Line

Обезличивание. Ничего не имеет имени, определения. Только голые чувства, которые ты вытащила из себя с такой боязнью. Твоя боязнь означает твою смелость, и только трус не признает эту истину. У маленькой девочки в воображении огромные воздушные замки, но взрослая женщина с холодными глазами одним безжалостным движением руки разрушает каждую глупую мечту. Это ты не даешь пробиться своей наивной и чистой стороне наружу. Одиночество пригвоздило тебя к земле, и теперь даже маленькая мысль о каком-либо хорошем исходе, о существовании счастливой действительности отвергается. Ты не выносишь осознания того, что могла сделать неправильный шаг.

И все же, несмотря на всю свою строгость, эта грозная женщина выставила наружу все свои страхи, выдавила из себя до капли все, что имела, и отдала другому человеку. Другой человек будет бережно хранить доверенное, таить надежду в своем большом и красивом сердце изо дня в день. Зачем? — спросила бы я его. Грозная женщина никогда не вернется. Ведь вещь, доверенная ему — это не ее любовь, не ее отчаяние и даже не ее благодарность. С глубокой печалью в глазах отдала она ему свое сожаление, нечто гадкое, что делает ее святой в собственных глазах, но непременно отвергается всем остальным человечеством. Сожалением не склеишь разбитую судьбу. Сожаление не вылечит душевные порезы. Ты смелая, но, несмотря на это, очень глупая. Другой человек пытается говорить с тобой. В его чистых глазах — непонимание и обида, но ты поглощена самой собой, твое одиночество слишком большое, чтобы вместить в него кого-то еще. Ты отталкиваешь от себя другого человека, так как его чистая и честная душа — балласт, тяжелый груз, который ранее ты таскала на плечах с таким упоением, а сейчас пытаешься сбросить с такой настойчивостью. «Мир безмерный, — говоришь ты. — Если я привяжу себя к его доброму сердцу, никогда не узнаю большего». Ты выбираешь безоблачное небо на мадридских просторах и глубь океанских морей, а другой человек и его попытки сделать тебя счастливой остаются позади. В момент прощания, на одно короткое мгновение, из узких и тесных оков вырывается маленькая девочка. Она не говорит — не умеет. Ее читаешь по глазам, по стуку сердца, по секундному порыву души, по эмоциям, которые проскальзывают на твоем бледном и неподвижном лице. Маленькая девочка отдает в руки другого человека нечто более важное, более ценное — свою боль. Для взрослой женщины эта боль — нечто наподобие аромата любимых духов, что ты носишь с собой повсюду и так часто им наслаждаешься. Но маленькой девочке тесно, душно и темно, этот аромат ненавистен ей, и она от него избавляется. Другой человек, вопреки всем твоим ожиданиям, не останавливает тебя. Не упрашивает, не уговаривает, перестает искать причины. Он понял, что все самое ценное, что ты могла ему дать, ты отдала только что. Другой человек уходит сам, забрав с собой твое сожаление и твою боль. Ты смелая и глупая, но свободная. Теперь у целого мира есть ты. Но остался ли этот мир у тебя?