Свет и тьма, или Поэма о трех девицах

Глава сорок шестая

НАДЯ. У ФЕДИ

«Не поддавайся панике, девчонка, не робей.

Конечно, ты всё сделала правильно.

Если сразу согласишься ты,

Подумает он, что ты к нему бросилась от безнадежности.

И будет потом презирать тебя,

А, может быть, и попрекать этим.

Согласиться сразу в ее положении

Никак нельзя.

А если он смирится с ее отказом,

Это тоже будет неплохо.

Значит, любовь его не так сильна.

Любит ли она его? Скорее нет.

Хотя между любовью и нелюбовью

Столько оттенков!

Так что у нее нет ответа.

Ладно! Поживем — посмотрим.

Я мечтала о жизни богатой.

Прикоснулась я краешком к ней,

Чтобы вновь у корыта разбитого

Оказаться. Да еще и с дитем на руках».

Вдруг, как будто пружина подбросила.

— Мам! Сегодня я поздно вернусь.

Может быть, у подруги ночую.

Ты за Ванечкой уж пригляди.

Вышла мать. Подбоченилась строго,

Посмотрела на дочь.

— Ох, Надежда!

Здесь не город тебе.

Загуляешь,

Сразу будет известно в деревне.

— Не считай меня дурочкой, мама.

Я уже обожглась. Что ж кукушкой

Одинокой теперь доживать?

— Ну, не знаю, какой такой птицей,

Только в грязь не ударься лицом!

Федя смотрит и не верит.

Может, снится ему сон?

Надя на велосипеде

Подъезжает. Он застыл.

— Здравствуй, Федя! Вот решила

Посмотреть, как ты живешь.

Может быть, возьмешь дояркой?

И смеется.

— Я серьезно.

— Надя… это…

Мнется Федя.

— Может, в дом пройдем?

Чайком

Напою тебя я. С медом.

Мед недавно я качал.

— С медом? Что же, я не против.

С медом очень хорошо.

А понравится, так может

Хоть немножко мне продашь?

Федя двери открывает.

— Извини! Бардак. Никак

Просто руки не доходят.

— Да, я вижу: похудел.

Тяжело тебе, наверно?

— Как сказать? С утра до ночи

Всё кручусь. Без выходных.

Устаю, конечно, малость.

Но опять же не представлю,

Как остаться без работы.

Для меня она не в тягость,

Просто радость доставляет.

Кухня — просто загляденье.

Пахнет свежею сосною.

Тут бы шторы да цветочки,

Люстру бы покрасивей.

А хозяин суетится,

Стол готовит и не может

Он поверить. Неужели

Надя в доме у него?

— Помогу давай немного!

Если ты не будешь против.

Всё же женщина готовить

Стол должна, а не мужчина.

Похозяйничать мне можно?

— Ну, не знаю. Ты же гостья.

— Ну, и что?

За стол уселись,

Пьют чаек, не торопясь.

— А других ты тоже только

Чаем, Федя, угощаешь?

Он едва не поперхнулся,

Покраснел, пробормотал:

— Да. Других и не бывает.

Я живу, как рак-отшельник.

Ну, порой друзья заглянут.

Впрочем, редко.

Что здесь делать?

Ну, не знаю даже, Надя,

Предложить никак не смею.

Может быть, поймешь превратно.

— Ты, о чем, я не пойму.

— Ну, вина немного выпить.

По чуть-чуть. Совсем немного.

Не подумай! Я…

— Да хватит!

Доставай свое вино!

Он принес бутылку. Видит

На столе уже бокалы.

— Похозяйничала, Федя.

Ты меня ругать не будешь?

— Что ты! Будь хозяйкой!

— Вот как!

А возьму, да и останусь.

Впрочем, нет. Ребенок дома,

Тот, что в городе нагулян

От женатого мужчины.

Презирать меня ты должен.

От порога, как собаку,

Гнать! А ты вином да чаем.

— Что ты, Надя, говоришь?

Ты зачем сказала это?

По столу ладонью хлопнул.

— Чтобы никогда не слышал

Я такого от тебя!

Надя в миг переменилась.

Молча смотрит, с удивленьем.

А считала его рохлей,

Мягкотелым чудаком.

— Наполняй бокалы, Федя!

Наливает.

— Что же… выпьем

За твои успехи, фермер!

— За себя я пить не буду.

Выпить я хочу за нас.

Громко звякнули бокалы.

Выпили. Смеется Надя:

— А еще мне, кроме кухни,

Что-нибудь покажешь в доме?

— На второй этаж подняться

Не желаете, Надежда?

— С удовольствием! Однако

Я боюсь ужасно, сударь.

Всё же может закружиться

Голова от высоты.

— Не закружится! Ручаюсь!

Подхватил на руки Надю

Без усилий, как пушинку.

На второй этаж понес.