Фрагмент первый.ПРОЩАНИЕ С ЛЕНИНГРАДОМ

Жизнь моя, иль ты приснилась мне?

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовом коне.

Сергей Есенин

СТО ПЕРВЫЙ КИЛОМЕТР

КОРОТЕНЬКАЯ ПОВЕСТЬ БЕЗ HAPPYEND

****************

Эта повесть о людях середины пятидесятых уже прошлого столетия. В своих воспоминаниях я постараюсь обойтись без вранья. Конечно, я пишу не о себе, хотя пишу от своего имени.

************************

Подул воспоминаний ветер

Над растревоженной Невой

И Летний сад в стальные сети

Поймал зачем-то вечер мой.

А у меня билет на поезд.

И зря Нева, волну гоня,

Затягивает синий пояс

Вокруг транзитного меня.

Заря вечерняя отсветит

И уезжать придёт пора.

Но не утихнет до утра

Моих воспоминаний ветер.

**********************************

Фрагмент первый

ПРОЩАНИЕ С ЛЕНИНГРАДОМ

*

Я вылетел из института

Не по своей, конечно, воле.

Декан так и сказал:

— Доколе

Баклуши бить ты будешь тута?

Пиши заявление

на отчисление.

И тихо!

Без оправданий,

Сердце-щипа-тельных страданий.

Почём фунт лиха

В несчастной доле —

Узнаешь на воле.

*

Какие-то беси

Из богом забытой веси,

Но с русской земли,

Его в деканат занесли.

Как олопаченный мужик

Из председателей колхоза,

Он к нашим не привык

Метаморфозам.

Но я не сник,

Хоть и была существенной угроза.

И в кабинете у него остался.

О, молодо! О, зелено

На поле незасеянном...

Уж если кто-то попадался

На хорошо подвешенный язык,

Как всякий демагог,

Сельскохозяйственный мужик

Занудствовал, как мог...

*

Я обойдусь без оправданий.

Без них!

И так полно взысканий

И неприятностей других.

Безропствую...

Ну, как могу.

Ну, в общем, ни гу-гу.

Он, опершись о стол,

Как и положено ему

По сельскому его уму,

Чушь несусветную молол:

— Учиться надо по призванию —

А не для время… провождения.

По качеству образования

На душу населения,

Нам не годится даже в США

В подмётки ни одна душа.

И надо хорошо учиться,

Чтобы пред янками не осрамиться...

*

«О, Сан Луи, Лос Анжелос,

Объединились в один колхоз.

Колхоз большой — милионер,

Другим колхозам даёт пример...»

Да-да-да!

Такое пели мы тогда!

Как и другое,

Своё родное:

«Мы не сеем и не пашем,

А валяем дурака.

С колокольни шапкой машем,

Разгоняя облака…»

Ах, извините,

Товарищ декан...

Так что вы говорите?

Не пейте, не курите,

И есть учебный план?..

*

Весь обратившись в слух,

Я был и нем, и глух,

И не сказал ему того,

Что думал про него.

Уж слишкой возраст разный,

Чтобы соперничать с маразмом.

***

—… У вас, в твоём уме,

Как стало представляться мне,

Настрой есть безобразный

И мелкобуржуазный.

Во время неурочное

Засело в нём порочное

Похожее на гадство,

Стиляжье братство.

Танцульки. Рок-н-рол.

Коротенький подол,

Чтобы удобней было браться...

Да не за ум!

К чему там это,

Когда внизу полураздета.

*************************

*Кстати, сегодня,13апреля, международный праздник рок-н-рола.

*****************************************************

Мечтает кандидат наук,

Как лучший друг,

Бедняжечку-стиляжечку

Схватить за ляшечку

И окунуться с головой

В желанный орган половой...

О, сколько пострадало

Их за какие-то полбалла.

Теперь толпятся в чёртовом аду...

Студентка юная,

Ночью лунною

Я тоже туда попаду,

И в сфере услуг для хорошеньких баб

Я буду их самый любимый раб..

**********

Он на меня смотрел с укором,

О расставанье намекая скором...

А я иронизировал судьбу,

Совсем не думая о том,

Что вылечу отсель в трубу,

Уж если не сейчас,

То точно уж — потом.

А в пору ту

стиляжьего разгула

Номенклатурная особа

Случалось аж до гроба

Хорошего лишалась «стула»...

Перечь иль не перечь,

Но, чтобы «стул» сберечь,

Я слушаю понуро

Нравоучительную речь.

— А ты, дубина, — без промашки,

И пристрастился к телу,

А не к студенческому делу.

Оно, конечно, без рубашки

И ближе, и теплей

В объятиях у ней...

*****************

«Укуси меня за голову.

Укуси меня за грудь.

Я лежу с тобою голая —

Укуси за что нибудь!..»

О, если бы студенческий фольклор

Студентам был бы нужен до сих пор...

Увы и ах.

И сожалею,

И от стыда краснею...

*

— Но вспомни, если знал,

К чему студентов призывал

Архангельский мужик,

Который вопреки крестьянской доли,

С лопатой не горбатился на поле,

А был разумен и велик.

По памяти прочту

Тебе мораль я ту:

«Науки юношей питают,

Отраду старым придают,

В счастливой жизни — украшают,

В несчастной случай — берегут.»

Он призадумался немного

И, вроде бы, смягчился даже.

Но тут же в новом эпотаже

Заметил строго:

— Чувички, чуваки

И прочая паскуда

Покуда

Нам не с руки,

И от науки далеки,

Но в наши лезут институты,

Порою, даже напролом.

Умри, а сделай им диплом!

*

Он на меня нацелил взгляд.

Остался недоволен...

А жаль, что нам не говорят,

За что его предшественник уволен...

*

— С кем поведёшься,

От тех и наберёшься.

Ты мог бы выйти в люди.

Но при стиляжьем блуде,

Как доморощенный урод,

Пойдёшь в народ

На трудовое перевоспитание,

На перетрансформацию сознания.

Академическую справку

Получишь на затравку.

Быть может, на периферии,

В глубинке матери-России,

В периферийный институт

По ней тебя возьмут.

А так, с такой бумажкой,

Как был, так и останешься букашкой.

Без высшего образования

Не жизнь — сплошные кувыркания.

*

Спасибо за жалость.

Простите за шалость...

Со справкой, если повезёт —

Ассимилируюсь в народ.

В какой-нибудь периферии,

Во глубине Росссии,

Я стану

Провинциалом

И славным малым.

«Туманное далёко,

Не будь ко ине жестоко...»

С чего такой мандраж!?

Пора нехитрый собирать багаж.

*********

«… А ты мог стать учёным,

Прости за откровенность, дураком.

У нас теперь их — пруд пруди.

Мы всей планеты впереди

Количества и качества

Научного дурачества».

Вполне

Я отдаю себе отчёт,

И безалаберность во мне

На много лет вперёд

Останется студенческим пороком.

Туманное далёко,

Не будь ко мне жестоко.

«В грозные бури, в житейскую стынь

И когда тебе особенно грустно,

Казаться улыбчивым и простым —

Самое высшее в мире искусство...»

Чудачество

В нас — от ре6ячества.

*

Зачем смеяться, если не до смеха?..

Но вновь пошла потеха.

И прыгают смешинки

В потупленных глазах.

А он бормочет без запинки,

Не спотыкаясь на словах...

…………

Чудачество —

Не самое лучшее качество.

Я не актёр.

И не позёр.

Но у меня такое чувство,

Что это самое искусство,

Воспетое поэтом,

При всём при том и этом,

Мне выйдет боком:

Бессильны мы перед пороком.

«… Ещё Тургений,

Дворянский гений,

Сам из дворянского гнезда,

Ещё тогда

Сообразил, с каким лишь словом,

Которого нет в словаре толковом,

Рифмуется

Европа в русском языке.

И не смотри ты в сторону Европы,

Ты в наши полезай окопы,

И налегке!

Без бесовой одёжи,

Уродующей облик нашей молодёжи.»

*

«Я сижу на дне окопа

И имею бледный вид.

У меня промокла попа,

Потому что моросит

Дождик…»

И это пели мы тогда. А был февраль.

И «вьюга смешала землю с небом,

Серое небо с белым снегом»...

Но она не мешала, уехать туда, где ещё я не был, и никто по мне не скучал.

Кругом голова идёт… И вот с таким недугом я забиваюсь в переполненный трамвай, и вспоминай, как звали...

********************************************

***

На Витебском вокзале

Не сразу осознал,

Как неприветлив может быть вокзал

В начале

Опального пути,

Когда нет выбора другого,

А «без руки и слова»

Не хочется уйти.

О, как наивны и капризны

Соблазны непутёвой жизни.

А зал ошеломляюще велик,

И я в нём сник.

А что же здесь такого,

Когда судьба так бестолкова.

И притягательной

Ей быть необязательно.

Теперь я только осознал,

На этом вот вокзале,

Чем для меня он стал,

И без чувствительных потерь

Не обойтись теперь.

**************

Сначала было слово...

Я не мудрец.

Но это всё —

не ново.

Коль есть начало —

Должен быть конец,

И лучше — без скандала.

Какая-то мелочь в кармане бренчала...

Мы не ссыпали «медяки» в копилку,

А «серебро» несли в «автопоилку».

Тогда,

В послевоенную разруху,

Богатство

наш не занимало ум.

И не за шмотками мы пёрли в ГУМ,

А пить в нём из «автопоилок» «бормотуху».

*

И всё ж, по трезвому уму

Мне возвращаться ни к чему.

Вот если бы в авто!..

Мальчишеская недозрелость.

А так хотелось выложить ей то,

Что у меня на языке вертелось.

И всё ж, осознаю вполне,

И даже стыдно мне:

Жестоко

До времени, до срока

Вновь

Чужую полошить любовь.

*

Не для того,

Разлука так сурова,

Чтобы влюблённые встречались снова.

Но ты не забывай

Последний наш трамвай.

И я через каких-то двадцать лет,

Быть может, вспомню вдруг некстати

Тебя в коротком светлом платье,

На Кировском мосту рассвет...

*

Дул ветер с Финского залива,

Неву тревожно теребя,

И я ни капельки счастливым

В то утро не считал себя.

И, нетерпенья не скрывая,

Я ждал —

и ожидала ты! —

Когда же служба мостовая

Начнет сводить свои мосты.

Заря над крышами бледнела.

Вода приобретала цвет дневной...

Но никакого не было нам дела,

Что там в Неве, что над Невой...

На разведённом Кировском мосту

Стояли мы, потупив очи,

Не замечая красоту

Последней нашей белой ночи.

Как блекнет незадутая свеча

Едва рассвет в окне забрезжит,

С восходом первого луча

Ночь таяла под жуткий скрежет

Цепей стальных и шестерёнок,

Который нам устроила спросонок

Невидимая мостовая служба...

Задетый солнечным лучом,

Я уходил один с моста,

Не сожалея ни о чём.

Но только жизнь не так проста.

И, видимо, ей было надо,

Чтоб по сведенному мосту,

Невесело потупясь взглядом,

Ты перешла в мою мечту.

*

**************

Да будет свет! — сказал монтёр

И счиркнул спичку.

И как бы не был он хитёр,

Она погаснет, и не вспыхнет вновь.

Ты постарайся, чтоб любовь

В дурную не вошла привычку.

Милая, мне скоро стукнет двадцать.

Я старею с каждым божьим днём.

И за ум пора как будто браться,

Чтобы не гореть тут розовым огнём.

Я растолкую,

Мать такую,

С чего поэт,

Страдая неким жаром

И стихотворным даром,

В одну запичкал фразу

Огонь и цвет,

И пнувшую его заразу.

Но виновата в этом не мадам.

Поэт во всём виновен сам.

Был стихотворец недотёпой,

Он сам свою любимую прохлопал.

О, если бы я был поэта друг,

То я заметил бы поэту:

Выбалтывать не надо свету

Такой вот свой лирический недуг.

*****

Что у меня творится с головой!?

Я говорю как будто о другой,

А в голове маячит образ твой.

Ну что с того, что вертихвостка

Хвостом вильнула хлёстко

И мужика отбросила на край

Там жизни или же ещё чего-то!?

Ты варежку не разевай —

Живи, коль жить охота...

Подзатянется немного рана,

И не поздно, и не слишком рано

Новая мадам

Сердце приберет к рукам...

Свято место не бывает пусто —

В сердце новое возникнет чувство.

******

Сиренью пахнущие ночи

Куда других ночей короче…

А у меня в тот день весенний,

Ещё далекий от тепла,

Маячил в голове Есенин,

И ты в ней в паре с ним была...

Пожалуйста, не обессуть.

Но вот в чём суть:

Студентку положительную,

Обворожительную

Со всех сторон

Начнёт атаковать бомон.

Ты «варежку» не разевай

И каждого поочерёдно отшивай.

На Кировском мосту,

Слегка потупив очи,

Не стой до самой ночи,

Пытаясь запоздалую мечту

С реальностью переплести.

Несложно сбиться в темноте с пути.

На берег свой,

Когда с тобой

идёт другой,

Ты постарайся перейти

Ещё до темноты,

Покамест не разведены мосты.

*

Вдоль Невы гуляет ветер,

Как у некоторых в голове,

Потому и холодно так на Неве

Даже вроде бы в погожий вечер.

***

И на мосту, от холода стуча

Зубами не у моего плеча,

Очарованье белой ночи,

Вперив в простраство очи,

Из уст не перекладывай в уста

До разведения моста...

И как бы не был он хорош,

Озноб — не чувственная дрожь.

****

*

Если вдруг очередной возница

Энергично будет тормозиться,

Ты скажи лихому кавалеру,

Чтобы бросил эту он манеру

И что с некоторых пор

Мост на тысяче опор

Стал напоминать тебе галеру.

И если на исходе белой ночи

Какой-нибудь пижонистый чувак

Начнёт допытываться: «Что и как?»,

Соври ему,

Слегка потупив очи:

«Сама не знаю, почему

Я так привязана к нему».

У любви — большая сила:

Нипочём ей осень и зима.

Я хочу, чтоб ты меня любила,

А за что — не знала бы сама.

И там, на нашем том мосту,

Под чуваками подведи черту.

***********

***

Ну что же, милая...

Ну, что же

С того, что я немного толстокожий.

Зато ужасно терпелив,

Спокоен и не суетлив.

Пора мне уезжать из города Петра...

Пора.

***

А если будет на меня похожий,

Какой-нибудь очередной прохожий —

Такой же толстокожий...

А впрочем,

мне действительно пора.

К двадцати годам переберясь,

Я с тобой утрачиваю связь.

Не вольничай.

Не безобразничай.

И никого не приглашай на чай.

И если что, всем отвечай:

«Я чаепитья не терплю

И бросьте эту вы затею.»

А я, как только вдруг разбогатею, —

В глубинке, на периферии,

во глубине России,

Огромный самовар куплю!..

А здесь пока что, на пероне,

Среди чужих и посторонних,

«Я образ далёкий ловлю»...

*******************

Спасибо Дудину-поэту

За нужную подсказку эту.

В ней нет физического смысла,

И нереален мой улов,

Но на душе теплей от этих слов,

И успокоилось в ней коромысло

Аналитических весов.

Видать, писал он эту фразу

Не про какую-то заразу.

Готовые к отправке поезда

Не в радость каждому,

И иногда

Стоят, как молчаливая беда.

А я сигаю вдоль перона

И своего вагона

И, дифилируя туда-сюда,

Свой случай счастливый молю

И на ходу,

Как падающую звезду,

Твой образ далёкий ловлю...

****************************************

Поезд, у него стальные нервы,

Он не подождёт,

зовёт гудком.

В этом поезде,

быть может, я не первый

В тамбуре слезу смахну тайком.

Ну что же, милая.

Ну, что же.

Зачем нам повторяться снова?

Так, может, легче:

«без руки и слова».

*

Я имя твоё

никому не сказал.

И тайна для всех

твое имя простое.

Я крикнул его

в уходящий вокзал

Один только раз,

уже в тамбуре стоя.

А в нём проводница

захлопнула дверь.

В закрытом пространстве

металось,

как зверь,

Которого в клетке терзают живьем,

Простое, красивое имя твое.

И та проводница,

потупивши взгляд,

Седой головою слегка покачала:

Увозят составы

влюбленных

немало.

Но мало влюбленных привозят назад.

Сказала без тени насмешки и зла —

Утешить пыталась меня, как могла.

*

Ах, и сам я знаю,

Что навеки уезжаю.

Есть неписанный закон:

С глаз долой — из сердца вон.

**

***************

Продолжение следует