Куртка

На эту куртку Маринка смотрела часами.

Она была выставлена в одном из магазинов на "Охотном ряду". Вишневая кожа, высокий воротник, широкие плечи с уходящими вверх декоративными "рогами", украшенными золочеными навершиями. И — самое главное, многоцветный, состоящий из псевдоплоти, управляемый наномашинами дракон, извивающийся на спине и левом плече. Иногда он поднимал голову и его глаза загорались красным огнем.

Точная копия волшебной куртки Айко из "Повелителей зари".

Этот сериал Маринка тоже смотрела, не отрываясь. Правда, не всегда, а только если в подходящее время приглашал кто-нибудь из подруг побогаче, у кого были оплачены не только базовые пакеты — которые социальные и входили в обязательные платежи, а коммерческие. На тех рекламы было поменьше и декорации в сериалах куда богача, а уж спецэффекты! А герои!

Но у Маринкиных родителей денег с трудом хватало на оплату коммуналки, да обязательных пакетов эфирного и сетевого вещания и оплату базового курса школы. За все остальное, кроме прямой платы и налогов, необходимо было платить регулярные "михалковские", а на такие авторские отчисления денег не хватало.

Так что, Маринке оставалось только просачиваться мимо охраны торгового центра и, кусая губы, бродить, глядя на витрины и стараясь не привлекать липкого внимания одетых в черное стай горбоносых смуглых парней, давно ставших основными обитателями "Охотного Ряда".

Но как же хотелось ту куртку.

Маринка снова стала считать, окончательно забив на монотонный голос учительницы литературы, с трудом читавшей с экрана своего учебного терминала: "Ни-ко-лай Го-гол был вэ-ли-кий руски пи-са-тэл".

Фарида была теткой неплохой, достаточно безобидной, жила в Москве уже тригода и ее хотя бы можно было понимать. Хотя большая часть класса и так свободно общалась с ней на привычной московской смеси таджикского-армянского с чеченским.

Но официальным языком преподавания пока оставался русский и учителя, вздыхая, делали крупнее шрифт на терминалалах и, поминая Аллаха, принимались читать на языке "этой русни".

… если взять еще выходные горничной у Васильевых в "чистом квартале", а потом быстро домой, то месяца за три могу и накопить… потом раз в полгода налог на пользование авторской вещью… на это заработаю, укладывая пакеты покупателям в "Еда 24". Нормально...

И Маринка вернулась к ученическому терминалу, где медленно прокручивался фрагмент "Мертвых душ". Текст остановился на полуфразе, вылетел блокирующий банер: "Министерство Образования и издательство "Педагогическая литература" напоминают, что данный фрагмент предоставлен исключительно для образовательно-ознакомительных целей. Для доступа к остальной части текста введите логин и пароль ученика, имеющего доступ к курсу "Расширенный" 1-го уровня и выше".

У Маринки такого доступа не было.

На перемене дорогу ей снова перегородил Ахмед из десятого "Б".

— Э, куда спэшить… ты подумал, что я тэбэ говорыл?

Рука привычно скользнула к заднему карману, где лежал пружинный нож.

— Подумала, Ахмед. Извини, нет. Нельзя мне.

— Э, русня… ты умный жэнщина, ты думай. на меня работать — никто нэ тронэт. Дэньги платить буду. За дэло, не за трах.

— Я знаю, Ахмед. Но нет.

— Как знаэш. Большэ нэ буду прэдлагать.

Ахмед толкал наркоту по всей школе, его дядья — по всему району. Но в "чистые" кварталы, где обитали граждане с уровнем потребительской активности и контент-лояльности не ниже "А-" им пробиться было сложно. Обитатели тех кварталов предпочитали русский обслуживающий персонал.

Умную и аккуратную Маринку Ахмед обхаживал не в первый раз — такой курьер очень бы пригодился.

Но Маринка пока держалась. Связываться с наркотой, которая уже выжгла мозги отцу и старшему брату не хотелось.

"Будут насиловать — кого смогу, порежу." — с привычной тоской подумала она, вытирая вспотевшую руку о штанину.

Три месяца спустя, она дрожащими руками распаковала, сидя на своей кровати, пахнущий настоящей бумагой и настоящей кожей пакет. Дракон вскинул голову и тихонько зашипел.

Маринка погладила его кончиками пальцев, провела рукой по холодящей руку коже...

И решительно надела куртку.

Моё.

И на "михалковские" деньги найду.

Нож перекочевал в карман куртки, словно созданный для того, чтобы в нем носить оружие. Чуть скошенный вниз, он не давал ножу выскользнуть, а вынуть его в случае опасности ничего не стоило.

На переменах к ней стали подходить девчонки, раньше старательно не замечавшие "русскую нищебродку".

Ахмед одобрительно поцокал языком и не стал снова предлагать работу.

Даже мама слабо улыбнулась, вернувшись со смены на торговом складе.

Всю неделю Маринка чувствовала себя абсолютно счастливой. Она страшно боялась этого счастья, но идиотская улыбка сама раздвигала непривычные к этому губы...

— Гражданка Ивашова! Лежать! Не шевелиться, руки за голову! — толчок в спину, она летит на асфальт.

Подняли рывком, машинный голос продолжает:

— Вы задержаны за нарушение законодательства Российской Федерации. Статья… нарушение авторского права… карается сроком до… или штрафом...

Слова долетали до Маринки откуда-то издалека. Было нестерпимо стыдно и страшно.

За что? Она же заплатила за все!

В участке дышащий чесноком следователь ткнул пальцем в экран терминала: "Алё! За использование вещи, подлежащей регистрации как объект авторского права, в публичных местах кто платить будет?"

Маринка пробовала оправдываться, объясняла, что она все заплатила...

"Ты за куртку заплатила, дура. За тварь эту кто платить будет? Там на ценнике внизу было написано… куда глядела то?.. Вещичка то категории "А+". За них же, помимо "михалковских", еще и налог за использование объекта авторского права в публичном месте распространяется. Вышла на улицу? Вышла. Использовала, значит. Плати." — добродушно дал ей подзатыльник следователь.

Мать встретила ее абсолютно сухими глазами. Дала пощечину, развернулась и ушла.

В школе ее вызвали к батюшке, который долго и нудно говорил о том, что не пристало православной девушке так бесстыдно попирать законы государственные и божеские и что каждая копейка должна доставаться честным трудом. При этом батюшка отчего-то не сводил глаз с Маринкиной груди.

Маринка выслушала его, кивнула и ушла.

На подоконнике, как всегда окруженный стайкой прилипал и телохранителей сидел Ахмед.

Маринка оттерла плечом попытавшегося перекрыть дорогу парня, подошла и, глядя на Ахмеда пусто и холодно, спросила: — Сколько в месяц?