Уходит детство незаметно

Уходит детство незаметно...

Уходит детство незаметно,

Как и приходит старость к нам.

У времени прозрачна метка

И знак не клеится к словам.

И потому нельзя об этом

Пусть незаметно, пусть тайком

Ни речью страстною поэта,

Ни рисовальщика штрихом

Здесь намекнуть душе беспечной…

А может чувствует она,

Что уготовила ей вечность,

Та, что надежна и верна.

 Терентий Травник

Мир детства — место для фантазий, чудес, где школу жизни проходишь в процессе игр, шалостей и всевозможных происшествий.

Никто не может назвать момент, когда человек делает шаг из мира детей в мир взрослых. Между этими вехами есть период, когда он уже не в детстве, но еще не во взрослом мире. Так называемый, переходной, который для некоторых затягивается до преклонного возраста. С большим удовольствием бы вернулся к тем играм, которые не хуже, чем спортзал, развивали силу и ловкость, коллективизм и дружбу.

Мало кто помнит такую игру «жошка». С виду похожа на волан для игры в бадминтон. Оказывается, что существует литературное название: жестка. Изделие, которое мы сами изготавливали из круглого кусочка меха с прикрепленным к нему свинцовым грузиком. Названий этой игры уйма: жес(т)ка, зоска, ленга, ленка. Это был прекрасный вид спорта, тренировки ног и всего тела, суть которого была подбросить вверх этот волан посредством внутренней стороны ступни уже не босоногой. Кто больше раз подбросит, не уронив на землю, тот и выиграл. Азарт был неимоверный. Магнетический клочок козлиной шерсти со свинцовым грузиком, до синяков отшибавшим нам щиколотки. Были мастера этой игры ленга-жестка, похожей на цирковое представление. Эта жестка, часами могла взлетать, не опускаясь на землю, умело подбрасываемая то ребром ботинка, то носком, а то и подошвой. С непривычки для начинающего упражняться с этой игрой по 3-4 часа в день: долго чувствовались натруженные мышцы ног и спины. При групповых состязаниях проигравшего заставляли ловить жошка, перебрасывая ловкими пасами друг другу по кругу. При удачной ловле становишься на место того, чей пас был неудачным. А какую радость ты получаешь, когда жошка резко от удара ногой, взлетает в воздух, и чем выше, тем долгожданней твой порыв, когда она замирает в зените и, словно раскрывшийся парашют, распустив волосяное оперение, плавно опускается к очередному подъему вверх.

Перечисляя то огромное количество игр моего детства, невольно задумываешься: а сколько времени было в тех сутках? Школа, маломальское выполнение домашнего задания, домашние поручения, сон и еда, в конце концов. И все же находили времечко встречаться с большими компаниями мальчишек и девчонок разных возрастов. Всегда находили занятия сами для себя. Старшие передавали свои знания младшим.

Коль вспомнил о девчонках — это отдельный разговор. Ведь в то время было введено раздельное обучение, которое длилось с 1943 по 1954 год. В этот период существовало несколько школ мужских (1, 6, 9) и женских (2 и 3). Но к этому еще придет время. Только хочу напомнить, о том, насколько мальчишки были горазды на выдумки, чтобы привлечь внимание девчонок. Вот один из них. Берешь алюминиевую проволоку, сгибаешь ее уголком, и на концах натягиваешь резинку, на которой закреплена пуговица, пропущенная через ее отверстия. Затем пуговица закручивается до предела и плотно упаковывается в пакетик из тетрадного листа. Все это оформляется в виде послания. Объект твоего внимания, разворачивая эту проволочно-резиновую фигню, выскакивающую из своего гнезда, получает шок.

Дорогой читатель, вынужден выйти из своего детства и вернуться в реалии.

Кто внимательно читал мои жизнеописания, события 100-летней давности в разделе «Родословная моей семьи”, возможно, помнит, что основным и единственным источником для написания была моя старшая двоюродная сестра Валюша. На основе нашей с ней переписки в последние годы и был создан этот пласт истории семьи, начиная с 1890 года, приблизительно. Во время начала упорядочивания и помещения всех этих событий в маломальскую хронологию она была в полном здравии, и мне было к кому обратиться по любому вопросу из родословной той или иной семьи.

И вот, в момент описания событий моего детства, к большому моему горю и сожалению, я получаю неожиданное печальное сообщение от двоюродной сестры Эммы, проживающей в городе Донецк: «Наша Валя скончалась. Весь август была очень плоха (я узнала только несколько дней назад)» и дата 27 августа 2017 года. Не дожив до своего 92— летия несколько месяцев. После последнего разговора по телефону, где-то больше двух месяцев тому назад, по голосу чувствовалось, что не так все хорошо у нее. Что характерно, ни в одном из посланий и разговоров по телефону не было и намека или жалобы на её состояние здоровья. Об ее стойкости, мужестве и жизнелюбии мною изложено подробно в одном из разделов: «Родословная моей семьи».

К моему глубокому сожалению, на этом заканчивается моя связь с одним из поколений нашей семьи. Так сложились обстоятельства, что Валя со своей семьей редко навещала нас в Донецке. Проживая большую часть своей жизни на Севере Российской федерации. И это расстояние давало о себе знать. Практически не знакомы с ее детьми и внуками, и все, что известно об ее семье, так это по переписке и семейным фотографиям.

А очень хотелось бы выразить соболезнования самым близким, детям и внукам покойной. Выразить мои огорчения, которые не передать словами. Терять близких очень тяжело. А потеря мамы — это потеря части себя. Мамы будет всегда не хватать. Но память о ней и ее тепло будут всегда с нами. Для меня исчез огромный пласт истории человека, прошедшего самые тяжелые времена голода и разрухи, погромов до ВОВ 1941 года, во время ее борьбы за жизнь в годы оккупации.

На этом заканчивается описание истории и биографий моих предков, близких мне людей, чья кровь течет в наших венах, чей разрез глаз, телосложение и характер передаются из поколения в поколение.

Не бойтесь говорить об умерших, рассказывайте о них детям и внукам. Так складываются «легенды рода». Человек, достойно проживший жизнь, на долгие годы остается в наших сердцах.

Они, как правило, уходят не прощаясь,

Не прошептав своих последних слов,

Возможно в дальний путь не собираясь,

В ту дальнюю дорогу грез и снов.

Еще вчера они нам мило улыбались,

Глаза их излучали яркий свет.

В какой-то миг, все оборвалось,

Им кто-то свыше указал свой срок.

Душа в смятеньи заметалась,

Что не успела нам сказать и пару слов.

Пускай они не с нами, мы их любим,

И вспоминаем радостные дни,

И наше сердце никогда их не забудет,

Как-будто где-то рядышком они.

Печально сознавать, что рано или поздно каждый из нас уйдет в мир иной. Так устроена жизнь на бренной земле.

«Живи так, как будто ты сейчас должен проститься с жизнью, как будто время, оставленное тебе, есть неожиданный подарок». Аврелий Марк

Некоторые события из моих воспоминаний были достаточно в далекие времена. И какие мысли толкали меня на те, или иные поступки трудно даже представить, да и осуждать или оправдываться не в праве. Однозначно могу заявить, что нас в детстве не могли загнать домой, чтобы хотя бы поели. А в настоящее время детей не могут выгнать на улицу, чтобы хотя бы подышали свежим воздухом. Если сопоставлять прошлое и настоящее, то можно пронаблюдать насколько чувство развитого воображения помогало и до сих пор выручает меня в решении многих вопросов и проблем, связанных с техникой.

Во всем мне хочется дойти

До самой сути:

В работе, в поисках пути,

В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,

До их причины,

До оснований, до корней,

До сердцевины…..

 Борис Пастернак

Первый почин у меня был, когда пришла в наш дом моя приемная мама, Татьяна Михайловна. Мне была вручена огромная игрушка, самосвал. Первое время у меня хватило терпения и, самое главное, уважения к старшим, что не давало сразу распотрошить, не настолько сложную, как начиняют современную детскую игрушку электроникой, с музыкальным сопровождением. Ну, а потом…

В дальнейшем все изделия для уличных игр были с большим удовольствием изготовлены мною. Благо, что проживали мы в частном секторе, и было у нас несколько сараев, где часто проводил свои опыты. Мой интерес к электричеству начал проявляться уже в детские годы. Для изготовления бит, всевозможных дворовых игр требовался свинец. Послевоенная разруха позволяла нам находить любой материал для изготовления задуманного. Электрические кабели, за металлической оболочкой которых находилась свинцовая прослойка. Такой инструмент, как ножовка, можно было добыть у любого из соседей. У меня всегда была поддержка от дяди Евсея, который занимался перетяжкой диванов. В дальнейшем мне часто приходилось помогать ему в натяжке обивочной ткани на каркас. Отрезав кусок такого кабеля от обесточенной груды, валявшейся возле каждого разрушенного здания, распотрошив его, мы имели и свинец, и проволоку разноцветную, которая тоже шла в дело.

Отопление в домах было угольное. По крайней мере, в частном доме у нас посреди квартиры стояла печка, которую каждое утро нужно было растопить сначала дровами, а затем подбрасывая уголь в течение дня. И так до позднего вечера. На ночь закрывали поддувало, для сохранения тепла. К утру всё остывало так, что зябко и лень было вылезать из кровати с пуховой периной и ватным одеялом.

Используя эту печку и самый простой метод нагрева, в консервной банке плавил свинец, а затем можно было разливать в приготовленные формы то ли для биты, то ли для грузиков, используемых при рыбной ловле. При этом никакой техники безопасности. Обжигали руки, и капли попадали на ноги. Да и о вреде от паров тяжелого металла никто не задумывался. Главное, был результат — бита готова.

Можно играть в одну из самых простых, бросание биты на расстояние, желательно на безлюдном месте, чтобы не поранить прохожих. Последующий бросающий должен подбросить свою биту на такое же расстояние, чтобы между ними было не более ширины размера от кончика большого пальца до кончика мизинца. Играли на фантики, обертки от конфет, которые собирали на тротуарах, у бордюров дорог.

Все же поразительно устроен наш мозг. Это самый загадочный и таинственный орган человека. Человеческий мозг восхищает и приводит в замешательство. Самый сложный биологический механизм, потребляющий для своей жизнедеятельности поразительное количество энергии, регулирует и координирует все жизненные функции. Эта тема не для дискуссий, и моя цель оставить для потомков свои воспоминания и мысли о своих детских годах и поступках, возможно, даже курьезных, которые им не следовало бы знать.

Существует как бы два мира, от которых зависит реализация всех целей — сознание и подсознание. Так вот, оказывается, подсознание — это огромный банк данных. Его мощь практически ничем не ограничена. Все, что с нами происходит, сохраняется в нем. Оно не думает и не делает выводов, а просто подчиняется командам, получая их от сознания. Это своего рода компьютер, задав которому какую-либо программу, мы можем влиять на работу системы. Сама система работает с определенными кодами в форме определенного образа. Подсознание понимает только картинки, которые вы видите и представляете себе при этом.

Так получается и со мной, когда я начинаю заглядывать в свое детство: появляются такие картины наяву, что поражаешься этим подробностям. Вот передо мной тот драгоценный кошелек, в котором мой старший брат Ефим, хранил марки. Это было интересное увлечение, которым он продолжал заниматься, будучи на фронтах Европы и Азии. Филателия — захватывающее занятие для любознательных и неординарных личностей. Таков и был мой брат. Это способ самовыражения, познания истории почтовой связи.

К этому портмоне, небольшому кошельку со многими отделениями, в котором и хранился этот «клад» и добрался младшенький, не сознавая, насколько цена была эта находка. В то время никто не задумывался о выгодных и эффективных инвестициях. Было не до этого. Думаю, что миллионером не стал бы, но ценность она имела неимоверную. Так вот этот братишка все проиграл, то ли в игру «под стеночку», то ли в «стаканчик» или в «биту». Короче говоря, «расфуфыкал» свой стартовый капитал почем зря.

Выкладывая на бумагу свои воспоминания и мысли, начинаешь понимать «откуда ноги растут». Где было зарождение этого интереса к творчеству, технике и увлечение работой с деревом. А интерес к всевозможным наборам инструментов до сих пор сохранился и въелся в меня, как страсть. Берегу, как память, рубанок, подаренный мне еще в детские годы дядей Евсеем — нашим соседом, и топорик, оставленным мне по наследству от отца. Это нельзя назвать хобби. Просто увлечения, достойные «настоящего мужчины». Такие направления, как деревообработка и резьба, обработка металла, плотницкое дело, ремонт всевозможного оборудования, сантехнические работы, любительская радиосвязь, рисование, плавание, езда на велосипеде и многое другое, закладывались годами.

Кто не прикасался к только что обструганной доске отлично заправленным рубанком да еще отборной, сухой, без единого сучка, тот потерял многое. Когда длинная, широкая лента стружки, завиваясь в локоны, спадает к твоим ногам, белая и пахучая, которую жаль было пускать на растопку.

Где-то к 10-12 годам элементарно сооружался самокат, без всякой подготовки и проекта. Для его изготовления всякого добра было навалом. Досок и подшипников всевозможных размеров можно было приобрести на задворках любой мастерской, заброшенных складов и строек. Места во дворе было предостаточно для претворения в жизнь своих фантазий и замыслов. Два сарая и летняя кухонька, когда она пустовала от жильцов. Да и дядя Евсей всегда шел мне навстречу, предоставляя любой инструмент.

В зимний период самокат (не для оглашения моим маленьким внукам), на котором мотались по всем дорогам между верениц грузовых машин, с крутых спусков «Макшоссе» (так называли проспект Ильича в городе Сталино), сменяли или на санки, или на «дугу». «Дугу» изготавливали из валявшихся по всем закоулкам дворов и старых построек труб, остатков от сантехнических работ. Отрезая определенный кусок трубы и закладывая ее в промежутки между рельсами, поддерживающими основание электрических столбов, гибочный станок своего рода, делали дуги любой конфигурации. И вот ты летишь на этих «дугах», ловко маневрируя полозьями, и все по тем же дорогам и спускам между машинами, иногда цепляясь крюком за борт грузового транспорта. Некоторые приваривали к полозьям подпятники для более устойчивой посадки. Самое острое ощущение получали при спуске, находящемся рядом с моим домом. Это от улицы Ленина (так называемая «Первая линия») и до реки Кальмиус. Довольно приличное расстояние и с прекрасным уклоном, где можно было развить довольно большую скорость, с ветерком. Но не без реальной угрозы уйти в мир иной или остаться калекой на всю оставшуюся жизнь в ранние свои годы.

Но, Б-г миловал. Он, вообще, ко мне лоялен. Количество раз пребывания на грани повторялось неоднократно. Этот нетерпеливый сорванец, цепляясь за борт машины зимой и скользя ногами по накатанному снегу, сокращал время в пути по направлению в школу. А что уже можно говорить о постоянном передвижении на самом престижном месте трамвая, подножке, имеющей большие преимущества, по сравнению с сидячими или стоячими местами? Во-первых, с ветерком, а во-вторых, давало возможность спрыгнуть с движущегося трамвая, особенно на поворотах, когда он замедлял ход, в любом месте. Это было обыденным делом. А еще хуже: висели на стремянке, переполненного троллейбуса, расположенной сзади для подъема водителя на крышу в случае поломки траверсы контактной сети.

И этим испытания на мужество не заканчивались.

Моя историческая Родина — мой дорогой и любимый город Донецк (бывший Сталино), где прошло мое детство, юность и зрелые годы, где остались могилы моих предков и родственников. Не буду описывать историю зарождения города, это все доступно в наше цивилизованное время в Интернете. Хочу только остановиться на одном из любимых мест, где проходило большая часть моего детства, это река Кальмиус. Полагают, что название реки происходит от тюркского «каль» — золото, и Кальмиус — это река золотоносная. Это довольно большая река, протекающая, в основном, на равнинах. Протекает через несколько районов области и в конце впадает в Азовское море. Что не мешало бы мне знать ранее об истинной глубине, которая составляет около 2 метров, однако, встречаются и более глубокие места. В холодное время года река обычно покрывается льдом. Чаще всего это происходит где то в декабре месяце. Но об этом отдельный разговор.

Ландшафт побережья реки очень разнообразный. В мои детские годы до 50-х годов, когда еще не было водохранилища, мы перескакивали на другой берег по перекинутым доскам, иногда проваливаясь в прибрежные лужи, оставляя там свои сандалии. И где то в 60-х годах начали функционировать лодочные станции и пляжи.

Только смелым покоряются моря!

Плавать “пацанчик” научился сам, уже после очередного испытания на смелость. Как то в один из дней летних каникул, когда старший брат Ефим приехал в очередной свой отпуск. Они с отцом решили охладиться и поплавать в близлежащей речке. Она находилась в 10-15 минутах ходьбы от нашего дома. Естественно, за ними поплелся и младшенький, славный мальчуган с белесыми волосиками и голубыми с синеватым оттенком глазами. Непоседа и фантазер, которому до всего было дело. Поплавав, Ефим и отец вышли на берег. А меня как будто и не было для них на этом свете. Оставаясь и барахтаясь во всю прыть своей молодости, не заметил приближавшейся огромной волны от проходящего моторного судна. Никто из взрослых не обратил на это внимание. Привыкли, что пацан принадлежал сам себе, уже после ухода в мир иной его матери. Только чудо спасло его, и он выкарабкался на берег. И до того ему было обидно и горестно, что никому он нужен. Долго этот случай и обида не уходили у него из его маленькой головки, до очередного казуса.

На самом деле, нет худа без добра, и этот случай дал толчок научиться справляться с водной стихией.

Одним из старейших водоемов центрального района города был и является «Первый ставок». Создан он был в конце девятнадцатого века для Металлургического завода. Этот «ставочек» был уже более опасный: глубина — более 7 метров, а ширина — более 200 метров. Старожилы могут припомнить времена, когда на городских водоемах была и благоустроенность берегов, и относительно прозрачная вода. Вот на этом пруду и была моя школа плавания. На более-менее оборудованном пляже было мелко, и выручала автомобильная камера, которую можно было починить, залатать и свободно передвигаться по водной глади пруда. Держась руками за надутую камеру, барахтаясь ногами, учился держаться на воде. Затем, набрав в легкие побольше воздуха и закрыв глаза, расслабляясь, чувствовал, что не иду ко дну, и это прибавляло смелости к дальнейшему продвижению вперед. Дальше было дело техники. Во всяком случае, «по-собачьему» уже мог доплывать до буйка. В дальнейшем, стилем, вроде кроль, переплывал на вторую сторону пруда. Если как на духу, очень люблю плавание, хотя так и не знаю, каким стилем плыву. С годами научился задерживать дыхание и переплывать пятидесятиметровый бассейн под водой.

«Не художник, не поэт, но на листе оставлю след.»

Каждый человек, если он стремится стать личностью, привыкает в мыслях проводить анализ своих слов, действий, своей жизни. При этих процессах мозг старается устранить накопившееся беспокойство, возникшее от внутреннего несоответствия ситуации стереотипу мышления. Самоанализ заключается не столько в том, чтобы интерпретировать некоторые события, а сколько в том, чтобы выделить наиболее значимые события и не наступать на стройные ряды граблей в будущем.

И где только сохраняется всё, накопившееся в этом процессе за многие десятилетия? Существует много способов для упорядочивания своих мыслей, знаний и накопленной информации. Как по мне, было бы неплохо иногда проводить в голове «дефрагментацию мозга» точно так, как мы прибегаем к обновлению и оптимизации логической структуры раздела диска своего компьютера. После чего ускоряется чтение и запись файлов и, в целом, работа программ за счет того, что вся информация находится в каком-то одном месте, а не разбросана по всему диску. Но это пока что фантазия.

Для более организованных для систематизирования всех необходимых сведений: стараться не держать в голове ту информацию, которую можно сохранить, записывая на бумагу или в электронном виде. Желательно составлять списки важных дел или планы работ. Все это способствует той же «дефрагментации» мозга. Мне бы было проще поставить самую простую программу «Сleaner», которой можно было бы периодически вычищать мусор, тонны ненужных мыслей.

А пока что постараюсь «выписать» на бумагу скопившееся за эти годы в голове.

Очевидно, читатель обратил внимание на некоторые переходы при воспроизведении своих детских шалостей и поведения. Чисто автоматически, интуитивно, не задумываясь о тех существующих формах описания воспоминаний, что связаны не с литературным рассказом, а с реальными событиями, происходящими с автором написания мемуаров. Это оказывается свойственно многим мемуаристам. Где повествователь проявляет себя открыто, оценивает, комментирует события, дает прямые характеристики.

Задача моя и состоит в том, чтобы воспроизвести не только мир своего прошлого в свете настоящих зрелых, по крайней мере, моих сознания и понимания, но и свое прошлое осознание и понимание в детские годы. Поэтому у меня иногда и не поворачивается язык произнести, а рука не поднимается написать, что автор и есть этот герой, о котором идет повествование. И я выражаю внешнюю точку зрения от третьего лица, как бы ни принимая участия в совершенных поступках, а только зная эти подробности, и смотрящего на все происходящее со стороны. Это своего рода отеческое снисходительное отношение к герою.

А как иначе можно отнестись к его познавательной деятельности: изучение устройства землеройной машины образца 30— х годов, на гусеничном ходу? Экскаватор с открытыми дверцами для вентиляции работающих шестеренок зубчатой передачи, размером с его детский рост. Любая маломальская неосторожность в движении или захват подола рубашки, штанов, могли бы привести к тяжелым последствиям… Даже представить себе невозможно, да и не желаю наводить отрицательную энергию вокруг моего героя. А его батя оценил все это «по-отцовски», что дало ему надолго запомнить и не повторять в дальнейшей своей жизни таких не обдуманных поступков.

Мосты, мосты! Они, как руки,

Связывают время и сердца.

Они не просто над водою,

То многолюдны, то пусты,

Над радостью и над бедою

Стоят, как радуги, мосты…

 Вячеслав Кузнецов

Мосты Донецка (бывшего Сталино) не представляют главную достопримечательность города. Их не так уж и много. Но каждый из них имеет свою, достаточно интересную историю. Вкратце остановлюсь на каждом из них. Если кого-то заинтересуют более подробные сведения, то можно зайти на сайт \Мосты Донецка\, где в мельчайших подробностях описывается цель постройки этих сооружений.

Самый первый мост через реку Кальмиус был сооружен, где то в мае 1927 года к началу строительства больницы имени Калинина. Представлял он собой «зыбкую кладочку» насыпи, соединяющей переулок «Макшоссе», современный проспект Ильича, с противоположной стороной реки. Уже при создании водохранилища возникла потребность в более серьезном сооружению моста. И где то в период 1951-1954 годов был построен современный мост, занимающий достойное место в архитектурном ансамбле парадного подъезда к площади Ленина. В тот же период была выложена руками пленных немцев знаменитая брусчатка от Кальмиуса вверх до «»Первой линии», на которой мы проводили испытания зимой, катаясь на описанных мною выше дугах.

Это уже было без участия моих близких отца и братьев, а с товарищем из соседнего двора Владиком, с которым мы, в основном, и проводили свободное от учебы время. Он был немного старше и всегда провоцировал меня на всевозможные шалости. То ли стрельбой из рогаток по лампочкам подъездов, или по огромной лампе, установленной его отцом в их дворе. Своего рода соревнования по меткости стрельбы. Самая простая рогатка из алюминиевой проволоки, с натянутой резинкой, пульки для которой тоже изготавливали из тех же проводов. Насколько припоминаю, отец его «держал в ежовых рукавицах», был строг и угрюм, не допускал слабины. Вот Владик и выпускал пары, находясь на улице, на свободе. После меткого попадания по фонарю, в соревновании, которое он сам и устроил, смотреть в глаза его отцу, я еще долго не мог себе позволить. Не смотря на то, что ему неведома была причина поломки фонаря по понятной причине: сынок не мог наябедничать, так как сам и предложил это соревнование.

Нельзя сказать, что только отрицательному он меня научил. Мама его приучила посещать библиотеку, и, когда он меня однажды взял с собой, я был заворожен разнообразием и яркостью книг. Это был волшебный мир, где «оживали» герои любимых книг. Но об этом отдельный разговор…

Ни в коем случае не хочу оправдывать моего героя. Описывая его времяпрепровождения со сверстниками, становится немного не по себе, это правда. Назвать эти забавы и развлечения отъявленным хулиганством, а ребят нашего двора беспризорниками и шалопаями, тоже не могу. Да, возможно, родители и не догадывались о наличии так искусно изготовленных своими руками рогатках. Естественно, что они не заносились домой, а припрятывались в потайных местах дворов. А кто из ребят нашего «счастливого советского детства» не стрелял из них по воробьям, по стеклянным бутылкам, выставленных в ряд, вроде мишеней?

Не буду останавливаться на изготовлении нашими руками более грозного оружия, используемого при всевозможных играх в «войнушку» между дворами, а еще лучше, улица на улицу. Мастерски изготовленный лук не хуже, чем у Робин Гуда. Для стрельбы использовали или прутики с наконечниками, вырезанными из жестяных банок, или электроды для сварочных работ. Более устрашающим оружием был арбалет. Одной из разновидностей рогаток был самострел, тоже очень простой по устройству, но бед мог причинить немало, так как применяли в качестве пулек дробинки металлические, собирая их на Металлургическом заводе.

На изготовлении самопала останавливался ранее. Самое настоящее огнестрельное оружие. Гвоздик, вставленный в маленькое отверстие для пули, свободно мог пробить доску толщиной пару сантиметров. С этим оружием уходили подальше от города, в безлюдные места, в недосягаемые для взора взрослых и, в частности, «моей милиции, которая меня бережет: сначала посадит, потом стережет». Такой материла, как карбид, оставленный нерадивыми сварщиками, на любой стройке, использовался для изготовления взрывных пакетов. Вариантов было предостаточно. Что уже говорить о мечте любого пацана, карманном ножичке, без которого не обходилась ни одна «мужская» игра.

В один из жарких летних дней, когда единственное место, где можно было полежать на горячем песке, принять солнечные ванны, освежиться прохладной, чистой на то время воде было река Кальмиус. Где-то в 50 годы завершились работы по сооружению водохранилища, и в 1951 году начали возводить мост, который начали использовать только через три года. И к этому времени начали сносить эту «зыбкую кладочку», которая служила переправой до постройки нового моста. Насколько припоминаю, после демонтажа переправы на этом перешейке еще оставались следы, просматриваемые через полуметровую толщу воды, уже нового водохранилища.

Увлекшись плаванием на расстояние, мы оказались на середине речки, рядом с видимым дном этой оставшейся насыпи. Почувствовав усталость, мы поняли, что вплавь нам не вернуться назад к тому берегу, откуда совершили заплыв. Решение было однозначное: пройти бродом по видимым отметкам старого грунтового перехода. Пройдя несколько метров, я почувствовал, что лечу в бездну. Это была не просто яма. Нырять к этому времени мне приходилось не раз, то ли при поимке раков, то ли с вышки старого моста на «Первом ставке» города. А это, видимо, был старый, не засыпанный колодец с железобетонным перекрытием. И надо же было мне угодить под эту самую плиту, обросшую мхом, на которой я и поскользнулся.

Что я пережил за это мгновение, трудно передать словами. Однако, того количества воздуха в легких при интуитивной задержке дыхания мне хватило, чтобы заметить просвет между этой плитой и слабый преломленный лучик света в воде, спасший мне мою молодость и жизнь. Вскоре подошедший к этому месту Владик заметил барахтающегося в воде и помог выбраться из этого капкана.

Несмотря на перенесенный страх, дрожа от испуга, мы вынуждены были вернуться на сушу. Ближайший берег был противоположный, и мы, наученные происшедшим, тщательно приглядываясь через толщу воды к каждой точке для опоры, каждому шагу, благополучно завершили это путешествие по оставшейся насыпи от старого моста. Возвращались мы уже по новому, не окончательно достроенному мосту. Задержка была только с установкой чугунных барельефов на главных въездных пилонах, представляющих собой памятник на военную тему.

Но обо всем этом в следующей главе.