Надежда

Пролог

Я лежала в тёплой мягкой кровати подставив лицо утренним лучам солнца, пробивающимся сквозь тонкую, нежно розовую тюль. Ткань колыхалась от ветерка и поднималась вверх и вниз. Разлепив веки, я знала, что у меня ещё есть пять минут в запасе до звонка будильника. Я всегда просыпалась раньше и считала это странной, плохой привычкой. Люди, которые каждый день просыпаются на работу в шесть или семь часов, наслаждаются минутами этого незабываемого ощущения. Но я не могла. Мне было необходимо вскочить и начать заниматься делами. Каждая секунда дорога. Основой такого уклада жизни послужили моменты, о которых мне очень грустно вспоминать, но и забывать их не могу.

Глава первая

Всё, как всегда. Сначала заправить кровать. Закрыть окна. Душ. Лицо, зубы, волосы. Переодеться в рабочую форму. Спуститься готовить завтрак, но необходимо пройти мимо комнаты Пеппер, моей дочери, и постучать пару раз в дверь, иначе эта малышка никогда не проснется. Сходя с лестницы, поправить висевшие на ней фотографии.

— С добрым утром, Хоуп. — сказала я, отправив воздушный поцелуй, особенно дорогой для меня фотографии.

Кофе. Сок. Тосты. Плавленый сыр. Омлет. Яблоки. Вот и завтрак готов. На макияж нет времени, да и смысла тоже. Пока Пеппер занимается своей едой, я в этот момент привожу в порядок её волосы. Шевелюра у дочери длинная, густая, волнистая. Я наблюдаю, как мои пальцы быстро передвигаются, сооружая на голове аккуратные вывернутые косы.

На часах полвосьмого, и мы обе готовы к трудовому дню. Я находилась в больнице с восьми утра до шести, семи вечера. И уверяю вас, за столь короткий промежуток времени ко мне успевают, приходить толпы пациентов. Пеппер учиться в средней школе в седьмом классе и вместе с дополнительными занятиями она приходит домой, так же, как и я.

— Не молчи на уроках, если знаешь ответ! Учителя не экстрасенсы и не буду читать твои мысли, ясно?

— Ага.

— Обязательно сходи, пообедай! Не чего ходить голодной и мучиться понятно?

— Ага.

Я поправила блузку, причёску, провела ладонью по розовеньким щёчкам Пеппи и улыбнулась.

— И милая, если вдруг что-нибудь случиться…

— Мам. Я знаю, что делать!

Донёсся сигнал автобуса.

— Люблю тебя!

— И я тебя!

Я проводила взглядом дочь до автобуса и, взяв сумку, поехала на работу.

С утра как всегда вал бумаг, пациентов, шума и душного, тяжёлого воздуха. Я пыталась успеть всё: принимать поступавших, проведывать тех, кто лечится уже давно, сосредотачиваться на операциях, заполнять формы, общаться с родными пострадавших.

Время незаметно подошло к обеду, и моя напарница предложила замену минут на двадцать. Передышки никому не помешают. Сняла бейдж висевший на моей рубашке, на котором было написано: «Эванджелин Джонсон, хирург-травмотолог». И я устроилась в своём мягком крутящимся кресле, на секунду закрыла глаза, сделала глубокий вдох, выдох, приподняла веки, и взгляд мой упал на фотографию, стоящую на моём столе. Странно было смотреть на саму себя десять лет назад. Ведь тогда я была совсем другим человеком. Худая, сутулая, бледная, несчастная. У меня была иная жизнь, иные ценности. Никаких целей и интересов. Я была просто существом, которое бродило с протянутыми руками, в поисках надежды…

***

Я быстрым шагом подходила к дому и на лице еле сдерживала лучезарную улыбку. Внутри меня разгоралось что-то неведомое, нестерпимое. Не солнце освещает улицу, а мои глаза. Думаете, я выиграла в лотерею миллион долларов или нашла золотые часы по дороге до школы? Нет. Я всего лишь получила табель успеваемости, в котором не было не единой тройки. Я никогда не была хорошисткой, а тем более отличницей. В моих тетрадях было много учительской красной пасты, и я всегда придерживалась правила, что на ошибках учатся. Почему я не учусь лучше? Не могу? Не правда. Я всегда чувствовала в себе, огромную силу, потенциал, но только не знала, как правильно это применить. Всё из-за того в каком окружении я росла и нахожусь сейчас. А это очень легко понять стоит заглянуть хотя бы ко мне домой. Что я сейчас и собираюсь сделать.

Я влетела на кухню, не снимая уличных балеток, достала из рюкзака, аккуратно сложенный между тетрадей табель и подошла к маме. Она сидела на стуле медленно, мешая пластиковой, детской ложечкой кашу в пёстрой розовой тарелочке. Быстро подняв на меня свои вспухшие карие глаза, она так же опустилась обратно.

— Привет. — хриплым голосом произнесла мама.

— Привет! Смотри! — я положила напротив неё листок, и села подперев подбородок руками в ожидании позитивных эмоций. Мама расправила документ двумя пальцами, пробежалась глазами и придвинула обратно ко мне. Я взяла листок, встала и посмотрела на него внимательно. Ничего не понимаю! Может я вытащила что-то другое?

— Мам. Ты видела? Ни одной тройки! Даже пятёрка есть, по литературе!

— Угу. — промычала она, взяла тарелку и направилась прочь из кухни. Я с минуту ещё стояла на месте, а потом рывком понеслась за ней. Она села на пол в гостиной и пыталась кормить мою младшую четырёхлетнюю сестру Пеппер. Сестрёнка при виде меня, подскочила на свои тоненькие ножки и с сияющими глазками побежала ко мне обниматься.

— Эва! Эва! — девочка схватила меня за ноги широко улыбавшись.

— Ну, блин! Иди сюда! Ешь, давай! — мама поставила тарелку на столик рядом с диваном и посмотрела на меня.

— Пеппер не ходила на занятия? — спросила я, уже забыв о своём табеле.

— Нет. — раздражённо ответила мама. Она достала из заднего кармана джинс сигарету и закурила. — Я решила, что нет смысла водить её туда! Только деньги платим!

— Но… без подготовительной группы, её не возьмут в школу, ты, же знаешь это! Ты должна была отвести Пеппер! И не кури, пожалуйста!

— Хватит мне указывать! — закричала она. — Ты тут кто такая? А? Чего думаешь, наполучала оценок и стала самой умной? А? Это мой дом, ясно? И здесь мои правила! — с каждым словом мать подходила ко мне ближе и ближе, до тех пор, пока я не начала отстраняться от ядовитого дыма.

— Тебе наплевать на нас всех! Ты живёшь в своё удовольствие! Ты нам не мать… — её грубая ладонь, словно железный хлыст, прошлась по моей щеке, оставляя жгучую боль. Слёзы навернулись на глаза. От неожиданности, захлестнувшей меня, я даже не заметила, как Пеппер ещё сильней вжалась в мою ногу и тихо плакала от страха. Взяв сестрёнку на руки, мы пошли в мою комнату. Я умыла холодненькой водичкой её красное от слёз личико, накормила ужином и уложила спать. Закрыла комнатную дверь на замок. Зашла в ванную, села на холодный кафель и выпустила все належавшие в мне эмоции. Обхватив голову руками, я шёпотом повторяла только одно и то же.

— За что… за что… за что…

Глава вторая

— Мисс Джонсон! Мисс Джонсон! Эванджелин! — тряся меня за руку, громким голосом звала Рози.

— Да? Что? Господи… — я так задумалась и углубилась в свои воспоминания, что совсем забыла о том, что перерывы не вечны.

— С тобой всё в порядке?

— Да, разумеется!

— Может кофе принести?

— Нет. Нет! Что там?

— Мужчина, тридцать четыре года, полез спиливать ветки с яблони, в конце концов, упал, открытый перелом бедренной кости, лёгкое сотрясение и потеря ориентации.

— Отправь мне двух медсестёр и подготовь операционную.

И вот таких вот мужчин садовников в день могло быть штук двадцать, каждый раз одно и то же. Это только с виду кажется, что профессия врача, многообразна и интересна, на самом деле всё наоборот.

Когда я закончила всё, что хотела сделать, на часах было почти шесть вечера. Сегодня у меня ночная смена, а это значит, что дома мне нельзя даже глаза сомкнуть в любое время могут вызвать на дежурство.

Сотовый телефон завибрировал.

— Да, Пеппер! Я уже еду!

— Я немного задерживаюсь на занятиях, миссис Шепард сказала, что мне нужно позаниматься дополнительно, чтобы участвовать в школьном концерте, она хочет, чтобы именно я представляла наш музыкальный кружок! Правда, здорово?

— Конечно, милая! Я очень за тебя рада! Ну, тогда я подъеду где-нибудь через полчасика, да?

— Хорошо, пока.

В магазин мне было не нужно, по городу кататься не хотелось. Я припарковалась у школьной стоянки, открыла окно и дышала свежим, вечерним воздухом. Мне пришлось отдать Пеппер в специальную школу, для тех детей, чьи родители работали сутками напролёт. Здесь дают отличное образование, убойное питание, дополнительные занятия на выбор, даже есть комната отдыха, где ты можешь поспать.

Я наблюдала как юные девицы в коротких юбках и обтягивающих джинсах болтались кучками у дверей. И вдруг мне показалось, я увидела ту незнакомку, которая была у меня на фотографии, на работе. Точно, это же я. Вот стою с грустным лицом, о чём-то скудно рассказывая подругам. В груди у меня всё сжалось, и к горлу подступил комок слёз. Да. Сейчас я не такая сильная, какая была раньше…

***

— Короче вот так… — я посветила Джейн и Джейд, моих подруг близняшек в то, как вчера прошёл мой вечер.

— Сочувствуем. Не повезло тебе с мамой, ну что поделать теперь?

— Только ждать, когда тебе стукнет восемнадцать, собрать вещи и катить из дома!

— Ждать? У меня больше нет сил! Если я ещё раз вызову социальных работников в этот раз с меня точно снимут штраф! — я закрыла лицо руками и пыталась успокоиться, очистить свои мысли от негатива. Почему я заплачу штраф за вызов социальной опеки? Да потому что, я уже пыталась, но в тот момент моя мама быстро протрезвела, прибралась в доме и когда две женщины из службы прошлись по комнатам в недоумении, она умудрилась подать чай с печеньем. И только стоило им выйти за порог, как моя мама начала молотить меня сапогом по чём зря. Когда отец приехал с работы, он живого места на мне не нашёл. Да, у меня есть отец. Но он, к сожалению, в постоянных разъездах. На работе ему могут дать задание отвезти товар в другой город, в другую страну и его не бывает месяцами. А зная, какая дома твориться обстановка, иногда мне кажется, он исчезает по своему усмотрению.

— Ты пробовала с ней поговорить? — спросила Джейн, рассматривая маникюр Джейд.

— Да, и вчера это закончилось шлепком по щеке! — я смущённо отвернулась от подруг.

— Слушай, тебе надо заставить всех их обратить на тебя внимание! Что бы они крутились вокруг вас с Пеппер. А потом это войдёт у мамы с папой в привычку и всё! — Джейд помахала рукой своей маме, которая сидела в машине и улыбалась.

— Каким образом?

— Не знаю… тебе решать! Пока!

— Пока!

Девчонки сели в машину, обменялись с счастливой мамой поцелуями и отправились домой. Наверняка там их ожидал вкусный ужин с десертом, тёплое общение, помощь с уроками, стакан тёплого молока на ночь. Что мне придумать? Что мне придумать?

Глава третья

— Привет, солнышко! — я поцеловала Пеппер, и мы направились домой. — Ну, как успехи?

— Миссис Шепард сказала, что у меня, получается, играть гаммы лучше всех в классе, потому что у меня длинные, ловки пальцы. И поэтому я буду выступать на школьном вечере! Ты придёшь посмотреть?

— Я постараюсь! — припарковавшись в гараже, мы поднялись в дом и сразу сели ужинать. За всю свою жизнь я любила в ужине особую часть — десерт! Ни один вечер не обходился без него. Пирог, мороженое или большие овсяные печенья с шоколадом, да всё что угодно, лишь бы было сладко! Самое главное, что такие слабости не отражались на моей фигуре. Наверно это из-за того, что почти всё детство и юношество я недоедала.

После вечерней трапезы, я проверила уроки у Пеппер, пожелала ей спокойной ночи и пошла к себе в спальню. Запустила в стиральную машину грязную рабочую форму, приготовила на завтра чистую и пошла в душ. Зеркало висело так, что когда стоишь в ванной видишь себя полностью. И я заметила кое-что на своём теле. Горизонтальная полоска стянувшейся кожи ниже пупка. Я провела по ней пальцем. Странно… Как давно я уже не замечала этот шрам. В груди у меня кольнуло от воспоминания.

После всех гигиенических процедур, я легла в пастель, и перед глазами у меня стоял тот кусок жизни, перевернувший всю мою судьбу с ног на голову. Тогда, я всё-таки придумала, чем захватить внимание родителей…

***

Несколько дней я придумывала план захвата родительского внимания, но в голову не приходила, ни одна идея, которая была бы действенной.

В воскресное утро, точнее полдень, я проснулась от плача Пеппер, криков родителей и шума разбитой посуды. Резко вскочив с кровати, в одной футболке и трусах я влетела в кухню и застала бойню между моей матерью и отцом. Вооружившись ножами, сковородками и другими колющими, режущими предметами они яростно поливали друг друга матом и пытались кидаться, словно дикие тигры. Пеппер с алым личиком стояла в стороне, прикрывая лобик маленькой ладошкой. Вокруг был такой ор и гам, что голова у меня тут же разболелась.

— Хватит! Прекратите! Папа! — я пыталась прорваться хоть к кому-нибудь из них, но опасалась ударов.

В конце концов, от безысходности, я схватила телефон, набрала девять — один — один и быстро изложила ситуацию. В ожидании этих вечных казалось пяти минут до прибытия помощи, я взяла на руки ревущую Пеппер, аккуратно отодвинула её ладошку в сторону и увидела небольшой порез.

— Тшш… успокойся, тише! Всё будет хорошо! Всё будет хорошо! Тшш… — прижав маленькое, трясущееся тельце, я с яростью смотрела на своих родителей. В такие мгновения я не узнавала их. Кто это? Кто эти жестокие люди?

И вот уже приехала полиция, которая допрашивает маму в одной стороне комнаты, а папу в другой. Женщина из скорой помощи обработала ранку на лбу Пеппер, заклеила пластырем и улыбнулась мне.

— Спасибо… — выдохнула я и посмотрела на отца. Я всегда считала, что он наша защита, что он намного умней и сдержанней, чем мама. Но моя мать такой человек, что может вывести из себя любого. Если ей что-то нужно она пойдём по головам и даже не оступиться.

— Что вы хотите? Ареста? Я ничего не буду подписывать! Я просто уйду, и ноги моей здесь больше не будет! Всё! — отец рывком попытался выбежать из дома, но полицейские крепко держали его за плечи. Я с бешено бьющимся сердцем встала перед ним вцепившись в рубашку.

— Папа! Папа, не уходи! Ты куда? Ты что нас бросаешь? — слёзы текли по моему лицу.

— Слушай, Эва, я больше так не могу… твоя мать, она… — он зло посмотрел в его сторону, все в комнате замолчали. — Ну не могу я с ней жить!

Вот так рушатся последние надежды. Жизнь моя и Пеппер теперь точно обречена на гибель. Я расслабила руки, безвольно упавшие вниз. Взгляд мой затуманился, и внутри у меня было яростное месиво.

— А обо мне… — почти шепотом сказала я. — а обо мне здесь вообще хоть кто-нибудь думает?!

Мужчина в чёрной форме оформлявший документы, закончил писать, поднял голову и посмотрел на меня.

— А о тебе… Эванджелин, теперь будет думать социальная опека. Так значит вызывай Люси и дождись, что бы она приехала. Его и её — он указал пальцем на родителей. — Ведите в машину!

Что я могу сделать? Ничего. План мой рухнул. Через пару часов приехала наша наблюдающая Люси. Сначала она попыталась допросить меня о произошедшем, но я молчала, как рыба. Вечером, маму отпустили домой. Одну. Значит, отца я больше не увижу никогда. Люси вместе с матерью, долго сидели в гостиной что-то обсуждая. Я в это время, убедившись, что с Пеппер всё в порядке, и она ни в чём не нуждается, искала свои сбережения по всей комнате. В банках, книгах, в подушке, в карманах, копилках. В итоге я наскребла сорок девять долларов и пять центов. Может уже догадались о моём плане? Есть предположения? Нет, я не собираюсь покупать свечи, вкусную еду, накрывать стол и сводить родителей вновь. Нет. Я заплачу эти деньги моему знакомому, что бы он помог мне совершить задуманное. Каким образом? Мне всего лишь нужен ребёнок, не украденный, не купленный. А свой собственный малыш. Ничто так не сближает семью, как дети. Посмотрим…

Глава четвёртая

Из-за старых воспоминаний я долго не могла уснуть и, слава богу. Потому что за эту ночь меня вызвали в больницу три раза, и после третьего я уже осталась сидеть на посту до шести часов, пока не пришла утренняя бригада. Я приехала домой, от перебитого сна немного болела голова. Но собравшись с последними силами, я приготовила завтрак, сделала красивую причёску Пеппер, выпила чашку кофе и легла спать. Я помнила, что сегодня концерт, в четыре часа дня, в школе, и я не могу не прийти.

Стоило мне прилечь на диван в гостиной, как глаза тут же закрылись и разум уснул.

***

С того ужасного дня, когда моя семья распалась, прошло пять месяцев и план мой сработал. Я с ужасом вспоминаю тот момент, когда я пришла к Питеру, моему знакомому. Я чувствовала себя продажной девчонкой за сорок девять долларов и пять центов. Но главное то, что живот мой, точнее тот, кто там находиться, растет не по дням, а по часам. Странно, что со стороны его не очень то и видно. Я просто поправилась на пару килограмм, потому что Джейн и Джейд в курсе всех дел и кормят меня в столовой на убой.

После разговора мамы с Люси, она стала вести себя по-другому. Ещё бы, теперь нам платят пособие в размере ста двадцати долларов каждый месяц. Мама стала меньше курить, а в доме так вообще перестала. Пеппер снова начала ходить в подготовительную группу. Но я так и не сказала маме о том, что жду ребёнка, хотя в любом случае мне придётся это сделать.

С отцом мы созваниваемся раз в месяц в лучшем случае. Я думаю, что сейчас нам есть о чём поговорить. Я взяла беспроводную трубку телефона, устроилась на диване, набрала номер и пыталась успокоить нервы. Гудки. Гудки. Гудки.

— Да, слушаю!

— Папа!

— Эванджелин?

— Да, пап это я, привет!

— Привет! Что-то случилось?

— Нет, то есть да, но… как бы нет…

— Так! Эва! По порядку!

— Вообщем… тут такое дело… я заболела, и мне очень надо тебя увидеть!

— Заболела? Чем? Это серьёзно?

— Ну да… то есть, нет, со мной всё в порядке, просто мне очень нужно, что бы ты приехал!

— Я сейчас не могу, если только вечером…

— Вечером! Вечером замечательно, я буду ждать тебя! Пока!

— Эва…

На радостях я отключила телефон раньше, чем отец успел договорить, и с сияющей улыбкой смотрела в своё отражение в выключенном телевизоре. Я положила руки на чуть выпирающий живот, закрыла глаза и представила, как все будут счастливы.

— И чем это ты заболела, мне интересно спросить? — я вздрогнула от маминого появления.

— Ничем! — я резко встала.

— Тогда какого чёрта ты наплела это ему? Я не желаю видеть в своём доме этого человека!

— Он нужен мне!

— Зачем?

— Потому что… мне надо поговорить!

— Поговори со мной. — она присела на край дивана и попыталась мило улыбнуться. — Эванджелин я стараюсь быть к тебе ближе!

— Раньше надо было стараться и лучше! — на глаза навернулись слёзы. Я ощутила некое резкое шевеление внутри. От неожиданности положила руку на бок и села на диван.

— Всё в порядке? — спросила мама сев рядом, положив руки мне на плечи.

— Нет, мне всё равно придётся тебе это рассказать рано или поздно…

— Ну, так скажи сейчас!

— Вообщем, дело в том, что у меня через четыре месяца будет ребёнок…

— В смысле? Не поняла… у тебя что?

— Будет ребёнок. — съёживаясь с каждым сказанным словом, держалась из последних сил, но слезинка скатилась с моей щеки. Внутренне я тряслась в ожидании криков, боли от шлепков, наказаний, отвержения. Стоило маме пошевельнуться, я дёрнулась в сторону от ужаса, а она всего лишь обняла меня и тоже заплакала.

— Моя девочка… ну ничего, мы справимся, мы справимся! — мне было очень приятно вновь обнимать её и слышать мягкий голос. Весь день мама вела себя, как настоящая мама. Такого я не наблюдала за ней уже пару лет.

Мы съездили к ней на работу в супермаркет, она набрала продуктов со скидкой. Хотел уже купить кое-какие детские вещи, но я её приостановила, потому что было рановато. После мы забрали Пеппер с занятий и поехали домой. Оказывается, это так здорово готовить ужин вместе с родным человеком. Ближе к восьми часам, мы сели кушать. Мама явно была напряжена, тем, что скоро должен приехать отец. Они подали официальное заявление на расторжение брака, что конечно добило во мне лучик надежды. Но разбитую вещь заново не склеить, лишь больше поранишься.

Вот время уже девять, десять, одиннадцать часов. Глаза у меня закрывались от усталости. Пеппер давно сладко сопела в своей люльке. Может папа просто так сказал, что приедет. Лишь что бы успокоить меня. Обещать, не значит выполнить. Я уже забыла про то, что хотела кому-то что-то рассказать, сил совсем не было и проваливаясь в глубокий сон, я услышала шаги к двери, звонок.

— Приехал! — во мне сразу возникла бодрость, прилив сил, с сияющей улыбкой, я открыла дверь и обняла отца.

— Привет, моя хорошая! — вид у него был не самый лучший. Весь исхудал, лицо бледное, глаза уставшие, недельная щетина. Запустившийся холостяк.

Мама стояла в стороне, облокотившись о стену, скрестив руки на груди.

— Шей… привет! — он явно не ожидал увидеть мать дома.

— Привет, Фрэнк, как поживаешь?

— Хорошо, а ты?

— Отлично, у нас замечательные новости! — она прошла на кухню.

— Мама! — попыталась одёрнуть её. — Пойдём пап. Ты голодный? У нас столько всего!

Я посадила его за стол. Поставила большую тарелку и положила каждого блюда по не многу. Он скептически посмотрел сначала на еду, потом на меня и на маму. Я села напротив и улыбаясь, наблюдала за ним.

— Ты говорила, что что-то случилось, я слушаю! — уплетая за обе щеки, он частенько поглядывал в мамину сторону.

— Да вообще-то ничего не случилось, как бы… я просто… у меня некоторые изменения в жизни.

— И что же это за такие важные изменения, что заставили меня сорваться и приехать с Дэнбери в Ньюпорт? — уставившись на меня, спросил отец.

— Ты теперь живёшь в Дэнбери? — спросила я с грустью в голосе. Мне больно даже думать об этом.

— Да, нашёл там хорошее местечко и подходящую работу. Ну, я слушаю!

— Она беременна! — мама подошла ближе, встав в такую странную позу, словно снова вернулась в прежнюю себя.

— Что? Как такое возможно? Эва! — отец бросил вилку, встал со стула. Лицо его стало более чем серьёзным. Сдвинутые брови, сжатые губы.

— Пап, не ругайся только, я…

— Не ругаться? О чём ты думала? Я даже представить себе не могу! Ты хоть понимаешь, что ты наделала? Ты сама ещё ребёнок! Большой ребёнок, раз можешь делать такие глупости… — он так раскричался, что я от неожиданности сжала свои джинсы руками. — Господи, не могу поверить, что это могло случиться в нашей… — слово «семье» сейчас уже явно невозможно было произнести. — Быть может мы с тобой мало говорили о мальчиках, но ты… — он указал на мою мать. — Шейлин, как ты могла допустить это?

— Приехали! А я здесь причём? А? Я сама узнала вот-вот! — она вскинула руками.

— Ты же мать, ты женщина, в конце концов, ты должна была заметить, я не знаю, это ваши дела и…

— Извините! Вообще-то она твоя дочь тоже! И то что ты нашёл себе новую бабу и умотал с ней в Дэнбери это твои заботы, но ты обязан интересоваться дочерью!

— О, ты научилась красиво и правильно говорить! Вспомнила про свои материнские чувства спустя десять лет! Да ты такая же мать, как из меня швея!

— Ах, значит я плохая мать?!

Я не могла поверить тому, что начало происходить. Они с каждым, словом гневались друг на друга всё больше и больше. Дальше в ход пошли шлепки, удары, крики. Сердце у меня разрывалось. Я пыталась разнять их, и мы словно слились в один единый комок неистовства. Почувствовав, что силы резко начали меня покидать, живот, ноги закололо острой болью, в глазах потемнело и в одно мгновение, я очутилась в какой-то немой кромешной мгле…

Глава пятая

Дёрнувшись от страшного сна, я обнаружила, что кулаки у меня сжаты, зубы стиснуты. Я взглянула на наручные часы, без десяти минут четвёртого. Быстро, быстро, переодевшись в мягкий свитер, светлые джинсы, туфли, распустив волосы, я поехала в школу. Пока искала место на парковке, время уже подошло к началу концерта.

Коридоры пустые, слышались глухие аплодисменты из зала. Я тихонько приоткрыла дверь, прокралась, склонив голову к свободному месту в передних местах, села и выдохнула. Минут двадцать выступали девочки с флейтами, мальчики с губными гармошками, потом скрипачи, гитаристы и наконец, объявили учеников добившихся особых успехов.

— Пеппер Джонсон, фортепиано, седьмой год обучения, класс миссис Шепард! Аплодисменты! — завуч школы стояла за трибуной, держа перед собой текст выступления.

И вот моя девочка, моя совсем уже взрослая девочка грациозно вышла на сцену. В маленьком чёрном платье, в серебристых балетках, с элегантной причёской, она выглядела, как заграничная артистка. Пеппи села на стульчик, показала всем свою невероятную осанку, прикрыла глаза, вдох, выдох и опустила свои кисти на клавиши. Невероятно, как легко ей давалась игра. Пальчики, тонкие, резвые перемещались то в одну сторону, то в другую. Я не верила своим глазам. Как из слабенькой, безнадёжной девчоночки, мог вырасти такой талант. Я никогда не зазнавалась и не хвасталась знакомым, что это только моя заслуга, что если бы я не заставляла её играть, когда она устала, то ничего бы этого не вышло. В ней самой имеется внутренний огонь. Она пытается сквозь музыку передать чувства и остатки воспоминаний прежней жизни. Я настолько заслушалась этой великолепной музыки, хотя уже прекрасно знала каждое вступление, каждый мажор и минор, что не заметила, как в кармане завибрировал пейджер.

«Работа. СРОЧНО!!!» Что? У меня же закончилась смена? Я отключила сигнал. Но через пару мгновений он снова завибрировал ещё сильней, и женщина, сидевшая рядом, одарила меня пронзительным нервным взглядом.

Выйдя из зала, я позвонила моей напарнице Рози.

— Роуз, в чём дело? У меня свободное время!

— Я всё понимаю Эва, но тут привезли пациентку, а она сказала, что не хочет видеть некого, кроме тебя!

— Что? Это смешно, ищите замену!

— Я ничего не могу поделать, либо ты приедешь сейчас, либо мы установим время смерти часов через шесть, семь!

— Чёрт! Ладно! Я еду!

Я кинула телефон в сумку, в зале взорвались аплодисменты и возгласы. Чертыхаясь на свою работу, я мчалась быстро, как могла в больницу. Только зашла в здание, как медсёстры тут же надевали на меня халат, перчатки, тряпичные мокасины.

— Деби Вебер, двадцать три года, тридцать восьмая неделя беременности, почувствовала себя плохо и потеряла сознание на улице. Вся больница из-за неё на ушах стоит, кричит, что пока не позовёте доктора Джонсон к ней не прикасаться!

— Ну и запросы! — фыркнула я и уже шла по направлению к палате.

— Кто виноват, что ты лучшая в своём деле! — кричали в след медсёстры.

В палате была толпа родственников, Рози, два хирургов и акушер.

— Привет, Деби! Что случилось? — быстро спросила я, доставая фонарик из кармана.

— Доктор Джонсон, вы должны спасти моего малыша! Спасите моего малыша!

— Я буду стараться спасать вас обоих! Не переживай! Всё будет хорошо!

У меня случилось ощущение дежавю. Только я представила себя на месте Деби. Почувствовала то, что чувствует она. Услышала те же самые мысли. Да… я снова видела перед собой, саму себя, как бы странно это не звучало…

***

Я слышала чьи-то голоса, но не могла понять, кому они принадлежат. Веки были столь тяжёлыми, что разлепить их не удавалось. Это очень странное ощущение. Похоже на онемение. У всех когда-либо немела нога, рука или любая другая часть тело. А теперь представьте, что точно такое же ощущение у вас в голове! Хочется пошевельнуться, а не можешь! Не контролируешь абсолютно ничего. Вроде бы сознание начало приходить, яркий свет пробивался, звуки становились громче, но быстрей всего возвращалась боль. Она полностью завладела всей моей нижней частью, начиная от поясницы и заканчивая пальцами ног.

— Что произошло? В чём дело? — я занервничала, сердце билось так быстро, так неестественно.

— Спокойно, сейчас придёт врач и всё будет хорошо! — женщина в бело-розовом халате надела мне на левую руку манжет, прицепила какую-то странную штуку, напоминающую прицепку к большому пальцу. Обошла меня с другой стороны, придвинула железную стойку с мешочком жидкости, уверенно ввела иглу в кисть руки, заклеила пластырем и ушла.

Так страшно мне ещё никогда не было. Мало того, что я одна, родители не понятно где, боль всё не отступает. Я паниковала больше всего из-за последствий, что будет с моим ребёнком? Дикая истерика на моём красном, мокром лице. Открывается дверь быстрым шагом входит та же медсестра, а за ней молодая женщина. Только нам стоило обменяться взглядами, как обе задержали дыханье. Мы явно подумали об одном и том же, что уже виделись раньше! Женщина подошла к мониторам, пробежала по ним глазами и откинула лежащее на мне одеяло.

— Какой срок? — спросила она, ощупывая мой живот.

— Что?

— Срок! Сколько недель?

— Пять месяцев… — я больше не могла терпеть и вцепившись в простынь, громко рыдала.

— Живот мягкий.

— Звонить в родильное? — медсестра подошла к телефону, висевшему на стене и ждала указаний.

— Нет, не успеем! Мне нужна моя бригада и готовая операционная! Только живо Стейс!

— Уже бегу!

Дыхание сбилось, словно я пробежала сотню километров. Ощущения менялись молниеносно, теперь меня тошнило, кружилась голова.

— Вы же не дадите мне умереть… правда? — спросила я прерывисто дыша.

— Всё будет хорошо… я обещаю… Эванджелин…

Она знает моё имя. Странно, что я о ней ничего не помню. Внутри меня вдруг что-то словно оторвалось. Захлебнувшись собственным резким вздохом, последнее, что я помню это обещание, что всё будет хорошо… всё будет хорошо!

Глава шестая

Деби Вебер родила здорового мальчишку. В этом радостном рождении не было много моей заслуги, потому что это не моя специальность, я не акушер, я хирург-травмотолог. Это уже не первый раз, когда мне приходилось переквалифицироваться. Самое главное ещё плюс две спасённые жизни к моему стажу. Конечно, я была рада, что всё обошлось наилучшим образом. Но самое ужасное, что я помогла чужим душам, а подвела самую близкую и родную.

Вернувшись, домой, застала Пеппер сидевшую за столом, ковыряющую вилкой макароны в тарелке. Рядом стояла небольшая золотая статуэтка в виде скрипичного ключа. На ней не было лица. Я села рядом, взяла за руку, но она её одернула.

— Мне очень жаль, что так вышло, дорогая…

В ответ лишь молчание.

— Ну, я же успела на концерт, увидела, как ты прелестно играешь! Я так гордилась тобой…

— Не правда… — сиплым голосом сказала она. — Ты бы не ушла на работу, если бы я была тебе важна!

— Пеппер, ты прекрасно знаешь какая ответственная у меня работа! Меня бы не вызвали просто так! Ведь я ехала помогать людям…

— А мне кто поможет? У тебя совсем нет времени даже поговорить со мной!

— Детка, не нужно драматизировать! Я достаточно провожу с тобой время, мы даже уроки до сих пор вместе делаем, хотя думаю, что в четырнадцать лет ты бы легко могла справляться с ними сама. И не забывай, почему я так много работаю! Я пытаюсь сделать, так что бы ты ни в чём не нуждалась!

— Но я нуждаюсь только в тебе!

— Я обещаю, что буду стараться быть с тобой чаще! Я обещаю! Ладно?

— Да. Ладно.

— Иди ко мне!

Пеппер крепко обняла меня, и тепло разлилось по нашим сердцам.

— Я не представляю, если бы у меня не было тебя… — улыбнувшись, сказала она.

— И я тоже! Очень тяжело, когда теряешь близкого человека…

***

Я уже полчаса, как проснулась. Точнее отошла от наркоза. Уши заложило от давления. Свет слепил глаза. Во рту пересохло. По привычке, моя рука потянулась погладить выпирающий животик, но она безвольно упала на что-то твёрдое. Взгляд у меня стал истерический, внутри всё затрепетало, комок жути подкатил к горлу. Я ощупывала поверхность сильней, вверх и вниз. Боялась приподняться и посмотреть, потому что если это будет, то, что я подозреваю, моя жизнь кончена.

Где? Куда делся мой бугорок на животе? Куда делся тот, кто жил там? Стоило мне чуть-чуть присесть, как рыдания и вопли вырвались из меня. Руки, словно сведённые судорогой вцепились в простынь на плоской талии. Медсёстры сорвались с поста и побежали ко мне. Та знакомая женщина, стояла в коридоре и яростно отчитывала других врачей, потом зашла ко мне в палату. Я не обращала ни на кого внимание, эмоции взяли верх.

— Мой ребёнок…

— Введите ей успокоительное и снотворное!

— Нет! Не трогайте меня! Вы обещали его спасти! Вы обещали! Нет!

Руку защипало, и силы потихоньку начали меня покидать. Снова ощущение сильной усталости, онемения. Тело, как камень, утягивало разум всё дальше и дальше в темноту.

Открыв глаза, я увидела знакомое, родное лицо этой женщины. Она сидела рядом со мной, ближе, чем раньше.

— Ну, привет, сестрёнка! — улыбнувшись, пролепетала она.

Сестрёнка… сестрёнка? Родная сестра у меня только четырёхлетняя Пеппер, а больше нет. Мама у папы вторая жена. А от первого брака у него была ещё дочь… Хоуп! Моя сводная сестра. Мы видели только один раз в жизни, мне тогда было наверно так же, как и Пеппи.

— Хоуп? Я… даже… не могу поверить, что это ты!

— А я, что это ты! Такая взрослая стала… Но не настолько, чтобы иметь детей, на так ли? Сколько тебе? Пятнадцать? Шестнадцать?

Я нахмурила брови. Что она знает о моей жизни?

— Почти восемнадцать! — фыркнула я.

— Пойми, Эванджелин я ничего не могла сделать. Ребёнка спасать было уже поздно. А терять тебя, было бы слишком ужасно для твоих родителей.

— Я им не нужна… теперь я никому не нужна…

— А той маленькой девочке, что приходила тебя проведать?

— Пеппер? — я нервно улыбнулась. — Она моя младшая сестра. Ну, и твоя получается тоже! Просто… ты не знаешь, как я живу! Я не хочу, чтобы ты меня осуждала, как я оказалась в таком положении и… я запуталась и мне даже поговорить не с кем…

— У меня сегодня ночная смена и я могу разговаривать до шести утра!

От одного её взгляда мне становилось легче, а от мягкой, доброй улыбки спокойней. Хоуп излучала особое тепло, какого не было даже у моей матери. Мне хотелось протянуть к ней руки и крепко обнять.

— Я… я хочу есть!

— Надеюсь, ты не вегетарианка и не сидишь на какой-нибудь модной диете!

— Нет! — мы посмеялись. Хоуп ушла в столовую, а я осталась лежать в кровати.

Хоуп прикатила поднос полной разной еды. Йогурт, желе, салат, шоколадные батончики, кофе, сэндвичи, яблоки. Это был ужин, о котором я раньше, и мечтать не могла. Странно наверно, со стороны подумать, вроде бы ничего особенного. Столовская кулинария, больничная палата. Но самым главным было наше общение. Я рассказывала Хоуп о том, как я живу, где живу и с кем. Она так внимательно слушала меня с сочувствующим взглядом, переживая в душе те моменты, о которых я рассказывала. В конце концов, Хоуп просто перестала, есть, она пребывала в шоке от моего рассказа.

— Я рада, что поговорила с тобой! Что… нас вообще судьба свела!

— Да, я тоже рада! Наелась?

— Ага, спасибо!

— Ну, ладно, я пойду. Если что, я здесь рядом.

Она взяла поднос и покатила его к двери.

— Хоуп! Спасибо ещё раз… за всё…

— Спокойной ночи!

Жизнь, как гадальные карты, сегодня наворожила грусть, завтра выпала радость, сегодня потеря, завтра приобретение, сегодня разочарование, а завтра надежда.

Глава седьмая

Мы с Пеппер устроили вечерние посиделки, чего давно не делали. Купили овсяное печенье с шоколадом, сварили кофе, нашли дома диски со старыми фильмами. Устроились у камина и мило беседовали.

— О чём ты задумалась? — спросила Пеппи, положив голову мне на колени.

— Да, так. Вспомнила кое-что.

— Что?

— Точнее кого! Это не так важно, забудь!

— Ну, мам, расскажи мне!

Когда она так говорила, мне всегда становилось страшно. Не дай бог Пеппер узнает, что она моя родная сестра, а не дочь. Внешне, невозможно заподозрить обратно. У нас у обеих была светлая, молочная кожа, пепельные, волнистые волосы, карие, миндалевидные глаза, маленький рот. По характеру мы обе были очень искренние и добрые, постоянно стремящиеся к чему-то новому.

— Ладно. Я вспоминала об одном человеке, который очень помог нам с тобой когда-то!

— Кто он? Я его знаю?

— Да, но ты скорей всего его не помнишь! Это твоя… тётя.

— Тётя? То есть… твоя сестра?

— Сводная сестра. У твоего дедушки была дочь от первого брака. Её имя Хоуп.

— Хоуп? Как надежда? — улыбнулась Пеппер.

— Точно, как надежда!

— А почему была? А где она сейчас?

— Её больше нет. Она умерла. Это был несчастный случай! Точнее это… было убийство, но случайное.

— Ты знаешь, кто её убил?

— Да, но это тебе знать не нужно! Этот человек наказан сполна.

— Ты скучаешь по ней?

— Да… мне её очень не хватает…

— Почему ты мне никогда не рассказывала про неё? И как она нам помогла?

— Слишком много вопросов котёнок, на сегодня хватит!

Улыбнувшись, Пеппер прижалась ко мне сильнее. Я сидела, гладила её по волосам и вглядывалась в огонь в камине. Пламя колыхалось, бруски потрескивали, и под эти волшебные звуки меня клонило в сон.

***

Я пробыла в больнице два дня и больше не встречалась с Хоуп. Хорошо, что никто не пришёл меня проведывать, потому, что я абсолютно никого не хочу видеть. Я винила всех в том, что со мной произошло.

Рано утром, меня разбудила молоденькая медсестра. Она дала мне градусник, померила давление, записала данные в карточку и ушла. Я тихонько встала, неприятные болезненные ощущения были уже менее заметны. Я знала, что длинный, узкий, уродливый шрам останется со мной навсегда, и каждый раз будет напоминать об этом моменте жизни.

В течение дня меня дважды осмотрел хирург, а после мне принесли мою одежду и сказали собираться на выписку. Я, ковыляя, вышла в коридор и увидела маму. Она криво не искренне улыбнулась для виду. Мы ни слова не сказали друг другу по дороге до дома. Одина вид дома вызывал у меня отвращения. Я больше не чувствовала себя безопасно.

— Тебя кое-кто очень ждёт видеть. — сказала мама открывая дверь.

Пеппер. Единственный человечек, по которому я действительно скучала. Но стоило мне пересечь порог, и я увидела совсем не сестру, а высокого, бледного, мужчину, с чёрными волосами. Он улыбнулся и сел на край дивана.

— Эванджелин, это Марк! — мама подошли к нему и смачно поцеловала.

— Привет, Эванджелин! Какое у тебя красивое имя! — у него был грубый, хриплый голос.

— Эва, Марк теперь будет жить с нами!

У меня в этот момент передёрнулось лицо, как от удара электрическим шоком.

— В смысле? Где Пеппер? — я еле держалась на ногах от услышанного.

— Дочь, я ничего не могла сделать.

— Что ты не могла сделать? Что происходит?

— Чёртова Люси приходила и сказала, что по социальным показателям, Пеппер находиться в опасной жизненной ситуации. И она забрала её.

— Что значит забрала? Где она?

— В приюте, на Западной-Мейн роуд.

— Что?! Как ты могла такое допустить? Как ты могла?

— Дочь, я…

— Не смей меня так называть! Ты мне никто! Ты сломала мою жизнь, жизнь Пеппер! И ты убиваешь меня каждый божий день! Я тебя ненавижу! Ненавижу! — я, как могла быстро побежала в свою комнату. Достала рюкзак и стала собирать нужные мне вещи.

— Давай катись отсюда! Ты только и можешь, что жизни поучать! Это мой дом! — мать встала в угрожающую позу.

— Я больше в жизни сюда не приду, и не ищи меня никогда!

Когда я взглянула её в глаза, то не увидела ничего кроме злости и сердечного равнодушия. Насобирав мелочь по карманам, я поехала в учреждение к Пеппер, чем скорее я заберу её оттуда, тем будет лучше и для неё, и для меня. В сотовом телефоне было около тридцати пропущенных вызовов от Джейн и Джейд. Сейчас самое время им позвонить.

— Ало… Джейн?

— Эва?! Это ты?

— Да… привет… — я не сдерживалась, слёзы текли ручьём.

— Господи! Джейд это Эва! Где ты? Мы тебя потеряли, на звонки не отвечаешь, в школу не ходишь! С тобой всё в порядке?

— Нет! Нам надо увидеться!

— Так собирай вещи и приезжай к нам. Родители укатили в Париж на две недели, можешь оставаться у нас сколько захочешь!

— Спасибо, я приеду!

— Всё, ждём!

Я зашла в помещение и женщина, сидевшая у входа, остановила меня.

— Вы кто? К кому?

— Здравствуйте, я пришла за своей сестрой.

— За какой ещё сестрой?

— За своей! Пеппер Джонсон, она у вас здесь не давно, и я хочу её забрать!

Женщина, скрестив руки, прищурилась и встала так, что мне никуда не пройти кроме как назад.

— Так случилось, что пока я была в… неважно. Вообщем наш социальный работник, Люси, по ошибке забрала Пеппер сюда!

— Сюда просто так не забирают, девочка! Сюда попадают только те, кто никому не нужен!

— Нет! Мне нужна моя сестра! Дайте мне поговорить хотя бы с Люси!

— Её сейчас нет!

— Вы что издеваетесь? Дайте пройти… — из угла высунулось круглое личико моей сестрёнки, глазки заблестели и она, визжа, выбежала ко мне.

— Эва!

Я схватила её на руки мёртвой хваткой. Женщина с открытым ртом и выпученными глазами убежала куда-то. Я целовала дорогие мне розовенькие щёчки.

— Пеппер, я пришла забрать тебя! Сейчас мы поедем в безопасное место! Хорошо?

— Ага!

В коридоре появилась та женщина вместе с Люси. Улыбка слезла с моего лица, я вжималась в сестру.

— Эванджелин, здравствуй! Может, пройдем, поговорим?

— Нам не, о чем говорить! Я забираю сестру!

— Вот как раз на счёт этого нам и надо поговорить. — слишком сладкий голос Люси был мне противен. Я прошла за ней, Пеппи осталась сидеть в коридоре. В кабинете было душно. Присев на кожаный диван, я приготовилась к серьёзному разговору.

— Итак, Эванджелин, напомни мне, сколько тебе лет?

— Через две недели будет восемнадцать!

— Восемнадцать, понятно. Скажи мне, ваш отец, живёт с вами?

— Нет, он в другом городе.

— Твоя мать работает?

— Да, в супермаркете.

— Ты уверена? У меня в документе написано, что она уже месяц, как не работает. Ладно. Ты ходишь в школу?

— Да, но последний месяц я не часто её посещала из-за… проблем со здоровьем.

— Когда мы с комиссией последний раз были у вас дома, мы ужаснулись, в каких условиях вы живёте. Никаких продуктов, мусор, грязь, вообщем антисанитария. Но это самая малость. Мы застали твою мать в очень интересном состоянии, она лежала на диване и словно не понимала, что вокруг происходит, а рядом мы обнаружили шприцы, иглы и другие предметы.

— Нет, не может быть! Она никогда не… а кто вам открыл дверь?

— Мужчина, около сорока лет, высокий, худощавый, тёмные волосы. Ты знаешь кто это?

— Нет…

— Естественно я не могла оставить ребёнка в таком месте. Твоя мать даже не сопротивлялась.

Я проглотила комок подступивших слёз. Сжала руки в кулаки и слушала дальше.

— Эванджелин, мы не можем отдать тебе Пеппер по двум причинам. Во-первых, ты не совершеннолетняя и безработная. А во-вторых, одна семья хочет удочерить Пеппер.

— Что?!

— Это очень хорошие обеспеченные люди! Они о ней позаботятся лучше, чем ты!

— Нет! Никто не позаботиться о ней лучше, чем я! Она же не сможет без меня жить! Господи! Ну, помогите мне, пожалуйста! Помогите мне вернуть её…

Люси замялась, шумно выдохнула и наклонилась вперёд.

— Есть только один выход. Дождаться твоего совершеннолетия, тебе придётся устроиться куда-то на работу и принести справку о зарплате. Тогда, можно попытаться оформить опеку над ней, но это будет решать комиссия не я. Но если, принимающие родители удочерят Пеппер раньше, то…

— Спасибо! Спасибо, Люси! У меня всё получиться…

Одна только мысль о том, что можно повернуть всё назад, зажгла во мне надежду. Осталось лишь дождаться моего дня рождения и найти какую-нибудь работёнку. Дальше нужно будет думать о моём образовании и жилье. Но это всё второстепенное. Сейчас, самое главное, вернуть мне моего самого родного и дорогого человечка.

Глава восьмая

***

Я приехала домой к подругам Джейд и Джейн. Они сразу стали выпытывать из меня все события происходящего месяца в мельчайших подробностях. Где-то на середине рассказа, я абсолютно расклеилась и не могла сдерживать свои эмоции. Девчонки были готовы помочь мне всем, что мне было необходимо. Деньгами, ночлегом, едой, одеждой. Я пообещала, что когда сделаю все дела и встану на ноги, верну всё сполна. Помимо лично-семейных проблем, я не могла не забыть про школьные экзамены, которые были совсем некстати. Успеваемость моя упала до среднего уровня. С такими оценками в аттестате трудно будет поступить даже в самый маленький и незнакомый технологический колледж. Но сейчас моей самой главной целью было поговорить с Хоуп и попросить у неё помощи. А дальше, если она будет согласна, все остальные дела подтянуться, словно ниточки у спутанного клубка.

В школе, с меня потребовали справку о том, что я действительно была в больнице. Это отличный повод навестить Хоуп. Когда я приехала туда, то никто меня не остановил, и я спокойно прошла в отделение, где лежала. Сначала я заглянула в регистратуру, напомнила о себе и попросила справку. Далее я подошла к посту главной медсестры и спросила, где я могу найти Хоуп Джонсон.

— Хоуп Джонсон? — переспросила смуглая девушка.

— Да, я лежала у вас тут не давно и моего врача звали Хоуп. Она такая высокая, со светлыми волосами.

— Может быть Хоуп Тернер? — девушка приподняла брови и выжидающе глядела.

— Эванджелин? — я услышала знакомый голос и, обернувшись, увидела сестру. — Что ты здесь делаешь?

— Хоуп! Привет! Я… мы можем поговорить? — лицо расплывалось в улыбке, как же приятно было её видеть.

— Да. Да, конечно, идём!

Мы спустились в кафетерий на первом этаже. Хоуп набрала на поднос много еды, и мне сразу вспомнился тот душевный вечер в палате. Я не знала с чего начать, и мне вообще было неловко просить у неё что-либо.

— Я слушаю. — Хоуп открыла упаковку и начала есть салат.

— У тебя другая фамилия… я думала ты тоже Джонсон!

— Нет, я оставила фамилию моей матери. Ты это хотела спросить?

— Нет, нет! Мне многое надо рассказать!

— Давай!

— Мать начала принимать наркоту, нашла себе какого-то хахаля и выгнала меня из дома. Я временно живу у подруг, но через неделю вернуться их родители и мне не куда будет идти. Ещё скоро экзамены в школе, я не очень-то готовилась к ним последнее время. А самое ужасное, что за время, что я была в больнице, у нас дома побывали приставы, и моя сестра Пеппер сейчас в приюте и скоро её может забрать другая семья, а я не могу этого допустить и… — я замолчала, потому что все, кто сидел вокруг и тихо обедал, смотрели на меня. — Мне нужна помощь… мне не к кому больше идти…

Хоуп молча дожевала, сделала глоток воды и уставилась на меня.

— Мне больше некого просить… Ты моя последняя надежда… — горько улыбнувшись сказала я.

— У тебя уже есть план твоих действий? — промокнув рот салфеткой, она откинулась на спинку стула и внимательно слушала.

— Да, инспекторша сказала, для того чтобы оформить опекунство над Пеппер нужно дождаться моего совершеннолетия, а это совсем скоро и устроиться на работу, чтобы принести справку о зарплате. Так что для начала я устроюсь куда-нибудь, например, в магазин или в кафе…

— Нет, так дело не пойдёт! Если ты планируешь воспитывать Пеппер самостоятельно, а ещё и о себе заботиться, то нужна работа по круче с реальной зарплатой, но на этот счёт не волнуйся я похлопочу. Дальше что?

— Дальше… нам не где жить и… мне хоть бы школу-то закончить… — я замолчала, так как сама не верила своим словам. Мне казалось, что если загадывать что-то наперёд, то ничего не сбудется.

— В общем дай мне подумать пару часов, а к семи вечера, я жду тебя у больничной парковки и не опаздывай пожалуйста, автобусы вечером плохо ходят. Ну, договорились? — она сгребла все пластиковые тарелки в кучу и встала.

— Да, спасибо!

— Не за что ещё! — выкинув грязный поднос в контейнер, она двинулась в сторону лифта.

Дома я рассказала обо всём Джейд и Джейн, собрала вещи и дожидалась вечера.

Без двадцати семь я уже стояла на парковке, ёжась от холодного ветра. Машин становилось всё меньше. На небе быстро темнело, показалась луна и звёздочки начали мерцать. Хоуп уставшей походкой направлялась ко мне.

— Привет, пойдём скорей, а то опоздаем на автобус! — она утомленно улыбнулась и протянула мне руку. Для меня этот жест был совсем не знакомый и чуждый. Но если бы кто-нибудь знал, что я ощутила, когда положила свою ледяную ладонь в её горячую. Это было намного сильнее чем просто физический контакт. Я ощущала защиту, тепло, любовь.

Мы дошли до остановки и тут же пришёл автобус. Странности для меня продолжались дальше, когда Хоуп заплатила за мой билет. Я установилась в окно и наблюдала как смазываются городские огни.

— Есть хочешь? Я умираю от голода! Ну и денёк сегодня выдался! — сестра шумно выдохнула.

Её квартира находилась в спальном районе города. На улицах почти никого нет. Тишина и покой. Я прошла за ней к трёхэтажному кирпичному дому.

— Заходи! — она открыла дверь, включила свет. — Раздевайся, куртку можешь повесить вот сюда и одно условие! Я ненавижу мусор и грязь, так что в доме в грязной обуви не ходить!

— Ясно! — я прошла дальше и оказалась в студии. Кухня совмещена с большой комнатой. Окна выходили на дорогу. Мебели было немного. Камин, телевизор, компактная стенка с книгами и разными фигурками, диван, квадратный столик, кухонный гарнитур и всё. Столько много света, воздуха, уюта.

— На диване мы вместе врятли поместимся, так что я принесу раскладную кровать, но это временно, а потом можно будет прикупить…

— Стой! Ты хочешь сказать, что…

— Ты будешь жить здесь! Со мной!

Я не знала, что на это ответить. Хоуп подошла ко мне, взяла за руки.

— Я больше не кому не позволю причинить тебе вред, не тебе не Пеппер, ясно? И я буду помогать тебе налаживать твою жизнь!

Она прижала меня и крепко обняла. Этим же вечером я разложила свои вещи на свободную полку, помогла заправить постель, приготовить ужин. И в каждое мгновенье, я зажмуривалась и щипала себя за руки, чтобы убедиться, это не сон! Это не сон…

Проснувшись под мягким, тёплым пледом, я увидела, что огня в камине уже не было, кружки из-под горячего кофе и шоколада стояли чистые в сушилке, весь мусор прибран. Поднявшись в комнату к Пеппер, я увидела, что та сладко спала. На часах было три ночи. Переодевшись в спальную рубашку, я умылась и легла в кровать. Завтра мы с Пеппер будет отмечать её день рождение. Как всегда, поедем покупать кучу подарков, после заедем в нашу любимую кофейню, закажем яблочный пирог с корицей, кофе, пятнадцать свечей и будем просто наслаждаться жизнью.

Глава девятая

Сегодня я встала пораньше, чтобы приготовить праздничный завтрак. На большом цветастом блюде красиво выложены нарезанный фрукты, свежевыжатый сок уже разлит по стаканам, шоколадные оладьи с кокосом остывали на тарелке.

Дочка лениво зашла на кухню и сонно улыбнулась.

— С днём рождения, солнышко моё! — я целовала её в щёчки.

— Ну мам… я уже взрослая! — забавно улыбавшись сказала она.

— Ох простите, мисс Джонсон, мамины нежности уже не для вас!

Мы вкусно завтракали и веселились. Пеппер уехала в школу, я на работу. Сегодня я отпросилась со смены на час пораньше, чтобы забрать Пеппи с дополнительных занятий. Каждое день рождение у нас единственная проблема — это покупка подарка. Времени это занимает около двух, трёх часов, так как нам приходиться объехать все магазины города. Как это объясняет дочь: «У меня уже всё есть, и я не знаю, чего бы мне хотелось ещё». Обычно мы покупаем либо косметику, одежду, обувь, либо книги, музыкальные диски и предметы уюта в комнату.

Когда для меня рабочий день закончился, я отправилась в школу за Пеппер. Странно, что в этот раз мы не объезжали весь город и не тратили кучу времени, а сразу направились в музыкальный магазин. Пеппер умоляла купить меня синтезатор, конечно я не могла ей отказать, тем более, что цена была приемлемая. Служба доставки должна была привезти подарок завтра вечером.

В нашем любимом кафетерии «Бродвей» нас встретил администратор и проводил за накрытый столик. Яблочный пирог с корицей и сливками стоял посередине. По краям были воткнуты свечи. Кофе «Гляссе» разлит по бокалам.

Удобно устроившись, я зажгла свечи.

— С днём рождения, Пеппер! — придвинула пирог. Она закрыла глаза, пошевелила губами и задула свечи.

***

С моим переездом к сестре, жизнь действительно изменилась. Хоуп устроила меня в больницу курьером и работы было достаточно много. Бегать с бумажками из отделения в отделения, с этажа на этаж весь вечер, очень тяжело. Самое главное, что мне начала капать зарплата. Так же сестра всерьёз занялась моим образованием. После рабочего дня, мы садились за кухонный стол, ужинали и тут же делали уроки, готовились к экзаменам. С каждой минутой, проведённой вместе, мы всё ближе становились друг к другу, всё больше узнавали, находили сходства. Каждые выходные вместе навещали Пеппер в приюте. Я была благодарна Люси за понимание, что оберегает младшую сестрёнку от попечительства другой семьи.

Незаметно приблизился июнь, экзамены и мой долгожданный день рождения. Я как обычно проснулась с утра, сделал все свои дела и пошли завтракать. Но на кухне меня уже ждала Хоуп. Когда я вошла, она вздрогнула, поправила салфетку на столике и улыбнулась.

— Что ты делаешь? — спросила я подходя ближе, чтобы разглядеть всю ту красоту, что она навела для меня.

— Праздничный завтрак, для именинницы!

Такого я уже давно не видела. Я обняла её и чуть не заплакала от счастья.

— С днём рождения сестрёнка… — прошептала она.

Весь день в школе я получала поздравления от друзей. Джейн и Джейд так вообще устроили целое представление в столовой. Развесив шары, прикрепив нарисованный ими плакат скотчем к стене, купив пирожные и колу.

— Ну как дела-то? — спросила Джейд.

— Отлично! Просто отлично! Самой не верится!

— Рассказывай всё! Мы хотим знать! — Джейн пихала локтями со стола сестру.

— Мне восемнадцать, я совершеннолетняя, ещё и работаю, теперь Пеппер точно моя! Мы будем жить все вместе, я и две мои сестры!

— Ты же возьмёшь над ней опекунство? Ты будешь ей как родитель! Как… мама…

— Да я этого и хотела! А в чём дело?

— Не знаю, это как-то странно! Мама и сестра в одном! — Джейн приподняла брови и смотрела на меня.

— Как по мне, нужно быть либо матерью, либо сестрой, это разные вещи! Я не представляю если бы Джейн была моей матерью и от меня бы это скрывали! — она хмыкнула и уставилась в карманное зеркальце.

Я серьёзно задумалась над этим и начала даже сомневаться смогу ли я стать хорошей мамой для Пеппер. Свою то мать не видела уже давным-давно и не тянет встретиться, созвониться. Что я могу услышать в ответ? Не представляю…

После школы, как обычно поехала на работу. Там меня тоже осыпали поздравлениями. Даже небольшую прибавку к зарплате сделали в размере пяти долларов. Если честно каждый цент теперь для меня был важен, и я радовалась как обезумевшая. В семь вечера, мы с Хоуп собрались домой. Сестра села в автобусе лицом к окошку и не поглядывала в мою сторону. Она вела себя как-то загадочно, словно что-то скрывала.

— Ну говори уже! Мне же интересно! — с усмешкой сказал я.

— Что?! Мне нечего говорить! — морща лицо, сестра скрестила руки.

— Хоуп, ну пожалуйста! Пожалуйста!

— Ладно! Я сама уже не могу молчать. — рассмеявшись, мы вышли из автобуса и направились в сторону дома.

— Сейчас придём, переоденемся и пойдём тебе за подарком, а потом забежим в какое-нибудь кафе, а после закажем такси до дома.

— Хоуп… я не знаю, как тебя благодарить! — я сжала её руку.

Сестра достала ключ от входной двери, вставила в замок, но он не поворачивался. Тёмная щелка между проёмом заставила нас заволноваться. Легонько надавив пальцами на дерево, дверь со скрипом отклонилась. Всё замерло, кроме сердца, которое бешено билось, что у меня, что у сестры. Тихонечко, на цыпочках мы вошли в коридор и двинулись дальше. Еле заметный шепот и шорох доносился из комнаты. Пульс зашкаливал. Рукой я нашарила выключатель, свет озарил гостиную, и я не могла поверить своим глазам в это мгновение… моя мать и её мужик как были скрючены над ящичками и шкатулками, так и остались в таком положении.

— Мама… — яростно и удивлённо вскричала я. — Что ты творишь?! — бросив сумку на пол, сделала шаг вперёд.

— Ну привет, дочка! Хорошо устроилась я смотрю. Сначала мать обокрала, а сейчас за сестрёнку взялась, молодец… — она выпрямилась, отдала награбленное из рук мужчине и вновь уставилась на меня. Вид у неё был ужасный. Исхудавшая, кожа синяя, фиолетовая, серая, волосы облезло лежали на голове, грязная, драная одежда.

— О чём ты…

— Не притворяйся! Это всё из-за тебя! Из-за тебя у нас с Заком отняли дом!

— Что… наш дом…

— Я пришла за своим! Ты за всё заплатишь! За всё!!! — мать уже кричала и от этого лицо её резко стало багровым. В это время Зак, провёл рукой с задней стороны камина и глаза его расширились.

— Послушайте, Шейлин, верно? Я не совсем понимаю, что здесь происходит, но думаю нам всем надо успокоиться, сесть и поговорить… — Хоуп медленно двигалась вперёд.

Зак подошёл в матери и протянул ей свёрток. Это была наша с Хоуп копилка, на мою дальнейшую учёбу в колледже. Там ровно на первый семестр.

— Шейлин, мы же взрослые люди! Не будем делать глупостей! — Хоуп приподняла руки и двигалась вперёд.

— Не подходи! Не двигаться! — мать достала из заднего кармана джинс пистолет.

— Тихо! Тихо, спокойно! Я не шевелюсь! Видишь? Я не двигаюсь!

Мы с Хоуп мирно стояли и даже дышать пытались спокойно, но внутри всё просто сотрясалось от страха. Послышались чьи-то быстрые шаги к входной двери и всё дальнейшее произошло в одно мгновенье.

— Хоуп! Я видел, как кто-то пробрался в квартиру… — мужчина с третьего этажа вбежал в гостиную так стремительно. Обернувшись на его голос, последнее, что я слышала это оглушительный выстрел. Боковым зрением я видела, как чёрное пятно зла выбежало из квартиры. Медленно повернувшись, я встретилась с глазами Хоуп, полными слезами. Она чуть пошатнулась и упала на пол. Сосед сверху чертыхаясь побежал с криками вызывать службы помощи.

Я положила её голову к себе на колени. Приподняла больничную футболку, всю мокрую от крови. Ладони стали алыми. Сестра дёргалась и судорожно глотала воздух.

— Хоуп, нет, нет, нет! Дыши, дыши! Всё будет хорошо! Слышишь? Не закрывай глаза! Не закрывай глаза, Хоуп! Слышишь? Не уходи! Не оставляй меня…

Она так смотрела на меня, что добивала все лучики света в моей тонкой, дырчатой душе. Вздохов становилось всё меньше. Сжатая ладонь ослабела. Глаза последний раз приоткрылись и веки опустились. Я кричала так сильно, пока голос мой не сорвался. Я приобрела и потеряла всё, что у меня было, самое дорогое, что никогда и нигде не найду больше, надежду…

Глава десятая

Наступил родительский день, и все соседи с раннего утра уехали на кладбище. Я и Пеппер, до сих по валяемся в пастели. Трудно встать, когда ложишься в два часа ночи под бодрящий кофеин и смех. В спальне было так душно, наверно я забыла открыть окно. От жары, ночью, меня бросало из стороны в сторону. После чего, одеяло и подушки уже валялись на полу, а я в форме рождественской звёзды пыталась остыть.

Быстрый, лёгкий завтрак. Я понимала, что после того, как рассказала Пеппер о Хоуп, была обязана свозить на её могилу. Вызвала такси и прислонившись к стене, подумала, что может быть, пришло время сдать карты.

По пути до кладбища, по стеклу машины забарабанил дождь. Самое ужасное, что обе мы одели лёгкие туфли, которые через час превратятся в чёрное месиво.

Я отлично знала куда нужно идти, хоть и хожу сюда очень редко. Не потому, что страшно или одной не хочется, а потому, что всё ярче и ярче вспоминаю, как мне было восемнадцать, я держала на руках малышку Пеппер, и мы смотрели на свежую могильную плиту.

***

Это было потрясение для всех. Ни только для меня, для всех кто знал Хоуп. Никто не мог поверить, что с ней может такое случиться, потому что она была всегда и везде. Она родилась, чтобы помогать людям. Даже не вериться, что на похоронах шагу не было где ступить. Прощаться с ней пришла не только группа медицинского персонала, а половина города. Все её знали и все ей доверяли.

Прошло полгода, и моя жизнь с Пеппер наладилась в лучшую сторону. Последний раз, когда меня вызывали в полицейский участок для дачи показаний и допроса, мужчина вручил мне документы, ключи от дома. Хоуп перевела все деньги на мой счёт, переписала имущество, замолвила слово на работе. И это всё странно для меня, потому что она словно чувствовала, что скоро уйдёт от нас.

Моей матери и её муженьку дали пятнадцать лет тюрьмы. Туда попало всё, убийство, хранение наркотиков, жестокое обращение с детьми. Я не разу её не навестила. Но со временем, я простила её и даже была благодарна. Если бы не её яростные выходки, я бы никогда не встретилась с Хоуп и не получила той жизни, что у меня сейчас.

Я была безумно счастлива, когда услышала от отца по телефону, что он возвращается в город. Он намерен помогать становится на ноги.

Экзамены позади. Я поступила в медицинский колледж и усердно учусь. Провожая Пеппер до детского сада, она машет ручкой и кричит: «Пока, мамочка!».

Как бы мы не жили дальше и в какие сложные ситуации нас не ставила судьба, нужно верить, что и это всё пройдёт. Не бывает плохих дней или хороших, бывает тёмный путь и светлый. А по которому тебе идти, ты выберешь сам. В пятнадцать лет ты многого хочешь, чувствуешь непреодолимую энергию, но мало, что можешь сделать. В шестнадцать, ты задумываешься, а может быть это всё простые глупости. В семнадцать, ты считаешь каждый день, каждый час, до следующего дня рождения, потому что вспоминая о своих прежних мечтах, ты осознаёшь, что в восемнадцать, ты можешь сделать всё, для их осуществления.

Эпилог

Мне всего лишь двадцать восемь, но как мне говорят другие, я не по годам мудрая. Потому что для своего возраста увидела и поняла очень много в жизни. Но ведь это и сделало меня той, кем я являюсь.

Свыше нам дают тяжёлые испытания, что бы мы становились сильнее и условно готовят к следующим, более сложным. Вас никто не заставляет жить по правилам, можете абсолютно ничего не делать и пытаться плыть против течения, но вас всё равно занесёт обратно и ударит по лицу за такую шалость.

Мир будет с каждым днём, навешивать на вас ответственность, нагрузку, всё больше и больше, проверяя на стойкость и упорство. И если в такие моменты, у вас не будет надежды… вы поднимете руки, испугаетесь и проиграете…