Бунтарь

Сегодня это случилось снова.

На том же самом месте уже собралась внушительная толпа учеников, все оживленно перешептывались, более нахальные и сильные пытались пробиться вперед, как можно ближе к доске для объявлений.

Агата попыталась протиснуться сквозь разновозрастную толчею любопытных школьников — боялась не успеть прочесть очередное послание до того, как придут учителя и ликвидируют «компромат». С трудом прорвавшись через толпу, она оказалась у заветной доски: в центре белел листок бумаги. Стараясь скрыть волнение, она жадно принялась вчитываться.

Никто не знал, откуда они появляются и, главное, по чьей инициативе, но каждую неделю на доске для объявлений главного корпуса лицея, где училась Агата, появлялся белый листок, на котором незамысловатым шрифтом было напечатано стихотворение. Его содержание всегда было ироничным и жестким, с явной целью уколоть — а по сути, поставить на место — кого-то из особо замеченных в несправедливости учителей.

Поначалу стихи были анонимными, но со временем стала появляться и подпись: “Вальтер”. Учителя пытались поймать нарушителя педагогического спокойствия, но до сих пор им это не удавалось. Стихи появлялись в разные дни и время. Ученики уверяли, что не знают, кто скрывается под таинственным псевдонимом, а даже если бы и знали, то никогда бы в этом не признались, уж слишком точным было попадание в цель.

Едва успев прочитать стихотворение, Агата заметила, как со стороны учительской к доске быстрым шагом приближалась Олимпиада Марковна Крашинская — директор лицея, особа крайне деспотичная. На лице женщины было выражение крайнего раздражения и недовольства. Агата поспешила отойти от доски и смешаться с толпой.

— Да что же это такое?! — возвестил громкий голос директрисы, — сколько можно вешать эту… эту дрянь!

Ученики тут же притихли — толпа быстро начала редеть: быть замеченным рядом с крамольным творчеством не хотел никто.

Олимпиада Марковна подошла к доске и, рванув листок, в гневе смяла его — бесформенный комок полетел в урну.

— Я в который раз повторяю, если кто-нибудь из вас хоть что-то знает об авторе этого, с позволения сказать, творчества, то ваш долг немедленно рассказать об этом администрации!

Но в холле уже почти никого не осталось, а те немногие, кто замешкались — среди них была и Агата, — предпочли отмолчаться.

“Вот ведь какие, не сдают, уж чего только им не обещали, как только не запугивали. Тоже мне, поэт выискался! — раздраженно подумала директриса, — Ну ничего, мы его еще прижмем, и на него найду управу...”

Бросив полный презрения взгляд на учеников, Олимпиада Марковна двинулась в сторону своего кабинета.

Агата кинула взгляд на настенные часы и, спохватившись, что урок начнется с минуты на минуту, направилась к своему классу.

Добравшись до кабинета, она приветственно махнула рукой одноклассникам и в глубокой задумчивости опустилась на свой стул. Механически вытащила из сумки учебник и тетрадь — ее мысли постоянно возвращались к сегодняшнему посланию. Агату не переставало восхищать то, как удивительно здорово написаны эти стихи. А поэзии она понимала, ведь и сама писала стихи, хотя никому никогда не показывала свои произведения.

— Вообще-то у нас сейчас алгебра, — насмешливый голос прозвучал прямо над ухом.

Агата подняла глаза и увидела свою лучшую подругу Ирку — та стояла прямо перед ней, упершись руками в стройные бока. Агата убрала литературу и достала нужный учебник. Ирка, продолжая улыбаться, развернула к себе алгебру и постучала по книжке наманикюренным ногтем.

— Все ты со своей литературой носишься, рано еще, она только третьим уроком стоит, — сказала Ира и грациозно присела рядом с девушкой. Агата в который раз отметила, как хороша ее темноволосая подруга.

— Задумалась, с кем не бывает…Кстати, ты все примеры решила? — постаралась увести в сторону разговор Агата. Но Ира слишком хорошо ее знала, чтобы на это повестись. Ее карие глаза хитро прищурились, и она возбужденно произнесла:

— Видела сегодняшнее послание? Вся школа снова на ушах стоит!

Агата помедлила с ответом, стараясь не выказать своего волнения.

— Да видела — мне кажется, ничего особенного.

Ирка тут же картинно всплеснула руками и притворно обиженным тоном произнесла:

— Ай, как некрасиво! Врать, и кому — подруге, причем лучшей!

Агата смутилась. Как же она могла забыть о том, что Ирка знает ее лучше, чем кто бы то ни было, от ее цепкого взгляда ничего не ускользнет! Агата завидовала ее открытости, тому, как легко она может общаться с людьми. Ей самой это никогда не удавалось. Ее родители были учеными и работали за границей, жила она с дядей, который был писателем и много времени посвящал творчеству, запершись в своем кабинете. Правда, с тех пор, как появился Вальтер, в ней что-то изменилось. С каждым его посланием она чувствовала себя сильнее, словно и в ней тоже скрыт некий талант, только и ждущий, чтобы вырваться наружу.

— Ладно тебе… ну, хорошо, читала и… это классно! Довольна? — Агата подперла руками подбородок. — Слушай, Ир, как ты думаешь, кто он? Я порасспрашивала у ребят, но никто ничего не знает.

— Не уверена, что тебе вообще стоит в это лезть, — протянула Ирка, — этот парень играет с огнем, если его найдут, то исключат, это точно.

— Откуда ты знаешь, что это парень? Может, девушка, — произнесла Агата и сама удивилась тому, что сказала.

— Девушка? Да ты что! А потом, у меня свои источники… — Ирка хитро улыбнулась, но, заметив нахмуренный взгляд подруги, примирительно подняла руки, — точно я не знаю, просто Леша из параллели, ну помнишь тот, который фехтованием занимается? Так, вот он мне сказал, что это точно парень, якобы он знает того, кто знает этого парня… — Агата недоверчиво посмотрела на подругу. — История темная, чего уж там. Пишет он, конечно, здорово, но такие нападки на учителей ему даром не пройдут.

Агата промолчала. В ее голове роилось множество мыслей. Хотелось вытянуть из Ирки как можно больше — вдруг и вправду удастся узнать, кто же скрывается под именем “Вальтер”?

— Кстати, — вдруг сменила тему Ирка, — а ты сегодня Юру уже видела?

— Нет еще, а что? — удивленно спросила Агата.

Ирка замялась.

— Да нет, ничего, просто у него к тебе был какой-то важный разговор…

Она открыла было рот, чтобы высказать свои предположения том, что такое важное мог сказать Юрик Агате, как под потолком истошно заверещал звонок.

— Ладно, он тебе потом сам расскажет! — быстро закончила Ира и полезла в сумку за учебником.

Пожав плечами, Агата постаралась сосредоточиться на алгебре. Предмет ей давался особенно трудно, впрочем, как и все точные науки, но родители всегда твердили, что важно учиться всему, потому что никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни. Сами они обожали алгебру. И каждый раз, как Агата по телефону жаловалась им на очередную контрольную или сложную задачу, они повторяли, что, видимо, она пошла в бабушку, которая была по профессии историком, и математика не давалась ей так же, как и внучке.

Тем временем в класс зашел учитель — Андрей Вячеславович. Поскольку он был достаточно молодым преподавателем, ученики между собой называли его просто “Андрей”. Вслед за ним в класс вошел еще один парень, явно ученик.

— Так, так, усаживаемся. Земцов, поторапливайся, звонок давно прозвенел, — громогласно возвестил Андрей, обращаясь к замешкавшемуся пареньку в заднем ряду, — итак, прежде чем мы с вами перейдем к сегодняшней теме, у меня есть небольшое объявление. С сегодняшнего дня в вашем классе будет учиться Александр Вилемин. Саша, не стесняйся, садись, где свободно.

— Алекс, меня зовут Алекс, — поспешил поправить Андрея новенький — высокий и подтянутый, он с первого мгновения вызвал оживление у девичей половины класса.

Впрочем, сам Алекс не обратил на это никакого внимания. Окинув взглядом класс, он заметил свободное место возле окна и направился к нему. Пробираясь между рядами, Алекс постарался отыскать ее, — девушку, из-за которой он и перевелся в этот класс. Конечно, об этом, кроме него, никто не догадывался — по официальной версии ему нужна была хорошая подготовка по точным наукам. Наконец его взгляд остановился на Агате — необычный пепельный оттенок волос, живой блеск зеленых глаз… Вдруг Агата посмотрела в его сторону — внутри Алекса поднялось волнение и даже то, что девушка сидела на другом конце класса, не помогало унять охватившее его чувство.

Заметив его взгляд, Агата быстро отвернулась и сделала вид, что усиленно изучает учебник. То, что книга была вверх ногами — развернутый Иркой учебник до сих пор так и лежал — она, видимо, не заметила. Легкое смущение Агаты приятной волной окатило Алекса — он улыбнулся про себя и сел за парту.

— Итак, — начал урок Андрей, — сегодня наша тема…

Олимпиада Марковна сидела в своем кабинете и пыталась понять, что же делать дальше. Этот тайный “поэт” серьезно действовал ей на нервы, и сегодняшний проступок еще больше убедил ее в том, что если так пойдет и дальше, то другие тоже почувствуют, что им все можно… Ну, уж нет! Хватку ослаблять нельзя, — думала она. Пожалуй, остается единственный вариант, — прижать кого-то из учеников… Но кого? Олимпиада Марковна потянулась к верхнему ящику стола, где хранила списки учащихся. Достав нужный документ, она медленно начала водить по нему указательным пальцем. Внезапно ее рука замерла.

— Так, так, что тут у нас? — удовлетворенно пробормотала она, — пересдача по физике, тройка по истории…Вот ты, девочка, мне и нужна! — Директриса поспешно засунула бумаги обратно в ящик и отправилась на поиски своей жертвы.

Найти нужную Олимпиаде Марковне ученицу не составило труда. Ира стояла в окружении одноклассниц и чему-то улыбалась. Решительным шагом директриса направилась прямиком к ней.

При ее приближении девочки тут же притихли — на их лицах мгновенно отразилась тревога: внимание Олимпии не сулило ничего хорошего.

— Девушки, попрошу нас оставить, мне нужно переговорить с Ириной наедине, — ледяным тоном произнесла Олимпиада Марковна.

Ира сглотнула.

Как только они остались в коридоре одни, директриса сказала:

— Ирина, у меня к тебе есть очень важный вопрос… И от того, как ты на него ответишь, будет зависеть очень многое.

Повременив, Ира кивнула.

— Хорошо, скажи мне, и я прошу тебя быть предельно честной, ты знаешь, кто скрывается под именем “Вальтер”?

Ира, еще раз судорожно сглотнув, твердо произнесла:

— Нет.

— Не спеши с ответом, дорогая, — слащаво начала Олимпиада Марковна, но внезапно в ее голосе появились ледяные, зловещие нотки: — Не ври мне! Надеюсь, ты в курсе того, что творится с твоими оценками, особенно должна радовать тебя пересдача по физике — а ведь она уже не за горами… И кто знает, как она пройдет… не думаю, что твои родители будут рады, если тебе придется объяснять, откуда взялись твои неуды. Советую, хорошенько подумать, прежде чем ответить мне. Итак?..

Про себя Ира думала, что даже если бы она и знала, кто такой Вальтер, то этой старой змее все равно бы не сказала. Становиться доносчицей? Ну, уж нет, спасибо.

Не особо задумываясь над тем, что говорит, девушка выпалила:

— Я не имею представления, кто такой этот Вальтер, но я рада, что он существует!

— Ах ты… — начала было директриса.

— …И вообще, будь я на месте того же Юры Селина, я бы тоже начала стихи писать! — выпалила ученица.

При упоминании еще одной головной боли Олимпиада Марковна побагровела.

— Ты соображаешь, что несешь?! — прошипела директриса, — Ну, ты у меня попляшешь! И на физике, и на химии…

Вокруг начала собираться толпа любопытных. Бедная Ирка молча сносила оскорбления и молилась, чтобы все это поскорее закончилось. В планы Олимпии не входило посвящать в детали разговора полшколы, и она, оборвав свою тираду на полуслове, поспешила удалиться.

За окном медленно падал снег. В этом году он был первым и оттого особенно красивым. Агата стояла у окна в коридоре и наблюдала за тихо падающими хлопьями. В такие минуты ей казалось, что она одна на всем свете. Ее тело словно заполняла странная пустота, которую с ней разделял только падающий снег. Ей хотелось, чтобы кто-то подошел и обнял ее, так, будто понимает, что творится в ее душе. В такие минуты она писала стихи. Они рвались из нее, не в силах больше оставаться внутри.

Агата снова обратилась мыслями к загадочному поэту. Кто же он? Зачем он пишет эти стихи? Что им движет? Ей так хотелось узнать, о чем он думает, когда творит, какие образы представляет и чем ему так насолили лицейские учителя. Сама она никогда не сталкивалась с чем-то таким, слышала, конечно, что кое-кого из учеников задирает Олимпия, а над кем-то даже откровенно издевается, но это никогда не касалось ее лично.

— Агата, привет! — к девушке приближался улыбающийся высокий светловолосый парень.

“Сегодня, — думал он, — сегодня она должна узнать обо всем. Я не выдержу еще один день этих кошек-мышек. Сегодня!”

Повернувшись в его сторону, Агата улыбнулась.

— Юра, привет… Ира сказала, ты о чем-то хотел поговорить?

С удивлением Агата отметила, что лицо друга сегодня непривычно серьезно.

С Юрой они были знакомы уже пару лет, с тех пор как оба оказались в музыкальном кружке лицея. Агата занималась пением, а Юра играл на барабанах. Общение с ним всегда было для нее, как глоток свежего воздуха. Казалось, он вообще не знал, что такое проблемы или душевные терзания и всегда умел поднять ей настроение.

Юра молчал, стараясь подобрать нужные слова. Пауза затягивалась, и мысли Агаты постепенно вновь вернулись к Вальтеру. Последнее время она думала только о нем.

— Агата, — начал парень, — мы с тобой знакомы уже давно и есть нечто, о чем я очень хочу тебе сказать… эй, ты меня слышишь?

Девушка, казалось, не замечала Юру, ее взгляд был вновь устремлен на падающий снег.

— Ау, Агата! Ты здесь?

Юра с силой потряс девушку за плечо.

— Что? — Агата подняла на парня взгляд, — прости, задумалась, — она улыбнулась.

У Юры защемило в груди. Какая же она красивая!

— Очень важно, чтобы ты меня выслушала, прямо сейчас! — Голос Юры стал взволнованным. — Понимаешь, я давно хотел тебе сказать…

— Юрий Селин, пожалуйста, пройдите в кабинет директора! — громогласно заявили из динамика, — Повторяю, Юрий Селин, пожалуйста…

— Черт, ну почему сейчас?! — в сердцах произнес Юра, его кулаки непроизвольно сжались.

— Ничего страшного, иди, потом увидимся, — миролюбиво сказала Агата.

Юра лишь кивнул и отправился в кабинет директрисы.

В парне кипела злость. Это ж надо было в такой момент его вызвать!

“Ну, Олимпия! Ну, стерва! — думал он, — Сейчас я ей устрою”.

Злорадно улыбнувшись, парень толкнул дверь кабинета директора.

Олимпиада Марковна, словно императрица, восседая в своем кожаном кресле, победно улыбалась. Пришло время вывести на чистую воду этого поэта…

— Проходи, Юрий, садись, — проговорила она.

Юра, хмурый и явно не расположенный к сантиментам, с размаху плюхнулся в кресло напротив Олимпии.

— Что вы хотели, Олимпиада Марковна? — вложив в свои слова как можно больше недовольства, граничащего с презрением, произнес он.

Руки Олимпии дрогнули, но лицо оставалось прежним.

— Ну, зачем же так грубо? — сказала она, — Напротив, тебе сейчас нужно быть со мной очень дружелюбным. За то, что ты устроил, ты непременно вылетишь из лицея, это я тебе обещаю…

— А можно пояснить, о чем конкретно идет речь? — зло произнес Юра.

— А вот строить из себя дурачка не надо… не так давно мне стало известно, кто же скрывается под псевдонимом “Вальтер”, и теперь тебе не отвертеться, — торжествующим тоном произнесла она.

— Да вы никак умом повредились, Олимпиада Марковна! — сказал Юра и театрально всплеснул руками.

Лицо директрисы мгновенно приобрело пунцовый цвет.

— Да как ты смеешь! — с губ директрисы едва не слетело нечто крайне непедагогичное, — Прекращай хамить! Иначе и твоя мама тебя не спасет, всему есть предел, — в голосе Олимпии слышалась явная угроза, — ты ведь знаешь, что еще хоть одно нарушение, и ты вылетишь отсюда, только тебя и видели. Твои выходки уже достали всех!

— Ну, вы не обобщайте, некоторым нравится, — Юра ехидно улыбнулся.

Олимпиада Марковна постаралась взять себя в руки. Сейчас главное спокойствие, нужно его дожать.

— Можешь прекратить этот фарс, я знаю, что это ты пишешь эти нелепые послания, тебе некуда бежать! Лучше признай все сейчас и я, возможно, проявлю милосердие, — проговорила она.

— Да вы что издеваетесь? Чтобы я, да писал эту ерунду? Ну, уж нет, увольте, мне и без этого есть чем заняться… — резко сказал парень. И вдруг сменил тон — к злорадству явно примешивалось недоумение, — у вас явно с головой не все в порядке, если вы решили, что это я!

Такого Олимпиада Марковна снести не смогла.

— ВОН! — завопила она, вскидывая указательный палец по направлению к двери.

Юра лишь ухмыльнулся и, не спеша, покинул кабинет.

Выйдя за дверь, он, злой на весь мир, быстро пошел по пустому коридору. Чертова директриса, все настроение испортила. И это надо же было подумать, что я автор этих бездарных стихов?! Да кому он нужен этот Вальтер? Еще Агата…опять ничего не замечает… ну что я должен сделать, чтобы она поняла, что я к ней чувствую, а?

Юра закусил губу.

Погруженный в свои мысли, он внезапно налетел на Агату. От неожиданного толчка девушка охнула, и едва не свалилась, но Юра удержал ее за талию.

— Прости, я случайно, — быстро начала говорить Агата, — все, можешь отпустить, со мной уже все в порядке.

Но Юра не думал ее отпускать: ее лицо оказалось очень близко. Казалось, еще немного, и его губы коснутся ее лица.

— Юра, что ты делаешь? — Агата попыталась вырваться, но ее силы явно не хватало.

— Неужели ты до сих пор ничего не поняла? — шептал он, смотря ей прямо в глаза и сильнее прижимая к себе.

— Юра, мне больно, пусти, — испуганно произнесла Агата.

Девушка внезапно поняла: еще немного, и он ее поцелует. «Нет, не хочу!» Агата сделала еще одну попытку увернуться — губы Юрки скользнули по виску.

— Да отстань же! — в отчаянии крикнула девушка.

Внезапно все кончилось — кто-то вырвал ее из душных объятий Юры. Оказавшись на свободе, она попыталась отдышаться. Оглянувшись, Агата увидела, что напротив разъяренного Юрки стоит Алекс.

— Уходи по-хорошему, — медленно произнес он.

На лице Юры ясно читалась злоба, но, видимо решив, что сейчас связываться с Вилеминым он не хочет, парень развернулся и пошел прочь, бросив на Агату долгий взгляд.

Следующий день для Агаты начался новостью о том, что Ирка сегодня на уроках не появится. Оказывается, вчера ее сильно прижала Олимпия, да так, что она до сих пор в себя прийти не может, и поэтому сегодня она решила отсидеться дома. По какому именно поводу развопилась Олимпия, Ира распространяться не стала, и Агата решила, что если подруга захочет, то потом все расскажет сама. Добравшись до класса, она увидела, что на Иркином месте сидит не кто иной, как Алекс — ее вчерашний спаситель. Подумав о том, что она так и не поблагодарила его как следует, девушка прошла к своему столу.

— Ты не будешь против, если я сяду рядом с тобой? Просто я сегодня без учебника, — сказал Алекс.

— Садись, конечно — я поделюсь своим, — улыбнулась Агата, — все-таки ты мне вчера…так помог.

Смутившись от ее слов, Алекс принялся спешно рыться в сумке в поисках нужной тетради. Внезапно Агата увидела, как прямо у ее ног приземлилось несколько исписанных листков. Она нагнулась, чтобы их поднять — кажется, это были стихотворные строфы, — но Алекс, оказавшись проворнее, быстро подхватил непослушные бумаги и тут же спрятал в стол.

— Это… кое-что личное… — объяснил он.

Тут прозвенел звонок, и класс принялся усаживаться.

Внезапно дверь в кабинет распахнулась и на пороге появилась учительница физики — Маргарита Павловна. Она была явно не в духе, ворчала вслух что-то о старой карге и дурацком педсовете. Дойдя до своего стола, она, с размаху приземлив на него книги и сумку, воззрилась на класс.

— Ну, что, бездельники? — ехидно сказала она, — сегодня пишем внеочередную контрольную по электродинамике!

По классу прокатился гул. Послышались крики о том, что никто не готов и так нечестно, но Маргарита Павловна, пребывая в крайнем раздражении, с удовольствием решила разделить это чувство с окружающими.

Руки Агаты похолодели. Внезапно она почувствовала под ладонью записку. Девушка незаметно ее развернула. Черной гелевой пастой там было написано: “Не волнуйся, я помогу”.

Агата краем глаза увидела ободряющий взгляд Алекса. Медленно выдохнув, она про себя отметила, что нужно будет потом еще раз его поблагодарить.

Назавтра Агата оказалась в лицее раньше обычного. Зайдя в главный холл, она по привычке бросила взгляд на доску объявлений. К ее радости, там висело новое послание от Вальтера. Оглянувшись по сторонам, Агата подошла к доске и, прочитав новое стихотворение, осторожно прикоснулась к листку.

Внезапно она поняла, что позади нее кто-то стоит. Поспешно отдернув руку, она обернулась. За ее спиной стоял Юра. На его лице было написано недоумение, которое быстро переросло в отвращение — эмоцию, которой у Юрки она никогда не замечала.

— Тебе что нравится этот… этот кретин?! — задыхаясь от гнева, спросил он, — да как ты можешь, он же никто, а я… — Агата заметила, как сжались его кулаки, — Ты… ты просто дура!

Крикнув это, Юра сорвал с доски листок и что есть силы швырнул им в девушку.

Ошарашенная, Агата словно бы потеряла возможность двигаться. А Юра, все еще сверкая глазами, сорвался с места и быстрым шагом направился в сторону спортзала.

Олимпиада в последние дни взяла за привычку, приходить в школу раньше, чем многие учителя — вдруг повезет застать нарушителя? Заметив в холле фигуру ученика, она замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась — не дай бог вспугнуть.

Тем временем Агата, оставшись в холле одна, осторожно подняла листок со стихотворением и, расправив его, аккуратно повесила на прежнее место.

Олимпиада пристально вглядывалась в фигурку у доски. “Так, так, и кто же это тут у нас?” — подумала она, оставаясь в полумраке коридора.

Агата, последний раз бросив взгляд на листок, прошла мимо Олимпии, не заметив ее — мысли целиком были заняты выходкой Юры. Директриса торжествовала: “Это же надо! Никогда бы не подумала, что Вальтером окажется эта тихоня, а ведь отличница, ни за что не догадаешься! Ну, ничего, теперь то она у меня попляшет!” Едва сдерживая радость от своего открытия, Олимпиада направилась в свой кабинет.

Юрка не мог успокоиться — охватившее его чувство было слишком мучительным, чтобы забыть о произошедшем и оставить все как есть. Он шел, не обращая внимание на заполнявшиеся коридоры и снующую тут и там малышню из началки. Вдруг на него, откуда ни возьмись, налетел Алекс. Толкнув Юрку к стене, Вилемин грозно сказал:

— Ты слишком далеко зашел! Агата тебе ничего не сделала. Я видел вас у доски… ты сам не понимаешь, что делаешь!

Оправившись от толчка, Юрка скрестил руки на груди и вызывающе посмотрел на обидчика.

— А тебе-то какое дело? Думаешь, она в тебя влюбится? Да она только этого Вальтера и замечает! — сказал он. — Как же этот стихоплет меня достал! Знать бы, кто, шею бы свернул! Столько шума из-за какой-то бездарности…

— Зато ты у нас даровитый!

— Уж получше, чем этот Вальтер! Не стоил бы он того, чтобы я о нем думал, если бы не… — в груди у Юрки снова болезненно защемило. — Какому-то заморышу захотелось выделиться, только и всего. Теперь, небось, отсиживается где-нибудь, трясется от страха, что его обнаружат, — Юра злобно хохотнул.

— Сколько эмоций! Видать, сильно зацепил тебя этот заморыш! Ну, ты-то у нас сильный и никого не боишься, особенно когда домогаешься до хрупких девушек…

Щеки Юрки вспыхнули.

— Ты, защитник недоделанный… — медленно, сжав кулаки так, что побелели костяшки, прорычал он, — на следующей перемене около спортзала.

— Идет! — Алекс, внешне спокойный, едва сдерживался, чтобы не ударить соперника.

Урок пролетел быстро. Однако на следующей перемене из динамика послышался голос директрисы, объявившей, что сейчас в главном холле состоится общая линейка учеников старших классов и преподавателей, присутствие для всех обязательно!

Агата, погруженная в мысли о новом послании, странном поведении Юры и возникшем из ниоткуда новичке Алексе, вместе со всеми направилась в главный холл. Пройдя вперед, она повертела головой и, кивнув стоящей поодаль Ире, поискала глазами Юру и Алекса — ни того, ни другого в обозримом пространстве видно не было.

Постепенно в холле собралась толпа, и Олимпиада Марковна вышла вперед.

— Как вы знаете, — начала она, — с недавнего времени в нашем славном заведении появился ученик, решивший, что правила лицея для него не писаны. Ученик, затеявший настоящий бунт, чего я не потерплю!

В звенящей тишине, накрывшей холл, голос Олимпии звучал особенно зловеще.

— И сегодня тот самый день, когда автор этих мерзких и ужасных стихотворений будет призван к ответственности! — директриса сделала паузу, а затем четко произнесла:

— Агата Каверина, прошу подойти ко мне!

Как по команде, на Агату устремилось множество удивленных взоров. Она, не понимая, что происходит, продолжала стоять на месте. Девушка переводила взгляд с одного ученика на другого, пока не натолкнулась на глаза Иры. В них читалось удивление и страх.

— Агата, где ты? Подойти сюда немедленно! — продолжала чеканить Олимпия.

Ощутив легкий толчок в спину, Агата двинулась вперед. На ее лице отражались испуг и растерянность. Обернувшись, она еще раз хотела взглянуть на Иру, но той уже не было.

Выбравшись из холла, Ирка остановилась, пытаясь понять, что ей делать дальше.

«Нужно найти Юрку, он точно что-нибудь придумает, — наконец решила она, — тем более речь идет об Агате… кажется, он говорил, что будет где-то на первом этаже». И кивнув сама себе, Ира отправилась на поиски Селина.

А тем временем у спортзала завязалась настоящая драка. Глаз Юры уже поплыл, а Алекс мог похвастаться разорванной рубашкой и уже алевшей ссадиной на правой щеке. Парни стояли друг напротив друга, стараясь отдышаться. Но уже через несколько секунд они, снова сцепившись, покатились по полу. В таком положении их и застала запыхавшаяся от бега Ира.

— Что тут происходит? — потрясенно спросила она, но, тут же опомнившись, взволнованно продолжила: — ребята, там сейчас Агату…

Но парни ее не слышали. Оба рослые и крепкие в плечах, они сцепились в крепкой схватке. Уловив момент, Ирка кинулась к ним и, попытавшись разнять, сама оказалась на полу. Вконец разозленная происходящим, она что есть силы, крикнула:

— Олимпия сейчас четвертует Агату! Потому что она… она — Вальтер!

Внезапно дерущиеся остановились. И Алекс, не обращая внимания на насмешливые крики соперника, со всей скоростью, на которую был сейчас способен, ринулся в главный холл.

— Ну что, допрыгалась?! — кричала Олимпия, — думала, тебе все сойдет с рук?! Как бы не так! Это МОЙ лицей, а со мной шутки плохи, ясно?!

Глаза Агаты наполнялись слезами. Надеясь найти поддержку, она пыталась поймать взгляд хоть одного человека, но все отводили глаза. На их лицах был написан страх.

И тут Олимпия прервала поток оскорблений и, подойдя совсем близко к несчастной Агате, наклонилась к ее испуганному лицу. В поглотившей холл тишине был слышен лишь злобный голос директрисы.

— За это… я… тебя… исключу! — победоносно заявила она.

Внезапно в толпе началось какое-то непонятное движение. И вдруг около Агаты оказался запыхавшийся Алекс с уже проявившимися следами недавней драки.

Парень, недолго думая, развернул к себе Агату и заключил ее в крепкие объятия.

— Вы не сделаете этого! — громко проговорил он.

— Это еще почему? — ехидно спрашивает Олимпия.

К ее ногам упал черновик утреннего стиха — черные гелевые прерывистые строчки.

— Потому что Вальтер… это я!

Эпилог

Следующая неделя в лицее началась как обычно, за одним исключением: больше на доске не появлялось новых стихов. Дело замяли — лишние неприятности Олимпии были ни к чему. Она не смогла простить Вальтеру его выходку, но и предпринять что-либо тоже не могла: прилюдная «порка» отличницы была сильным доводом, чтобы расстаться с креслом директора. Что же касается Алекса, то, как директриса не старалась найти свидетелей его признанию, она почему-то не смогла, и Олимпия затаилась. Одно ее напрягало: эта парочка, обнимавшаяся на глазах у всей школы, больше не расставалась. Чтоб ее, эту первую любовь!

© Copyright Лилия Чужова