Поход в лес чувств

Поход в лес чувств

Это происходило давно, большего сказать не могу. Шёл уже второй день, как я не был дома, который покинул после уезда родителей за границу на курорт. Всю жизнь я чувствовал какое-то влечение к лесу, эта была единственная сила, которую я признавал, которой вчера покорился, когда оказался здесь в маленькой яме, заросшей ивой, похожей на дом какого-то сказочного существа. В детстве я всегда сторонился таких мест, ведь по преданию старших здесь и правда было что-то нечистое. Но я должен был испытать судьбу и закалиться от страхов, которые могли бы мне навредить. В любом случае попал я сюда случайно, когда, изучая местность, не заметил, что уже село солнце, начался град, что подтолкнуло укрыться на ночь здесь. Старые ветви кустарников не выпускали меня из своего заточения. Удивительно было почти полное отсутствие комаров, я очень быстро заснул, хотя в первый раз в жизни спал в палатке, в лесу. Я был весь переполнен мыслями, чему следовало безудержная ходьба по всяческим маршрутам, которые завели меня сюда, мои ноги как-бы сами несли меня, я и мои ноги занимались своими собственными делами. Всё в последнее время начало мне казаться уже давно пережитым и не интересным, казалось, уже ни что не было способно меня удивить. Я будто был насильно загнан в это скучное место под названием жизнь, в вечный сон, после которого уже не будет ничего.

Вот, что меня занимало, когда я засыпал. Проснулся же я толи от ужасного холода, толи от запаха гари. Встав, я увидел, как на экране телевизора надвигающуюся тьму, сопутствующую при концовке фильма, это был пожар. И что-то пыталось разжечь в моём сердце волненье, но мне уже было не до того мои ноги несли меня в даль, луга леса, а мою голову заняли мысли. И здесь, когда я обернулся, промелькнула ещё одна эмоция: «Хм, а всё-таки огонь страшен лишь для растений, а мы животные легко можем избежать встречи с ним».

Когда я почувствовал, что пора бы поесть, я оглянулся, всюду расходились скрипучие сосны, и праздничный одушевляющий запах смолы хлынул со всех сторон. Да прекрасное, всё-таки место, подумала часть моего сознания, когда я начал трапезничать, однако и здесь нашлась его часть, приводящая к уничтожению определённости испытываемых ощущений. И дума пошла вот о чём: «Если у народа сосна всегда была символом смерти, то почему же теперь каждый приноровится затащить его в свой дом во время новогодних праздников. Не уподобление ли это язычеству, ведь это что-то живое, что лишают жизни, тем более что при жизни сосна вырабатывает очень полезный газ. И что же такое это жизнь, что мы должны делать, имея её. Всё ли однозначно можно оценить на отрицательность. Эх, как было бы хорошо заглянуть в жизнь других, чтоб уж точно понять и убедиться, что то, что мы делаем это хорошо и нужно». Думая об этом я не заметил, как снова начало темнеть, я так этому удивился, что даже подумал, нет ли в поблизости гор.

Поначалу казалось, что темнеть будет вечно, и темнее, чем сейчас уже станет не скоро, но как я ошибся. В полной тьме нужно было найти более-менее подходящее место для сна, ноги уже ныли от усталости. Тогда, в поле я чувствовал себя, как дома, но что я чувствовал теперь? Это не была эмоция испуга, это была целая стена тяжёлых страхов и переживаний, обрушившихся на меня, как выжимка всего, что только мог и не мог испытать. Я было думал бежать, но в последний момент одумался, здесь можно спотыкнуться или врезаться обо что угодно. Я весь был в поту, начал прижиматься спиной к деревьям, ведь мне всё чудилось, что чему-то сзади не дождется напасть на меня, я примкнул спиной к какому-то ветвистому не обхватываемому дереву, затем, когда ко мне уже начал возвращаться рассудок, я уже сидел высоко на ветках этого дерева, крепко прижавшись. Я чётко заключил, что лучше буду спать днём, иначе сейчас, заснув непременно упаду с высоты, точно большой, хотя с моей близорукостью нельзя сказать на сколько именно.

Я думал и думал, чтобы не уснуть, благо для этого была готова большая почва. Однако дума не шла, я начинал засыпать, мой рассудок начинал приходить в себя. Мне снилось, как я маленький вместе с моим тоже маленьким братом Данилой, сидим на скамье соседа, который на ней раньше пас своих гусят. Мы сидели молча, но с весёлыми лицами, как вдруг к нам забежала моя собака Рекс, которой в действительности уже давно уже нет с нами. И я говорю, почему-то радостно, Даниле: «Смотри, это не он, это не может быть он, ведь мы знаем, что с ни произошло!». Я отчаянно, но с воодушевлением доказывал это, что пугало меня самого. Но далее я проснулся ведь мои руки спали с ветви.

Нельзя описать, насколько я был встревожен в момент, когда я проснулся от возможного падения, всё моё тело дрожало, было сбито дыхание, когда я услышал дикий сумасшедший визг, который оказался скрипом стволов и ветвей осин, в центре которых я оказался, который был как-бы визгом моей души в тот момент. Оказалось, что я был в осиновом лесу. Все осиновые листья дрожали как я, будто, хотели, меня этим успокоить.

Вот в таком висячем состоянии мне предстояло висеть ещё пол ночи. Эту ночь я запомню на всю жизнь. Она словно вскрыла все мои душевные раны, которые накопились за всё прошлое. Я понял истинное своё положение и его причины. В действительности я хотел забыться, так сказать, выпустить пар, отвлечься от суеты, ведь недавно я потерял лучшего друга, верного пса Рекса, я решился навсегда отказаться от чувств и их проявлений, как от того, что мешает работе рассудка и причиняет боль. Помню мы гуляли по нашей любимой поляне. И все мои счастливые воспоминания, прожитые на природе, хлынули яростным потоком, от чего я уже не мог сдерживать слёз. Я хотел забыться от боли утраты с помощью ходьбы по любимой мною с Рексом природе, но она сделала нечто иное для меня, она хотела меня исцелить, не спрятать симптомы болезни, а добиться его исчезновения. Нет, значит я пошёл не по велению разума, но по велению души, ведь самое страшное для меня прошлого было остаться наедине с самим собой, что было мне необходимо, в отличие от забытья проблем с помощью бесконечной учёбы.

С таким потоком самосознания я встречал новый день. О, какой это был долгожданный и прекрасный рассвет, возвращающий порядок мироустройству, сошедшим на нет при правлении ночи. Всё, встречая солнце, стремилось показать своё место в этом новом праведном мире. Наконец душе стало просторно, в отличие от ночи, когда всё моё мироощущение словно сжималось в точку под давлением сил страшного и неизведанного пространства. Я заметил тысячи звёзд, что наполняют светлеющий небосвод, который всегда пугал меня своей тьмой и глубиной. Опять начали появляться пачками новые мысли, например, неужели возможно, что какая-то звёздочка, по мнению одних людей, своим местоположением в определённый час способна решить чью-то судьбу. Однако же всё же неожиданным своим появлением, являясь символом чего-то, может сподвигнуть человека на совершенно невероятные дела. Удивительно, что мне удалось застать чистый космос, ведь всю ночь были тучи, приведшие к раннему потемнению вечером. Уж как-то слишком чистым мне показалось небо в тот момент, и я решил прикрыть его веткой.

Когда уже светлело, я решил увидеть во время полного рассвета всё, что было вокруг. И начал карабкаться вверх ещё выше, это оказалось дольше, чем я думал. Не знаю, на какой высоте я был до этого, но лесть мне пришлось очень высоко. И наконец, я увидел, что нахожусь в окружении больших осин, простиравшихся вдаль, находившихся в довольно низком месте, но зато возвышавшихся над всем остальным лесом. Вдалеке сквозь ветви и стволы деревьев простирались лучи солнца, и виднелась сверкающая под ним речка.

Эта вода послужила мне ориентиром, ведь я решил, что раз я нахожусь в пути, то у любого пути должен быть пункт назначения. Тогда я вспомнил, что всю жизнь мечтал, особенно когда появился Рекс, добраться через все эти поля, леса, болота до этой реки, окружённой маленькими горами, в которых должна находиться пещера. Я слез с дерева, и надвинулся к намеченной цели, во время ходьбы я почему-то начал быть внимательнее ко всему, всё стало каким-то другим, словно более свежим. Я начал было думать о причинах того, почему именно кол из осины принято считать чем-то способным убить вампиров, но вдруг меня остановило птичье пение, настолько я был поражён тем, насколько оно красиво и не похоже на всё то, что мы способны произвести своим голосом или инструментами. Но не только мой слух, но и моё зрение в это утро было крайне удивлено всем окружающим, будто моя близорукость сошла на нет за один вечер. Всё преобразилось и стало каким-то свежим в моих глазах, словно исчезло запотевание стёкол автомобиля для водителя. Это было чудесное утро, когда мои ноги наконец двигались в определённом направление, каждый шаг имел смысл, и я будто скользил по мокрой от росы траве, а не шагал. Вдали виднелись игривые кони, а впереди приближались болота. Они как зыбучие пески в джунглях могли появиться в неожиданных местах, скрытых длиной травой. Но какая-никакая дорога к реке сквозь них уже была пробита твёрдыми следами лошадиных копыт, и я с опаской всё же ускорял шаг, тыкая всё палкой.

Наконец появились долгожданные холмы, покрытые почвой, на которой произрастали высокие, но тонкие берёзы, как пики, торчавшие на двух рядах оборонительных длиннющих стен. Забраться к ним было не сложно, после преодоления болот пришло спокойствие, захотелось просто полюбоваться на эти горы, которые простирались вдоль обоих берегов реки и которые появились вследствие почти исчезновения воды. Прибрежные части этих гор и вправду напоминали что-то, сделанное руками человека, ведь были похожи на укладку жёлто-оранжевых кирпичиков. Эта древняя река когда-то очень широкая и высокая, сотворила это чудесное место, и находясь на вершине мне просто не хотелось сдвинуться с места, чтоб как можно дольше видеть этот разноцветный простор, являющийся наивысшим искусством и не человека, но самой природы. И тогда, находясь на одной из вершин хребта, я заметил в каменной глыбе крутой горы высокую щель шириной в метр, находящуюся не далеко, почти у воды.

Я решил спускаться к этой пещере. Это было самое трудное, гора была слишком крутой, и мне пришлось, уподобившись пауку, спускаться, прижавшись спиной или животом к камням. Это было слишком сложно, особенно в местах с почвой, которая была настолько скользкой, что в местах, где почти не было, за что зацепиться, казалось, приведёт к неминуемому падению об камни, таившиеся под водой реки. Такой проверки на прочность я никак не ожидал, и я уже не думал ни о чем кроме как о том, чтобы не упасть. Казалось прошла целая вечность, целая жизнь, пока я добирался до подножья. И наконец оставался один прыжок в горизонтали, чтобы попасть на уступ к пещере, но он и тот, на котором я стоял, были слишком узки, и в моём воображении даже не укладывалось, как способен существовать такой прыжок, что привёл бы меня к намеченной цели. Но по какому-то волшебству, будто не я, но моё тело приняло возможность рывка, и я полетел. Как странно было осознавать, что у меня всё получилось и я не упал в достаточно глубокие и ледяные воды реки, скрывающие большие глыбы под собой.

Какое было умиротворение и спокойствие, я добрался до назначенного места. Пещера была достаточно длинная, но в ней можно было ходить только, стоя, в глубине она сужалась и в темноте, нельзя сказать, какой дальше она была длины. Да столько мук, чтобы просто добраться сюда. Конечно, можно было бы посчитать это сумасшествием, но я увидел мир заново, и страх, что всё лучшее уже позади ушёл, а вместе с тем и страх исчезновения хоть горстки какой бы то ни было памяти. Я стал снова молодым душой, увидел мир иначе, ведь наконец понял необходимость эмоций и чувств, ведь да в них входит и чувство боли, но это не общий случай, а частный, ведь именно чувства, я думаю, и формируют наше сознание и память. Поэтому этот поход, то есть эта природа — та самая необходимая сила, чтобы вернуть порядок своей голове. Вот всё это я проматывал в своём сознании во время перекуса, который я устроил у входа в пещеру.

Всем моим мыслям будто содействовала каждая деталь ландшафта, я не мог не смотреть на величественные, но ласковые глазу берёзы, на вершинах гор у другого берега, слушая тихое плескания воды. Всё в тот момент было чем-то торжественно и звало своим видом в высь. Я решил, что пора закончить трапезу и возвращаться назад домой, ведь мне предстоит прожить ещё столько счастливых моментов. И так уверенно и спокойно я смог перепрыгнуть то, как недавно казалось, неприступное место. Затем также мне удалось достаточно быстро пройтись по скользким местам, вспоминая предыдущее своё здесь прохождение как старую интересную историю.

Наконец я на вершине. Сколько всего, уже оформившегося я чувствовал в этот момент. Я хотел пойти простым шагом, но всё же это был хоть не крутой, но склон, и я невольно побежал, всё ускоряясь, в будущее, в котором, как я предчувствовал, мне предстояло прожить ещё массу счастливого и радостного, отчего я осознал, что бежать сейчас просто необходимо.