Метель

Метель

Сегодня безумствовала такая метель, что прохожие хватались за стены домов, чтобы не улететь. Лиловое небо в ранних московских сумерках напоминало чудовищную воронку, откуда извергались вихри стихии. Снег закручивался в дьявольской свистопляске, бросался под ноги, рвал одежду. Вьюга выла, как тысяча приведений в средневековом замке. Я выползла на улицу из теплого метро. Холодные хлопья обожгли лицо, упали за шиворот в растрепавшуюся арафатку. Я втянула голову поглубже в платок и нахлобучила по самые глаза капюшон куртки. Согнувшись в три погибели под тяжестью чехла со сноубордом, подгоняемая ураганным ветром, я вломилась на работу, выгребая из карманов сугробы. Положила на пол объемную ношу возле своего рабочего места. Переобула тяжелые сноубордические ботинки в кеды. Сонно навела себе горячий кофе и вышла в коридор покурить. Там было темно и оглушительно тихо.

Подумать только, через час здесь начнется такой гвалт. Выглянула в окно. Все смешалось в сером буране. Небо, земля, дома, улицы, машины, трамваи. Раздался странный звук, словно тысячи костяных пальцев разом заскребли по стеклу. Холодея, обернулась к соседнему окну. Высокое дерево металось, постукивая обледенелыми ветками, неистово прижимаясь под порывами к зданию. Внизу, у входа, едва различимый в круговерти, светил одинокий фонарь. Метель яростно раскачивала лампочку под железкой. Я загипнотизировано выпускала дым. Тусклый желтый огонек наполнял неясной мечтательностью.

Каждый год, зимой просыпается во мне загадочная тяга к романтике. Будят ее — воздух морозный, прозрачный, колючий. Тонкие, искрящиеся в свете луны, пластинки ледяных узоров на оконном стекле. Предвкушение самого веселого праздника в году и каникул. Поскрипывающая снежная тропинка в парке. Срежет лопаты дворника в утренних сумерках (свидетельствующий, между прочим, о хорошей каталке и свежем снежке на склоне). Запах елки и мандаринов, шелест упаковочной бумаги подарков. Ночь в аэропорту с каппуччино в ожидании самолета в горы. Ужин с теплой компанией в любимом ресторанчике на старой площади Мюнхина. Графичная монохромность парка. Белые хлопья медленно струятся в тусклом свете огней города. Небо таинственное, свинцовое. И ты бежишь, утопая в пушистом пуху, нарочно заваливаешься в мягкую перину зимы и уплываешь вслед за снежинками, гипнотически кружащимися и увлекающими за собой в черный колодец — небо. Дыру во времени. Так я блуждала со своими мыслями по сумеречному окну, мечтая. Подышала на стекло. Поводила пальцем. Из букв сложилось имя. Твое. Сегодня ты точно не явишься на работу. Праздник. Даже не смотря на твой жесткий трудоголизм. Или дело не в нем? Как только подумала о тебе, бросило в жар. Прислонилась к холодному стеклу лбом. В окно сыпануло снегом. Я вздрогнула. «Зима права. Не думай! Выбрось из головы. Помечтай о новой доске! Тебе ведь не терпится поскорее ее проверить?».

Последнее время я стала часто засиживаться на работе до ночи. И причина была не в работе. С ней я успешно справлялась днем. Может виной тому были частые встречи с тобой? Как бы случайные… Или нет? Ты постоянно оказывался поблизости. Долго смотрел. Полуулыбка. Мягкое: «Как дела?». Легкие прикосновения, выбивающие на весь день из колеи предсказуемой жизни: дом-работа-гора, работа-гора-дом, гора-работа-дом.

Однажды я заработалась допоздна, как обычно. В этот раз заданий действительно навалилось много. Метро закрылось. Домой идти было уже поздно. Или еще рано. Устала я как собака. Решила передохнуть. Отставила кружку с кофе, которым грелась. В комнате гулял, пронизывающий до костей, сквозняк. Пальцы одеревенели, и даже горячий кофе не спасал. Во все щели страшно задувало. Я решила немного размяться и вышла в коридор, побродить. Остановилась у любимого окна. На улице снова мело. Я обрадовалась. Зима навевала мысли о путешествие в горы. Я опустила руки на батарею. Она приятно грела. Где-то тихо открылась дверь. Я услышала знакомые шаги. Напротив меня они замерли. Человек стоял, не решаясь подойти. Я повернулась. Знакомый силуэт. Медленно приблизился. Остановился рядом, едва касаясь.

— Что ты здесь делаешь? — Шепотом.

— Греюсь… — Не оборачиваясь. Хотела, чтобы он обнял. Он обнял. Не дыша, коснулся шеи. Страшно было двигаться в этом хрупком, обволакивающим, стеклянном состоянии.

— О чем думаешь?

— О зиме… — Уткнулась в его плечо. Ласково погладил по голове, поцеловал в волосы.

Музыка чуть слышно плыла по темному коридору тягучей рекой, переливалась призрачным светом из окна, опутывала нас электрической паутиной. Околдовано молчали. В моей голове плавала теплая, уютная пустота. Меня уносило сейчас по какой-то потусторонней реке. О чем думал он, я не спрашивала. Может, тоже легкомысленно плыл по своей реке, темной и таинственной, наслаждаясь зыбким, совместным существованием.

Эти встречи будоражили меня. Нам нечего было скрывать свои отношения, но я с опаской относилась к проявлению внимания с его стороны. Не знаю, что меня останавливало. Я столько раз сталкивалась с непониманием моих поездок в горы, ежедневных пропаданий в парках и на склонах со сноубордом, постоянными оправданиями за свое увлечение… Нет, впутываться в очередной роман, в котором мне будет не комфортно, совсем не хотелось. Я начинала скучать со временем от простых человеческих радостей, не подкрепленных зимой, экстримом, драйвом, снегодоскингом. Я, конечно, испытывала невероятный интерес к моему брюнету. Но вдруг захотелось оставить все, как есть. И я перестала брать трубку, когда он звонил, отказалась от встреч, бросила курить, чтобы не сталкиваться с ним в коридоре и написала разгромное письмо о том, что сноуборд foreva, а он, ах! герой не моего романа. Немного повздыхала, написала пару стихов о снеге и уехала в очередное путешествие. Постаралась забыться в горах. Оказалось, что не так просто выдернуть из себя романтическую привязанность. Даже с помощью сноуборда. Его глаза снились вместо снежных склонов, объятия вместо ски-пасса, голос вместо завываний вьюги. Я бросалась с горы, как зверь, что бы выключить мозг, лезла на трамплины, убивалась, мазала синяки, плакала от боли, но избавиться от мыслей не получалось. Уставшая от борьбы с собой, вернулась в Москву. На работе узнала, что он перевелся в какой-то другой филиал компании. На соседнюю улицу. Я хотела позвонить, и не смогла перешагнуть гордость.

— У меня есть сноуборд и зима! — Решила для себя. И расслабилась. Остановила каким-то образом карусель в голове, погрузилась в блаженную пустоту, полностью ушла в покатушки с друзьями и новые возможности, недавно приобретенного борда.

Как-то был пасмурный будний лень. Валил снег. Я несла на обед булку со сливочным кремом из магазина, подпрыгивая и порхая над сугробами, врубив на всю громкость Alai Oli в наушниках. Внезапно взгляд мой уткнулся в знакомую фигуру. На другой стороне, от залитой реагентом дороги, шел он! За руку держал симпатичную девушку. И смеялся. В ту секунду, когда он встретился с моими глазами, мы встали как вкопанные. Мгновение я соображала, что делать. Он отпустил спутницу и быстро пошел в мою сторону. Окрикнул. Я попятилась. И вот, как в замедленном кадре, он перемахнул через кучу грязного снега у обочины и огромными прыжками бросился за мной. Я не понимаю до сих пор, что произошло у меня в сознании, но я вдруг испугалась. От ужаса чуть не выронила булку. Быстро развернулась и кинулась со всех ног в подворотню. До моего офиса было приличное расстояние. Стремительно сориентировавшись, я нырнула в подъезд своей бывшей работы. Взлетела на последний этаж и со всего маху дернула за ручку дверь. Она медленно поддалась. В жуткой панике я ворвалась на крышу, захлопнула дверь и прижалась горячим лбом к металлическому холоду обшивки. Сердце трепыхалось, как загнанный заяц. Я тяжело дышала. Немного успокоившись, подошла к парапету. В мягком свежем снегу отпечатались одинокие следы. Встала на маленькую лестницу и выглянула за парапет. Он возвращался к девушке. Озираясь, сбитый с толку, медленно, запыхавшись. Дошел до нее и склонился, тяжело дыша от погони. Она что-то спросила. Он безвольно махнул рукой. Выпрямился, внимательно окинул взглядом дом, откуда, сверху я за ним наблюдала. Я спрыгнула с лестницы, чтобы он меня не увидел ненароком.

Посидев какое-то время, собираясь с духом, я вытащила пачку сигарет и закурила.

— Черте что! — Мысли лихорадочно завертелись. — Не думать! Не думать! Нет!

Прошло несколько недель. Он звонил — я не брала трубку, писал — я удаляла сообщения не глядя, подсылал друзей — я грубо отшивала. В сомнениях я встретила Рождество. Физически как обычно, на склоне.

Утром, однако, пришлось поехать на работу — срочный заказ. На осуществление проекта всего сутки. Страшно хотелось спать. Всю ночь мы с друзьями катались на за городом. Домой вернулась в шесть утра, не успела выпить кофе, как позвонил менеджер. Я переоделась, бросила Ред булл в рюкзак и вышла.

Теперь вот сидела на подоконнике и пила энергетик. Допив, швырнула банку в корзину и включила комп. Открыла файлы для подготовки к печати в типографии. Сделать предстояло много. Завернувшись в любимую арафатку, заварила крепкий чай, согреться. Была такая собачья холодрыга, что я натянула шапку на голову. Я бы и варежки одела. По всему зданию бродил сквозняк. Редкие люди, которых занесло сегодня в праздник поработать с утра, к вечеру разошлись по домам, и этаж погрузился в темноту. В тишине доносилась откуда-то тихая музыка. Я отложила кисть. Меня охватили страх. Метель на улице свирепствовала не на шутку. Снег и ветер остервенело хлестали в окно. «У-у-у…» — завывала зима. Я съежилась. В коридоре скрипел пол. Временами казалось, там тяжело бродят жуткие привидения, и вот-вот распахнется дверь под их прозрачными мертвенно-белыми пальцами, и я шлепнусь в обморок. В дверь постучали. Я вздрогнула и уставилась на белый прямоугольник.

— Можно? — Осторожно заглянуло знакомое лицо. Я удивленно выдохнула и кивнула.

— Ты чего такая напуганная? — Так мягко спросил, что сознание мое поплыло, растеклось как у Амели в фильме: «Он пришел! Откуда он тут?».

— Жутко здесь по ночам зимой. — Смотрю недоверчиво.

— Это да! — Улыбнулся. Добавил, как ни в чем не бывало, словно всех этих месяцев не было меду нами. Подошел к моим плакатам, поразглядывал внимательно:

— Круто.

— Думаешь?

— Ага. Отличные работы!

— Спасибо. — Сухо. Налила себе еще кофе. — Будешь?

Отрицательно помотал головой.

— Сегодня ведь Рождество? — Подошел ко мне близко-близко, я чуть не задохнулась от этой наглости, оперся рукой о стол, за которым я сидела. — Для тебя это имеет значение?

— Возможно… Сегодня была отличная ночь. — Я вспомнила свои прыжки в мягкий пух на склоне.

— Значит у тебя сегодня праздник? — Докопался.

— Похоже на то. — Старалась держаться холодно, но мучительно хотелось встать и прильнуть, зарыться в волосы.

— Тогда я тебя поздравляю! — Внезапно навис надо мной, заглянул в глаза, поцеловал.

Я отключилась на миг, а потом вскочила:

— Не надо!

— Почему?

— Не хочу.

— А я хочу! — Громко.

Стремительно шагнул ко мне, обнял одной рукой за талию, а другой неожиданно, но ласково запрокинул голову и впился в губы. Я изумленно вздрогнула. Ноги отнялись, он подхватил меня. Голова закружилась, и я утонула в теплом сумасшествии. Мир замер.

Очнувшись, я отскочила на пионерское расстояние и отвернулась.

— Еще хочу целовать тебя? — Не оборачиваясь, я помотала головой.

— Нет? Но почему? Не понравилось?

— Понравилось.

— Но тогда, почему нет? — Хрипло.

— Нет. — Вздыхая. Хотелось спросить о той, другой, но коробило показывать свою заинтересованность.

Он молчал.

— Я все равно сделал это! Давно хотел… — Полугрустно-полусмешно.

Подошел ко мне, обнял за плечи. Я вырвалась.

— Это больно.

Я молчала.

— Слышал, ты снова собралась в горы? — Справившись с собой.

— Типа того.

— Не забудешь?

— Смешно…

— Печально…— Внимательно смотрит, сканирует.

— Переживёшь. — Сурово.

— Ну, да. Мир не рухнет. — Мрачно.

— Ну, да.

И снова обнял меня крепко. Долго. Заглянул в глаза, но я не выдержала этого пылающего взгляда и отстранилась. Странное выражение скользнуло по его лицу. Он отпустил меня. Замер на минуту, пожирая взглядом, борясь с собой, сухо пожелал удачи. И ушел к себе. Я села и расплакалась.

«…Не плачь малыш, все это снег и пепел, Сегодня больно, а завтра уже пройдет.

Не плачь малыш, все это снег и пепел, Не плачь малыш, все это.

Я видела четыре луны, по две на каждый глаз, Я помню только обрывки из фраз,

Я же воин, откуда эти слезы, Огни за окном уже превращаются в звезды» Alai Oli

Часа в четыре утра я вышла с работы. Вьюга кончилась. Но снег не прекращал сыпать.

Ноги несли сами собой сквозь метель к дороге. Остановилась машина. Это было мое такси. Я быстро бросила на заднее сиденье сумку и запихнула наискосок сноуборд. Меня словно что-то подгоняло.

Через полтора часа я вытряхнулась на улицу. Из-за густо падающих хлопьев все вокруг казалось призрачным. Сквозь белую завесу чарующе мерцало полностью стеклянное здание аэропорта. Уютный свет манил. Перед входом бродили люди белые, как приведения. Во мне все ухнуло, когда из белого мрака над моей головой раздался рев взлетающего самолета. Я подхватила чехол с сумкой и бросилась к спасительному теплу. Запахи и шум аэропорта ворвались в меня. Я купила стаканчик крепкого кофе, присела за столик, привычный мандраж и предвкушение путешествия охватили с головы до ног.

«…Заряженными частицами позитива вдохом в легкие, Пусть день окрасится под ресницами осени. И пускай я не знаю, что ждет за поворотом, Я уезжаю из родного города, Но пусть моя любовь останется здесь. В этом сером небе октября…» Alai Oli

— Объявляется регистрация на рейс 82-83 авиакомпании Air Berlin. Регистрация проходит у стойки 35-40…

Где-то через сутки я стояла на высокой горе. Серые тучи затянули все небо. Снег беспросветно валил, отрезая меня от окружающего рельефа белой мглой. Ни неба, ни земли, ни перепадов, ни края трассы, ни указателей, ни горнолыжников. Только я, доска и гора. Ветер рвал с меня шапку. Я затянула потуже ремень маски. Зима горстями бросала мне в лицо свою ревность. Колючую. Холодную. Она хотела вырвать меня из тягучей комы, в которую я провалилась в сентябре. Метель яростно избивала мое лицо, лупила по ногам и рукам, толкала в спину. Я положила доску перед собой, придерживая рукой в перчатке. Застегнула крепления. Поскакала на месте, с наслаждением проверяя гибкость новенького сноуборда. Подпрыгнула к краю склона. Снег обрушился сильнее. Белая хмарь. Мерзлое царство.

— Стерва! — Крикнула я зиме в серую глушь туда, где сейчас невидимые острые скалы должны были вспарывать мрачное брюхо неба. — Ты знаешь — я люблю тебя! Ты мой наркотик! — Заорала, что было сил. Она швырнула в лицо новую горсть ледяного крошева. Я захохотала. Опустила маску на глаза. Замерла на мгновение, собираясь духом, и соскользнула вниз, поднимая вихри пушистого снега.

Во второй половине дня снегопад закончился. Солнце затопило все окрестности. Небо манило густой насыщенной синевой. Я только что забралась в кафе на самой вершине, выскочив из подъемника. Поборовшись со стихией несколько часов, пора было слегка передохнуть. Жмурясь на почти весеннем солнышке, погладила блаженно пальцами в кармане прохладный приятный на ощупь, ски-пасс. На столике передо мной стояла белоснежная кружка с капучино, а в небольшой тарелке в сливочно-ванильном креме плавал аппетитный кусок штруделя, посыпанный сахарной пудрой. Кофе был хорош! Я закрыла глаза, подставляя лицо теплым лучам, и подумала: Где ты? Помнишь обо мне? Тепло и сладко тебе сейчас? Бархатно ныло в солнечном сплетение от предвкушения снега, неба и скорости. Я вспомнила взгляд твоих глаз. Обжигающе. «Зачем я об этом сейчас думаю? Разве мне плохо без тебя?». Уныло улыбнулась в пространство. Включила плейер. Музыка ворвалась в меня грустью и нежностью.

«Доброе утро тебе, я грею руки дыханием. Одиночество рассыпало звёзды по стенам.

Нас разделяют скорость и расстояние, И я так хочу, чтоб скорее закончился день.

И я прошу Бобби, спой мне ещё одну песню, Я прошу Ману, развей мою печаль.

Я закрываю глаза, и мы вместе, И я вспоминаю то, что было в начале...

Они не слушают меня, Не оставляют мысли. В моей голове. А мне бы так хотелось

Просто не думать о тебе…» Alai Oli

Взгляд упал на парня за соседним столиком. Он был стильно одет в яркую сноубордическую одежду. Широкие штаны залихватски задраны над ботинками. И весь он был какой-то растрепанный, обаятельный, на стиле. За зеркальной маской лица видно не было. И шапка напялена так низко, что не понятно, какие у него волосы. Парень заметил мой интерес (или почувствовал… хз… я ведь тоже была в маске) и радостно помахал. Я оглянулась, но никого не увидела за спиной. «Мне? — Удивилась я. — Какой-то странный…». Послала воздушный поцелуй. Он встал, направился ко мне вдоль длинного ряда скамеек и столов. По пути его тормознула вопросом старая итальянка в красном лыжном костюме. Он замешкался. «Ой, нет, нет, нет!» — Забеспокоилась я и, подхватив сноуборд под мышку, бросилась вон из кафе. На площадке перед спуском, быстренько застегнула крепы и прыгнула вниз. Незнакомец потрясенно замер наверху. Он прыгал и ругался, раздраженно запихивая ботинки в крепления, но я уже была недосягаема.

Отдышавшись в конце трассы, я огляделась в поисках возможного места для побега.

— Что за черт! — Задыхалась я. — Знакомый что ли был?! Блин! Не хочу никого видеть, ни с кем связываться!

С досады бросила борд в арендованную машину и поехала в апартаменты. День уже близился к концу. Можно было закончить на сегодня.

Следующим утром я решила поехать в свое любимое место. Снова валил снег. Меня пару раз занесло на серпантине, а через несколько километров дорога и вовсе оказалась закрыта. Висела злополучная табличка. Я чертыхнулась и повернула в объезд. Пришлось спуститься в другую область катания. Припарковалась недалеко от подъемника. Включила Alai Oli — Солнечный даб. Закурила, распахнув окно. Машин на паркинеге было мало. Сегодняшняя погода отпугнула горнопляжников. Недалеко от меня в багажнике ковырялся парень. На снегу лежала его доска. «Сноубордист… — Умилилась я и вдруг узнала штаны. — Вот черт!». Бросила сигарету, не докурив. Это был вчерашний преследователь из кафе. Он стоял ко мне спиной и пока не видел. Убавив музыку, я скрючилась и съехала вниз, что бы стать незаметной. Парень снова красовался в зеркальной маске, и я не могла его узнать.

— Блин! Нафига тебе зеркало в такую погоду… — Следила я с любопытством. Он же тем временем переобулся в ботинки, закрыл машину и, подобрав доску, вразвалочку двинулся к подъемнику.

— Ну, и что мне делать? — Ситуация раздражала. — Может я стала слишком мнительна? Красавчик просто хотел спросить время… Или еще чего. Зачем было драпать? Тьфу…

Усмехнулась. Откинулась на сиденье и вздохнула:

— До чего ж ты стала трусливая! Бери задницу, иди катать уже!

Тем не менее, на улицу выползла озираясь. Через несколько минут уже поднималась в кабинке. Народу было совсем мало. Погода всех распугала. Я ехала, мурлыкала Олай Оли и разглядывала склоны. Снежные тучи цеплялись за пики скал. Видимость была плохая. Надвинув на глаза маску, я, не торопясь, вышла из лифта и добрела сквозь пустые лавки и столы кафе к краю горы, бросила борд. Окружающая действительность напоминала триллер. Мрачно, серо. Снова начинало мести. Небо не предвещало ничего хорошего. Я подняла капюшон от ветра, потуже затянула перчатки, одела доску и попрыгала на месте, разминаясь. Слева краем глаза заметила еще одного сноубордиста. «Знакомые штанишки…» — Подумала я и, вдруг поняла, это снова он! Тот самый парень из кафе, и с парковки. Он заметил меня, пошел в мою сторону, радостно улыбаясь.

«Предвкушает беседу… Сто пудов. — Улыбнулась саркастично. — Ну, ну!». И я нырнула в головокружительный полет по мягкому, девственному снегу. Затылком почувствовала сползающую улыбку на лице незнакомца. Мельком обернулась при повороте. Он быстро закончил пристегивать оставшееся крепление и стремительно скользнул за мной.

— А! Черт! — Испугалась я. — Валим, валим, валим.

И понеслась, не замечая перепадов, льда и нанесенных лыжниками с утра куч. Незнакомец лихо настигал. Передо мной возникли указатели на развилку. Одна трасса была синяя (для новичков), другая черная. «На синей придется или скрестись, или пешком ковыряться…» — Мелькнуло. Я бросилась к черной, хотя ледяные склоны под углом 90 градусов меня откровенно пугали. Спуск был сложным. Снег залепил маску. Ветер рвал замотанное в пять слоев тело. Я старалась не рисковать, убраться в елки еще успею. Мой преследователь оказался более бесстрашным спортсменом, чем я, он появился внезапно справа и попытался меня нагнать. Трасса превратилась в красную, мне стало легче и я рванула длинной дугой вниз, на пределе своих возможностей, отрываясь. Белые вихри пурги окончательно погрузили меня в параллельный мир. Слышно было только дыхание и сухой звук кантов о снег. Шшшшшииииррррхххх— шииирррхххх. И вокруг серая мгла бездонная подо мной, оглушающая, отрезала от реальности.

Мой случайный (или нет?) компаньон на склоне от меня не отставал ни на шаг. Иногда мне казалось, что он нарочно медлит, словно ему нравиться эта сумасшедшая гонка. Так вдвоем мы и неслись сквозь сумеречную пустоту, разрезая свежий снег красивыми волнообразными линиями, виляя друг за другом, как Том и Джери, пока под мою доску не попал маленький кусочек льда. На большой скорости я подпрыгнула и, красиво вылетев с трасы, мешком влупилась в ограждение из сетки.

На несколько секунд я дезориентировалась в пространстве, окунувшись в холодный сугроб лицом. Маска смягчила удар о снег, но наглотаться я успела. Отплевываясь, я барахталась в сетке, как русалка в неводе. Тут ко мне подлетел мой супостат и с тревогой заорал:

— Ты цела?!!

— Да! И не надо так орать, я не глухая… — Обиженно поправила съехавшую шапку и, подняв маску, потерла ушибленную переносицу.

Вдруг до меня дошло, что он говорил со мной на русском. И голос! Этот голос! До боли знакомый.

— Ну, и зачем было так удирать? Убиться, но доказать, что тебе никто не нужен? — Насмешливо ухмыльнувшись и стягивая маску, присел рядом со мной мой бывший коллега. Я потрясенно уставилась на взъерошенные черные волосы. Надо же было не узнать моего героя во всей этой амуниции. Ему, кстати очень шло. Очень, очень. На меня нахлынули, так упорно засунутые в дальний угол, чувства. Сначала я возмутилась, потом обиделась, затем смутилась и, наконец, обрадовалась и чуть не разрыдалась от нежности.

Мой спаситель внимательно наблюдал за сменой моих настроений и, оценив последнюю эмоцию на лице, смеясь, сказал:

— Ну, что мне еще сделать, чтобы ты перестала, наконец, бегать от меня?!

Жениться на тебе? — Патетично воздевая руки вверх.

— Вот еще! Я за «чайника» в жизни замуж не выйду! — Возмущенно сверкнула глазами.

— Я был похож на «чайника»? — Обиженно.

— Я шучу. Где ты так кататься научился?

— Я уже полгода занимаюсь сноубордом. У меня тренер хороший. Сестренка-сноубордистка. Она на соревнованиях выступает.

Я чуть не задохнулась от неожиданности.

— Так тогда на улице?.. — Вдруг озарило.

— Да, я был с сестрой. Увидел тебя, хотел пригласить с нами на ланч…

— Мммм… — Я не находила слов.

Он расхохотался. Придвинулся ко мне. Отряхнул с плеч снег, поправил шапку и заключил в объятия. Поцеловал в губы долго, сладко. Оторвался, нежно погладил по щеке и мягко добавил:

— Балда ты моя, сноубордическая! Поехали греться в кафе.

PS:

«…Вот устану, в снег упаду, руки разведу, раскину. Ладони открою, поймаю звезду, за пазуху уберу. Люблю и ненавижу, Сказала бы ему, да смысла не вижу.

Не уходи, в этом мире глаз миллионы, Но только мы с тобой, в любой толпе, смотрим вверх. Не оставляй, don’t leave me alone, меня одну. Без первого, второе станет тюрьмой

Не оставляй меня одну…» Alai Oli