Иран и Туран. Ай-яй-яй, Соловьев и Ко… Часть III.

И мы видим, что почти «как всегда», главным «виновником» возникновения мифической теории о равенстве между понятиями «Туран» и «тюрки», является творческая, можно сказать гениальная личность. Имя ей — Хаки ́м Абулькаси ́м Фирдоуси ́ Туси, — и его эпическая поэма «Шахнаме» («Книга царей»).

В эпических сказаниях «Шах-наме» борьба между Ираном и Тураном предстает как не знающая перерывов традиция, от столкновений арийцев и неарийцев в период арийских завоеваний, и вплоть до времени Фирдоуси, когда тюрки хлынули на Ближний Восток. Где место «неарийцев» заняли тюркоязычные народы.

Фирдоуси перенёс идеи античного Ирана в исламскую Персию и способствовал распространению персидского языка. Также он помог сохранению иранской идентичности в условиях, когда ей угрожала арабизация — хотя активность в этом направлении началась до него, именно он довёл её до завершения.

Фирдоуси жил в X веке в Иране. Тремя веками ранее, в VII веке, Иран был завоёван арабами, и вошёл в состав мусульманского государства. Во времена центральной власти халифа персидские язык и культура вытеснялись арабскими, но к концу IX века халифат ослаб, и появились местные мусульманские династии (т. н. иранское интермеццо). Фирдоуси жил при двух из них, в Саманидском и Газневидском государствах.

Государства периода иранского интермеццо (Буиды, Саманиды, Салариды, Саффариды, Зияриды и др.), 970 год.

Государства периода иранского интермеццо (Буиды, Саманиды, Салариды, Саффариды, Зияриды и др.), 970 год.

Фирдоуси происходит из семьи дехкан, иранских землевладельцев, которые процветали в доисламские времена Сасанидского государства, но чьё влияние уменьшилось при халифате. Дехкане были патриотичными, и считали своим долгом сохранить культурные традиции Ирана, в том числе легендарные истории про иранских царей.

Выступить открыто против ослабевающего, но всё еще мощного арабского владычества, и провести параллели между неарийцами — арабами и арийцами — иранцами, было опасно для жизни. При этом идея провести такую же параллель между неарийцами — тюрками, молодыми и воинственными, но все еще не очень опасными противниками, могла быть поощрена и саманидскими властителями.

Тем более, что не лишено вероятности, что после победы ислама тюрки были действительно отождествлены с более ранними турами (Шг), поскольку в наименовании Turk, можно видеть форму множественного числа tur-k, где tur — обозначение какого-то тотема пратюрков Центральной Азии. Тогда тюркское Tur-k было бы равно по значению иранскому Tur-аn, по форме также множественное число.

Сами тюрки культивировали легенды про Афрасиаба как тюркского героя, после того, как они вступили в контакт с иранцами, и хорошо ознакомились с иранской культурной традицией.

Вот так из безграмотной и, на первый взгляд, безобидной, «фигуры речи», термины «Туран» и «Иран» в паре приобретают мощный геополитический импульс. И это уже не только «первородство» Турции среди тюркоязычных народов, народностей, государств и отдельных субъектов других государств. Это и мощный геополитический фактор в борьбе за «первородство» с самим Ираном.

Это, в первую очередь, возможность распространить историю могущественной государственности тюркских народов как минимум на 3 — 3.5 тысячелетия вглубь истории.

И, во вторую очередь, — исламский фактор. Если большинство тюркоязычных субъектов — это суннитский мир, то Иран — это самая мощная шиитское государство, лидер шиитского мира. А значит Турция может, как правопреемница Турана, выступить уже гегемоном всего исламского мира, а не только его суннитской части.

***