дюшес

— музыкантов не осталось, одни рваные джинсы блять!

вот что кричала нам тетка парикмахер, на углу невского

выяснили за сильный профиль, стрижку в театре и вот, чем все обернулось.

а у меня был день рождения.

и меня раздражает эта заповедь про взросление и такое вот осмысление.

а ведь и так.

это уже не очень круто, а это совсем отстой.

люди очень разный народ.

те границы, что мерюют при перелетах, и милые люди в милых униформах всяких-разных строят на этих границах себе маленькие милые посты и хмурят брови. эти границы— это только жирные линии, которые очень любила продавливать наша учительница по географии. а люди.

и речь совсем не о джа-высказываниях, хотя я и против ничего не имею. и наверное я ничего не скажу нового даже себе, но границы— это зло, проволочное и бесконечное.

и это бесконечное обмытвает мою душу.

или как там эта штука называется.

зачем я так нелепо задела тему границы и бровей, я не знаю. сейчас я хочу поговорить о том, что ограничивает душу, загораживает огромными теплыми пледами от лучей солнца.

мою душу. мне очень страшно.

у меня есть знакомый.

как то он жил у меня пару месяцев и я не спашивала его имени.

иногда он звонил в дверь, иногда заходил сам, иногда уходил, и всегда возвращался.

как то раз я спросила как его зовут.

он ответил

— Костя.

он выглядел и жутко и очень жутко. я не знала сколько ему лет, откуда он, и вообще ничего. на вид, на все его документы, ему было лет 30 и он был гражданином мира. носил слабенькие дрэды и клетчатый коричневый носовой платок. он очень громко шмыгал.

однажды Костя привел ко мне ребенка. я вывалилась пьяная из лифта и было уже ночь, и стыдно мне быть не должно, и увидела Костю и мальчика. мы сразу выяснили, что его зовут Максим, а меня тетя Соня. ну, тоже не плохо.

в итоге мне все таки пришлось попращаться с этой семьей потому что мой сумасшедший парень наркоман кричал под окном что я шлюха.

прошел год и мы встретились с Костей в Москве.

он был улыбчив и с туристическим рюкзаком.

он направлялся к родителям и планировал заночевать в палатке в каком-то парке. где он находится, я не знала, но идея меня покорила.

мы встретили его друзей.

— доброе утро

— доброго утра

и мы пошли все вместе дальше.

по кругу шла кружка от термоса, я попробовала вьетнамский табак, он тоже шел.

проникновенно подморозить спину. мой сосед спросил

— почему бы не влюбиться?

Костя ушел собирать ранетки, а мы опаздывали на метро.

Стыдно, что я вспомнила как писать это слово по названию группы. Простите.

мы уехали в дом и стены, а ребята и Костя отправились гулять.

в центр. где-то там они и заночевали в палатке.

теперь я искрене мечтаю поехать в москву с палаткой.

возьму термос и вьетнамского табаку.

недавно Костя появился уже в этом городе. и не один.

Маким подрос и как-то Костя попросил оставить его у нас на всю ночь.

детей я себе, вообщем, не хочу.

я стала задавать Косте вопросы. о том, что дальше?

я стала нервироваться от его присутсвия и слов.

и мне очень стыдно и страшно.

меня накрыло пледами!

я думаю. это мои границы? того, что я могу понять?

меня всю жизнь тренировали идти, достигать и все эти лозунговые слова для активного человека.

а Костя.

не плохой человек, открытый и добрый.

но.