Тихое счастье

Катерина проснулась задолго до первого кукареканья петухов. С улицы доносился лай собак, протяжное мычание коров и детский звонкий смех. Лёжа на боку, она поглаживала живот и пустым взглядом смотрела в стену.

— Катька! — от неожиданности старшая вздрогнула и подорвалась с места.

Зоя отдёрнула занавеску и заглянула к Катерине.

Младшая сестра смотрела на старшую с недоумением, в зелёных глазах застыл немой вопрос, который она тут же озвучила:

— Ты чего ещё валяешься? Сама же говорила, что раньше встаём, у нас работы навалом, матушка нас ругать ведь будет!

— Не будет, — Катерина села, свесив ноги. — Василису буди, пока матушка спит, скотину покормите, а я приберусь, только не шумите! Чтобы тише мышей были.

— Хорошо, — нехотя согласилась Зоя. — А почему нам работы больше?

— Тихо ты, — шикнула старшая сестра, поднявшись на ноги. — Иди младшую буди, времени спорить нет, я сегодня с матушкой в поле иду, под зиму навоз разбрасывать.

Недовольно нахмурившись, средняя сестрёнка, поддавшись на уговоры, убежала будить самую младшую. Наспех одевшись, Катерина налила тёплую воду из кувшина в глиняную чашу и умылась, затем причесалась, собрав русые волосы в косу. Накинув на голову пёстрый платок, подошла к иконостасу в углу избы и перекрестилась, шёпотом читая молитву. Сёстры присоединились позже; накинув платки на ходу, они встали рядом с Катериной читать утреннюю молитву. Перекрестившись три раза и поклонившись, девушки разошлись по делам.

Убедившись, что Зоя с Василисой ушли из избы, Катерина вышла в сени и достала из деревянной бочки, стоящей в углу, два мочёных яблока. Не успела она покончить с лакомством, как на печи заворочалась матушка.

— Катерина, — раздался приглушённый возглас из комнаты.

Наспех спрятав остатки яблока в кармане, она поспешила к родительнице.

— Да матушка. Сестёр я отправила скотину кормить.

— Ты пока иди корову доить, в избе я сама приберусь, — женщина встала с печи.

Коротко кивнув родительнице, старшая сестра ушла в хлев, выполнять поручение. Пока сестрицы кормили скотину да выводили гусей на прогулку, Катерина доила Маруську.

Тяжко семье жилось без мужика, отец погиб под Турками. Вот так и приходилось делить всё хозяйство на троих, матушка в последнее время совсем плохая стала, то спину прихватит, то ноги заболят. Отец семейства погиб в июне 1877 года при форсировании Дуная, вот такая судьба у резервиста! Старшей было тогда десять лет. Ничего, приспособились, у каждой свои обязанности. Катьке, как старшей доставалась работа наравне с матушкой, так ещё и за сёстрами надо было следить. Зоя с Василисой частенько отлынивали от работы. Первый год женщинам помогал Семен, старший брат от первого брака отца, но у него уже тогда была своя семья и маленькие дети. Хорошим подспорьем для семьи было рукоделие-кружевоплетение.

Катерина подоила Маруську, потрепала кормилицу по тёплому рыжему боку и угостила половинкой яблока. Корова благодарно мотнула головой. Отнеся полные ведра в избу, она оставила их в сенях, накрыв домоткаными полотенцами. В большом глиняном кувшине уже отстоялись сливки. Какое же холодное осеннее утро! И какое тёмное!

Катерина выплыла в горницу, бухнула на стол миску с простоквашей и кувшин молока. Сестры уже принялись за оладьи, щедро политые топлёным маслом. Весело потрескивал самовар. Керосиновая лампа начала чадить, Катерина ловко подкрутила фитиль. В доме, где плетут кружева, нужен яркий свет!

— Доча, надо поговорить нам! — произнесла Маланья и отставила в сторону блюдце с чаем. Младших дочерей как ветром сдуло из-за стола. Катерина опустила глаза, избегая взгляда матери.

«Наверное, догадалась обо всём!» — горько подумала она.

— Катя, вчера приходил ко мне печник Степаныч, хочет после Покрова прислать к тебе сватов! Люба ты ему, да и наследник в дом нужен, — мягко сказала Маланья. — Мужик он дельный, зажиточный. Или своего Мишку будешь из города ждать, пока живот на нос не полезет?

— Воля ваша, матушка, — мрачно ответила Катерина. Не о такой доле она мечтала! Уж лучше в петлю, чем замуж за этого козла. Мелкий, рыжий, невзрачный, бородёнка клочьями, да ещё и воняет псиной! Хотя кто её с дитём возьмёт?

Мать и сестры собирались в поле раскидывать навоз, им обещался помочь сосед Николай. У Кати не было особого желания идти в поле с матерью и сёстрами, новость о сватовстве Степаныча просто сбила с ног. Хотелось уйти в свою комнату, накрыться подушкой и зареветь. Интересно, если она сможет скинуть ребёнка, то Степаныч от неё отстанет? Ему ведь нужен наследник. В деревне говорили, что у этого мелкого и ехидного мужика в огороде зарыт кувшин с золотыми червонцами, да и дом у него каменный, один на всю деревню. Может, сходить к знахарке бабе Зине, попросить снадобье, чтобы от живота избавиться? Или вот ещё — говорили девки, если выпить два стакана яблочного уксуса… Нет, о другом мечтала Катя — как пойдёт она под венец со своим любимым кареглазым Мишенькой! Кудри и Миши чёрные, губки сладкие… Нет, что же делать-то?

— Катерина, останься дома сегодня! — раздался голос матери. — Должен приехать Иван Семенович, забрать готовые кружева. Запишешь в синей тетради новый заказ, мы коричневую уже исписали!

Она вернулась в дом. Сколько всего надо сделать! Так, корова и козы покормлены, поросята тоже, яйца собрала младшая — вот зараза, два разбила! Сливки собраны, маслобойка заправлена, хлебы пекутся. На обед остались вчерашние щи с грибами, осталось только напечь картошки. Да, и самое главное-кружева! Вот он, заказ, — накрахмаленные и отглаженные кружевные полоски, аккуратно прикреплённые английскими булавками к флисовым рулонам.

Катерина достала из конторки толстую синюю тетрадь, линейку, послюнявила химический карандаш и начала расчерчивать лист. Дата, заказ, срок исполнения, аванс, оплата… И мама, и бабка, и прабабка — все женщины в этой семье занимались кружевами. Прабабка получила вольную ещё в 1810 г., при старой княгине. Барыне настолько понравилась работа молоденькой кружевницы, что она ещё и оставила девушке пятьдесят рублей серебром в приданое. Позже прабабка Лиза вышла замуж за печника Илью, тоже вольноотпущенника. Так и остались они жить в большом доме на окраине деревни. С той поры и повелось — в этой семье девочки-кружевницы, а мальчики-печники. «Волю» 1861 г. в деревне и не заметили, и так вся деревня на оброке.

Матушка овдовела в 1877 г., да так и не вышла замуж. По хозяйству помогал единственный сын Семен.

Закончив с тетрадью, она ещё раз перебрала готовые кружева, накинула на плечи душегрейку и вышла во двор.

За околицей звякал бубенчик дорогой пролётки. Наверняка это Иван Семенович едет за заказом!

Английский экипаж с парой вороных лошадей остановился у колодца. Кучер подал руку богато одетой даме, она легко спустилась по ступенькам экипажа.

— Добрый день, милая! — дама обратилась к Катерине. — Подскажи, где дом кружевницы Маланьи Аникановой?

— Это моя матушка, — ответила Катерина.

Она с интересом разглядывала посетительницу — невысокая, рыжеволосая, в атласном сиреневом платье с темно-серыми кружевами и меховой накидке из чёрнобурой лисицы. Тёмная шляпка с перьями, лайковые перчатки, сапфировые серьги в тон ярко-синим глазам.

— Матушка сейчас в поле, обещала вернуться засветло, — продолжила Катерина, — Я запишу, какие кружева вы заказали.

— Я оставлю ей записку, а завтра приедет приказчик из моего магазина и сделает заказ, — ответила дама. — Девушка, а ты грамоте обучена?

— Да, — ответила Катерина. Сердце её пропустило удар, а внутри все сжалось в ожидании.

— Милая, в нашем с мужем доходном доме на первом этаже живёт парень из твоей деревни, так он каждую неделю пишет по два письма, и я подумала, уж не ты ли его сердечная привязанность? — дама улыбнулась. — Я еду в новое поместье, мы его приобрели вместе с княжеским титулом, и заодно решила взглянуть, кто у вас тут плетёт кружева, видом как в Италии.

Катерина от смущения покраснела.

— Складная вы пара, — продолжила дама. — Что ты молчишь? Родители против? Или на приданое не хватает? Вот, возьми.

Изящная ручка вытащила из бисерного кошелька 25 рублей и протянула Катерине.

Вечером, когда начало темнеть, домой вернулись мать и сестры. Катя к этому времени успела спрятать подаренную ассигнацию, получить деньги за предыдущие кружева, взбить масло, испечь хлеб, сходить в лавку и разогреть обед к приходу родни. Она окончательно решила отказать Степановичу и ждала удобного момента, чтобы сообщить об этом строгой матери.

Женщины устроились за столом. Мягко потрескивали поленья в печи, оплывали свечи в глиняных мисках. От чугунка с печёной картошкой исходил тёплый пар.

За окном залаял дворовый пёс, звякнула калитка.

— Кого там принесло на ночь глядя? — проворчала Маланья, не отрываясь от еды.

Василиса легко подскочила с лавки и помчалась открывать дверь.

На пороге стоял Миша! Нарядный, румяный, с кульком пряников и коробкой чая.

— Добрый вечер, хозяйка! — бодро произнёс он.

Катя расплылась в улыбке, а матушка наоборот, помрачнела.

— И тебе добрый, Мишенька, — ответила Маланья. — Заходи, коли не шутишь.

Помявшись на пороге, ненаглядный зашёл в помещение.

— Я… я к Катеньке свататься! — на одном дыхании выпалил Михаил.

Катерина ойкнула и закрыла лицо руками. Мать семейства еле сдержала улыбку.

— Чего сам пришёл, сватов не прислал? — преувеличенно строго спросила Маланья.

— Сваты… будут! — с трудом произнёс парень и смолк. — Тут в соседней усадьбе новая хозяйка заказала бочек, велела срочно! И задаток дала, вот! — Миша достал из кармана золотой червонец.