Это было бы слишком ужасно и совершенно не вовремя.

Она записалась на завтра на стрижку и порадовалась, что небольшой магазинчик еще открыт.

Купальники ей подходили почти все. На ее худую фигуру и небольшую грудь. Юля немного поколебалась, взять ли подешевле, ярко-красный, или подороже, и все же прикупила золотисто-бирюзовый. Потому что плавать она собиралась вдоволь!

Затем забежала в номер, поразилась его великолепием и размером, накинула махровый халат — и полетела плавать.

Внутри, под стеклянным куполом, находился круглый бассейн, где бултыхались дети и взрослые.

А с задней стороны отеля ступени, облицованные мозаикой, вели прямо в целебный бассейн под открытым небом — лес темнел невдалеке, ели кололи небо, неожиданно посветлевшее.

Вода оказалась теплой до отвращения. И да, попробовала Юля на вкус, она была соленой. Правда, Юлю терзали смутные сомнения в том, что это соль на самом деле из Карловых вар, как с придыханием говорила портье, но какая, в общем-то, разница?

Юля побарахталась, наталкиваясь на плавающих, погрелась в сауне, искупнулась еще разок — и вышла. Что-то сверлило ее затылок. Юля обернулась, и ощущение чужого взгляда пропало. Она дошла по брусчатке до деревянной набережной под недоуменными взглядами купающихся, потрогала ногой воду. Самое то после ее видений…

Видимо, кто-то плавал и в холодной воде, потому что здесь тоже были металлические ступени. Вода была не такой уж и ледяной, градусов пятнадцать, и холодно было только первые несколько минут. Но сильно роскошествовать Юля не стала, проплыла туда-обратно, полюбовалась на отражение громадного голубого кристалла в темной воде, быстро вышла и погрузилась в негу бассейна. Тело сладко заныло от разницы температур.

А потом исследовала две сауны и одну русскую баню — на дровах. А затем снова поплавала. После третьего захода по двум бассейнам погрелась в турецкой бане…

А потом сжало затылок. Что было ожидаемо. И сдавило виски.

Черт!

Юля торопливо поднялась к себе. Таблеток в борьбе с головной болью было исследовано немало, помогал лучше всего цитрамон. Но его не было! Не было ни в ноутбуке, ни в сумке. Юля дрожащими руками вытряхнула ее нутро прямо на кровать. Ни-че-го!

Как можно быть столь легкомысленной! Она всегда брала с собой двойной, а то и тройной запас, но таблетки, видимо, так и остались на работе.

Юля распотрошила кошелек и наконец нашла старую заначку. Раздавленную пополам одну-единственную таблетку.

Под окнами загорелась иллюминация, и Юля решила совместить все радости жизни. Прихватив воду и таблетку, она вышла на балкон. И тут грянул первый фейерверк. Да так, что Юлина рука дрогнула и бесценная таблетка упала вниз, под разукрашенную, ярко горящую елку. Как показалось Юле, сверкающую насмешливо.

Голову сдавило особенно сильно. Но все не так уж плохо. Все не может быть настолько плохо за день до Рождества. Дорожки чистые, таблетку можно отыскать! А еще можно попросить на рецепшн. С этого можно и начать!

Юля быстро натянула одежду и спустилась на первый этаж.

— Нам запрещено отдавать какие-либо таблетки постояльцам, — со скрытым злорадством в голосе произнесла портье.

— А купить? Мне нужен простой цитрамон! — взмолилась Юля.

— Вы вполне можете доехать до города. Рейсовый автобус уходит в шесть утра. Еще можно вызвать такси, часа через два оно должно прийти, — одними губами улыбнулась портье.

Юля, перестав рассматривать совершенную красавицу, зашипела от очередного приступа.

Пошатываясь и держась за стены, Юля побрела наружу. Так, ее окна прямо наверху. Значит, искомая таблетка — внизу. Здесь или здесь. Юля поискала в снегу. Потом чуть левее. Потом правее.

Все было напрасно.

Юля шагнула к елке, собрала побольше снега и прижала к вискам. Уселась прямо в сугроб и подняла голову к темному небу. Где-то вдалеке гремела музыка, веселились люди… Шевелиться было невозможно, боль не уходила, мучительно было даже двигать веками. И Юля закрыла глаза...

— Сколько вы уже тут сидите? — разбудил ее знакомый высокий голос.

Юля осторожно открыла один глаз, и боль опять ввинтилась в висок.

— Что вы тут делаете? — продолжали ее доставать.

— Голова! У меня ужасно болит голова! — пожаловалась она тишине, елке и скрипучему голосу начальства.

— Люди давно придумали таблетки как средство от головной боли! Или вы все еще живете в каменном веке?!

— Свою я урони-и-ила. Думала, найду, а она в снегу потерялась…

— Да почему вы не купили их?!

— Потому что вы запихали меня в тот отель, где нет аптеки, — всхлипнула она в нос. — И потому что… они предложили мне ехать до города. Я идти-то не могу. Может, у вас есть таблетки?

— Нет у меня таблеток. У меня не болит голова.

— Ни-ког-да?

— Никогда.

— Не болит голова у дятла. У других от вас головы болят, — ответила Юля и поразилась собственной наглости. — Ой…

Леонид Александрович водил ладонями по ее голове от ее висков к затылку. Горячая, колючая волна шла вслед за его руками — и боль становилась почти терпимой.

Настолько терпимой, что Юля даже смогла подняться на ноги и дойти до рецепшн.

— Согласно правилам нашего отеля, мы не имеем право продавать постояльцам какие бы то ни было таблетки.

Генеральный неотрывно смотрел на портье. Постукивал прямоугольником ключа по мраморной столешнице. Молчал, и мисс совершенство не выдержала.

— С другой стороны, если вашей даме грозит приступ мигрени, — недовольно добавила она, — я могу помочь. Но только как девушка — девушке. Только прошу вас, никому ни слова!

И протянула цитрамон.

Цитрамон!

Юлия проглотила две таблетки разом, жадно запив водой из протянутого стакана. Пошла до номера, цепляясь за мужскую руку и оставляя за собой мокрые следы от раскисшего снега.

— В баню бы тебя. Веничком попарить.

— Ой, только не в баню. Веничком — это хорошо-о-о, — еле шевелила языком Юля. — Только голова лопнет…

— Ясно. Применим способ номер два.

Вновь начали закрываться глаза. А руки и ноги — согреваться. Холод пошел выше, и Юлю затрясло.

— Сейчас-сейчас, — провел ключом Леонид Александрович, открывая дверь и затаскивая Юлю внутрь. — Надеюсь, ты меня утром не убьешь! Но если помрешь от переохлаждения, то заподозрить могут меня, так что я рискну.

— Это не мой номер! — увидела мужское пальто Юля.

— Неужто заметила? — преувеличенно удивился он.

— Как вы вообще тут оказались?

— Вернулся, — несколько торопливо ответил он.

— Чт-т-то вы со мной делаете?! — опешила Юля, клацая зубами.

— Спасаю, — закончил раздевать ее мужчина. Подхватил на руки, положил на кровать, улегся рядом совершенно голый и укрыл обоих двумя одеялами…

Было очень тепло. Даже жарко! Утренний розовый свет пробивался сквозь занавески.

— Леонид… — устыдилась вспомнившая все Юля. Имя понравилось, отчество неожиданно потерялось.

— Анита, — сквозь зубы выдавил Леонид, глядя на дверь.

— Что?! — повернулась туда же Юля.

В проеме двери стояла женщина. Ослепительно красивая, изысканно одетая, невероятно ухоженная. Она напомнила Юлии Анидаг из любимого фильма «Королевство кривых зеркал».

— Лёня! Ты! — наманикюренный пальчик Аниты-Анидаг указал в сторону Юли, а Леонид поморщился. — Променял меня — меня! — на эту замухрышку?!

Юля сразу вспомнила, что маникюр и педикюр она делает сама, волосы отросли, а макияжем она обычно пренебрегает.

— Анита, ты немного не вовремя, — спокойно ответил Леонид. Женщина поперхнулась и обратилась к Юле:

— А ты?.. Ты хоть знаешь, что это за человек? Знаешь, что он обожает срываться на свою долбанную работу с самого прекрасного отдыха? Ты знаешь, что мы три раза отменяли совместный отпуск за сутки до вылета?! С ним же невозможно жить! Он может заложить машину, чтобы выплатить зарплату! Ты знаешь, что это за чудовище?

— Люблю чудовищ! — выдавила улыбку Юлия. — Ты, видно, тоже, раз так сильно хочешь вернуть. Дорогой, так на чем мы остановились? — повернулась к Леониду, подтянула простыню, заглянула в расширившиеся янтарные глаза и поцеловала.

Она готова была ко всему, даже тому, что ее сейчас пырнут ножом в спину. Но дверь захлопнулась с грохотом выстрела, и стало очень тихо.

Юля отшатнулась от Леонида, а он спросил как ни в чем не бывало, будто не лежал голым рядом и не обнимал ее:

— Есть не хочешь?

— Как не хочу… Я вчера… — она закусила губу.

— Не ужинала? — резюмировал Леонид. — Забыла, как люди едят?

Так, сейчас надо срочно выбраться из чужой постели и из чужих объятий, но глаза!.. Его глаза оказались совсем рядом и выглядели еще страннее и загадочнее. Полупрозрачные и словно светящиеся. И он продолжал ее обнимать и она подолжала обнимать его...

Насколько он ее старше? Лет на десять-пятнадцать? Скорее худой, чем полный. Никакого животика, что она ненавидела в мужчинах. И пахнет! В машине пахло не освежителем, и им самим. Можно использовать в качестве рекламы. Юля хихикнула, а Леонид накрыл ее губы своими. Мысли вымерло, а молнии стали бить уже регулярно.

В конце концов, самый простой способ избавиться от соблазна — это поддаться ему, расслабленно думала Юля, когда звезды перестали взрываться под веками. Кажется, она совершенно непривычно для себя кричала. Потому что с Сергеем…. Да в топку Сергея! Ей всегда казалось, что это некрасиво и нехорошо, когда мужчина берет женщину сзади. Потому что не видит лица! Ну и пусть не видит, вновь хихикнула она. Зато как глубоко и как сильно движется, касаясь ее тела своим. И держит руки на талии, и сжимает ягодицы, и ей хотелось его все сильнее и сильнее.

Он все еще обнимал Юлю, спокойно выдыхая ей в шею, и гладил спину.

Так, хватит воспоминать, а то они никогда не выберутся из постели! Даже корить себя за банальный служебный роман не хотелось. Все равно про нее завтра уже забудут.

— Ты огонь… Скажи что-нибудь, — развернул он ее к себе.

— Ты меня никогда не замечал, — прошептала Юля.

Фраза была идиотская и совершенно не подходящая после секса, но Леонид ответил:

— Юлия-Юлия! Когда-то я очень хотел начать за тобой ухаживать. Но ты тогда так крысилась на всех мужчин…

— Я? — удивленно приподнялась с постели Юля. — А, ну, наверное, это после разрыва с Сергеем.

— С чего это вдруг?

Юля запнулась. Что измены значат для Леонида? Когда неверностью Сергея пропахло все: женскими духами — одежда, шаловливыми смс-ками — телефон, лживыми словами — виноватые звонки «я задержусь», — она сорвалась, пошарила в телефоне почти-что-мужа и нашла фотографии. Откровенные. Устроила скандал первый раз в жизни и получила в ответ: «Это жизнь, привыкай». Но она привыкать не хотела и просто ушла.

— «Жена должна сидеть дома», — передразнила Юля. — А муж, видно, — гулять по клубам и бабам. «Когда я с кем-то сплю, это значит: мы трахаем, когда ты изменяешь: нас трахают».

— А что, Л — логика, — хмыкнул Леонид.

А Юля в первый раз после расставания с Сергеем не ощутила при звуке его имени ничего. Ни тянущей боли, ни сожалений, ни чувства вины. Рассмеялась от внезапно накатившего облегчения и похлопала по мужскому плечу.

— Тоже так считаешь?

— Я — нет. Анита — да.

Юля поперхнулась смехом. Все же для четверых одна, пусть даже роскошная двуспальная кровать в самом шикарном номере Логуса, показалась слишком тесной.

— Жена? — глянув исподлобья, спросила она. — То-то ты ее карточку заблокировал!

— Ох, Юлия-Юлия, вот и впрямь — горе от ума, — схватил он ее в охапку. — Подумай сама, с чего ради я бы стал просить о блокировке своего зама? Он заблокировал карточку на вход в наш офис, и только. Она любит закатывать истерики и ужом проникает куда угодно. А с тех пор, как в ее б{о}шку втемяшилось, что она меня любит, истерики стали артистичными и показательными. Прямо душу в них вкладывает! Ну сама подумай, зачем мне подобное сопровождение на работе? А теперь я все же поел бы.

— Надеюсь, Анита не вернется?

— Не вернется. Она, знаешь ли, считает, что я сплю только с теми, кого люблю.

Юля притихла. Она не хотела занимать чужое место, а еще… выходит, начальник у них определенно любвеобильный.

— Мы просто переспали! Никакой любви! — встревожилась Юля, а Леонид фыркнул ей в волосы.

— Как тебе будет удобно, дорогая. Встретимся на завтраке!

Юля встала, сердито оглядела его, довольного, закуталась в халат — и пошла в свой номер. Одеваться.

Отель вполне оправдывал свое название. Верхний этаж занимал ресторан. Тут и правда было все, что душе угодно, но Юля поела торопливо привычную овсянку, шепнула сосредоточенно жующему Леониду: «Не в коня овес!» — на что получила резонный ответ: «Так у тебя есть чувство юмора! Где прятала?» — улыбнулась и отошла позвонить.

— Света, привет. С днем рождения тебя!

— Ой, Юля… Спасибо, я тут занята немного. Букет пришел от Леонида Александровича и приданое для ребенка.

— Здорово, — сухо произнесла Юля. — Везде успевает! Рада, что он тебе помогает. Все же это меньшее, что он может для тебя сделать.

— Чего? — прекрасно поняла ее намек Светлана. — Ну ты и дурында, Шевцова! Отец моего ребенка — Сашка. Мой одноклассник, первая любовь и полный обалдуй. А генерал мне просто помогает. А у тебя с ним что, роман?

— Нет, мы просто переспали, — ответила Юля и положила трубку.

Леонид улыбнулся ей так мягко, что защемило сердце.

Снег легким кружевом обрисовал каждую веточку, пуховым платком укутал землю.

— А давай погуляем? — осторожно попросила Юля, глядя на эту роскошь из окна ресторана.

— Погуляем? — удивился он так, словно Юля сказала что-то несуразное.

— Да, просто погуляем. Смотри, — махнула она рукой, — там начинается круговая тропинка длиной три километра. Если интересно, территория огорожена. Но, наверное, гулять без цели — это сущая глупость… — сникла Юля.

— А пошли! — неожиданно согласился Леонид.

И они пошли. Прислушивались к скрипу елей, оборачивались на падение снежных шапок, нагрузивших еловые лапы. Целовались и кидались снежками, падали в мягкие сугробы — и промокли до нитки.

— Ты совсем не страшный и совсем не вредный, — прошептала Юля, обернувшись к Леониду.

Выглянуло солнце, нестерпимо заискрился снег, и Леонид сощурился. Точно! Он всегда так щурился на яркий свет. Видно, поэтому всегда ходил в черных очках. А сейчас то ли не взял, то ли забыл.

Юля накрыла его глаза своими ладонями.

— Чего это? — спросил он, но рук не отнимал.

— Ты морщишься от солнца. Говорят, так легче. Подожди немного.

— Глаза болят от яркого света… По сетчатке когда-то царапнуло. Думал, ослепну. Раньше радужка была голубой, пожелтела после операций. Это было давно, еще в девяностые, когда взорвали машину. Ерунда.

Вот почему такой странный цвет глаз. Янтарный.

«Не жалеть! — шептала себе Юля. — Он взрослый мальчик, выжил. Проживет и дальше. Без нее и ее жалости. И без ее любви. Он и сам себя не жалеет. Как он сказал: е-рун-да. Не погиб же?»

— Зачем ты приехал?

— К тебе.

Солнце спряталось, словно вняв просьбе Юли. Она отняла ладони — и принялась быстро целовать щеки, глаза, подбородок, заросший мягкой щетиной. Обняла руками, прижалась к груди, ощущая, как бьется его сердце. Его руки легли на ее спину и затылок, притянули еще сильнее, ласково и неумолимо.

«Идиотка. Сущая идиотка».

— А ты…

— Что? — чуть не сказала было «счастлива» Юля.

— Тебе не надо на стрижку?

— Нет, не пойду!

— А надо.

— Хорошо, но ты — тоже!

— Что — я тоже?

— Подстрижешься покороче и побреешься! — Юлю распирало от веселья и собственной наглости.

— Тогда ты еще и покрасишься, как я попрошу.

— Договорились!

Снег вновь чертил что-то за окном салона. От утреннего безумия кружилась голова, не хотелось думать ни о чем. Юля прикрыла глаза, вспоминая теплые руки, странную ночь, чужое тепло и непривычную заботу. Сергей всегда досадовал на ее приступы мигрени, она приучилась скрывать их и даже ощущала себя виноватой за эту слабость...

Она задремала, а очнулась от того, что к плечу прикоснулись.

— Во-о-от, — произнес высокий знакомый голос. — И кто украл Юлию Валерьевну?

Юля вскинулась — и не узнала себя в зеркале. Привычные каштановые волны стали чуть короче и казались куда пышнее, а отдельные ярко-рыжие прядки выглядели так, словно солнышко из лета запуталось в волосах, да так и осталось. Холодные серо-голубые глаза потеплели, губы, искусанные за бурное утро, выделялись на лице. Кожа казалась не болезненно-бледной, а ослепительно белой.

— Ну-у-у… Даже не знаю…

— Нам нравится, — произнес Леонид и развернул ее кресло к себе. — Ведь нравится же?

— Ого! С тебя десять лет стряхнули?

Короткая стрижка приподняла жесткие черные волосы, упрямый подбородок стал виден четче, а желтые глаза непривычно сияли.

И еще один день и одна ночь прошли как во сне. Были и танцы, и ужин на крыше, а потом… Леонид спустился первым, а Юля чуть задержалась. У лифта из-за поворота вышла красавица Анита-Анидаг, шепнула: Посмотри на выписку», — и пропала.

«511 и 512. Оплачено двое суток на семейную пару Воронцовых».

Юля тупо смотрела на бумагу, и мир раскалывался на части.

Генерал сам отдыхал именно тут. В соседнем номере, черт его подери! Вот чей взгляд ее преследовал первый день и сверлил затылок! Как она не догадалась, отчего у них номера расположены рядом? Это ведь плавало на поверхности. Правда. Просто она иногда слишком больно ранит. Но Юля всегда предпочитала именно ее.

Она судорожно пыталась уцепиться за обломки мыслей.

Да, оплачено заранее, это вполне может быть. Только Леонид сказал, что вернулся к ней!

Что она вообще знает про своего начальника? Любит говорить, что можно простить ошибку, но не предательство. Требовательный, строгий, держит все под контролем. Временами ехидный. А сегодня он слова ей против не сказал. Гулял, где она хотела, делал, что она просила. А почему?..

Вот что хотела ей сказать Валечка перед отъездом. И не успела, потому что одернул зам. Леонид не приехал вечером. Соврал. Он целый день подсматривал за ней.

Эти два дня — сплошная ложь. Все было подстроено заранее. А она уже поверила, что есть в мире рыцари! Которые добудут пусть не аленький цветочек, а таблетку от головной боли. Мужчина, который не предаст и не обманет.

Она отшатнулась, а Леонид напряженно всматривался в нее.

— Я поняла, — звенящим голосом произнесла Юля. — Ты взял меня сюда, чтобы у твоей Аниты не было сомнений, с кем ты отмечаешь Рождество. Это ее место я заняла! Ты специально не закрыл дверь, чтобы она застала нас вместе. Ты все сделал, чтобы я влюбилась в тебя!

— Послушай, просто послушай меня. Черт! — повторил он ее ругательство, и от этого стало еще больнее. — Я не думал, что так выйдет. Мы просто должны были пожить рядом. В разных номерах!

— Какой же ты… — тихо выговорила Юля. — Настоящий начальник. У тебя получилось. У тебя очень хорошо получилось.

— Юля, стой! — бросился он за ней. — Послушай меня, да погоди ты!

Юли выбежала на стоянку, рванула дверь в первую попавшуюся машину, стоявшую у шлагбаума, краем глаза заметив мужчину и женщину — супругов, виденных в ресторане.

— Умоляю, довезите меня до города!..

***

— Ну и чего ради ты увольняешься? — недовольно спросила кадровичка, рассматривая заявление об уходе. Юля молчала. — А кто будет две недели отрабатывать? Генерал не подпишет!

— Подпишет, — тихо и упрямо произнесла Юля.

— Зарплату-то заберешь?

— За месяц? Нет. Это моя оплата за Логус. Пусть подавится! — все же не сдержалась она.

— Юлечка-а-а! — влетела в бухгалтерию Валя. — Ты что? Зачем? Почему на звонки не отвечаешь?! Ну как мы без тебя? Генерал всех поедом ест, ходит злой и хмурый. Даже язвить перестал. И его фикус вянет. Что у вас произошло?

— Ничего. В том-то и беда, что ничего. Прости, Валечка. Я все дела передам по почте. И позвоню. Потом.

Юля быстро ушла, чтобы совершенно позорно не разреветься. Ее заплаканные глаза могли отпугнуть потенциальных работодателей. Да и просто хватит уже рыдать!

Две недели хождения по собеседованиям ничего не дали. После работы с Воронцовым ее брали везде. Только просили рекомендации, а Юля не хотела за ними идти. Нет, было еще два предложения, но Юля, привыкшая к честности со стороны начальства, кожей ощущала лицемерие и фальшь. А уж когда ей открыто предложили слить сумму вороновского тендера, до которого осталась всего неделя, она отказалась вежливо, но непреклонно.

Ничего, она прорвется. Со всем можно справиться. Со всем, кроме тоски.

И как она успела так быстро привыкнуть к нему? К его хриплому с утра голосу, к его шуточкам, да что там скрывать, к тому всепоглощающему чувству, когда отдаешь и принимаешь разом.

Около дома опять заболела голова, и Юля, присев на скамейку у елочки, проглотила таблетки.

— Держи, — сунули ей на колени бумаги.

Она повернула голову, смиряя разошедшееся сердце. Хотя кто это, можно было догадаться по скрипучему голосу. Леонид стоял, засунув руки в карманы пальто. Глазюки — желтые, щеки — запавшие.

— Что это?

— Рекомендации.

— Так хочешь от меня окончательно избавиться? Или… еще для чего-то использовать?

— Не делай меня хуже, чем я есть.

— Ты врал мне! — бросила Леониду так, словно продолжала прерванный разговор. Тот, что давно вела с ним в своих мыслях.

— Я виноват, — пожал он плечами и уселся рядом. — Ты можешь меня простить?

— Не знаю...

— Может, вернешься, чтобы подумать над этим?

— С чего ради мне возвращаться? Назови хоть одну причину!

— Я снимаю твою головную боль.

— Обойдусь! — фыркнула Юля.

— У нас восхитительный секс!

— Когда этого хватало для счастья? — вздохнула она.

— Хорошо, — выдохнул он и уставился, сверля взглядом. — Хочешь правду? Так слушай. Разве все было ложью? Ты нужна мне. Я не собирался спать с тобой. И был искренним с той самой несчастной елки.

— Тогда отвечай тоже честно! Ты купил этот тур, чтобы помириться с Анитой? Ты вообще любил кого-нибудь?

— Хотел. И любил. Но знаешь, когда заявляют о большой любви, все же не занимаются с другом — теперь уже бывшим другом — сексом на супружеской кровати. Да, — дернул он щекой, — картинка после Нового года та еще была. «Вот муж нечаянно нагрянул». Так что да, я собирался с ней помириться. Сейчас — нет.

Вот не надо, не надо вновь мучиться жалостью! От Сергея она ушла сама. А стоило ли? Тогда, определенно, да. А вот сейчас...

Елка рядом с ее домом замигала огоньками, нарядная и праздничная. Резко запахло хвоей и счастьем. Леонид продолжил:

— Знаешь, есть семьи, где любовь держится не на верности. Но там обе стороны на это согласны и обе стороны на это готовы. Мне же подобное всегда казалось чем-то неправильным. А как тебе бы хотелось?

— Мне хочется, — сквозь слезы прошептала Юля, — чтобы мужчина, которого я люблю, любил меня одну. Чтобы разговаривал со мной.

— Ну и что тебя не устраивает? Ты любишь меня?

— Разве так влюбляются? Это наваждение.

— Так что ты простить не можешь: мой обман или то, что ты испытываешь ко мне? Как ты представляешь себе настоящую любовь? — насмешливо произнес Леонид, вновь зацепив ее за живое.

— Сначала знакомство, потом общение, чтобы получше узнать друг друга, потом, спустя полгода… — растеряв всякую уверенность, Юля затихла.

— И получилось? — иронично спросил Леонид.

— Не очень, — вздохнула Юля.

— А мне бабушка говорила…

— Бабушка?

— Она воспитывала меня. Очень суровая женщина и очень романтичная. Она говорила, что люди влюбляются, когда их целуют ангелы.

Юля замерла, не ожидая от этого мужчины подобных слов.

— А может быть все совсем не так, — прошептал Леонид в ухо, щекотно касаясь губами кожи. — Может, ты знаешь человека три года. Иногда задерживаешь взгляд на этом странном, очень серьезном лице с серо-голубыми глазами и думаешь, как же повезло этому придурку Сергею… И думаешь, как жаль, что эти рыже-каштановые волосы всегда спрятаны в строгий пучок, и какие они на ощупь. Оказывается, шелковые, — пропустил он пряди через пальцы. — А белая кожа: гладкая и теплая. Берешь с собой в поездку, не думая, не гадая, просто чтобы насолить бывшей жене. Дотрагиваешься случайно, и тебя словно током прошибает. И грезишь наяву о том, чего быть не может. Ненавидишь воду, но чуть не бросаешься за этой девушкой в ледяной пруд. А потом видишь ее под елкой, заплаканную и одинокую. И все. Дикая, сумасшедшая близость. Ты узнаешь ее все больше и больше и понимаешь: это твоя половинка. И не важно, день прошел или год. Ты уже не хочешь с ней расставаться. Никогда. У тебя такое бывало?

Юля только хотела сказать, что это все блажь, ошибка и притяжение тел, ну какая же это любовь? Но Леонид посмотрел в глаза, чмокнул в нос и, растеряв всю серьезность, выдал высоким раздражающим голосом:

— У меня — нет.

— Леонид! — вскипела Юлия.

— Что? — поднял он руки. — Никогда прежде не было: до тебя.

— Ты не говорил, — всхлипнула Юля.

Леонид наклонился к ней, и она испугалась непонятно чего. Поцелует, а она опять потеряет голову? Но он неожиданно подхватил ее руку и поцеловал. Отпустил, вложив в ладонь упаковку цитрамона. И опять до слез тронул заботой.

— Я и сам не понял. А потом… Боялся спугнуть. Но намекал, как мог! Говорил то, что не говорил никому. Признался, что сплю только с теми, кого люблю. Так что… Счастливого Рождества, дорогая!

— Оно давно прошло!

— Но ведь было счастливым?

— Я хочу тебя убить. Очень хочу, — грозно произнесла Юля и рассмеялась. — Но не хочу отпускать. И перестань называть меня дорогой!

— А как называть? Женой?

Пока Юля хлопала глазами, деловито продолжил:

— Знаешь, сегодня нас не поженят. А вот завтра… Надо только платье купить.

— Согласия невесты спрашивать не надо?

— А ты против?

— Конечно, против!

— Тогда продолжим наши переговоры!..

Ёлка весело перемигивалась огнями, с неба валил пушистый снег, а двое на скамейке целовались, не обращая внимания ни на что.