Песочница

Этот длинный летний день вновь подходил к концу, лучи багряного солнца начали покусывать горизонт. Джон сидел у окна в кресле, пил горячий кофе с молоком и, то и дело, посматривал в окно. На детской площадке играли соседские дети, рядом на скамейке сидели мамаши, следившие за своими чадами. На качелях сидела воркующая парочка, не замечавшая ничего и никого вокруг. Они сидели, прижавшись друг к другу и обсуждали, судя по выражениям их лиц, что-то весьма интересное и смешное. Изредка мимо проходили люди, спешившие, как думал Джон, домой с работы. Джон наблюдал всё вокруг, но не смотрел на это, его взгляд был устремлен дальше.

Он глядел в окно: смотрел на солнце, на площадку и снова на солнце. Его взгляд медленно прыгал то туда, то обратно. Он отпил кофе и упер взгляд на площадку. Исчезли копошащиеся в песке дети со своими мамашами. Растворились «воркующие голубки» на качелях, как в прочем и сами качели. Исчезла площадка, оставив за собой маленькую побитую песочницу и скамейку в паре метров от нее, и только лишь прохожие мелькали в глазах Джона.

Джон посмотрел на дверь подъезда. Она отворилась, и из нее вышла женщина лет двадцати. Женщина придержала дверь, за ней вышел, перебирая своими ножками, маленький мальчик. «Два-три года,» — подумал Джон вслух и продолжил смотреть. Ребенок нес в руках небольшое ведерко и лопатку. Женщина с ребенком направились к песочнице. «Ну, конечно, идут к песочнице. Куда же еще идти, если не туда, да еще с ведерком и лопаткой? Больше ведь во дворе ничего!» — вновь он добавил слов к наблюдаемой картине. Джон снова отпил немного кофе.

Мгновение. Ребенок сидит в песочнице, набирает песок в ведро, быстро его переворачивает, постукивает сверху лопаткой и поднимает ведро. «Неудача,» — стиснул Джон зубы. Куличик рассыпался, но мальчик вновь набирает песок в ведро, вновь переворачивает его, пристукивает лопаткой и поднимает ведро. «Увы…» — жалея его, думает Джон, и снова делает глоток кофе.

Раз, и еще, и снова, пробует мальчик. Наконец, он не выдерживает, откидывает лопатку в сторону и начинает реветь. Женщина достала платок, нагнулась к мальчику и, вытерев слезы, сказала: «Копай глубже,» — после чего улыбнулась, подняла лопатку, раскопала глубоковатую ямку, до того, чтобы песок был уже влажный, и начала наполнять ведерко. Наполнив и перевернув ведерко, женщина протянула руку с лопаткой мальчику и попросила его постучать по ведерку. Джон отпил кофе.

Мальчик уже не ревел, но взял лопатку с видом, будто ничего не получится. Он постучал сильней чем обычно, показывая всем своим видом, что как ни крути куличик сломается. Постучав, он поднял ведерко. Детский смех пронзил тишину. Куличик стоял ровны и аккуратный, насколько это можно песчаному изделию, ребенок радовался и хлопал в ладоши, женщина смотрела на него и улыбалась. Радость наполняла их обоих. Ребенок перестал смеяться и, всмотревшись своими маленькими голубыми глазками в глаза женщины, аккуратно сказала: «Спасибо…» — Джон вторил ему, — «…Мам!»

Мальчик с матерью, мелькая в его глазах, растворились. Джон вновь увидел ту же детскую площадку, мамаш, кричащих детям собираться домой, всё ту же влюблённую парочку и всё более редких прохожих. Джон допил кофе, поставил чашку на столик рядом с креслом. Столик был практически пуст: пустая чашка и черно-белая фотография женщины, той самой женщины, что вышла из подъезда. Правый уголок был перекрыт черной лентой. На рамке дата, сегодняшняя дата, и только год ушёл на два числа назад.

Джон оторвал взгляд от окна и посмотрел на фото на столике. Слеза прокатилась по его щеке и упала на стол рядом с портретом. Джон вновь посмотрел в окно, солнце было прямо напротив него, Джон смотрел на вперед, но светило уже не жгло глаза…

Наконец, солнце село, на небе начали появляться звезды, позже на небосвод вышла луна, а Джон сидел и смотрел в окно. Площадка опустела, дети со своими мамашами давно разошлись по домам, и даже пара влюбленных на качелях, которая, казалось, может просидеть здесь всю ночь, ушла к часам девяти. Время приближалось к полуночи, но сон все никак не брал Джона, он сидел в своем кресле и, как и прежде, смотрел в окно.

Полночь. Джон, незаметно для себя, уснул. Откинув голову на спинку кресла, он, сквозь сон, просопел, казалось бы, тем же детским голоском: «Спасибо, мам!» Этот длинный летний день вновь подошел к концу.