Помню.

Меня всегда так волновала проблема памяти. Я не помню все, но я помню точно больше тебя и многих других. И прошлое мешает мне жить. Бывает знаешь как? Случилось с тобой что-то, а ты поплакал, попереживал, а через неделю и не вспомнишь подробностей. Я же — человек-память: я помню абсолютно все. Всю картинку происходящего до последних мелочей, включая, каким одеколоном ты пользовался тогда и как посмотрел в сторону на проезжающее мимо такси. Я не хочу, чтобы все это хранилось у меня внутри. Каждый день, каждая маленькая радость, каждое большое горе. Я пляшу на краю обрыва, куда меня вот-вот спихнут наши совместные дни (о которых ты позабыл и думать), и смеюсь. Смеюсь напару с опасными бритвами, с сигаретами, которые курит мой добрый друг да я изредка, напару с его бычками, которые я потом не раз тушил о свою кожу. Смеюсь над огнем. Над водой. Надо всем — смеюсь. Над тем, что ты думаешь, что есть в мире любовь, судьба. Я, кстати, знаешь, никогда не верил в судьбу, а ты всегда был таким милейшим фаталистом! Но теперь и я не знаю, во что мне верить — может ли произошедшее с нами быть чем-то иным, кроме как судьбой? Звучит наша некогда любимая песня — я вспоминаю. Ты в серой кофте с большими карманами, с одуванчиком в руке, шесть лет назад (и я помню это досконально) подходишь ко мне и говоришь: "Смотри!" — и протягиваешь мне, незнакомому тебе человеку, значок. Я беру его и говорю, спасибо. И я уже люблю тебя. С той минуты и навсегда. И я еще этого не знаю. Запах твоего шампуня 19 июля 2017, когда мы вместе ездили на море. Твои черные, глубоко черные и такие любящие, радостные глаза, глядящие прямо на меня, 22 ноября 2018. Каждый день. И сейчас мне видится, как будто это было только что. Твой отсутствующий, непонятный взгляд, устремленный в темноту на балконе четвертого этажа. Ты своими исхудавшими пальцами стряхивешь пепел с сигареты, оборачиваешься и смотришь на меня. Холодно! Снег залетает в комнату, оседает на моих ресницах и волосах, которые я за шесть дней до этого покрасил, кстати, и это я помню тоже, но это неважно. Ты оборачиваешься, и на лице твоем появляется добрая, кажется, улыбка. И ты мне тогда сказал что-то про мой богатый внутренний мир, мою душу, я улыбнулся, поблагодарил тебя и ответил тем же, явно соврав и тебе, и самому себе.

Прелесть самообмана: давай я буду думать, что ты всех прекраснее!

А сейчас меня разбирает ярость, и руки трясутся от желания ударить тебя как можно сильнее. Внутренний мир. Я не знаю, что внутри тебя, но внутри меня — кости и мясо, в голове — ничего, кроме больных бурлящих извилин. Скажешь, что-то красивое? Иди к черту. Красивым был только ты в тот вечер, ноябрьский вечер ушедшего года. И 2017, помнишь? Нет, не помнишь. Как много глубоких ран оставила мне моя память. Есть ли смысл тебя возвращать? Что я вижу здесь теперь? Все рассыпается на мириады гребаных кусков, превращаясь в бессмысленную кучу дерьма и бесполезных чувств, которые кое-кто точно осудит. Давай заново. Я включаю Битлс и открываю фотоальбом с нашими карточками. Вспомнить, как вспоминать. Это все.