:Живое существо для

Хрипков Николай Иванович

khripkov.nikolai@yandex.ru

Номинация — проза

Живое существо дня

МИФ О ТЕСЕЕ

Беспросветный мрак ночи, в котором растворяется всё, нечто превращается в ничто. Зрение становится ненужным, но обостряются слух и обоняние. Каждый запах, каждый звук отчетливо слышатся. Это сон, небытие. Живой исчезает в ночи, как плоть растворяется в смерти. Всё живое стремится заснуть, чтобы быстрее увидеть свет и вернуться к жизни. Живое радуется дню, свету, бездонному небу, морю, уходящему за горизонт, пенному прибою, что шипит возле ног, хватает тебя за плоть и заманивает за собой. Внизу волны набрасываются на черные камни, ползут вверх и с бессильным ревом падают вниз, набираются сил и снова набрасываются на камни, не прекращая вечной борьбы. И жизнь такова.

— Зачем мы пришли сюда?

Тесей тяжело дышал. Он был уже немолод. Волос его посидел. Руки потеряли прежнюю силу. Годы брали своё. Крутой подъем на скалу утомил его. Это раньше он взлетел бы птицей. На вершине скалы не было камня, на который он мог бы присесть и отдышаться. Небольшая площадка, на которой уместится не более пяти человек. Словно бы специально выровненная.

— Зачем мы здесь?

Жмурясь, Ликомед смотрел вдаль. Он стоял на самом краю площадки. Всего полшага отделяло его от бездны.

— Ты молчишь. Я хочу знать, зачем мы здесь.

Их отделало всего несколько шагов. Нет! Это небольшая площадка скорее сближала их. Если Ликомед пошатнется, он упадет.

— Ты меня позвал посмотреть на море. Да! Со скалы оно выглядит иным, чем с берега.

— Тесей! Когда-то вот так стоял твой отец и, напрягая старые глаза, смотрел вдаль. Стоял часами, не шелохнувшись, как эта скала. Теперь в этом был весь смысл его жизни. Все сроки прошли. И на горизонте должен был появиться парус. Вон в той точке! Он появился.

— Я не виноват. Об этом знает вся Эллада. Никто не посмел меня обвинить в том, что сделал мой отец. У нас был только черный парус.

— Это неправда, Тесей. Каждый раз, когда корабль отправлялся на Крит, брали белый парус. Если бы даже у вас и не было белого паруса, ты мог послать лодку и предупредить отца. Разве такая простая мысль тебе не пришла в голову? Разве никто не сказал тебе об этом?

— Нет! Такая мысль мне не пришла в голову. Я же не мог подумать о том, что отец решится на такое. Он столько раз встречал черный парус. Он уже привык к этому. И смирился с этим.

— Ты не мог подумать. Вы бражничали сутки напролет, радуясь счастливому спасению, благо вы изрядно запаслись вином и молодыми красивыми рабынями. А погода стояла прекрасная. Трезвым ты не был ни одного часа. Прекрасные девы ублажали тебя. Ты чувствовал себя самым счастливым человек. Ты герой, о котором будут складывать мифы. Уже не вспоминал Ариадну, свою спасительницу, которую ты предал и продал. Любовь твоя горела не дольше, чем лампада с маслом. Да и не было у тебя любви.

— Я не предавал ее. Она влюбилась в правителя.

— Который еще предложил щедрую плату за нее. А ты готов был избавиться от нее и даром.

— Я освободил Афины от унизительной дани. Я стал для народа спасителем и героем. Теперь они уже больше никогда не посылали своих сыновей и дочерей кровожадному тирану.

Ликомед повернулся к Тесею. По лицу Тесея струился пот. Крупные капли замирали в глубоких морщинах. Ликомед усмехнулся. Этот жалкий попрошайка продолжает считать себя героем.

Снизу раздались звуки. Кто-то поднимался наверх. Они молча смотрели в ту сторону, где была горная тропа и ждали. Кто это еще мог быть. Показался мальчик. В руке он держал керамический сосуд.

— Я принес вина, господин.

— Разве я просил об этом?

— Меня послал мой дядя. Он сказал, что очень жарко, а подъем утомит вас и вы, конечно, захотите пить.

— Твой дядя очень предусмотрительный. Поставь сосуд и можешь идти!

Мальчик опустил сосуд, поклонился.

— А скажи, мой юный друг, ты хотел бы стать героем?

— Господин! Каждый мальчик мечтает стать героем.

— Как Геракл?

— Да! Как Геракл, как Ахилл, как Тесей.

— А ты знаешь, кто стоит перед тобой?

— Ваш гость, господин.

— Это Тесей, мальчик! Да-да, тот самый. Когда-то часть земель на этом острове принадлежала его отцу Эгею. И вот Тесей хочет стать их владельцем.

— Зачем ему кусочки земли на нашем маленьком острове, если он может владеть всем миром?

— Ты считаешь это занятие недостойным героя?

— Герой должен совершать подвиги.

— Иди, мальчик!

Царь наклонился над сосудом, поднял его, но сосуд выскользнул из его рук и разбился на мелкие осколки.

Мальчик обернулся.

— Господин! Я принесу другой сосуд.

— Не надо! Иди, я тебе сказал.

Когда шаги мальчика утихли, Ликомед сказал:

— Ты, конечно, решил, что я специально это сделал?

Тесей пожал плечами.

— Мне все равно.

— Для вина нужен сосуд, а без сосуда это просто грязная лужа, которую разве что только свиньи будут лакать. Но пройдет немного времени и от этой лужи не останется даже мокрого пятна.

— Зачем ты всё это мне рассказываешь, Ликомед? Ты меня для этого сюда притащил?

— Слава твоя подобна этому сосуду с вином. Сосуд — это мифы, созданию которых ты очень поспособствовал. Но разбей этот сосуд и от тебя ничего не останется. Как от этого вина. В прочем, его уже нет. Его испарило солнце. А позвал я тебя для того, чтобы сказать, что твоя слава так же эфемерна, как это вино, которого уже нет.

— Так говорят те, кто завидует чужой славе.

— Но самая главная мистификация всей твоей жизни — это лабиринт. До того, как ты достиг Крита. Ты уже имел план. И главной в твоем плане была царская дочь. О! ты умеешь понравиться, заставить трепыхаться и пылать женские сердца. И расчет твой полностью оправдался. Ариадна безумно влюбилась в тебя, забыла обо всем, пошла на предательство.

— Разве любовь — это плохо?

— И в чем же заключается твой подвиг? Разбивать сердца молодым дурочкам? В этом ты преуспел.

— Мне противно слушать упреки жалкого царя, который за всю жизнь не бывал за пределами своего поганого острова, не участвовал ни в одном сражении, не совершил ничего, что бы оставило о нем память.

— В чем же твой подвиг? Разве ожидал минотавр, что очередная его жертва будет вооружена? Ничего не подозревая, он приблизился, и тут выскакиваешь ты, вооруженный мечом. Завязывается недолгая схватка, и ты мечом пронзаешь его прямо в сердце. Зарезал как свинью, безоружное существо. Если, конечно, не принимать в расчет его рога. Дальше ты со своими спутниками благополучно выбрался из лабиринта, благодаря нити Ариадны. Дело было сделано. Теперь нужно поскорее убраться. Подлинный герой вступил бы в войну с тираном. Но ты этого не делаешь, потому что тогда тебе будет противостоять ни одно животное, которое не ожидало подвоха, но отряд воинов, хорошо вооруженных и умеющих воевать. Трусливо бежишь на корабль, чтобы поскорей отчалить от берега, пока царь в неведении. Безрассудная любовь Ариадны тебе вскоре наскучило и ты ее выгодно продал правителю острова, на котором вам пришлось задержаться на некоторое время. Главное, однако, не это. Главное — лабиринт. Почему это самое главное. Искусство строительства лабиринтов да и само это слово к нам пришло из Египта. Фараоны строили себе грандиозные усыпальницы: пирамиды, гробницы. Но они предвидели, что всегда найдутся охотники за царскими сокровищами. Лабиринты и строились для того, чтобы грабители не могли найти дороги к царской камере, где хранились несметные сокровища. Только одним богам, считали фараоны, под силу найти выход из лабиринта.

— Ну, вот! Ты сам подтверждаешь мою правоту!

— Мы знаем, что все погребальные камеры фараонов были ограблены. Никакие лабиринты не могли их остановить. Самые запутанные. Грабители просачивались как вода. Неизвестно, сколько грабителей вернулось назад, заблудились или погибли, блуждая по лабиринту. Конечно, таких было немало. И лабиринты усеяны костями. В конце концов, кому-нибудь улыбалась удача, он добирался до камеры фараона и уносил драгоценности. Тесей же не думал проходить лабиринт. А зачем? Его же не ждали впереди сокровища. С чудовищем он расправился, заложники были спасены. Задайся вопросом: зачем боговдохновенный Дедал строил лабиринт. Лабиринт — это жизнь человека, это путь, по которому он идет туда, в неизвестность. Это наша жизнь. Мы бредем, бесконечно плутая, сбиваясь с пути, возвращаясь по нескольку раз на одно и то же место, постоянно оказываемся перед развилкой. Мы обязаны идти по жизненному лабиринту. Кому-то повезет, он найдет выход и в лицо ему ударит свежий воздух и солнечный свет. И все его страдания окупятся. Только Тесей обманул богов. Вошел и вышел со входа в лабиринт. Еще никто до него не догадался как сделать. Оказывается, можно и не искать выхода и оказаться победителем. Все наивно поверили, что он покорил лабиринт, а значит, и судьба покорна ему. Но ведь на это способны только боги, а не простые смертные. И он возомнил себя богом, который сам может вершить судьбу, покорить своей воле то, что могут делать только боги. Это ли не дерзкий вызов? Теперь он решил вызволить из Аида Персефону. Хотя даже боги не решаются делать этого. Никто и никогда не смел перечить воле Аида и нарушать порядок, установленный им. В Аид есть только вход, но выхода оттуда нет. Тесей же вошел и вышел через вход. Это ли не открытый вызов богам, установленному им мирозданию. Даже те боги, которые постоянно покровительствовали ему, были возмущены этим святотатством. Ты создал афинский народ, дал ему демократию, но этот же народ проклял тебя, изгнал навечно, предав остракизму. Для него ты оказался наихудшим тираном. Так ли поступает народ с правителем, который его облагодетельствовал? Но люди чувствовали, что всё ты делаешь только для себя, ради собственной славы. Ты возомнил себя богом на земле, а для народа ничего не может быть хуже. Этого никто и никогда не прощает. Но ты не мог этого понять. И обвинил афинский народ в неблагодарности. И вот ты, герой, являешься на мой остров и требуешь жалкого клочка земли, который когда-то давно принадлежал твоему отцу. Ты подобен попрошайке, выпрашивающему милостыню. Разве герои так поступают?

— Откажешь ли ты мне в этом?

— Мне ли тебе говорить, Тесей, что герой должен умереть героически. Жалкий конец портит всю картину. Мы гневно отвергаем слухи о том, что Геракл сошел с ума, потеряв своего юного любовника. Это может случиться с простым смертным, но не с героем. Смерть Геракла была героической. Иначе никто не поверит в его двенадцать подвигов. Его смерть — это его последний подвиг. И Тесей должен умереть как герой, а не жалким одиноким стариком в хижине, вокруг которой навоз и бродят козы и ослы. Я не прав?

— Значит, ты не хочешь отдать мне то, что мне принадлежит по праву. Поэтому и городишь эти бредни.

— И это говоришь ты, предававший возлюбленных, отца и даже богов? Да я перед тобой просто ангел.

— Надоели мне твои упреки. А ты прошел свой лабиринт, жлакий, ничтожный царь? Может быть, поделишься, как это у тебя получилось? Я готов выслушать поучительную историю.

— Своего отца я не убивал и не продавал своих близких, и не сочинял о себе небылиц.

— Жалкий червь! Пройдут века, а имя Тесея будут помнить. Я уже стал историей Эллады. Обо мне будут петь песни, юноши будут стараться стать такими же, как я. Для девушек я стану идеалом настоящего мужчины. Это уже произошло. Афинский же народ покается. Мой лабиринт — это моя судьба. А ты канешь в небытие. Героев немного, а царишек мелких царств как лягушек на болоте. Им ли попрекать героев?

— Я тебе отдам землю твоего отца.

Тесей подошел к краю площадки. Остановился возле Ликомеда. Их разделяло не более полулоктя. Внизу волны злобно набрасывались на черные камни. Так храбрые воины бросаются на врага.

— Мне этого мало, Ликомед.

— Ты хочешь весь остров? А как ты поступишь со мной? Убьешь меня или продашь пиратам?

— Мне нужен весь мир. А для этого я должен пройти лабиринт. Я всю жизнь иду по лабиринту. И дойду до конца. До выхода из него.

— Не буду тебе мешать, Тесей. Я не хочу быть твоим спутникам. Судьба Ариадны — для меня урок.

Ликомед спускался. Он не оглядывался. Скоро Посейдон примет своего сына в объятья. Ведь не Эгей был отцом Тесея. И Тесей об этом знал. Может быть, поэтому он и не поднял белый парус.