Старинный домик

Что за чудо-шторы

Подарили паучки:

В лёгких переборах

Спектры-капельки росы!

Столик толстоногий

Солнцем-скатертью накрыт.

Книжный шкафчик строгий

И диван с подушками.

Из окна мир листьев

Разбегается, журчит,

Яблочный, душистый —

С каплей Неба малахит.

Домик мой старинный

Из узлистых жил коры,

С печкой сладкодымной.

В нём живу среди мечты.

Возле песни ночи,

Подпевая костерком,

Радуюсь работе

Миражей, укрывших дом.

Но́тящее

А что, если Космос — толпа мелодий,

Толпа невесомостей, скрывших пейзаж!

Поются тихонько, меж делом вроде,

А резкие солнца — то соло-форсаж.

«Возьми

Возьми

Возьми

Соло молнию...» —

Мерцаньем дыхания но́тит звезда.

И мы вылетаем изкро́вьем в чЕреду

Движения нотящих петь в их ладах.

Среди путешествий мурлык-мелодий

Мы можем попутчествовать иль вбирать

Свои направленья, ныряют, всходят

Они, рвутся сольностью, шьются опять.

Выход к ветру

В солнце нырок, всеми мыслями в бликов сок.

Останутся блекло пари́ть пустые одежды.

Там корабли, самолётодраконы, лёд!

В этом солнце не атомы лопаются — жизнь нежит.

Све́тло плывут, возвращаются корабли,

Сердца-паруса вылетают в восходы, льют счастье.

Ну а дракон в самолётовой шкурище

В полёты свивает рандомные рондо тьмы татьей.

Ток непоняток, гарево эго дракон

Странной улыбкой встречает, и вот их и нет уж.

Нет, не видны

воднопуте́вые ро́збеги волн.

Каждая качка мгновением — путь, выход к ветру.

Медовик

Ячейки сот янтарные, прозрачные,

Безмёдные, запу́стены пластмассою.

И поля спутанный клубок утоп, захваченный

Густым сиропом, что в янтарь засасывает.

Отделена хирургом марь от настоящего

И в камень-медовик силком зато́чена;

Остатки токов аурой висят, треща.

Лишь Космос движет внутренности прочные.

Такие камушки приплавлены к Живучести.

С янтарным обтеканьем прошлого внутри,

Они, как остановки средь бегущих сил,

Во сфере затопившие истории.

Медовики самой Природой созданы

(Моменты «Стоп»). На них летает вон

Сгустившееся прошлое, чтоб был младым

Разбежно-веточный мир, с ветром в унисон.

Унисон (итал. unisono, от лат. unus — один, и sonus — звук). Единозвучие; когда одну и ту же ноту берут несколько голосов или инструментов.

Гдеттый Мир

На во́лновой, чёрной, без звёзд, глубине

Беззвучия края пути Океана

Земная реальность стекает вовне,

К приёмной космической мокнущей Ране.

Кончаются чувства и формы Земли:

По Ране уходят в иные реалии.

По Ране навстречу им те, кто свои

Картины родные случайно оставили.

На самой глухой океанской глуби́

Течения Космосов ходят меж наших,

И Ино-скитальцы, и маски ИИ

СМИРяются с нашими снами. Однажды

Они оземлятся и выйдут на свет

Прожектора рыщущего батискафа.

Учёные, плача, запишут их в тех,

Кого глубина в чудеса смяла лапой.

Но жители Зе́мы совсем не следят

За тем, как приходят к ним Космоса сре́ды,

Как Космос ласкается случаем, как

По Ране в их Души приходит Мир гдеттый.

Оп!

За чупрун себя таскаю,

Ирокез уже, как куст.

Бьёт комедия седая,

Но напрасно: домик пуст.

В Полосатый рейс мартышка

Вновь уходит. Солнце! Смех!

Всё тигрОво. Но, вот ТЫ ж как,

Я сегодня не морпех.

Кадры, комната, как звенья.

Вон красиво как плывут

В полосатых похожденьях

Вроде тигры, не пойму.

«Нет, то группа», — скажут с пляжа.

Оп! Теперь я зрячая.

В голове гнилая пряжа.

Спицы в сердце, два луча.

Горы с разборок

Горы идут с разборок,

Держатся плеч-заплечно.

Спины хромают, ворох

Лавовых новых речек.

Вьётся спецкором отчаянье:

Запечатлеть же надо

Битое ковыляние,

Зрители будут рады.

Каменная команда

Сядет на горизонте,

Раны положит в гланды,

Боль на вершины бросит.

Ахает синь безучастно,

Горы не слышат даже.

Из болевого пласта

Горы выходят в сажу

Сонма костровищ — в Космос.

Лишь бы не беззвучие!

По Небу

Эха селятся — дома-пыльца,

Архитектурное столпотворение.

От звуков птиц — грядой малютки-города:

Дворы с сушилками, по скверам пение.

Ракеты огненная дрожь вершит масштаб

Ушедших ростом в Космос градоновий.

А самолёта Эхо создаёт дома —

Узорные дворцы, вдоль разволновий

Морей и речек. Вот дома от Тишины

(И Тишина вольна оставить Эха след) —

Песочные дома. Внутри одни

Лишь карты до чужих миров и бег

Теней от волн. Весёлый детский городок —

Всего лишь Эхо альпинистов. Сдюживших!

Когда внизу война орёт, пуст Небосвод.

Пуст. Эховые выбиты содружества.

Замок — ветрА

Распадается огромина, Огромина —

Жизни пребольнейший силуэт.

С бригадиром случаем мы ту хоромину

Строили от мира в стороне.

И не в первой мере было обживание:

Счастье, штукатурка — все дела.

Но гуляющих случайностей метание

Замок распустило на ветра.

Замок выселил из комнат разветрованных.

Сразу не уйти хватило сил,

Обнимала горизонт событий сорванных,

В горсть-дорогу славливала пыль.

Блики пАзори остались над равнинами:

В воздухе кончаются следы.

Разжигаю в костерок неопалимые

В эру ЗАмка чувства и мечты.