Молчаливый диалог (написано в соавторстве с Ольгой Зима)

Я тут служу смотрителем с тех пор, как зоопарк наш открыли, а не видел такого. Чтобы тигрица отказывалась от мяса? Ладно бы тухлятина какая. Хорошее мясо, я проверял. Поставщикам звонил, думал, может, партия плохая. Всполошились как… Нет, в порядке. Да и другие едят за милую душу — волки, гиены, львы. Все хищники, кроме Рама. Рыбьим жиром полил, а эта вредина одно есть не стала. Понюхала, глянула на меня, ровно на пустое место и отошла обратно к решетке.

Альбиносы — большая редкость, а уж тигрицы! Сама Ламия — белая-белая, только полоски темные. А глаза синие-синие! Привезли тигрицу из Непальского зоопарка, эх… Если жрать не будет, помрет ведь! Ветеринар… А что ветеринар? Говорит, здорова. Скучает просто. Зверь, а скучает! Даже шерсть потускнела, а ребра запали.

Кто ее обратно-то повезет? Не знаю, по кому скучает. Только смотрит все время на Рама. А Рам — на Ламию. Рам — старый лев, он у нас в зоопарке давно. Как Ламию привезли, встрепенулся. Забегал по клетке, зарычал — аж все звери переполошились! А потом улегся, носом в решетку уткнулся и давай воздух втягивать. До вольера Ламии близко. Близко — и далеко.

Вот так и лежат, смотрят друг на друга. И не едят оба.

За Рама не волнуются, он и так прожил дольше, чем положено львам. А Ламию жалеют. Тигрица на тигров не смотрит, пустили одного — зарычала, потрепала за холку, прогнала…

Я не только смотритель, но еще и сторож. И думаю — любовь у них.

Не верите? А я вижу их ночью. Юную Ламию и старого Рама. Высокий мужчина с резкими чертами лица улыбается, глядя в синие глаза девушки, а в волосах ее путается лунный свет.

Так и гуляют всю ночь в обнимку. Не знаю, почему молчат. Может, у тигров и львов разные языки?

А наутро просыпаются вновь зверями. И опять смотрят друг на друга через две решетки. И оба отказываются от еды.

Но долго ведь так продолжаться не может. Я хоть и простой смотритель, а тоже кой чего в жизни понимаю. Сам был молодой, и девушка нравилась…

Вот и директор наш, Николай Павлович, пришел утром, постоял немного и сказал: «Если и дальше так будет — останемся без тигрицы». А как без тигрицы? Нельзя нам без тигрицы. На нее же больше всего народа приходит смотреть. Да и как не смотреть — красавица! Таких в природе, почитай, не больше пяти штук осталась, эх…

Ветеринар решил привезти тигра-альбиноса. Матерого… Для продолжения рода, так сказать. Не знаю к кому он обратился. Но только через три дня приехала машина. Шофер вылез, открыл двери кузова, а там…

… красавец-тигр — Тео. Под стать Ламии — весь белый, пушистый, в темных полосках. Только глаза карие. Он встал, ноздрями воздух потянул и злобно прорычал. Не знаю уж на кого. Может на Рама? Соперника почуял, что ли?

А Ламия лежит и не шевелится даже. Равнодушно, так глянула на него и отвернулась. Смотритель, который с ним приехал, руками машет. Намекает мне, мол, клетку открывай — Тео запускать надо. А мне что? Я — открыл. Тео в клетку забежал. Ламия вскочила, клыки оскалила. По кругу пробежала и — на улицу. Видать замешкался я и дверцу клетки забыл закрыть. Что взять с меня — старый уже, память подводит.

Все в рассыпную. Страшно же — тигрица. А она не на кого не смотрит. Бросилась к клетке Рама и жалобно так застонала. Или мне показалось? Рам встрепенулся и к дверце. Мордой в нее толкает. А она возьми и откройся. Говорю же — старый стал совсем. Недавно воды приносил и, наверное, щеколду плохо задвинул. Ламия — в клетку и в самый дальний угол.

А Рам возле открытой дверцы остался. Стоит и не уходит. Потом грозно ка-а-а-к взревел. На весь зоопарк. Чтобы все, значит, слышали, что тигрица его теперь. Я подбежал и на клетке засов задвинул. На всякий случай. А ну-ка вот, двое выбегут?

Директор и ветеринар тут же приблизились. Встали со мной рядом и растерянно плечами пожимают. На Рама и Ламию через прутья решетки смотрят. А что тут поделать? Ничего тут не поделать! Душе-то, хоть и звериной, а все одно — не прикажешь...

Долго Рам по клетке метался и рычал. Боялся, значит, что Ламию заберут. А вечером, наконец, успокоился и к тигрице подошел. Лег рядом и голову ей на спину положил.

Тео назад отвезли. Что ему здесь делать? Не соперник он Раму оказался. Меня выгнать хотели, за халатность. Потом передумали. Рам, ведь, никого в клетку не пускает, только меня. Утром приду, мясо свежее принесу — они едят. Сначала Ламия. Рам рядом стоит — смотрит, чтоб никто не подходил. Потом она уходит в дальний угол — я им там миску с водой поставил. Чтоб пили, значит. Рам, само собой, только тогда начинает есть. Оно и понятно — ей больше надо кушать. Ведь прибавления ждем.

Директор радостный — при встрече уважительно мне руку пожимает. Про наш зоопарк в газетах уже написали. Давно такого не было. В неволе, тигрица-альбинос потомство принесет. Интересно на кого тигренок будет похож? Мне премию обещали, только не дадут. Да и неважно это…

Рам и Ламия ночью заходят ко мне. Он ее нежно обнимает и по голове гладит, окуная руку в лунное сияние ее волос. Она с благодарностью смотрит на меня своими синими глазами. Спасибо так, значит, говорит. Потом уходят гулять до рассвета. И молчат. Наверное, без слов друг друга понимают. А зачем им слова? Они и так счастливы — любовь у них…