Новая осенняя

Вечность седой епископ проводит в храме,

постится, молится сутками напролёт,

и,

уже в сотый раз находясь на грани,

снова и снова в кровь разбивает лоб

мраморною плитой.

Сторожа забвенья –

чёрные голуби –

кружат над головой.

То с алтаря сметают кусочки неба,

то унесут на крыльях далёкий вой

Осени,

что в повозке, ведомой ветром,

плавно назначила к древнему храму путь.

Тучи,

своим излюбленным плавным бегом,

загрохотали,

не дав старику уснуть

и позабыть

свой далёкий и тихий город,

узкие улочки в нимбах из фонарей,

страшные сказки, азарт…

И зловещий шорох

крыльев

никем не пуганых голубей.

Осень кричит на ветер, заносит плётку;

тот, прижимая уши, бежит быстрей.

Благо, что все скоростные препоны стёрты,

вбиты вперёд ногами в хайло властей.

Осень вопит проклятья и кроет матом

всех, кто остался верен своим делам

и не пошёл

служить королеве праха.

Осень хохочет, на всю открывая кран

неба.

Епископ взгляд поднимает,

стонет,

стоит коснуться капле его лица.

Чёрные голуби встали стеной под кровлей,

став чем-то вроде кляксы в углу холста.

Осень бредёт по серому злому лесу,

медленно, по колено в гнилой листве:

Смерть, на престижной службе противовеса,

здесь обстоятельно тарилась целый век.

Ветер громадной кошкой ступает рядом,

носом взрывая каждую пядь земли.

Осень нечаянно вторглась в предместья Ада

(если, конечно, думать, что Ад – один)

Что-то меняется –

там, под предельно тонкой

кожей,

которой обтянут каркас костей…

Старый епископ молча поднялся с ложа,

смотрит слепыми глазами, ища гостей,

но…

Никого.

Только неудержимый ливень

бьёт по нечиненой крыше,

как в барабан.

Чёрные голуби –

вестники недо-мира –

тихо курлычут в такт своим птичьим снам…

***

Осень пришла наутро;

открылись двери,

скрипом спугнув непуганых голубей.

А у порога – вечно немое тело,

труп единицы,

вышедшей из нулей.

Скачка закончена.

Ставший свободным ветер

вновь растворился в пламени рыжих глаз.

Старый епископ вновь не дождался лета…

милая королева,

мне жалко Вас.