Радист

РАДИСТ

— Не хочешь поехать со мной в горы через пару недель? У нас там домик для лыжников. Зимой толпа народу, а летом, практически, никто там не бывает, хотя там очень красиво...

Вдруг среди полного молчания, слегка затянувшегося, прозвучал вопрос.

Девушка с удивлением повернула голову к, рядом сидящему, парню.

Он выжидательно смотрел

прямо в её улыбающиеся глаза.

Это был совсем неожиданный вопрос после всего нескольких свиданий, и она не сразу нашлась, что ответить.

Лавочка, на которой они сидели, в свете лучей заходящего солнца стала от этих слов уютнейшим местом.

Противоположный берег набережной и растущие там огромные липы, уже понемногу погружались в вечер.

Их же берег, с аллеей цветущих каштанов, ещё купался в теплых лучах майского светила, и над водами ленивой реки в последних попытках "поймать ужин" стремительно летали большие стрекозы. Полёт их завораживал, рассказ парня о дороге к домику, о горной природе звучал, как сказка, город понемногу затихал и зажигался фонарями...

В этой атмосфере девушке всё больше хотелось сказать:"Да, конечно, поеду!", если бы не бесчисленное количество "НО", которое не позволяло ей с уверенностью согласиться.

С реки потянуло прохладной сыростью, и девушка, одетая в легкий костюм, слегка поёжилась от холода и спрятала руки в карманы. Никому из них ещё не хотелось покидать набережную, но она, зная, что её утреннюю смену никто не отменял, произнесла:" Мне пора.."

— А знаешь, — и провожая взглядом последнюю стрекозу, — в Японии верят, что они переносят души умерших. Необычно, правда?, — добавила.

— Побудь со мной ещё немного… Мне так хочется тебе столько рассказать, — тихо, словно выдох, произнес парень и нежно обнял.

— Первый раз… Приятно.., — подумала девушка.

Это было как нельзя кстати.

Холод уже пробрался под тоненькую ткань её одежды, и это приятное тепло его объятий вызвало у неё улыбку.

Руки её проскользнули под его пиджак и мгновенно согрелись.

Так они и стояли в свете уличного фонаря и тихого шума реки. Дыхание их было спокойным и ровным.

Ласковым движением руки он слегка прижал её голову к своей груди, и она отчётливо услышала звук сердца.

Только по его стремительному стуку стало понятно, как он волнуется.

— Пойдём. Ты замёрзла, — и его большой теплый пиджак лег на её плечи, так ласково укутав уютом тело, что девушка с лёгкостью согласилась.

— Да, пойдём...

И они медленно пошли вдоль темной реки.

Каштановая часть набережной плавно через старый пешеходный мост, освещенный гирляндами разноцветных лампочек, перетекла в ясеневую.

Деревья, как огромные великаны, стоящие на карауле вдоль реки, шумели прошлогодними гроздьями семян, каким-то чудом ещё не опавших.

Вечер спешил стать ночью.

И контуры тел, сидящих пар на некоторых лавочках, только угадывались в слабом свете одиноких фонарей.

У обоих не было никакого желания расставаться в этот вечер.

В их настроении была одинаковая созвучность.

Но как это сказать..?

Первой сделала попытку девушка и пошутила, подтягивая при этом длинные рукава его пиджака.

— Скажи, ты не обидишься, если я сегодня не верну тебе твой теплый пиджак? У меня стойкое ощущение, что это именно мой размер, фасон и цвет. И, вообще, мне он подходит больше, чем тебе.

— Я никогда не обижаюсь, но тогда у меня только один выход — насилие. Отберу его у тебя завтра утром после нашего завтрака, — ловко отшутился парень.

И оба рассмеялись.

— А если серьёзно? Как доверять тому, о ком почти ничего не знаешь? — уже у двери его дома спросила девушка, слегка засомневавшись в своем решении.

— Верь тому, что знаешь наверняка. Своим чувствам, например… — услышала в ответ и вошла в открывшуюся дверь.

Странное свидание, странный вечер, странная ночь...

Старый тихий дом с высокими потолками словно сегодня ждал их обоих. Девушка мгновенно почувствовала себя как дома, а парень перестал волноваться. В гостиной не пришлось включать лампы. Сквозь высокие окна проникал мягкий свет уличных фонарей, создавая необычную атмосферу уюта, в которой лился рассказом поток воспоминаний и мыслей молодого человека.

Девушка удобно устроилась в царском кресле и внимательно слушала.

В какой момент его рассказа о своём увлечении радиолюбителя, о технических тонкостях дела, о своей большой любви к "Красавице", как он называл свою радиостанцию, и восторженных историй о соревнованиях в эфире уснула, она не заметила.

Только на какой-то момент открыла глаза, когда ее тело с кресла переместилось на большой диван, под голову нежно уложили большую подушку и укрыли теплым тяжёлым одеялом.

Где-то вдалеке слышался размеренный красивый голос парня, ведущего трансляцию по радио, под звуки которого сладко и крепко засыпалось.

Под эти же звуки, когда вместо лучей фонаря, проникавших вчера вечером в окно с улицы, век девушки коснулись лучи утреннего солнца, она и проснулась.

Сладкая усталость от сна улетучилась, когда она повернула голову в сторону окна, и к её щеке прикоснулись лепестки пиона, лежащего на подушке.

Почувствовав его нежный аромат, закрыла от удовольствия глаза с мыслью: "Как романтично… Ещё пять минут сна в этой сказке.." И снова провалилась в сон.

— С добрым утром! Просыпайся. Послушай, помнишь тех стрекоз на реке, которыми мы любовались? — разбудил её снова милый голос.

И она увидела его улыбающиеся глаза.

— Пока ты спала, я вел трансляцию, и один англичанин сказал, что их самки притворяются мертвыми, чтобы не общаться с самцами, — хитро заулыбался, довольный своей шуткой.

— Что?! Воспитанные англичане называют своих женщин притворяющимися самками, — открыв удивлённо глаза спросонья, но абсолютно серьёзно без тени, так ожидаемой им, улыбки отреагировала девушка.

Хотя шутка её здорово рассмешила.

— Ах, ты не поняла..., — с досадой отреагировал парень.

— Тогда я ухожу к своей "Красавице", — решил её уколоть сарказмом, который вчера так ее нервировал и пошел в сторону комнаты, где стояла радиостанция.

Она уже улыбалась и шутке и сарказму, думая, что он не видит.

Он улыбался тоже, наблюдая за её отражением в книжной витрине.

Было ли это на самом деле?

Кто знает....

Память… Она уже подводит...

Но иногда, просыпаясь среди ночи в оглушительной тишине, ей отчётливо слышатся его позывные

— CQ, CQ, CQ это UА5ТТX… Mayday, mayday, mayday...

— CQ, CQ, CQ, это UА5ТТX… eighty eight, eighty eight, eighty eight (88)...

Возможно эти, а возможно другие...

Ухо человека, не владеющего английским, в шуме передатчика вряд-ли уловит разницу между mayday и eighty eight...

Так, что всё таки звучало..?

Призыв о помощи в ритмичном стуке его сердца, что слышит её сердце или пожелание в нежном звуке его голоса ?

Примечания

Mayday (произносится «мэй-дэй») — международный сигнал бедствия в радиотелефоннойи(голосовой) связи, аналогичный сигналу SOS в радиотелеграфной связи (с использованием азбуки Морзе). Он используется в ситуациях, которые представляют непосредственную угрозу для жизни людей.

88 — любовь и поцелуй (произносится eighty eight.

В шутку передают оператору-женщине) — радиожаргон

CQ (вероятно, от seek you) — вызываю всех. При работе телефоном произносится «си-кью».

Радиожаргон — многочисленные кодовые выражения, используемые в служебной и любительской радиосвязи для экономии времени