Свет и тьма, или Поэма о трех девицах

Глава пятьдесят первая

ЛЮБА. РЕШИТЕЛЬНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ

Мирно в озере плавают уточки.

А кого им бояться сейчас?

Нет охотников с грозными ружьями,

Чтоб их плоть разорвать на лету.

Обнимает он Любу за плечи,

Дышит в нежное ушко и шепчет:

— Никогда, сколько жил я на свете,

Не бывал я счастливым таким.

Словно был механизм я бездушный,

И как будто я спал до сих пор.

Но застыла она, и ни слова

Не сказала на это ему.

— Люба! Любочка! Что-то случилось?

Может, чем-то обидел тебя?

Почему ты молчишь, моя милая?

Ну, прошу, хоть словечко скажи!

Поглядела в глаза. Столько жалости

Прочитал он во взгляде ее.

И с плеча убрала его руку.

— Саша! Надо об этом забыть.

Нет работы в селе для тебя.

Кем ты будешь здесь? Скотником? Или,

Может быть, в трактористы пойдешь?

Над тобой же все будут смеяться,

Как над клоуном в цирке. В тебе

Ничего деревенского нет.

Ты же, Саша, насквозь городской.

Там тебя ожидает карьера.

Ты же там, словно рыба в воде.

Это путь твой, призванье твое.

А сейчас говорит в тебе чувство.

Только чувство пройдет, и тогда

Попрекать меня будешь ты, Саша,

Не в открытую пусть, но в душе.

Что случилось, забудем про это.

И сама я не знаю, зачем.

Но женою твоей я не буду.

Умоляю тебя, уезжай.

Словно камнем по темечку стукнули.

Ничего он не может понять.

Только губы его задрожали.

Еле держится, чтоб не заплакать.

— Ты прости меня, Саша. Я глупая.

Вижу я, что тебе тяжело.

Эту боль я тебе причинила.

Уезжай и забудь обо всем.

— Люба! Милая! Что же случилось?

Намекни мне хотя бы чуть-чуть.

Не уеду, пока не узнаю.

Что за тайна, хочу я понять.

Как сказать ему, Люба не знает.

Он же весь городской, он не наш.

Пропадет он в деревне, не сможет

Деревенским он стать никогда.

— Да пойми же ты, Саша! В деревне

Ты не сможешь прижиться никак.

Тяжело он вздохнул и ответил:

— Значит, вон в чем загадка была.

Что нам в город мешает уехать?

И Сережу возьмем мы с собой.

— Нет, я в город теперь не поеду.

Пожила. И назад не хочу.

Деревенская я. Что поделать?

За Сережу я тоже боюсь.

— Значит, сделаем так!

Он поднялся.

— Ты не едешь. И я остаюсь.

И решать за меня ты не будешь.

Ты пока, знаешь, мне не жена.