Лето.

Задохнувшись от нежности, запрокидываешь голову.

Лето. Небо. Горы. Солнце.

И горячее бронзовое плечо под рукой.

Что это? Случайность или неизбежность?

Слова холодные и скользкие как медузы.

В самом присутствии таится начало разлуки и отстраненности.

А сейчас лишь задыхаешься от нежности

и запрокидываешь смеющееся лицо под слепящее солнца.

Море ласково и бережно принимает ночью твоё горящее солнцем тело, и безжалостно обсыпает его тысячью ледяных искр в полуденный зной. Голубое холодное. Чёрное холодное море. Как и человек, сидящий рядом. Человек, чья горячая гладкая кожа пылает под моей рукой, соленый и предубежденный, уже выстраивает между нами стену отчужденности, более высокую, чем скала, под которой мы укрылись. И такую же прозрачную, бескрайнюю, затягивающую, как холодное чёрное море.

Под ногами сияет небо, перепутавшееся с солеными брызгами, слышен плеск разбивающихся волн и звучат голоса. И я на краю обрыва, слившаяся со скалой.

Мужчины и женщины.

Какая разница? Сейчас к скале приникли тысячелетия дремлющих во мне инстинктов. Слух и зрение обострены до предела. Но я вижу и слышу только иллюзию времени, которую нашептывают море и оберегающий меня камень. Так же покойна и близка бывает необъятность неба, луга или поля. Все, что охватывает глаз и улавливает ухо, становится так же понятно и близко, как твои руки, ноги, все твое тело. Но ты видишь только внешнюю оболочку. И лишь заложенной в тебе тысячелетней памятью ты равен природе.

Сколько в тебе упрятано веков? Сколько векового счастья, горя, сомнений свернутой пружиной хранится в тебе?

И только слившись сердцем с камнем, морем и солнцем, начинаешь слышать обратный отсчет времени. Когда самым близким становится то, что самое дальнее.

Это камень. Треск пылающего костра. Вода.

И гладкая бронзовая кожа под твоей рукой.