Черная и Белый

Белый появился в квартире внезапно: никого не спросясь, Хозяйка выпустила его на пол из сумки-переноски. А он бросил взгляд по сторонам, уселся и давай умываться, как ни в чем не бывало. Черную будто вовсе не заметил, невежда!

Черная презрительно рассматривала его с высокого комода. Он был ужасен — тощий, грязный, облезлый, как старая игрушка Лохматого. И вонял резко и остро, хуже прыскалки от блох.

Черная с отвращением чихнула — Белый поднял голову и насмешливо уставился на нее светлыми наглыми глазами.

Чего смешного он в ней нашел? Смотрит так, как будто у нее нос в сметане!

Ничего, она покажет, кто здесь главный!

Это было нелегко. Белый оказался редкостным нахалом.

Вечно голодный, он сжирал и свою еду, и еду Черной, и даже сухие, твёрдые катышки из миски Лохматого. Он расхаживал по квартире путями Черной, спал на ее подушке, играл с ее бантиком. И гадил мимо лотка, негодяй! Она не позволяла себе этого и котенком!

Он первый запрыгивал на форточку, а ей приходилось смотреть на улицу через пыльное оконное стекло. Она возмущенно фыркала — Белый, не оборачиваясь, дергал левым ухом.

Ах так. Игнорирует. Ладно!

Черная тоже сделала вид, что Белого не существует — вовсе перестала смотреть на него. Ее уши, нос и усы и так знали, где нахал. А если пару-тройку раз за день пройти мимо, гордо глядя перед собой, Белый усвоит, что он — пустое место!

Ему было начхать. Он с удвоенным удовольствием пожирал ее корм и катался по ее подушке.

Черная привлекла Лохматого — дразнила его, ударяя лапами по морде, пока тот не погнался за нею. Она ринулась к Белому, дремавшему на ее подушке, прыгнула в сторону… Лохматый ткнулся носом прямо в пришельца и разразился лаем.

Что тут было!

Белый взвился с жутким мявом, вцепился в занавеску, та с треском сорвалась с петель. Белый мешком болтался на ней — шерсть дыбом, уши прижаты, в светлых глазах вместо насмешки ужас… Так ему и надо! Будет знать, нахал!

Жаль, Хозяйка все испортила: прибежала на шум, расхохоталась, а потом пожалела Белого и отругала Лохматого. Черную, скромно сидевшую в сторонке, даже не приласкала. Может, догадалась, чей был замысел?

После этого Белый некоторое время ходил по квартире крадучись, избегал Лохматого и не посягал на подушку Черной. Но глупый Лохматый то и дело лез нюхать Белого, шумно дыша и махая хвостом. Белый поначалу шарахался, шипел и огрызался. А потом понял, что, страшный с виду, Лохматый совершенно безобиден, и перестал бояться. Вскоре Черная с изумлением увидела, как Белый с Лохматым играют в догонялки. И даже ее не зовут!

Хуже того! Белый все сильнее подлизывался к Хозяйке.

Он беззастенчиво терся о ее ноги, выпрашивая еду. Прикидывался перед ней котенком — гоняясь за бантиком, скакал и кувыркался самым дурацким образом. Залезал к ней на колени и мурлыкал громко, как холодильник. Повадился сидеть на столе и заглядывать в экран, когда она работала за компом. Раньше это разрешалось только Черной!

Черная, волнуясь, прыгала на стол, ложилась на клавиатуру… Хозяйка мимоходом гладила ее и тут же прогоняла. Что за несправедливость!

Обидевшись, Черная вылезла через форточку на балкон и весь день сидела там. Лил дождь, на балконе было промозгло и сыро. Черная замерзла, но не шла домой. Пусть-ка Хозяйка ее хватится!

Хозяйка хватилась — вышла через дверь, позвала ласково, поманила кусочком свежего мяска. Только после третьей просьбы Черная взяла с руки мяско и позволила унести себя в дом.

На следующий день у нее зацарапало в горле, потекло из глаз и из носа. Во всем теле свербело, как будто ей под шкуру до самых костей вгрызлись блохи. Она то и дело чихала, а вся еда стала отвратительно безвкусной.

Хозяйка забеспокоилась: отогнала любопытного Белого, приласкала Черную, заглянула ей в глаза и в уши. А потом завернула в тряпку, засунула в сумку — ту самую, из-под Белого! — и отнесла в Страшное Место.

Черная с котенкиного возраста помнила его! Там пахло страхом, кровью и еще чем-то едким и горьким. Свет резал глаза, лапки мерзли на скользком металлическом столе. Чужие руки хватали ее, мяли бока, лезли в пасть, совали железяки в уши… Хозяйка, предательница, помогала им — держала так крепко, что Черная не могла ни вывернуться, ни отбиться когтями. Даже не защитила, когда Черную больно ткнули в бок чем-то острым!

Домой Черная вернулась совсем измученная. Не было сил даже спрятаться за диваном. Дрожа от холода и унижения, она свернулась клубком на своей подушке и погрузилась в неспокойную дремоту. Потом зазвучала уютная колыбельная, согрела ее и унесла в крепкий сон. А проснувшись, Черная обнаружила, что это Белый — лежит рядом, щурится и мурлычет, как холодильник.

Едва она шевельнулась, Белый встал и ушел. Конечно! Кому охота сидеть рядом с чучелом, у которого мокрый нос и слезящиеся глаза?

Хозяйка еще несколько раз носила Черную в Страшное Место. Всякий раз после этого приходил Белый, мурлыкал колыбельные и берег ее сон. И уходил, как только она просыпалась. В Черной признательность боролась с возмущением. Она и так знает, что выглядит ужасно. Но зачем так явно на это намекать?!

Когда хворь прошла и к Черной вернулась бодрость, она вдруг заметила, что Белый переменился. Он отъелся, отрастил новую шерсть. Стало видно, что морда у него породистая, брылястая, лапы мощные, а хвост замечательной длинны и пушистости. У него определенно прибавилось красоты!

Нахальства у него тоже прибавилось. Разве можно так себя вести?! Ловит Лохматого за хвост, без спроса прыгает Хозяйке на плечи, охотится за мухами по всему подоконнику, так что даже цветок на пол свалил! И как он смеет бросаться на нее из-за кресла?!

Потом, правда, оказалось, что выскакивать друг на друга из засады и носиться по квартире весело и азартно. И что вдвоем приставать к Лохматому даже интереснее, чем поодиночке — он так смешно вертится, если нападать на него и с морды, и с хвоста! И что зимой, когда ночи длинные, а из окон тянет холодным сквозняком, куда уютнее спать рядом с чьим-то пушистым, теплым боком… И еще Черную что-то приятно щекотало изнутри, когда Белый в упор смотрел на нее своими светлыми, горящими, как лампы, глазищами.

Потом пришла весна.

Из форточки тянуло тысячью дразнящих запахов. Голые ветки за окнами распушились и стали кучерявыми, как хвост Лохматого. Птицы по ночам верещали так, что мешали спать. Появились новые, бодрые весенние мухи, и Черная с увлечением охотилась на них.

А Белый вдруг расхотел играть. Дни напролет он сидел на подоконнике и смотрел в окно, как будто чего-то ждал.

И дождался.

Однажды Хозяйка широко открыла раму, прикрытую снаружи сеткой. Белый ткнулся в нее раз, другой… Сетка сорвалась с гвоздей. Он наполовину пролез в дыру — и обернулся, глядя на Черную пристально и призывно.

Черная поспешно отступила. Внешний мир был чужд и страшен. Ну уж нет! Она не бросит родной дом и Хозяйку ради светлых глазищ Белого!

Он отвернулся, пролез в дыру и был таков.

Сначала Черная не горевала — квартира и Хозяйка снова принадлежали ей безраздельно.

Никто больше не занимал ее подушку. Хозяйка ласкала и гладила только ее. Можно было сколько угодно сидеть на форточке и задирать Лохматого… да только все это стало вдруг скучно.

Черная захандрила: перестала есть, целыми днями лежала, свернувшись, дремала или тускло смотрела перед собой. Иногда обходила квартиру, вынюхивая следы Белого. А потом снова ложилась.

Хозяйка, что-то бурча про себя, сделала много бумажек с непонятными загогулинами и изображением Белого. Взяв бумажки с собой, она надолго ушла с Лохматым. А вернувшись, подскакивала от каждого телефонного звонка.

Но и это не привело к ним Белого.

Приходил Лохматый, тыкал Черную носом, призывно махал хвостом — она вяло отворачивалась. Хозяйка соблазняла ее и мяском, и даже рыбкой — Черная едва съедала пару кусочков. Пища стала невкусной, ведь ее больше не надо было пожирать наперегонки с Белым…

Расстроенная Хозяйка снова понесла Черную в Страшное Место. Черная даже обрадовалась чужим рукам и острым тычкам. Теперь Белый точно придет пожалеть ее!

Не пришел.

День за днем тянулось пыльное, душное, бессмысленное лето. Черная зябла даже в самую жару. Наверное, зимой она замерзнет и застынет, как застывают между рамами осенние мухи…

Но однажды, когда с ветвей за окном уже облетали листья, а из форточки тянуло горьковатым осенним запахом, Черная услышала, как с улицы возвращаются Хозяйка с Лохматым. Почему они так галдят?!

Черная кинулась в прихожую… На руках у Хозяйки сидел Белый!

Он был ужасен — тощий, грязный, облезлый, с исполосованной царапинами мордой. Но спрыгнув с рук, принялся умываться как ни в чем не бывало. На Черную и не посмотрел, невежда!

Она подошла ближе. Белый перестал вылизываться, умильно прищурился и, замурлыкав, как холодильник, потянулся к ней исцарапанной мордой.

Душа у Черной наполнилась легкой, как перышки, щекотной радостью. Ага! Просит прощения, негодяй!

Она потерлась о него своей мордочкой… а потом взлетела на комод и с торжеством воззрилась на Белого сверху вниз.

Теперь-то она покажет ему, кто в доме главный!